Ири перевернулась на другой бок и вытянула крыло, подставляясь ласковому, по её меркам, солнцу. Поднимающийся от реки парок и текущая по стволам деревьев растопленная смола огненную в этом вопросе смутить не могли.
Ар вперил в друга скептический взгляд, но оставил комментарий без ответа. Он и сам не мог бы объяснить, с чего драконьи инстинкты вдруг всколыхнулись — наверное, была ещё свежа память о предполагаемом отпуске Шу. К счастью, им навстречу уже вышло несколько придворных из ближайшей свиты князя, и, хоть все они и были доверенными драконами, панибратство было уже недопустимо.
Аромат чудо-растений и ледяной ветер вершины вернули лисице утерянное душевное равновесие. Она любовалась пещерой и окрестностями: раскинувшимся внизу поселениями, что находились под защитой Ара, рекой, где она впервые его встретила, вагонетками, бегущими куда-то в сторону рудников по подвесной дороге, балконами и терасами человеческой половины пещеры, искусно высечеными прямо в толще скалы…
— Разумеется. Ещё одно. Я хотел бы знать, её отец, точнее, отчим — что именно он с ней сделал?
Ар стремительно обернулся и уставился в кровавые глаза. Выбора не осталась, но в нём вопреки логике подняло голову не отчание, а облегчение пополам с весёлой злостью.
Петляя по горному склону, а потом — по лесу, Шу с ослепляющей ясностью осознала, как давно не выпускала на волю свою лисью часть. Боялась, что её зверь приползёт к паре на пузе, начнёт ластиться, попробует прикоснуться, заявить права, окутать своим запахом, что сблизи дракон заметит: лиса — ну ни разу не мальчик, комплектующих не хватает, боялась… В общем, Шу устала от этих постоянных страхов и метаний. Она со своей стороны сделала все, что могла, выполнила все условия. Ей все прозошедшее напомнило сказку о прекрасном принце и подвигах, только принцем была она, а в башне был заточен прекрасный, изящный, большекрылый… стоп, не о том речь… в башне был заточён дракон. И вот она, Шу, должна была победить заклятье, переплыть озеро, сменить обличье, проявить хитрость и смекалку — все как всегда. Но теперь её партия сыграна, она сделала все, что могла, забрала свой подарок и сможет — поробует — прожить без своей пары.