На этом странности девятого не исчерпывались – он умудрился выбрать самый бесполезный из факультетов. «Кошачья магия», подумать только! Да, конечно, тот же Накамура изучал вовсе не геомантию, как считают все, а «магическое земледелие», но некомантия? И тем не менее. Конечно, понимая, что при столь скромных успехах ему придется отвечать на массу неприятных вопросов ушастый старался угодить как мог. Подробно пересказывал слухи, вспоминал все сказанное, согласился на работу с психологами – о более серьезных методах пока разговор не шел, но они подразумевались. Понимание механизмов магического обучения важней каких-то там котов, это понятно всем. Но особых результатов не наблюдалось. Да, учился. Да, говорил с инопланетянами, посещал занятия. Нет, сути обучения не понимает, научить чему-нибудь сам не может. А все его умения касаются обращения с проклятыми котами! Погладить, покормить и прочие глупости.
– Обернусь я белой кошкой, да залезу в колыбель…
– Нервничаете? Не стоит. Без экзамена вас все равно не отпустят, а долго бегать от него не получится. Уж поверьте старику.
Ладно, чему я удивляюсь. Место такое, можно подумать ничего удивительней разумной собаки не видел. Подхватив Пушка я сел так, чтобы лучи полуденного солнца из сада чуть-чуть не доставали до ног, уложил кота себе на колени, подхватил кубок, посмотрел в него, затем пригубил и наконец расслабился. Вроде и не сделал сегодня ничего, но чего-то устал.
В этот раз мемуар писал житель захваченной Великой Угрозой планеты. Перечислялись ужасные кары, которые обрушили на мирное население агрессоры. И воспевалась храбрость Верных, что пришли на помощь несчастным. Короче, агитка, причем откровенная. Третья книга значилась как «Рабочий дневник (неразборчиво) Великолепного» и в сноске значилось, что язык неизвестен. Особо я ничего не ждал, и с первой же страницы понял, что был прав. Текст начинался с фразы «Бла-бла-бла, фиська мотыртая бодит!» продолжался в этом духе и понятными были только междометья. Видимо, кто-то дурачил студентов своими великими тайнами задолго до меня, судя по ветхости книги – лет пятьсот назад. И раз эту откровенно фальшивую книженцию никто не изъял, то обман так и не раскрыли. Чему я был рад – получилось у кого-то, получится и у меня!