– Учту, мэм, – абсолютно серьёзно ответствовал Чимбик. – Спасибо, мэм.
– Даже не представляю, насколько это тяжело, – тихо сказал он. – Скажите… Тогда, на поляне… Мы ощутили ваши чувства? Когда я приказал Блайзу вырезать Свитари глаз. Почему вы больше так не делали?
К своему стыду, в свете навалившихся забот он не придавал особого значения этому свойству Лорэй. Оно не мешало и не помогало, а значит, не стоило внимания. До сих пор сержант воспринимал это как индивидуальную реакцию организма, вроде слабости от вида крови. Но теперь Чимбик начал понимать, что в эмпатии может заключаться ключ к пониманию Эйнджелы. И решил получить максимум информации, с прицелом использовать дар девушки в интересах выполнения поставленной задачи.
В этот момент вернулся Блайз и продемонстрировал блок памяти системы видеонаблюдения отеля.
Утро утратило очарование. Репликант закрыл забрало и спрятал нож в ножны.
Чимбик остановился у кассы, внимательно оглядывая толпу. На него косились, но без особого любопытства – гражданские успели привыкнуть к реалиям военного времени, поэтому солдаты, патрулирующие места большого скопления людей, уже не вызывали того интереса, что в первые дни. Внимание репликанта привлекли двое мальчишек лет семи, самозабвенно возившихся с игрушечными космолётами, пока их матери беседовали. Дети так отличались от маленьких репликантов, что Чимбик невольно задумался: а как это – расти в человеческой семье?