Уж больно хмуро и неприветливо выглядели четверо из пяти князей – мрачные до той самой крайности, что бывает у государственных мужей, озадаченных мировыми проблемами… или просто мужчин, вышедших со злого похмелья на работу.
Приказ был дан, и переводчик не посмел ослушаться. Но рассказ отчего-то начал не о квартире в Минске. Как-то само собой слова сплелись в рассказ о деревенском домике родителей. О парном молоке и умных котах. О морозных рассветах и пеших походах в детстве к дальним прудам. О случайно замеченном волке и звездном небе, от которого не оторвать глаз. Там всегда было лето, безопасно и тепло – об этом хотелось говорить и говорить…
С одной стороны, хотели бы убить – приехали бы тихо… Желали бы вернуть – не приезжали бы совсем. С другой стороны – разве можно убить бывшую собственность князя Виида, не оскорбив его при этом? Можно – если сделать это открыто, подведя под это железобетонное обоснование… Не оправдала надежды? Чужая, что смеет зваться фамильным именем Го?
– Ваше сиятельство! – возмущенно ворвался в кабинет Семен Ааронович. – Это какие-то жулики, это мошенники! Я отказываюсь с ними работать!
И эта вера начала тихонечко раздражать Пашку. Хотя бы потому, что верили не в него. Максима, понятно, он и сам уважал безмерно, но показное равнодушие к себе царапало душу.
– Ну так идите и накопайте себе другого пациента!