Между прочим, моя волшебная рубашечка наверняка сможет создать образ умудренного профессора, или даже великого мага. Но проблемы это не решает. Всех не защекочешь, а кое-кто вообще почесыванию не поддается. Вон Зинаиду сколько угодно чеши, без толку. Хотя… ну, наверное это все-таки я ее? Значит, это как-то можно…
– О, мистер Кетфилд! Рад вам, что-то случилось? Новые тесты?
– А «мисс» можно? – уточнил между тем Блайз.
– Нет, мэм, – наконец сказал он. – Может, в чём-то вы и правы. Но это – мой мир, и другого я не знаю. Та жизнь, что я вижу сейчас… Она мне неприятна, мэм. Здесь лишь ложь и притворство. А мои братья не лгут. И, как бы то ни было, я их не предам и не брошу. Мы вместе жили, росли, учились – вместе и погибнем. Или выживем, тут уж как повезёт.
Мужчина всхлипнул и уткнулся лицом в палую листву, глуша стоны. Эйнджела болезненно дёрнулась и испуганно замерла, как и её сестра.
– Как? – с забавной смесью жадного любопытства и опасения спросил Чимбик.