Все цитаты из книги «Омон Ра»
– Кривомазов! К начальнику полета! – крикнул мне в ухо кто-то из наших. Только одевшись, я проснулся окончательно. Койка Митька была пустой и не разобранной; остальные ребята в майках сидели на своих…
Халмурадов заливисто и заразительно захохотал – я понял, что он совершенно не обиделся.
– Ты сам мудила, – сказал я, внезапно разозлясь.
Я услышал громкое карканье. За шторой мелькнула черная тень близко пролетевшей птицы, и полковник замолчал. Минуту он размышлял в своем кресле, а потом включил двигатель и укатил в коридор. Дверь за …
Мои детские мечты о будущем родились из легкой грусти, свойственной тем отделенным от остальной жизни вечерам, когда лежишь в траве у остатков чужого костра, рядом валяется велосипед, на западе еще р…
Дима отвечал неохотно и часто делал довольно невежливые паузы. Я не нашелся, что еще спросить, и положил трубку.
Сзади долетели быстрые шаги – я обернулся и увидел Митька.
Некоторое время я все это слушал, потом отключился. Как я понял, главной Диминой задачей было поймать в один оптический прибор Солнце, в другой – Луну, что-то замерить и передать результат на Землю, …
– Вон он! Белка! Стрелка! Фас его! – заорал кто-то сзади.
Товарищ Урчагин говорил минуты две, делая большие паузы. Замолчав, он еще раз пожал мою ладонь и отнял руку.
Я оглянулся и увидел у себя за спиной мальчика моего возраста, который выглядел довольно необычно – на нем был кожаный шлем с блестящими эбонитовыми наушниками, а на шее у него болтались пластмассовы…
Я вдруг почувствовал сильный запах пота, обернулся и сразу же полетел на пол, сбитый со стула сильным ударом кулака в толстой резиновой перчатке.
Весь бокс озарился нежным и неясным светом – я поднял голову и увидел, что лампочки на потолке вспыхнули в полный накал. Открылась величественная панорама звездного неба, к которому столько веков стр…
– Товарищ полковник, вы поймите, я ведь совсем простой парень. Вы меня принимаете за кого-то… А я совершенно не из тех, кто…
Он еще раз выстрелил и попал в корпус лунохода.
– А что тебе на «Atom Heart Mother» нравится? – спросил Дима.
– Да готова автоматика! – с досадой ответил Дима.
Почему-то мысль о том, что Халмурадов в белых шортах на своих жирных ляжках совсем скоро будет стоять на лужниковском корте и постукивать мячиком об асфальт, а меня в это время уже не будет нигде, по…
Мне приснилась Луна – такая, как ее рисовал в детстве Митёк: черное небо, бледно-желтые кратеры и гряда далеких гор. Вытянув перед мордой передние лапы, к пылающему над горизонтом шару Солнца медленн…
– Ты обязательно должен долететь и все сделать, слышишь?
– Общая длина трещины – сто пятьдесят километров, а ширина и глубина крайне незначительны и измеряются метрами. Предполагается, что луноход проедет по ней семьдесят километров – на столько должно хва…
– Поехали! – крикнул я. Грохот превратился в ровный и мощный гул, а тряска – в вибрацию наподобие той, что испытываешь в разогнавшемся поезде. Я положил трубку на рычаг, и телефон сразу же зазвонил с…
– Значит, – заговорил подполковник тихим голосом, – недавно на закрытом совещании армейских политработников время, в которое мы живем, было определено как предвоенное!
– …сознательнее ты осуществишь свой подвиг, тем в большей степени он будет правдой, тем больший смысл обретет короткая и прекрасная твоя жизнь!
– Ну? Чего там? – спросил Митёк. Он выглядел странно возбужденным.
Момента посадки я не заметил. Тряска и грохот внезапно кончились, и, выглянув в глазки, я увидел такую же тьму, как перед стартом. Сначала я подумал, что произошло что-то неожиданное, но потом вспомн…
– Кривомазов, – отвечал я, подделывая застенчивую улыбку, и он гладил меня по голове и кормил конфетами; все это выходило у него так механически, что мне даже не было противно.
– Нет, в ракете. Когда ее делали, начали с этого человечка. Слепили, посадили на стул и наглухо обклеили со всех сторон картоном.
Я увидел у него в руке зеленую сумку с противогазом.
– Халмурадов, – сказал голос. – Все в порядке?
Я поглядел на маленький стальной цилиндр с цифрами в окошке.
– Пятый взву-уд! – загремел в дверях необыкновенно богатый интонациями, полный множества намеков сержантский бас. – На перевязку!
– Слушай, – заговорил я, – а где это ты так наблатыкался? С этими градусами? У нас ведь на занятиях этого не было.
Однако надо было решать, куда ехать. Я поднял глаза на схему маршрутов, висящую на стене рядом со стоп-краном, и стал смотреть, где именно на красной линии я нахожусь.
– Ты ведь слышал, что наша космическая программа основана на использовании автоматики?
Полковник в кресле повернул ко мне голову, чуть наклонился вперед и снял очки, словно чтобы лучше меня разглядеть. Я непроизвольно вздрогнул – он был слепым; веки одного его глаза срослись, а между р…
– Есть. По крайней надо не чиркать коробкой, а зажигать лучше всего от окурка. А то они сбиваются от дырочки.
Между тем наш небольшой отряд, как бы не заметивший потери бойца, уже допевал свое «Яблочко». Прямо об этом никто не говорил, но ясно было: скоро лететь. Несколько раз с нами встречался начальник пол…
– Сейчас телеметрия сработает, – сказал он, – опустятся направляющие. Съедешь на поверхность и доложишь. Только подтормаживай, понял?
– Слушай, – опять заговорил Сема, – мне ведь четыре минуты осталось всего, даже меньше. Потом ступень отцеплять. Мы уж все друг с другом попрощались, а с тобой… Ведь не поговорим никогда больше.
– Найти бы того, кто эту ракету склеил, – сказал Митёк, – обязательно бы ему по морде дал.
– Выспался, мудила? – прогромыхал в трубке голос полковника Халмурадова.
«Днем Ра, освещая землю, плывет по небесному Нилу в барке Манджет, вечером пересаживается в барку Месектет и спускается в преисподнюю, где, сражаясь с силами мрака, плывет по подземному Нилу, а утром…
– Слушай, перезвони через две минуты! У тебя радио работает? Включи скорей!
– Бредит, товарищ генерал-лейтенант, – сказал тот.
Я подошел. На брусчатку Красной площади упали первые крупные и редкие капли. Урчагин поискал в воздухе, и я протянул ему свою ладонь. Он взял ее, чуть сжал и дернул к себе. Я наклонился, и он стал ше…
Послышались хлопки, и я понял, что открывают шампанское. Долетела музыка – это был какой-то марш; он был еле слышен, и его почти забивал раздававшийся в трубке треск.
– Степной малахит, – подтвердил щедрый баритон.
Я выдохнул, как перед прыжком в воду, и принялся за дело.
– Тогда начать ориентацию оси тормозного двигателя по лунной вертикали!
– Я тут опять один сижу, в ЦУПе. Наши в Японию уехали, насчет совместного полета договариваться. Пхадзер Владиленович тебе привет передает, жалел очень, что попрощаться не успел – в последний момент …
Я вдруг заметил, что теряю сознание. То есть я заметил не то, как я его теряю, а то, как я в него прихожу. Только что я вроде бы держал у уха трубку – и вот она уже лежит на полу; у меня звенит в уша…
– Сорок три градуса… Пятьдесят семь… Тангаж… Рысканье…
– Да я детство часто вспоминаю, – неохотно сказал я. – Как на велосипеде катался. Очень похоже было. И до сих пор не пойму – ведь вроде ехал на велосипеде, еще руль был такой низкий, и вроде впереди …
– Бля, не «понял», а «так точно». Приготовишься – доложишь.
Короче, лето после седьмого класса было жарким и пыльным. Из его первой половины мне запомнились только долгие велосипедные прогулки по одному из подмосковных шоссе. На заднее колесо своего полугоноч…
Теперь я видел только приближающиеся ноги, ловко, но как-то выворочено ступающие по шпалам. Кажется, он ничего не заметил. Приблизясь к луноходу, он загудел иначе, напряженнее, и я понял, что он закл…
– Так не бывает, – сказал он. – Обязательно ведь в голове крутится какая-нибудь мысль. Правда, расскажи.
Хоть отцу и приходилось иногда стрелять в людей, он был человек незлой души, по природе веселый и отзывчивый. Меня он очень любил и надеялся, что хотя бы мне удастся то, что не удалось в жизни ему. А…
Когда я вышел на воздух, у меня слегка кружилась голова. Внутренний двор, отделенный от города огромным серо-коричневым квадратом здания, очень напоминал кусок подмосковного поселка, вырезанный точно…
Спал я долго – наверно, часов пять. Несколько раз возле меня начинали что-то двигать и материться, потом тонкий женский голос требовал заменить диван, но я даже не пошевелился; может быть, мне это сн…
– А может, думаешь, когда ноги заживут, малина пойдет? В прошлом году у нас двух человек за измену Родине судили. С четвертого курса занятия начинаются на тренажерах – знаешь, что это такое?
Весь день мы с Митьком проспали – кажется, за прошлым ужином нас накормили каким-то снотворным (спать хотелось и на следующий день), – а вечером за нами зашел веселый желтоволосый лейтенант в громко …
Ивану Трофимовичу дали бронежилет, каску и кабанью шкуру, и началась новая работа – такая, которую смело можно назвать ежедневным подвигом. В первые дни ему было немного страшно, особенно за открытые…
Обед был довольно невкусный: суп с макаронными звездочками, курица с рисом и компот; обычно, допив компот, я съедал все разваренные сухофрукты, но в этот раз съел почему-то только сморщенную горькую …
И все же тот человек, которого я с полной уверенностью мог бы назвать собой, сложился позже и постепенно. Первым проблеском своей настоящей личности я считаю ту секунду, когда я понял, что кроме тонк…
– В двадцатых годах были одни космические корабли, – говорил он, тыча вилкой вверх, – в тридцатых – другие, в пятидесятых – вообще третьи, и так далее.
– Знаешь, на второй стороне две такие песни есть. Одна тихая, под гитару. А вторая с оркестром. Очень красивый проигрыш. Там та-та-та-та-та-та-та-та там-тарам тра-та-та…
Это была, наверно, самая тяжелая часть моей задачи – нужно было съехать со спускаемого аппарата по двум узким направляющим, которые откидывались на лунную поверхность. На направляющих были специальны…
На охоте проще было вести переговоры, и Киссинджера спросили, на кого он любит охотиться. Наверно, желая сострить с каким-то тонким политическим смыслом, он сказал, что предпочитает медведей, и был у…
Люк медленно открылся, и над поверхностью космического корабля появился круглый серебристый шлем с короткой антенной. Все за столом зааплодировали; вслед за шлемом появились плечи и серебристые руки …
– Космонавт Гречка, – раздался вдруг в трубке разбудивший и обругавший меня перед стартом бас, – приготовиться.
Передо мной был не врач в халате с торчащим из кармана стетоскопом, а офицер, полковник, но не в кителе, а в какой-то странной черной рясе с погонами, толстый и крупный, с красным, словно обваренным …
– Ра, прием! Почему не отвечаешь? Почему свет горит? Почему стоим? Я же тут все вижу по телеметрии.
– Нет, – говорила она. – Человек не Бог. Но он богоподобен.
Есть, видимо, какое-то странное соответствие между общим рисунком жизни и теми мелкими историями, которые постоянно происходят с человеком и которым он не придает значения. Сейчас я ясно вижу, что мо…
– Это просто. Прокручиваешь чуть-чуть пленку, записываешь то, что слышишь, и крутишь дальше. Если не разбираешь с первого раза, слушаешь несколько раз.
– Отдам жизнь? Какой подвиг? – дурным голосом спросил я.
– Когда как. Но спичку каждый месяц тянешь. Двенадцать раз в год, вся эскадрилья – двадцать пять человек. Вот и седеют ребята.
– Смотри. – Он протянул мне ладонь, на которой было что-то темное. Я разглядел небольшую пластилиновую фигурку, голова которой была облеплена фольгой.
Товарищ Кондратьев пару минут молчал и тихо положил трубку.
К середине июля я вернулся в Москву, а потом родители Митька достали для нас путевки в пионерлагерь «Ракета». Это был обычный южный лагерь, может быть, даже немного лучше других. Я хорошо запомнил то…
На следующее утро я проснулся от стона, полного боли и недоумения. На самом деле я уже давно слышал эти звуки сквозь сон, но полностью очнулся только от особенно громкого и страдальческого вскрика. Я…
Часто в детстве я представлял себе газетный разворот, еще пахнущий свежей краской, с моим большим портретом посередине (я в шлеме и улыбаюсь) и подписью: «Космонавт Омон Кривомазов чувствует себя отл…
Эхо этого странного открытия настигло нас на следующий день, во время тихого часа. Открылась дверь, и Митька позвали; он вышел в коридор. Долетели обрывки разговора, несколько раз прозвучало слово «с…
Я выглянул сквозь глазки лунохода в космос и увидел Луну. Она была уже совсем рядом – картина перед моими глазами напоминала бы петлюровский флаг, если бы ее верхняя часть была не черной, а синей. За…
– На время операции в Центре управления полетом наступила тишина. Признаться, и у меня захватило дух, но все прошло успешно. Нельзя не поразиться четкости и слаженности действий космонавтов – видно, …
– Друзья! Вспомним исторические слова Владимира Ильича Ленина, сказанные им в тысяча девятьсот восемнадцатом году в письме к Инессе Арманд. «Из всех планет и небесных тел, – писал Владимир Ильич, – в…
Он обвел рукой площадь, булыжники которой уже грозно и черно блестели.
– Куда, – сказала женщина и резким движением развернула меня.
Начальник полета наморщил лицо и сделал вид, что засучивает рукава и вытирает пот со лба.
– У меня, знаешь ли, любимой пластинки нет, – надменно сказал Дима. – Мне не пластинки нравятся, а музыка. Вот с «Meddle», например, нравится первая. Про эхо. Я даже без слез слушать не могу. Со слов…
– Тебе плохо, что ли? Тебе чего надо здесь?
– Я тоже, – ответил Митёк, – только давно.
Ландратов хмыкнул и хлопнул себя ладонями по животу и по бедрам.
– Есть минутная готовность! – крикнул я в ответ, от ужаса до крови укусил себя за губу и свободной рукой вцепился в руль.
Я некоторое время грустил по этому поводу, а потом заметил, что песчинки уже давно не падают, и вспомнил, что надо бы зайти к полковнику. Я ощущал волнение и вместе с тем необычайную легкость; помню,…
Думаю, что большинство москвичей отлично знает, что находится глубоко под их ногами в те часы, когда они стоят в очередях «Детского Мира» или проезжают через станцию «Дзержинская». Поэтому не буду по…
– Вас понял. Эй, Ландратов, ты в Японии? Тут про тебя спрашивают.
– Я ведь к каналу вроде ехал… Так куда же я…
– …вайте вспомним наших космонавтов и всех тех, чей земной труд делает возможной их небесную вахту. Для них сегодня…
– Ландратов молодой еще, – задумчиво сказал начальник полета, – бесится. Но отличный летчик. Прирожденный.
– Пойми, Омка, – часто говорил он мне, выпив, – пойдешь в милицию – так с таким именем, да еще если в партию вступишь…
– Ну что, Омон, – сказал начальник полета, – послезавтра на Байконур. Вот оно.
– Вперед, – сказал сменивший начальника полета Халмурадов. – Выходишь из графика.
– О других? Какие еще другие? – тихо спросил я. – Впрочем, чушь. Вы идите, я сам справлюсь.
Я пожал плечами. Я не знал, что именно он имеет в виду.
– А чего ты спросил? – подозрительно проговорил Халмурадов.
– Не хочет, сука, в совместный экипаж! – удивленно округляя глаза и разводя руками, сказал Ландратов и, неестественно выворачивая ступни, отбил короткую присядку с двойным прихлопом по голенищам.
О тетке мне сказать почти нечего – она была ко мне равнодушна и старалась, чтобы я больше времени проводил в разных пионерлагерях и группах продленного дня – кстати сказать, удивительную красоту посл…
Я кивнул, и мои глаза остановились на маленькой колонке с названием «Вести с орбиты». Нижняя часть текста была оборвана, и в колонке оставалось только: «Двадцать восьмые сутки…», напечатанное жирным …
Потом нам показали наши места в казарме первого курса, куда нас перемещали из палаток, и повели в столовую. С ее потолка свисали на нитях пыльные МиГи и Илы, казавшиеся громадными воздушными островам…
Подполковник замолчал на секунду, нагнулся к сидящему рядом с ним майору и что-то сказал ему на ухо. Майор нахмурился, постучал, раздумывая, по столу тупым концом карандаша, а потом кивнул.
Его крышка откидывалась в сторону – она была герметичной, на резиновой прокладке, с несколькими слоями теплоизоляции. Внутри было свободное место – примерно как в башне танка, и там стояла чуть перед…
Мы довольно долго петляли между каменных стен, вдоль которых тянулись разноцветные провода; несколько раз коридор поворачивал, а его потолок иногда становился таким низким, что приходилось нагибаться…
– А советский человек тоже богоподобен? – спрашивал я, с трудом произнося непонятное слово.
– Нет, больше не нужно, я ведь и не просил. Это вы сами поставили, товарищ полковник, когда свечу зажгли… Ну, чего дальше – книги читал, а потом телескоп себе сделал маленький. В основном Луну изучал…
Надо мной стоял космонавт в заношенном войлочном скафандре и шлеме с красной надписью «СССР». Он схватил пустую бутылку, разбил ее о край стола и с розочкой в занесенной руке наклонился надо мной, но…
Это были коммунисты Иван и Марат Попадья, отец и сын, лучшие спецегеря хозяйства. Ивана Трофимовича гость положил метким выстрелом сразу, как только они с Маратом, встав на задние лапы и рыча, вышли …
– Ничего, – сказал он, доставая зонт из похожего на кобуру чехла на боку кресла. – Я покатаюсь тут.
Лай стал постепенно стихать – видно, собак оттащили. Еще через минуту я отважился выглянуть из-за шкафа, за которым лежал.
Прямо в центре поля моего зрения лежали две руки в черных кожаных перчатках; растопыренные пальцы правой накрывали рукоять совка, в котором еще оставалось немного песка, перемешанного с мелкими камня…
– Я два года в ракетных стратегических служил, – сказал он, – там система наведения похожая, только по звездам. И без радиосвязи – сам все считаешь на калькуляторе. Ошибешься – пиздец.
– Ну, пожелай мне, – сказал он, – а то идти сейчас.
– Застегнись как можно плотнее, – озабоченно заговорил Халмурадов, – особенно ватник на горле. Насчет лица…
– Можешь. Постой. Я думаю, что ты поймешь, почему я попросил заняться этим именно тебя. У тебя скоро возникнут всякие вопросы, на которые тебе никто там, – начальник полета ткнул пальцем в пол, – не …
Из угла донеслось тихое, полное ненависти скуление; я поглядел туда и увидел собаку, сидящую на задних лапах перед темно-синим блюдечком с нарисованной ракетой. Это была очень старая лайка с совершен…
От огромной ракеты теперь оставался только лунный модуль, состоявший из ступени коррекции и торможения, где сидел Дима Матюшевич, и спускаемого аппарата, то есть попросту лунохода на платформе. Чтоб …
Когда тетка уходила на работу, она часто просила посидеть со мной старуху соседку, которой я и задавал все эти вопросы, с удовольствием чувствуя, как трудно ей на них отвечать.
Газета несколько раз прошуршала переворачиваемыми страницами и легла на стол.
Проходили часы и сутки; я останавливался только для того, чтобы уронить голову на руль и заснуть. Тушенка медленно подходила к концу, воды в бидоне оставалось все меньше; каждый вечер я на сантиметр …
– Так точно, – услышал я в трубке Димин голос.
В глубь небольшого поселка вела асфальтовая дорога, справа от которой сразу же начался тот самый Лунный городок, который я видел в журнале, – он состоял из нескольких длинных одноэтажных бараков желт…
– Зла на тебя не держу, – сказал он, видимо, продолжая прерванный разговор. – Но запомни: чтоб у тебя это с Варей было на всю жизнь… До могилы.
– Да нет, – сказал Дима. – Это заставка к программе «Жизнь науки». С пластинки «Meddle». Чистый андеграунд.
– «Товарищ половник!» – передразнил он. – Тебя ведь в Зарайском летном ясно спросили – готов жизнь отдать? Ты что ответил?
– Ничего особенного. Если в оперативно-тактической ракете сидишь – оперативный. А если в стратегической – тогда стратегический дежурный.
У меня екнуло в груди, хотя я знал, что до черного кружка, который дулом глядел на меня с карты, еще далеко.
– Все космонавты, – негромко заговорил начальник полета, – все, сколько их ни было в нашей стране, перед полетом приходили сюда, к священным для каждого советского человека камням и трибунам, чтобы в…
– К черту, – сказал я. Больше всего на свете мне хотелось спать, потому что я чувствовал, что если я достаточно быстро засну, то проснусь опять самим собой.
Я был на Луне. Но никаких эмоций по этому поводу я не испытал; думал я о том, как мне поставить на место слетевшую цепь. Когда мне это наконец удалось, зазвонил телефон. Это был начальник полета. Его…
Тогда он уставился мне в глаза и смотрел, наверно, минуты три.
– Вспомни просто, что был такой Сема. Первая ступень. Обещаешь?
– Начальник ЦУПа полковник Халмурадов. Проснулся?
– Давай, – подтолкнула меня в спину женщина в спину.
В начале сентября, вечером, меня неожиданно вызвали к начальнику полета. Его не было в кабинете; адъютант в приемной, скучавший над старым «Ньюсуиком», сказал, что он в триста двадцать девятой комнат…
Я сидел внутри лунохода в седле, сжимая руль и пригнувшись к самой раме; на мне были летный ватник, ушанка и унты; на шею, как шарф, была накинута кислородная маска. Звонила привинченная к полу зелен…
Я жил недалеко от кинотеатра «Космос». Над нашим районом господствовала металлическая ракета, стоящая на сужающемся столбе титанового дыма, похожем на воткнутый в землю огромный ятаган. Странно, но к…
– Да ты на меня злишься, что ли? Омон? Что я тебя тогда козлом назвал? Брось. Ты ведь тогда весь ЦУП раком поставил, чуть полет отменять не пришлось, – сказал Халмурадов и немного помолчал. – Да что …
– Да нет. Скорее от учебных пусков, – неохотно ответил он.
Зачисленных на первый курс позвали на встречу с летно-преподавательским составом – преподаватели уже ждали в клубе. Помню тяжелые бархатные шторы, стол во всю сцену и сидящих за ним официально-строги…
– А еще помню, – сказал Ваня, – как мы гильзы взрывали с серой от спичек. Набьешь, заплющишь, а в боку должна быть такая маленькая дырочка – и вот к ней прикладываешь несколько спичек в ряд…
Раздался негромкий гудок, и я, еще не поняв, что это такое, почувствовал, что совершил с окружающим миром и самим собой что-то страшное. Гудок прозвучал опять, громче, и вдруг выяснилось, что выключа…
– Ну, вроде нормально все. Был один момент тяжелый, когда телеметрия отказала. Не то что отказала, понимаешь, а просто параллельно включили другую систему, и телеметрия не пошла. Контроль даже на нес…
К начальнику полета нас с Митьком водили по очереди, на следующий день после приезда, сразу после того, как одели в черную форму вроде суворовской – только погоны были ярко-желтыми, с непонятными бук…
Жизнь была ласковым зеленым чудом; небо было неподвижным и безоблачным, сияло солнце – и в самом центре этого мира стоял двухэтажный спальный корпус, внутри которого проходил длинный коридор, по кото…
Я осознавал, что я на Луне. Но огромное расстояние, которое отделяло меня от Земли, было для меня чистой абстракцией. Мне казалось, что люди, с которыми я говорю по телефону, находятся где-то рядом –…
Его звали Митёк. Оказалось, что мы живем совсем рядом, хоть и ходим в разные школы. Митёк сомневался во многих вещах, но одно знал твердо. Он знал, что сначала станет летчиком, а потом полетит на Лун…
Включился двигатель. Он работал с перерывами, а минут через двадцать меня вдруг ударило плечом в стену, потом спиной в потолок, и все вокруг затряслось от невыносимого грохота; я понял, что Дима ушел…
– Брось, брось, – серьезно сказал Халмурадов. – Мне акт надо закрыть, сигнал с Луны зарегистрировать, московское время проставить. Ты лучше давай это быстрее.
Ландратов покачал в воздухе шлангом, вынул из кармана пачку «Полета» и закурил.
– А зачем Бог посадил меня в эту кастрюлю? – спрашивал я.
– Главная цель космического эксперимента, к которому тебя начинают готовить, Омон, – это показать, что технически мы не уступаем странам Запада и тоже в состоянии отправлять на Луну экспедиции. Посла…
– Внимание! По счету три включить тормозной двигатель по команде от радиовысотомера!
– Хорошо, – заговорил молчавший до сих пор дедок, – а вы помните, как вам в голову пришла мысль стать космонавтом?
– У тебя, Омочка, внутри есть душа, – говорила она, – и она выглядывает сквозь глазки, а сама живет в теле, как у тебя хомячок живет в кастрюльке. И эта душа – часть Бога, который нас всех создал. Та…
Я коротко описал то, что было перед моими глазами.
– Ну чего, – спросил Халмурадов, – готов?
– А эти тоже не летают, – ответил он и показал на предметы нашего разговора, которые чуть качались от сквозняка.
Это был голос Семы Аникина, накладывающийся на монотонно произносимую информацию о начальном участке полета.
В щеку впивался острый камень – из-за шарфа он не очень чувствовался, но было все равно неприятно. Я приподнялся на локтях и огляделся. Видно вокруг не было ничего. В носу свербело; я чихнул, и один …
– А сейчас, по ставшей добрым обычаем традиции, – сказал начальник полета, когда фотограф закончил, – мы поднимемся на несколько минут на Красную площадь.
И сейчас же в палату вошло человек десять – это были второкурсники и третьекурсники (правильнее сказать – курсанты второго и третьего года службы; об этом я догадался по нашивкам на их рукавах). Рань…
Начальник полета кивнул и скрылся за полированным гранитным углом.
Некоторое время я ждал, сам не зная чего, и вдруг зазвонил телефон.
Когда решение было принято, остальное оказалось несложным. Родители Митька, напуганные непонятной судьбой его старшего брата, были рады, что их младший сын окажется при таком уверенном и надежном дел…
– Там внутри было маленькое картонное кресло, на котором он сидел, – сказал Митёк.
– Да, Сема, – сказал я, – я тебя слышу. Летим, понимаешь.
Крепко думал Попадья – всю ночь, – а наутро пришел в партком и сказал, что согласен.
Мы вышли в коридор, и он обнял меня за плечи. Ландратов с тряпкой в руке прошел мимо нас и, закрывая за собой дверь в триста двадцать девятую, подмигнул мне.
– Не скажи, – заговорил, наконец, Дима, – не скажи. Там в конце новая запись «Sauceful of Secrets». Тембр другой, чем на «Nice Pair». И вокал. Гилмор поет.
Никаких подходящих слов не пришло мне в голову, и единственное, что я ощутил, – это неловкость и тоску.
Тихонько зажужжал электромотор кресла, и полковник Урчагин выехал из-за стола.
Круглые глазки оказывались прямо напротив лица, но линзы так все искажали, что совершенно невозможно было понять, что там, за тонкой сталью борта. Зато четкими и сильно увеличенными были пятачок земл…
За двумя глазками была полная тьма – как и следовало ожидать, понял я, раз луноход закрыт колпаком обтекателя.
В нас ударил дневной свет; кто-то закрыл глаза ладонью, кто-то отвернулся – только полковник Урчагин сидел спокойно, с обычной полуулыбкой на лице. Когда мы привыкли к свету, оказалось, что мы стоим …
– А я думал раньше. На втором курсе особенно. Особенно один раз, когда по телевизору Уимблдонский турнир показывали, а я в клубе дежурил с костылями. Такая тоска взяла. А потом ничего, отошел. Тут, з…
За ней начинался очень узкий коридор с гулким железным полом. Я пробежал по нему от силы метров пять и услышал за спиной тяжело-звонкое звяканье магнитных пластин. Это придало мне скорости и сил; я п…
Надо сказать, что этим вопросом я задавался еще в детстве, просыпаясь рано утром и глядя в потолок. Потом, когда я немного вырос, я стал задавать его в школе, но единственное, что услышал, – что созн…
Я включил «Маяк» – мне, кстати, не очень верилось, что это «Маяк», хотя так уверяли через каждые две минуты.
Мы с ним были первыми. Остальные ребята из нашего экипажа появлялись в училище постепенно. Первым пришел Сема Аникин, невысокий крепыш из-под Рязани, служивший раньше моряком. Ему очень шла черная ку…
Загадочно и дивно выглядит коридор, когда смотришь в его затянутую линолеумом даль сквозь запотевшие стекла противогаза. Пол, на котором лежишь, холодит живот и грудь; дальний его край не виден, и бл…
Раздался хруст, и красная лампочка погасла.
Был май, под Москвой горели торфяные болота, и в затянутом дымкой небе висело бледное, но жаркое солнце. Урчагин дал мне прочитать книжку японского писателя, бывшего во время Второй мировой войны лет…
Не помню момента, когда я решил поступать в летное училище. Не помню, наверно, потому, что это решение вызрело в душе и у меня, и у Митька задолго до окончания школы. Перед нами на некоторое время вс…
– Да и потом, эти два – просто разные проявления одного и того же. Можно так сказать: Геката – это темная и странная сторона, а Селена – светлая и чудесная. Но я здесь, признаться, не очень сведущ – …
– Это только так называется, что тянешь. На самом деле перед учебным пуском замполит всех обходит и каждому по конверту дает. Там твоя спичка уже лежит.
– Всюду, – отвечала старуха и показывала руками.
Впрочем, именно так оно и было. На меня начинал посматривать прохаживающийся по залу милиционер с маленькими темными усами, и, когда подошел поезд, я без особых колебаний шагнул в раскрывшуюся дверь.…
На самом деле Луна оказалась крохотным пространством, черным и душным, где только изредка загоралось тусклое электричество; она оказалась неизменной тьмой за бесполезными линзами глазков и беспокойны…
Двигался я медленно, километров по пять в день, и совершенно не представлял, как выглядит окружающий меня мир. Хотя, наверно, это царство вечной тьмы не выглядело вообще никак – кроме меня, здесь не …
Я положил трубку. Телефон зазвонил снова, но я не обращал на него внимания. На секунду у меня появилась мысль не включать вымпел-радиобуй, чтоб эта сволочь Халмурадов просидел в ЦУПе до конца дня, а …
Говорил он странно, возбужденно и быстро. Я решил, что он сильно нервничает, хоть у меня и мелькнула догадка, что он пьян.
– Внимание, Омон! – заговорил начальник полета. – Сейчас будь внимателен. Сбрось скорость и включи фары.
«Социализм – это строй цивилизованных кооператоров с чудовищным Распутиным во главе, который копируется и фотографируется не только большими группами коллективных пропагандистов и агитаторов, но и ко…
– Так вот, сейчас мы с тобой пойдем в триста двадцать девятую комнату, и тебе расскажут, что такое наша космическая автоматика.
– Поясняю, – сказал тогда он еще тише, – совещание было пятнадцатого июля, так? Значит, до пятнадцатого июля мы жили в послевоенное время, а с тех пор – месяц уже целый – живем в предвоенное, ясно ил…
Я стал соображать, сколько же я спал, – и не смог прийти ни к какому определенному выводу. Наверно, не меньше нескольких часов: мне уже хотелось есть, и я стал шарить на верхней полке – я вроде бы ви…
– Но самое интересное, – задумчиво и как-то подавленно сказал Митёк, – что там не было двери. Снаружи люк нарисован, а изнутри на его месте – стена с какими-то циферблатами.
– Спасибо, товарищ полковник… Очень удобно, просто кресло какое-то, а не стул, ха-ха-ха… Конечно, нервничаю. Это ведь как экзамен, да?.. Понял. Да. Через оба «и» – Свириденко…
Не успел я пройти полусотни метров, как впереди послышался лай собак и крики. Я повернулся и побежал назад. У меня за спиной зажглись огни; обернувшись, я увидел серые тела двух овчарок, прыгающих по…
Я щелкнул тумблером и припал к черным линзам глазков. Из-за оптических искажений казалось, что чернота вокруг лунохода смыкается в свод и уходит вперед бесконечным туннелем. Я ясно различал только не…
– Тут он, – сказал наконец Халмурадов. – Привет тебе передает.
Мы вышли на ступени у передних дверей Мавзолея. Народу на Красной площади не было совсем, если не считать двух только что сменившихся часовых, которые никак не показали, что видят нас, и трех спин, у…
Между тем, стало уже довольно холодно. Да и дышать было труднее – после каждого движения хотелось отдышаться, как после долгого бега вверх по лестнице. Чтобы сделать вдох, я стал подносить к лицу кис…
– Йой о тэнки ни наримасита нэ, – с трудом разлепив губы, сказал японец. – Хана ва сакураги, хито ва фудзивара.
– Гэдээровские наборы мне нравились. А в наших часто не было летчика. Тогда такая лажа получалась. Когда кабина пустая.
– В общем, все, как в самолете, сидишь в кабине, ручка у тебя, педали, только смотришь на экран телевизора. Так эти двое на занятии, вместо того чтоб иммельман отрабатывать, пошли, суки, на запад на …
Под потолком комнаты висела полоса табачного дыма, отчего-то напомнившая мне инверсионный след в летнем небе над Зарайским летным. К металлическому стулу в центре комнаты за руки и за ноги был присте…
– Иван! Приказать не можем – да если б и могли, не стали бы, такое дело. Но только нужно это. Подумай. Неволить не станем.
Вроде бы я плыл на водном велосипеде по густым камышам, из которых торчали огромные телеграфные столбы; велосипед был странный – не такой, как обычно, с педалями перед сиденьем, а как бы переделанный…
Кажется, мы провели в этих палатках совсем немного времени, но когда их сняли, оказалось, что под резиновым полом успела вырасти отвратительно бесцветная, толстая и густая трава. Самих экзаменов я по…
– Ладно, – сказал Сема, – мне пора уже. Ты знаешь что? Ты, когда на Луну прилетишь, вспомни обо мне, ладно?
– Я не то что туда хочу, – сказал я, – я на Луну не хочу. Подвиг совершать.
– Во-первых, не короткая, а длинная. А во-вторых, нельзя. Можно только заявление написать в отряд космонавтов. Но это сильно повезти должно.
– Неужто трудящиеся попросили? – удивился я.
– Есть, – вяло ответил Ваня. – А потом приматываешь ниткой или, еще лучше, изолентой, потому что нитка иногда сбивается. Если хочешь из окна кинуть, этажа так с седьмого, и чтоб на высоте взорвалось,…
– Эй, Кривомазов! – загремел нечеловечески громкий голос. – Выходи с поднятыми руками, сука! Тебе орден дали!
Лагерь был расположен на пологом склоне горы; его нижняя часть образовывала что-то вроде парка. Митёк исчез, и я пошел туда один; через несколько минут я оказался в длинной и пустой кипарисовой аллее…
– Так вот почему ты седой… У вас там все седые, да?
– А-ах ты… Говорил ведь главному конструктору, – пробормотал начальник полета. – Как говорится, знал бы, где упаду, – сенца бы подбросил. Я вот думаю, кто это – Зура или Паша. Зура капитан был, а Паш…
Митёк, чуть оглянувшись на меня, шагнул вперед.
– Курсант Кривомазов, – представил меня начальник полета. – Ну что, можем начинать?
– А друг твой сразу согласился, – сообщил он.
– Я-то? Очень. Они у меня все собраны были. А ты к ним как относишься?
Но вверх мы ездили довольно редко и большую часть свободного времени проводили в учебном зале. Полковник Халмурадов читал нам краткий курс теории ракетного полета и делал пояснения на макете ракеты. …
Я вопросительно поглядел на начальника полета. Он кивнул головой. Вслед за Урчагиным я вышел в коридор, и мы медленно двинулись вперед – я шел, а он ехал рядом, регулируя скорость рычагом, на конец к…
Я споткнулся о выбоину в асфальте и перевел взгляд на следующий щит – это был пионер, но уже в космическом костюме, с красным шлемом в руке; на шлеме была надпись «СССР» и острая антенна. Следующий п…
Когда я учился в школе, я обычно коротал лето в подмосковной деревне, стоявшей на обочине шоссе. Большую часть своего времени я проводил в седле велосипеда и за день иногда проезжал километров по три…
– Можешь звать меня Бамлагом Ивановичем, Омон, – сказал он высоким тенором. – Надеюсь, мы с тобой подружимся.
Я пошел в другую сторону. За углом начиналась крутая и довольно высокая лестница вверх, упиравшаяся в деревянную дверь; из-за двери доносился неясный шум.
Я мало что видел и испытал, но мне многое нравилось, и я всегда считал, что полет на Луну вберет в себя все, мимо чего я проходил, надеясь встретить это потом, окончательно и навсегда; откуда мне был…
На следующий день грузовик провез нас с Митьком по летнему лесу и полю; мы сидели на своих рюкзаках, прислонясь к прохладному стальному борту. Помню качающийся край брезентовой полости, за которым ме…
Я перевел взгляд – прямо напротив меня в стене была коричневая дверь с надписью «проверить до 14.VII». Рядом висел календарь с большой фотографией Земли и словами «За мирный Космос!». Я лежал в корот…
Смысл этих слов дошел до меня только в пустой палате, куда нас отвезли по тем же длинным коридорам, линолеум которых пел под крошечными стальными колесиками койки что-то тихое и исполненное ностальги…
– Подожди, Омон, – сказал он, – подожди-ка. Вот мы и приехали. А как ты думаешь, чьей кровью полита наша земля? Думаешь, какой-то особенной? Какой-то специальной кровью? Каких-то непростых людей?
Помню, как я глядел на часы, удивляясь, до чего же медленно песчинки скатываются вниз сквозь стеклянное горло, пока не понял, что это происходит из-за того, что каждая песчинка обладает собственной в…
– В общем, ничего, – сказал я. – Но только не все. Вот есть у них такая пластинка, корова на обложке нарисована.
– Держись, сынок! – прошептал Иван Трофимович, глотая слезы. – Держись!
– Слушай меня внимательно и не перебивай, Омон, – сказал он задушевно, словно мы только что вместе пели у костра под гитару. – Начну издалека. Понимаешь ли, в судьбе человечества много путаного, мног…
Я помотал головой. Он подошел к столу и сел на него, свесив ноги в блестящих черных сапогах гармошкой, глянув на которые, я вспомнил, где его видел, – это был тот самый лейтенант из Зарайского летног…
– Ничего, прочту. Так… «Лейтенанту Вульфу за Восточную Пруссию. Генерал Людендорф». Ой, извините, бригаденфюрер, он сам раскрылся. Удивительный портсигар, блестит как зеркало. А вы, значит, в пятнадц…
Я еще раз поглядел на обрывок картонки и заметил иллюминатор, в котором голубела маленькая Земля.
Макет ракеты был собран довольно условно, местами даже просто сколочен из досок, и только рабочие места экипажа точно повторяли настоящие. Все это предназначалось для практических занятий, которые у …
Начальник полета опустил голову и вздохнул.
– Ну ты, еб твою мать, пидарас сраный! – надрывным страданием взорвался в моем ухе чудовищный бас. – Ты что там, хуй дрочишь?
Общую теорию космической автоматики нам читали по очереди начальник полета и полковник Урчагин.
Наша третья ступень – Отто Плуцис – был румяный задумчивый прибалт, который ни разу на моей памяти не присоединялся к Ивану с Семой, когда они тренировались в казарме, – он, казалось, только и делал,…
– Разрешите обратиться! – услышал я свой голос.
– Сейчас мы находимся на переднем крае советской космической науки, в одном из филиалов ЦУПа. Седьмой год несут орбитальную вахту космонавты Армен Везиров и Джамбул Межелайтис. Этот полет – длиннейши…
– Привет, – сказал он, протянул мне широкую ладонь и вдруг, совершенно неожиданно для меня, изо всех сил ударил японца сапогом в живот. Японец тихо захрипел.
Потом я понял, что это не гром. Просто через равные промежутки времени не то во мне, не то вокруг меня все сотрясалось, после чего у меня в голове начинало гудеть. От каждого такого удара все окружаю…
– Так они же никогда на самом деле не летали, – сказал я.
– А ты знаешь, – сказал он, – что это непростое дело – в космос летать? А если Родина попросит жизнь отдать? Тогда что, а?
Митёк, наоборот, был разговорчив и весел.
– Ребята, очень не хочется вас пугать, очень не хочется начинать нашу беседу со страшных слов, так? Но вы ведь знаете: не мы с вами выбираем время, в которое живем, – время выбирает нас. Может быть, …
Я заметил, что луноход полностью снаряжен. Полки, раньше пустые, теперь были плотно заставлены – на нижней блестели вазелином банки с китайской тушенкой «Великая стена», на верхней лежали планшет, кр…
Кресло Урчагина зажужжало, он тронулся с места, подъехал ко мне вплотную и остановился.
Омон – имя не особо частое и, может, не самое лучшее, какое бывает. Меня так назвал отец, который всю свою жизнь проработал в милиции и хотел, чтобы я тоже стал милиционером.
Почему-то начальник полета не представил мне генералов, а они никак своим поведением не показали, что хотя бы видят меня. Впрочем, я, кажется, видел одного из них на экзамене в Зарайском летном.
Я слышал, как Митёк со скрипом закрыл за собой дверь, а потом уже было утро.
Помню город Зарайск. Точнее, нельзя сказать ни что я его помню, ни что я его забыл – настолько в нем мало того, что можно забыть или помнить. В самом его центре высилась белокаменная колокольня, с ко…
Начальник полета наклонился над рельефной картой с выступающими горами и маленькими лунками кратеров. По ее центру шла ярко-красная линия, похожая на свежепрокорябанную гвоздем царапину.
Над текстом, выложенным золотыми буквами, был картуш с золотым остробороденьким профилем и полукруглое слово «ЛЕНИН», обрамленное двумя оливковыми ветвями из фольги. Я часто проходил мимо этого места…
Интересно, придет ли в голову кому-нибудь из тех, кто увидит в газете фотографию лунохода, что внутри стальной кастрюли, существующей для того, чтобы проползти по Луне семьдесят километров и навек ос…
– Может быть. Так это, по-моему, вообще не музыка.
Я тихо всхлипнул, и товарищ Кондратьев сразу остановился.
– А за что их любить? Они же правды слова не скажут. Кстати, ты когда будешь с начальником полета говорить, ты ничего не упоминай про смерть или про то, что ты вообще на Луну летишь. Говорить только …
– Толкнешь люк, – быстро заговорил Халмурадов, повторяя известную мне наизусть инструкцию, – и сразу за руль хватайся, чтоб воздухом не выкинуло. Потом вдохни из кислородной маски сквозь шарф и вылаз…
Я совершенно не помнил, чтобы когда-нибудь кого-нибудь просил о чем-то подобном.
– Это уж как водится, – насупившись, сказал я.
Начальник полета открыл ящик стола и, не отводя от меня глаз, стал шарить там рукой.
– Я это говорю не к тому, чтоб пугать, – заговорил уже нормальным голосом подполковник, – просто надо помнить, какая на наших с вами плечах ответственность, так? Вы правильно сделали, что пришли в на…
– На реинкарнационном обследовании, – сказал Митёк.
– А Ландратов тоже в Японии? – спросил вдруг я.
– Телевизионная передача о работе в открытом космосе велась с помощью камеры, установленной бортинженером на панели одной из солнечных батарей базового блока.
Приход Димы совпал по времени с появлением новой учебной дисциплины. Она называлась, как фильм: «Сильные духом». Это не было учебным предметом в обычном смысле слова, хотя в расписании ему отводилось…
Я проснулся. Вокруг было очень тихо. Видно, какая-то часть моего сознания сохраняла связь с внешним миром, и наступившая тишина подействовала на меня, как звонок будильника. Я наклонился к глазкам в …
– Интересно, – сказал он, – не хочешь. Ты думаешь, они тебя теперь в покое оставят? Отпустят? Или в училище вернут? А если и вернут даже – ты хоть знаешь, что это такое, когда встаешь с койки и делае…
Я очень любил фильмы про летчиков; с одним из таких фильмов и было связано сильнейшее переживание моего детства. Однажды, в космически черный декабрьский вечер, я включил теткин телевизор и увидел на…
– Вот ты дурачок-то какой, Омка. Ты пойми, милый, что в этом и суть подвига, что его всегда совершает неготовый к нему человек, потому что подвиг – это такая вещь, к которой подготовиться невозможно.…
– Есть, – сказал я, но перед тем как выполнить приказ, еще раз поглядел на неподвижную руку и войлочный верх ушанки. Некоторое время я не мог тронуться с места, но потом сжал зубы и всем весом надави…
Начальник полета встал мне навстречу и пожал мою руку.
Я экономил энергию и проводил почти все время в полной темноте, исступленно вращая педали и включая свет только на несколько секунд, чтобы свериться с компасом, хоть это и не имело никакого смысла, п…
– Сейчас приволакивают тебя два таких мордастых прапорщика в черных рясах, – продолжал он, – и говорят: «На, забирай своего египтянина». А у тебя вся гимнастерка облевана. Правда, что ли, не помнишь …
В первый момент мне показалось, что я попал в какой-то огромный древнеримский планетарий. На очень высоком сводчатом потолке стеклом и жестью поблескивали далекие звезды, включенные примерно в треть …
– Пойдем прогуляемся, – сказал он, подъехав и взяв меня за рукав.
В руках у начальника полета появилась маленькая фляжка коньяку, из которой он налил в блюдце. Лайка вяло попыталась цапнуть его за руку, но промахнулась и опять тихо завыла.
Однажды на связь со мной вышел товарищ Кондратьев и начал декламировать стихи про Луну. Я не знал, как повежливей попросить его остановиться, но вдруг он стал читать стихотворение, которое с первых с…
Мне отцовские планы на мой счет особого доверия не внушали – ведь сам он был партийный, имя у него было хорошее – Матвей, но все, что он себе выслужил, это нищую пенсию да одинокое старческое пьянств…
– И вот он видит, что американцы высадились на Луне, а мы… Понимаешь?
Откинувшись назад и сидя в пустоте, как в кресле, он медленно плыл вперед, и за ним так же медленно распрямлялись в пространстве шланги. Стекло его шлема было черным, и только треугольный блик горел …
Отчего-то я чувствовал пустоту и одиночество, словно очень долго шел сквозь голое осеннее поле; это было настолько необычное состояние, что я забыл обо всем остальном, в том числе и о постоянном в по…
– Ну, чего, Омон? – выдохнула мне в ухо трубка.
– Прекратить! Тихо! Прямой эфир через две минуты!
На следующий день после завтрака на колоннах гарнизонного клуба появились списки с фамилиями поступивших; мы с Митьком в списке стояли рядом, не по алфавиту. Кто-то поплелся на апелляцию, кто-то прыг…
Над лагерем пронесся светлый латунный звук трубы – это был сигнал подъема. Я остановился и открыл глаза. До конца коридора оставалось метра три. На темно-серой стене передо мной висела полка, а на не…
– Вот такой же точно и полита. Таких ребят, как ты…
Я ощутил отчаяние, потому что совершенно не представлял, как надо правильно отвечать на этот вопрос. И, видимо от отчаяния, принялся рассказывать про красного пластилинового человечка и картонную рак…
Митёк не ответил. Вместо этого он размахнулся, чтобы швырнуть человечка за проволочную сетку, но я поймал его за руку и попросил отдать фигурку мне. Он не возражал, и следующие полчаса ушли у меня на…
За нами пришли минут через десять, развернули ногами вперед и покатили по коридору. Один из курсантов толкал койку, а другой шел спиной вперед и тянул ее на себя; выглядело это так, словно он пятился…
Я ехал еще минут сорок. А потом луноход на что-то наткнулся. Я взял трубку.
– Да, мне в ракетной части уже говорили. Замполит говорил. Не в этом дело. Я одной пластинки так и не нашел. В последний отпуск специально в Москву ездил, четыреста рублей брал. Толкался, толкался – …
За долгие часы тренировок мое тело настолько хорошо запомнило, что ему следует делать, что я ни разу не остановился, хотя работать пришлось почти в полной темноте, потому что аккумулятор сел до такой…
– А, – сказал я. – Да она была у меня. Не пластинка только, а запись на катушке. Ничего особенного… Дим, ты чего замолчал? Эй, Дима!
Я вдруг ушел в свои мысли, точнее – просто провалился в одну из них, как под лед, и опять стал слышать только через несколько минут, когда тяжелый хор далеких басов уже клал последние кирпичи в монум…
– Ты, Омон, наверное, читаешь газеты, смотришь фильмы и знаешь, что американцы высадили на Луну несколько своих космонавтов и даже ездили по ней на мотоколяске. Цель вроде бы мирная, но это как посмо…
Сквозь тонкую пленку слез Земля виделась нечеткой и размытой и словно висела в желтоватой пустоте; из этой пустоты я и глядел на ее приближающуюся поверхность, протискиваясь к ней навстречу, пока вдр…
Больше я ничего не слышал – только обычный треск помех. Потом меня опять стукнуло о стену, и в трубке раздались короткие гудки. Заработала третья ступень. То, что мой друг Ваня только что – так же ск…
С потолка столовой на нитях, облепленных какой-то липкой на вид кухонной дрянью, свисали картонные космические корабли. Я загляделся на один из них. Неизвестный оформитель потратил на него много фоль…
– А помнишь, когда ящик падает, голубь сразу хочет смыться и бьет крыльями по стенкам – ящик даже подпрыгивает.
– И я, и весь этот мир – всего лишь чья-то мысль, – тихо сказал медведь.
– Да ты не знаешь. Музыка к фильму. Называется «Забрийски поинт». Зи-эй-би-ар-ай-эс-кей-ай-и. «Zabriskie Point».
– Или нет, пещера потом была, не пещера, а коридоры. Низкие коридоры, а на потолках – копоть от факелов. Это воины по ночам все время с факелами ходили, стерегли господина царевича. Говорили, от акка…
– Подписку, что ли, дал? – с легким презрением спросил Митёк.
Я осторожно выглянул из-за лунохода: метрах в пятидесяти от меня на рельсах стояла маленькая дрезина с ослепительно горящей фарой, перед которой на широко расставленных ногах покачивался человек с ме…
И вот что я унес с предвечерней Красной площади – потемневшую брусчатку и худенькую фигуру в старом кителе, сидящую в инвалидном кресле и раскрывающую непослушный черный зонт.
С меня сняли ремни, и я приподнялся на локтях, стараясь не глядеть себе на ноги; передо мной в глубине комнаты стоял массивный письменный стол с зеленой лампой, освещенный косо падающим из высокого у…
Кажется, он опять был пьян. Но я понимал, о чем он говорит. Это была экспедиция по доставке лунного грунта; на Луну тогда спустились двое космонавтов, Пасюк Драч и Зураб Парцвания. У них с собой была…
– Ребята, – певуче сказал он, – хотя правильнее уже называть вас курсантами, но все же обращусь к вам так – ребята! Вспомните знаменитую историю легендарного персонажа, воспетого Борисом Полевым! Тог…
Мы летели со скоростью двух с половиной километров в секунду, и инерционная часть полета заняла около трех суток, но у меня осталось чувство, что я летел не меньше недели. Наверно, потому, что Солнце…
Внешне луноход напоминал большой бак для белья, поставленный на восемь тяжелых колес, похожих на трамвайные. На его корпусе было много всяких выступов, антенн разной формы, механических рук и прочего…
Я положил трубку и прижался к глазкам, глядя на голубой полукруг Земли. Я часто читал, что всех без исключения космонавтов поражал вид нашей планеты из космоса. Писали о какой-то сказочно красивой ды…
Вожатый одобрительно смерил меня взглядом.
– А ну на хуй с территории! Вместе с собаками под трибунал пойдете!
Правой рукой сжимая в кармане ватника никелированный шарик, я уже час вглядывался в этикетку с надписью «Великая стена». Мне чудились теплые ветры над полями далекого Китая, и нудно звенящий на полу …
– Замполит особого отряда космонавтов полковник Урчагин.
Я молча взял со стола магнитофон и несколько желтых бланков – таких же, как те, что я видел вчера, – и пошел в триста двадцать девятую. Ее окна были плотно зашторены, а в центре стоял знакомый металл…
Первый раз я слышал, чтобы Дима говорил таким живым голосом.
Первый раз в жизни я выпил вина зимой, когда мне было четырнадцать лет. Произошло это в гараже, куда меня привел Митёк, – его брат, задумчивый волосатик, обманом избежавший армии, работал там стороже…
– А только что. Минут десять назад. Самое странное, что там все… – Он скрестил пальцы, образовав из них решетку.
– Ладно, насчет авиации я поверить еще могу, – сказал он. – Но вот насчет атомного оружия… Допустим, в сорок седьмом еще можно было заставить подпрыгнуть два миллиона политзаключенных. Но сейчас-то и…
Дождь перестал, мы пошли искать автобус и нашли тот самый, на котором приехали. Оказалось, что нам не надо было выходить, и мы могли переждать дождь в салоне, пока водитель обедал. За окнами потянули…
– Слушаю, – ответил он своим обычным суховатым тоном.
– Оперативным дежурным. Потом стратегическим.
Оказалось, что стрелка, которую я проезжал, была в полупереведенном состоянии – передние колеса проехали по рельсам вперед, а задние повернули вправо; в результате дрезину заклинило намертво. Я понял…
Я выбежал во двор и, долго-долго глотая слезы, глядел на желто-голубой, неправдоподобно близкий шар луны в прозрачном зимнем небе.
Когда я впервые залез внутрь и над моей головой щелкнула крышка, я подумал, что не вынесу такой тесноты и неудобства. Приходилось как бы висеть над рамой, распределяя вес между руками, лежащими на ру…
– В порядке, – сказал я, – а почему это мы вдруг… Хотя да…
– Луноход назад не ездит, – сказал я. – Ножной тормоз.
«Омон. Я знаю, как тяжело тебе было потерять друга и узнать, что с самого детства ты шел к мигу бессмертия бок о бок с хитрым и опытным врагом – не хочу даже произносить его имени вслух. Но все же вс…
Прожектора были закрыты светофильтрами, и их свет был странным, белесо-мертвенным. Кроме космического корабля, который сразу стал выглядеть очень правдоподобно, они осветили телекамеру с большой надп…
Довольно часто у нас проводились медицинские проверки – всех нас изучили вдоль и поперек, и это было понятно. Поэтому, услышав, что нам с Митьком нужно пройти какое-то реинкарнационное обследование, …
– Сейчас, – сказал я, вспоминая, как только что тянул на себя дверь, – сейчас… Нет. Ничего не помню.
– Где – там? – спросил я, поднимаясь на локтях и пытаясь сообразить, что произошло.
Отвернувшись, я увидел стоящий на рельсах луноход, на который падала моя черная длинная тень (неизвестный оформитель густо изрисовал его звездами и крупными словами «СССР»), и попятился к нему, закры…
– Ты их, похоже, не очень любишь, – сказал я.
И заливался тонким смехом. Меня поражал оптимизм этого человека, слепого, парализованного, прикованного к инвалидному креслу – но выполняющего свой долг и не устающего радоваться жизни. У нас в косми…
Я не поверил ему, но знал, что спорить или просить бесполезно.
Начальник полета взял со стола свою папку.
Я был в том состоянии стыда и шока, когда человек начинает громко стонать или выкрикивать неприличные слова; мысль о том, что я чуть было не сделал что-то непоправимое, заслонила все остальное. Следя…
– Ландратов, – сказал он, сгибая шланг. – С тобой поговорить послали. Урчагин послал. Ты чего, правда назад в Маресьевское хочешь?
– Теперь погаси свет и слушай. Мы тут по карте смотрим – ты сейчас как раз подъезжаешь.
Я стал собираться и через полчаса был готов. Плотно-плотно заткнув уши и ноздри специальными гидрокомпенсационными тампонами из промасленной ваты, я проверил одежду – все было плотно застегнуто, запр…
– Ничего-ничего. Ты и не виноват. Это тебе снотворного много дали перед Байконуром. Пока все отлично идет.
– Молодец, – сказал мне Урчагин, когда я поделился с ним своими мыслями, – только будь осторожней. Дверь к подвигу действительно открывается внутри, но сам подвиг происходит снаружи. Не впади в субъе…
Подполковник сел, поправил галстук и поймал губами край стакана – руки у него тряслись, и мне показалось, что я услышал тихий-тихий звон зубов о стекло. Встал майор.
А вскоре он сам, первый из полусотни таких же лейтенантов, волнуясь и бледнея, но с неподражаемым мастерством танцевал перед приемной комиссией «Калинку» под скупую на лишний перебор гармонь летающег…
Ландратов сильно ударил шлангом по столу, на котором сидел.
– Правильно! Говно, а не музыка! – рявкнул в трубке чей-то голос, и мы на несколько секунд замолчали.
Машина была довольно тяжелой, и приводить ее в движение было трудно, так что у меня даже появились сомнения, что я сумею преодолеть в ней целых семьдесят километров лунной пустыни. Даже сделав круг п…
Коридор был длиной во весь корпус, поверхность пола была затянута линолеумом, и когда Митёк пополз вперед, линолеум тихо, но неприятно завизжал. Конечно, Митёк не уложился в три минуты, которые назна…
– Да как объяснить, – задумался я. – Вот ты «Морэ» слышал?
Я сидел на железном стуле, привинченном к полу в центре комнаты; мои руки были пристегнуты к подлокотникам, а ноги – к ножкам. Окна комнаты были плотно зашторены, а в углу стоял небольшой письменный …
Дима бросил трубку. Его голос был взволнованным, и я решил, что по радио передают что-то про нас. Но «Маяк» передавал музыку – включив его, я услышал затихающее дребезжание синтезатора; программа уже…
– Ну ты гандон, парень, – сказал Халмурадов, – то-то у тебя в личном деле написано, что друзей в детстве не было, кроме этого мудака, которого мы расстреляли. Ты о других-то хоть иногда думаешь? Я ж …
Я вышел из закутка под лестницей и медленно побрел по платформе к большому зеркалу в ее конце. Над зеркалом мигали грозные оранжевые знаки времени, сообщавшие, что еще не вечер, но времени уже доволь…
Но я не успел никак осмыслить вспомненное и что-нибудь по этому поводу подумать – далеко справа вспыхнуло, я повернул голову, инстинктивно заслонил лицо руками и сквозь пальцы увидел уходящий вдаль т…
– Но ведь луноход автоматический, товарищ генерал-лейтенант!
Вдруг радио отключилось и зазвонил телефон.
– Нормально, товарищ начальник полета, – сказал я.
Из-за множества стоящих впритирку друг к другу коек плац был похож на двор автомобильного завода или тракторного комбината; над ним по сложной траектории порхал придавленный стон: исчезая в одном мес…
В его руке появилась маленькая машинка красного цвета. Он завел ее ключом и поставил в начале красной линии на карте. Машинка зажужжала и поползла вперед. Это была детская игрушка: напоминающий мален…
– …Экзамен, да?.. Понял. Да. Через оба «и» – Свириденко… Нет, спасибо, не курю. У нас в группе никто не курит – таких не держат… Да, второй год уже. Даже не верится. Еще мальчишкой мечтал на Луну пол…
– Минуту, товарищ генерал-лейтенант. Хочу Омону два слова сказать.
Держась за стену, я встал на ноги и побрел по коридору.
– Неважно. Я что сказать хочу – думаешь, после Зарайского училища облака рассекать будешь в истребителе? В лучшем случае попадешь в ансамбль песни и пляски какого-нибудь округа ПВО. А скорее всего, в…
– Вперед! – раздалось над моей головой, и я весело, искренне пополз вперед. Наказание казалось мне скорее шуткой, и я не понимал, чего это вдруг Митёк так скуксился. Первые метров десять я прополз ми…
Митёк протянул мне обрывок картонки. Я взял его и увидел очень тщательно и мелко нарисованные приборы, ручки, кнопки, даже картину на стене.
Послышался смех и скользкий скрип зажимающих трубку пальцев.
– Отдыхай пока, – сказал начальник полета. – Связь завтра в пятнадцать дня, потом коррекция траектории. Отбой.
– Какие еще в двадцатых годах космические корабли? – вяло спросил я.
Мы прошли через зал и на секунду задержались у маленькой железной дверки – задержались, чтобы последний раз окинуть взором ракету, в точности подобную той, на которой нам предстояло вскоре взмыть в н…
Услышав, что Митёк, который с детства хотел на Луну, поступает тоже, он записал его фамилию на листе бумаги. Митёк потом рассказывал, что старичок долго выяснял, почему именно на Луну.
Нашей второй ступенью был Иван Гречка, пришедший месяца через два после Семы. Это был светловолосый и голубоглазый украинец; к нам его взяли с третьего курса Зарайского летного, поэтому ходил он еще …
Начальник полета вопросительно повернулся к молодому человеку.
– Слышал, – сказал я. – Но только самый конец.
– Вперед, – сказал Коля, щелкая секундомером.
Люк закрылся, но я еще долго глядел на мерцающие в невообразимой дали звезды – туда, где раскинуло длинные тонкие руки созвездие Лебедя, колеблясь, кому открыть объятья: огромному ли – в полнеба – Пе…
Тут я перестал воспринимать происходящее на экране – меня поразила одна мысль, даже не мысль, а ее слабо осознанная тень (словно сама мысль проплыла где-то рядом с моей головой и задела ее лишь своим…
– Вот раз полетела экспедиция на Луну, – говорил он в темноте. – Летят, летят. Почти подлетают. И вдруг открывается люк, и входят какие-то люди в белых халатах. Космонавты говорят: «Мы на Луну летим!…
Теперь через день, сменяя Митька, я в лифте поднимался наверх, выходил во двор, раздевался до трусов и майки, залезал в луноход и подолгу, чтобы укрепить мышцы на ногах, ездил кругами по двору, разго…
– А ты хорошо английский знаешь, – сказал я.
– Отставить разговоры, – сказал бас. – Надеть кислородную маску.
Уже несколько месяцев я ждал этих слов, и все равно мне показалось, что в мое солнечное сплетение врезался снежок с тяжелой гайкой внутри.
– Поскольку нам с вами, ребята, предстоят еще довольно долгие отношения, можете называть меня «товарищ начальник полета», – сказал старичок. – Хочу вас поздравить – по итогам экзаменов и особенно соб…
Когда передо мной раскрылись высокие дубовые двери, я даже оторопел – до того увиденное напоминало сцену из какого-то военного фильма. В центре кабинета был накрытый большой желтой картой стол, за ко…
– Товарищ начальник полета! – начал было я, но он махнул рукой и стал собирать разложенные по столу бумаги в папку. Я перевел взгляд на Ландратова.
Мы с Митьком еще не были допущены к нашей матчасти, когда тренировки ребят из баллистической группы усложнились. Сему Аникина это практически не затронуло – высота его подвига была четыре километра, …