Все цитаты из книги «Беги, ведьма»
Дом был небольшой, но уютный. Он состоял из кухни-столовой, гостиной и спальни. Распашные двери вели из гостиной на широкую террасу, увитую девичьим виноградом. На террасе стояли круглый стол и три п…
– Не сказала. Пока. – Хелена кивнула. – Ваш опекун пребывает в уверенности, что ваше состояние не изменилось. И если он вдруг захочет с вами пообщаться, то увидит весьма прискорбную картину. Поверьте…
Арине достались джинсы, футболка, джинсовка и кроссовки. Одежда была не новой, но чистой, сидела свободно, особенно майка и джинсовка. Волосы девушка убрала под бейсболку и стала похожа на мальчишку-…
Не было никакого пруда, и мсье Жака не было. Только палата-одиночка с зарешеченным окном и медсестра Зоя Петровна со стаканом воды в руке.
Не получилось… Ненависти хоть отбавляй, а вот силы нет. Неужели и в самом деле от укола?
– Я знаю. – Тени знают все. Как она могла забыть! – Но у них ничего не выйдет.
– У меня твой медальон. – Она разжала кулак, посмотрела на свою раскрытую ладонь. – Ты ведь хочешь, чтобы я надела его на тебя?
У тени нет лица – серое пятно в обрамлении кудрей. Зато есть золотая искорка в том месте, где должно быть сердце.
– Вы получили мой подарок? – Изящество и хрупкость обманчивы, пальцы музыканта могут сжимать тисками, дробить кости. А темная суть больше не прячется за занавесью ресниц, всматривается в Арину с жадн…
Черное кимоно, расшитое золотыми драконами, Ваня Иванов надевал лишь в особо значимые, особо романтические моменты. В кимоно с драконами он казался самому себе мужественным и невероятно привлекательн…
От подзатыльника, не слишком сильного, но обидного, кепка слетает на землю, и Бабай, который больше не Бабай, а бестолковый Леха, падает на колени, прикрывая руками белобрысый затылок.
– Я другого боюсь, – голос бабы Груни раскалывает тишину на мелкие кусочки, – я боюсь, что уедут они без Лизаветы Васильевны и ребеночка.
– Он занят, я же вам говорила. Но как только он разберется со всеми делами, сразу же приедет. Вы очень много для него значите. Это так… трогательно.
– Значит, что-то человеческое в нем еще осталось. Думаю, не слишком много, но нам важен результат.
– Ты можешь, но не хочешь. Это разные вещи.
– План побега был мой от начала и до конца. Она сказала, что чует беду, что вас нужно забрать как можно скорее, а не верить Чующей глупо. На приготовления ушло несколько дней, но я оставил вам знак, …
– Приятно это слышать. – Хелена бросила вопросительный взгляд на Лидию, та едва заметно кивнула, наверное, подтвердила, что проконтролировала прием лекарств со всей возможной тщательностью.
Арина не стала спрашивать, как такое могло случиться. Зная, какой человек стал ее опекуном, можно не сомневаться, что ему по силам и не такое. А в вопросах, касающихся ее персоны, мелочиться он точно…
Блэк беззвучно скалится, но не двигается с места. А тень борзой кокетливо помахивает хвостом, нетерпеливо переступает тонкими передними лапами. Этой девочке, холеной и балованной аристократке, нравит…
– Хелена сказала, что это аллергия. Типа, на лекарства. Ей лекарств этих знаешь сколько ввели, пока угомонили.
– То, что не должен был. Лидка на диванчике прикорнула, а я, значит, за столом. Сижу так, чтобы все двери передо мной: и запертая входная, и открытая, которая ведет в палату. Сидел-сидел и от бездель…
– Избавь меня от подробностей! Просто сделай все так, чтобы она ни о чем не догадалась. Мне не нужен еще один скандал.
– Ну как тебе хоромы? – Жорик перевернул ее на спину, и теперь она могла видеть звезды в прорехах дощатого потолка. – Когда-то тут были конюшни, а теперь вот сарай. Хелена все никак не сподобится сне…
…Ей снился пряничный домик, затерявшийся в одичавшем вишневом саду. Домик подмигивал чисто вымытыми окнами и зазывал в гости распахнутой настежь дверью. Домик помнил ее и радовался встрече. Ей остава…
Из больницы он фактически сбежал. Уходил, кстати, через тот самый «служебный пролом» в стене. На дороге поймал частника – и ищи-свищи. Впрочем, «ребят из органов» поставить в известность о своих план…
– Волк в человеческой шкуре. Забавно… Времени мало… Времени всегда не хватает… Уйди, пес! Иди к своей хозяйке, не мешай мне!
– Ты ангел? – спросила Лиза. Когда-то мама рассказывала ей про ангелов.
В палату с пластиковым подносом в руках вошла Лидия. На подносе стоял стакан воды, лежал шприц и несколько таблеток.
– Стоп! – Не просьба, а приказ – ушат холодной воды на ее горячую голову. – Откуда у вас этот номер?
Без угроз не обошлось. Кто бы сомневался!
– Ничего не получается. – Она была готова расплакаться, и верный Блэк ткнулся лбом в ее ладони, чтобы подбодрить. – Он меня чем-то накачал.
– Перегрелся, наверное. Жарко… Но уже все хорошо, сейчас оклемаюсь. Только голова болит, собака.
– В другой дозировке. Тебе нужно поспать, набраться сил, отдохнуть.
– Я уйду, но позволь на прощание дать тебе один совет. Читай бумаги, на которых ставишь подпись. Может так статься, что одной из этих бумаг окажется твое завещание.
И ей хочется уйти, но папенька с мамой расстроятся, потому что туда, куда зовет ее девочка с искоркой вместо сердца, им дороги нет.
– Я же говорю, упрямый. – Лицо Хелены плыло, меняло очертания, словно перед ним сидела не одна, а тысячи женщин. Это раздражало. – Тебя задел теневой круг. Сто лет прошло, а я до сих пор ощущаю его д…
Боль накатила волной, пальцы сжали невидимое веретено. Жорик зарычал. Ей очень хотелось верить, что от боли. Если его боль даже вполовину слабее ее собственной, это очень хорошо.
– Но Бабай ничего не забыл! – Арине хотелось кричать, и она кричала, пыталась криком отогнать неизбежное. – Он все помнит!
– Это скоро пройдет. – Анук смотрела на нее с жалостью, а напуганная Ирка крепко сжимала запястье подруги, пытаясь посчитать пульс.
Черная кровь. Что в ней особенного? О чем она забыла и сейчас так мучительно пытается вспомнить?
Выздоравливала Лиза медленно, несмотря на все старания. Вставать на ноги ей не разрешали очень долго, а когда наконец разрешили, Лиза упала. Не зашиблась, даже ударилась совсем не больно, но мама зап…
– А может, я это все со страху? – Бас Жорика упал до едва слышимого шепота. – Может, она только с виду обычная девчонка, а на самом деле…
Флигель, место ее заточения, был выкрашен в оптимистичный ярко-желтый цвет, черепичную крышу его украшал флюгер в виде золотого петушка. От ветра петушок вертелся и тихо поскрипывал. Над шиповником м…
– Это все из-за нас. Это наша вина! Господи, что же я натворила! – Мама не плакала, мама кричала в голос. – Жак, она мертва! Моя девочка мертва… Не трогай ее! Что ты делаешь?! Не смей трогать моего р…
Анук приветствовала его царственным наклоном головы, но во взгляде ее черных глаз горела сдерживаемая радость. У Анук, старой одинокой ведьмы, тоже появилась семья, она понимала Волкова, как никто др…
А если это не Бабай? Если это Хелена? Психиатру положено знать, чем живет его пациент и чего боится. Может Хелена знать о Бабае и безвременниках?
– Я знаю, что делать, чтобы было очень больно и не осталось следов, – сказал мир голосом Жорика. – В тюряге научился. Но бить баб как-то… непрактично. Бабы нужны для другого.
– Зоя Петровна! – Хелена чуть повысила голос, и в палату тут же вошла давешняя медсестра. – Приберитесь-ка тут. – Хелена кивнула на испачканное одеяло и как ни в чем не бывало продолжила: – Что вас у…
Ночь и утро – решил для себя Волков. Неразумно соваться в логово врага без предварительной подготовки. Неразумно и опасно. А ему еще нужно разобраться в том, кто же она такая – Арина Рысенко, откуда …
– Да, – твердо сказала она, – с того самого момента.
– Она не нуждается в вашей жалости. Мне кажется, несмотря на свое физическое состояние, она вернулась удовлетворенной. Проспала почти сутки, я уже начал тревожиться, а потом достала ваше веретено.
– Только у особенных, таких, как вы. Сила тени – это отражение силы ее хозяина. Усиленное отражение. Поэтому для тени нет ничего невозможного, кроме одного.
– Они сказали: «Ирина Борисовна, милочка, это не наш профиль, это к психиатрам». А психиатры подтвердили: «Да, это к нам. Мы знаем, как это лечится». А тетя Анук сказала: «Врачи не помогут, она должн…
Тихо скрипят дверные петли. В душной темноте небо и земля меняются местами, в ушах шумит. В мире не остается никаких ориентиров, кроме тяжелых Жориковых шагов и собственного гулко бьющегося сердца. А…
Рядом тихо всхлипнула мама, зажала руками уши. Маме было неинтересно слушать про тени…
– Должно быть, вода холодная? – спросила мама, продолжая поддерживать Лизу.
– Мужчины… – Хелена коротко хохотнула. – Вы все время задаете неправильные вопросы.
Ручка с золотым пером занимает почетное место на полке памяти, рядом со стопкой пахнущих типографской краской книг. Блэк ласково тычется лбом в колени, смотрит внимательно.
– Ветка до окна не дотягивается, не говори глупостей. Отодвинься, дай мне ее послушать.
– Волков, не надо на всех парах! – Кажется, она снова за него испугалась. – Лучше мы перенесем Новый год.
– Мы разговаривали с ним об этом. Выбор у него невелик. Рано или поздно он не совладает со своей темной стороной, и тогда пострадают невинные люди. Альберт просил меня оборвать его страдания. – Анук …
– Как призрак графинюшки выглядел? – Санитар погладил Арину по голове. – Да как тень. Платье длинное, прическа высокая, в кудрях, а в глазах – бесовской огонь. И говорила она Горохову: «Кончай водяру…
Книга сказок лежала на тумбочке рядом с ночником. Наверное, в кресле-каталке было бы удобнее, но один лишь взгляд в его сторону вызвал тошноту, и Арина села на стул с неудобной прямой спинкой, положи…
Девочка спрыгивает с кровати, отступает к стене. Свет от ночника падает так, что не разобрать: вроде бы девочка, а вроде бы тень девочки. Какие забавные иногда случаются сны…
– Все зависит от ценности приманки. – Хелена щурилась по-кошачьи довольно. И мысли, похоже, читала. Может, она тоже ведьма? – Ты, Андрей, очень ценная приманка. По крайней мере, для нее. Так что не о…
Она тоже надеялась. Все хорошо – это слишком много, но если ей развяжут руки, станет вполне терпимо.
– Мужчины… Какие же вы все самоуверенные. – Холодные пальцы ласково коснулись его онемевших губ. – Какие предсказуемые.
Блэк подкрался к Хелене сзади, примерялся к шее, ждал команды. Блэк не любил, когда обижали его хозяйку. Но еще не время для активных действий. Им нужно осмотреться.
– Ничего. Поглядела, обнюхала, живот помяла, а потом головой покачала, мол, опоздали, не нужна тут моя помощь. А я сразу Елизаветы Васильевны матушку вспомнила, земля ей пухом. Доктора тогда вот точн…
– Мерзкий старик. – Анук поморщилась, и очередное дымное колечко получилось неидеальным. – Мерзкий, но при этом чудовищно сильный. – В ее голосе послышалось уважение. – Милочка, ты очень перспективна…
– Вот так это будет для Альберта, – говорит Арина, и тень улыбается, соглашаясь. Тени нравится и история, и рожденная этой историей музыка. – Да, именно так все и случится, а теперь покажи мне, что б…
– Красавицей… – Волна касается лба холодным языком, и Лизе делается хорошо. – Ты поглянь, поглянь, Стешка, что от нашей красавицы осталось. Горит вся, тлеет изнутри. Я полотенце мокрое менять не успе…
– Думаешь, уже пора? – вопросом на вопрос ответил Волков. – Считаешь, за шкуру свою бесценную уже сполна расплатился? А три года назад ты что говорил?
– Они не злые, просто иногда они любят жизнь сильнее, чем их хозяева. Вы должны любить жизнь, мадемуазель Элизабет, и тогда с вами не случится ничего плохого. И последнее: не теряйте медальон. Никогд…
Всегда бывает «но», в любой счастливой истории. Вот и у Хелены оно есть.
– Признаюсь, я тоже. – Хелена посмотрела на нее сквозь дымную кисею и вдруг сказала: – И я никогда не встречала таких пациентов, как вы. Вас сложно лечить, препараты не оказывают на вас должного возд…
Пряничный домик посреди одичавшего вишневого сада. Сладко пахнет дымом, кофе и сигаретами. Подружка Ирка смеется и трется щекой о глянцевый бок книги. На обложке ее, Аринино, имя. И книга тоже ее, на…
– Что ты там бормочешь? Делай что велю! И не вздумай меня обмануть. Коли глубоко, на всю иглу!
– А иногда кажется, что совсем. – Никодимыча, похоже, тоже угнетало молчание, потому что в голосе его больше не было прежней брезгливости, разве что усталое раздражение. – У Хелены вместо глаз льдинк…
– Нельзя так много за один раз, – сказала Зоя Петровна, заметив, с каким выражением лица Арина рассматривала опустевшую тарелку. – Но это хорошо, что ты начала есть. Это просто замечательно!
Тонкий профиль: прямой нос с едва заметной благородной горбинкой, чуть выдающийся вперед подбородок, длинная шея в пене кружевных теней, высокая прическа с завитком, спадающим на лоб. Платье с рукава…
– Ты привыкнешь быть мной, как я привыкну быть тобой. Тебе понравится, обещаю. Наша новая жизнь будет очень увлекательной, мы станем путешествовать, влюблять в себя мужчин, разбивать сердца. Я и ты, …
– Она сильная, невероятно сильная. Замкнуть теневой круг не всякой по зубам, а уж вернуться с той стороны и подавно. Я чувствовала, знала, что без тени тут не обошлось. Тени коварные твари, я знаю. Я…
В глаз ударил яркий луч света, и боль сделалась сильнее. Гасить пришлось зубовным скрежетом. Помогло не особо.
– Волк, ты что? – Голос Ванятки доносился издалека, из другой вселенной. – Тебе поплохело, что ли? Может, водички?
Анук была ему признательна. За ту сумасшедшую ночь, когда, едва не подыхая от побоев и еще какой-то неведомой колдовской напасти, Волков вытащил из «Дубков» всех: и едва стоящую на ногах Арину, и поч…
– Как некстати! – Зло скрипнуло кресло. Это Петруша встал из-за стола, принялся мерить шагами кабинет.
Когда самое страшное позади, можно позволить себе немного лжи.
Тени не лгут, вот только перед ней уже не тень, а человек.
– Вот оно что. – Ванятка вздохнул, казалось, с облегчением. – А я-то уже испугался, чего это ты вопросы такие странные задаешь про подружку свою…
– Самый главный человеческий враг, мадемуазель Лизи, – это страх. Победа над страхом – это победа над самим собой.
– Она пойдет, а легкие можно тренировать. Сегодня же и приступим.
…Запахло горелой плотью, сильно, до дурноты, а потом в мозг вгрызлась боль, ослепляя и оглушая, выбивая почву из-под ног. Волков покачнулся, чтобы не упасть, обеими руками вцепился в подоконник, жадн…
– Она проверит, – сказала, пряча глаза. – Она все проверяет. И если что, сразу бьет рублем. Понимаешь?
– Я верю вам, – сказала она и залилась румянцем, а мама, наоборот, побледнела.
– Ненавижу, когда вот так, железом по стеклу. Аж челюсть сводит. По-хорошему, давно нужно рухлядь эту деревянную заменить на нормальные стеклопакеты. Бабок, что ли, не хватает?
– Старуха сказала, что он будет пытаться вспомнить. Все пытаются, потому что украденные воспоминания оставляют после себя рану в душе. А жить с раной в душе очень тяжело. Но она не уверена, что он ко…
– Утренний променад. – Санитар благодушно улыбался и обмахивался журналом с кроссвордами. – Жарища-то какая, а! Будто и не было дождя. Май месяц на дворе, а солнце смалит, как в августе. Дамы, эй, да…
– Сказок с хорошим концом не бывает. Если, конечно, это настоящая сказка.
– Вы не сказали ему, что я пришла в себя.
Шприц с бурой жидкостью не похож на удавку, но Арина знала правду. Ведьмин аркан – опасная штука, но Волков в беде, и у нее нет выбора. Она даже Ирку с Анук не сможет предупредить. Или сможет?..
Спать не хотелось. Сна не было ни в одном глазу, а мысли в голове роились бестолковые, сбивчивые. Ей нужно отвлечься, просто переключиться. Хотя бы на полчаса.
– Я скажу тебе на ушко. Слушай. – Дыхание девочки-тени пахло застоявшейся в пруду водой и чуть-чуть полынью. И слова ее тоже горчили, вышибали из глаз беспомощные слезы. – Тебе нужно лишь попросить, …
Снотворное уже действует, веки тяжелеют, а язык становится большим и неповоротливым. Арина кивает в знак благодарности. Лидия тоже кивает в ответ, обходит растянувшегося на полу Блэка, пятится к двер…
По сдержанным улыбкам, которыми они обменялись, стало ясно, что папенька познакомил их раньше. А еще было видно, что маме мсье Жак не по сердцу. Она ничем не выдавала свое нерасположение, но Лиза все…
…Тонкий визг, похожий на звук бормашины, до предела натягивал нервы, вгрызался в мозг стозубым зверем, заставлял метаться из стороны в сторону в жалких попытках спастись. Но тело не слушалось, глупое…
– Он вернется, ангел мой. Все будет хорошо.
Кофе был прекрасен. Его волшебный вкус вытеснил из сердца печаль и страх. Почти вытеснил… Не нужно быть ведьмой, чтобы понять – это еще не конец, это только начало новой битвы. Ни Хелена, ни Дементье…
– Жорж, ты бы сам заткнулся. И держи крепче. Крепче, я говорю, держи!
– Я буду стараться. Пока мне удается себя контролировать, но этот зуд… Временами он становится невыносимым. Особенно когда перебирается в мозг. Мозг, знаете ли, не почешешь.
А врач все не уходил, все сопел, хмурил седые брови.
– Спит, потому что получила лошадиную дозу успокоительного. Тут любой вырубится.
Этому приказу нельзя не подчиниться, но Волков медлит, пытается бороться с тем, что невозможно победить.
– Представляешь, давеча графа Потоцкого, заступника твоего и моего доброго друга, убили. Пуля в затылок. Ай-яй-яй… Какая подлость! Никакого понятия о чести нет у этих пролетариев.
Сон вторгся в явь непрошеным гостем. Кто-то невидимый щедрой рукой сыпанул на его рабочий стол горсть соли, а потом торопливо вывел: «Волков, ты мне нужен! Арина». Запахло вишневым дымом и незнакомым…
– Живая. Пока. Тебе осталось недолго, если…
– Ну, наплакались? Если наплакались, предлагаю войти наконец в дом и не отсвечивать. Альберт, загони машину во двор, будь добр. Если я сейчас снова сяду за руль, то вылезать потом буду на четверенька…
Исчез свет, и исчезло тепло. Движения сделались равнодушно-механическими. Когда мама вышивала, а вышивала она теперь каждый день, казалось, что руки ее живут своей жизнью, в то время как на лице не о…
В глазах Волкова – колдовской туман морока, а в руке – тот самый кинжал. Кинжал тянется к Арининой шее. Морок победил, захватил в свои сети еще одну жертву.
Воспоминаний о болезни осталось немного: душное одеяло, которое все время давит на грудь и от которого хочется избавиться. Холодные мамины руки на лбу, которые слишком быстро нагреваются, но с которы…
– Вы мне расскажете, как все было? – Тишина угнетала Арину так же сильно, как и неизвестность.
Они встречались редко. Их встречи можно было пересчитать по пальцам одной руки. Сказать, что они прошли незабываемо, Волков не мог. Скорее наоборот – Волков почти ничего не помнил. Хелена дарила ему …
Даже угроза в его устах получается изящной, как комплимент. Романтик и психопат, уживающиеся в одном теле.
В самом деле, почему? Почему Волков ее не искал? Почему сейчас делает вид, будто ее никогда не существовало? Почему Анук не пожелала воспользоваться его помощью?
Наверное, поэтому она так обрадовалась, когда после похорон Петруша предложил переехать в Лизин отчий дом.
– Я всего лишь поделилась с ним своей жизненной силой. Это останется между ним и мной. Слишком интимно, чтобы обсуждать за чашкой кофе. – Она снова улыбнулась. Улыбка получилась жесткой.
– Прости, что не предупредила, – пробился сквозь звон хриплый голос Анук. – Времени на уговоры у нас нет. Сама подняться сможешь?
Она испугалась, кажется, даже закричала. Не от неожиданного холода, а именно от страха, от того, что вот сейчас она утонет, и все ее старания выздороветь пойдут прахом. А в лицо полетел веер брызг, з…
– Вы о Волкове? – Теперь в голосе Хелены слышалась усмешка. – Ревнуете?
…Она стояла на коленях, упираясь ладонями в землю. Мокрые волосы занавешивали лицо, но Волков знал – это она, женщина, ради которой он был готов пойти на смерть. Знание это просачивалось в голову ядо…
Это был сомнительный аргумент. Арине тоже было знакомо устройство и работа психиатрической лечебницы, но вот желания вернуться обратно в «Дубки» она не испытывала. Однако в одном Анук права: другого …
– Волк, я собирался. Честное слово! – Ванятка сложил пухлые ладони в умоляющем жесте. – Но ты тогда в больничке валялся, а потом вообще улетел. И я подумал, что раз ты до сих пор жив, то убивать они …
– Новенькая? – Санитарка тоже не вмешивалась.
– Лизонька! – В ту же секунду она оказалась в маминых объятиях.
– Как и в прошлый раз. – Она не хочет его уязвить, просто так получается. – Извините.
– Его нужно пить горячим. – Взгляд старухи сделался колючим, а уголки тонких губ поползли вниз, превращая улыбку в гримасу.
– Спи! – Лидия толкает ее на подушку чуть сильнее, чем того требуют правила, раздраженно. Лидию можно понять: ночью хочется спать даже профессиональным медсестрам, и слишком беспокойные пациенты не в…
– Я научил вас всему, чему собирался. – Мсье Жак посмотрел на нее с грустной улыбкой. – И кое-чему научился у вас. – Улыбка сделалась чуть веселее. – И мне хотелось бы сделать вам подарок. Мой медаль…
– Нет, раньше здесь был другой парк. Я видела липы.
– Волков, это я, Арина. – Если он не на другой стороне Земли, значит, у нее есть надежда. – Мне нужна твоя помощь.
– Она нужна Дементьеву. Он хочет сделать ее собственной ведьмой, если не приручить, то укротить, переломить хребет. Он не понимает, что она может быть опасна даже с переломленным хребтом.
– Не тебя. – Тень вздохнула. – Твое приданое. Ты завидная невеста. Знаешь?
Никодимыч с кряхтеньем распрямился, поправил ремень с инструментами, потер поясницу и шагнул к Жорику.
– Вы выросли настоящей красавицей, мадемуазель Элизабет. А теперь живите! Просто живите…
– Оптимальным вариантом стал бы бескровный и компромиссный подход. – Хелена посмотрела на Волкова. – Тебе, Андрей, лишь нужно попросить ее прийти. Но… ты ведь не попросишь.
– Но сейчас вы выглядите очень даже неплохо. – Ноготь, покрытый бесцветным лаком, прочертил бороздку на Арининой щеке. – Даже проявления аллергии уже почти исчезли. Замечательно! – Ноготь вдавился в …
– О Дементьеве не беспокойтесь. Единственное, что должно вас беспокоить, – это мой медальон.
– Никодимыч, что стряслось? – Жорик приветственно взмахнул рукой.
– Доверьтесь мне, – слышит она перед тем, как с головой уйти под воду. – Один, два, три…
Обход задерживался, по Арининым прикидкам, часа на три. За это время действие лекарств уже прошло, и к приходу Хелены она была в трезвом уме и ясной памяти. Арина лежала на кровати с закрытыми глазам…
Все жертвы были напрасны! Волков умирает, потому что тень ее обманула. Нет, не обманула, просто не сказала всей правды, не предупредила, не оставила выбора. И теперь Волков ее забыл, и каждая попытка…
– Дементьев и за меньшие грехи убивает, у него с психикой не все в порядке. Это я тебе как дипломированный психиатр говорю. Патологическому садисту нужна жертва. Но я отговорила, – добавила Хелена ла…
– Ты ведь и копаться в этом деле стал поэтому. Чтобы душу облегчить. Дементьев не верил, что твоя амнезия взаправду, вот меня даже к тебе приставил, чтобы присматривала. Сначала он просто хотел тебя …
Слышать, что мсье Жак считает ее независимой, было очень приятно, почти так же приятно, как держать его за руку. Но Лиза разжала пальцы, отступила на шаг, демонстрируя свою обретенную независимость.
И вот она плачет. Или готова расплакаться. Стоит на пороге и не решается войти, а он так и не пригласил ее в дом.
– Осматривайтесь, только не тяните резину. Время не на вашей стороне.
– Что? – Анук следила за ней из-под полуопущенных век.
– А сегодняшний приступ? – Взгляд Зои Петровны снова сделался сторожким.
– Добрейшей души был человек, правда твоя. Жалко, что сгинул ни за что. Это ж каким иродом нужно быть, чтобы живого человека застрелить и посеред дороги бросить! А он, сердешный, как раз от нас возвр…
– Не называй мою красавицу драндулетом. – Анук проворно выбралась из машины, отстранила рыдающую Ирку и мягко потянула за ручку.
Арина хотела, больше жизни хотела! Но она не станет. Не сейчас…
– Договорились! – Хелена встала, стул противно скрежетнул ножками по полу. – Но гулять вы будете в сопровождении Жоржа.
– Так какое дело, Никодимыч? – В голосе Жоржа – ленивый интерес.
– Не заметит, если заменить драгоценности хорошими копиями, – хмыкнула Клавдия и тут же добавила: – Но я все равно считаю, что эта женщина – аферистка, недостойная тебя.
– Я в порядке. – Арина встала на ноги, сделала шаг, улыбнулась. – Я в полном порядке.
…А утром мама умерла. Уж не потому ли, что Лиза испугалась страшной сказки и отказалась принять условия тени?..
– И Анук с ним… поговорила? – Волосы на загривке встали дыбом от осознания того, что сделала ради нее Анук.
Пусть не будет! Нет у нее никакой шизофрении!
Огромной зверюге точно нечего было делать в палате для буйных пациентов. Впрочем, как и в другой палате. Значит, проблема у него в голове. Галлюцинации на фоне Хелениного лекарства или на почве сотря…
– Стоп, – сказал Волков мягко, и Ванятка вздрогнул, колыхнулся всем своим рыхлым телом. – Почему я?
– Сначала инъекция. – Шприц, уже наполненный чем-то мутно-бурым, Хелена достала из кармана халата. И укол Арине сделала сама. Ловко, не хуже, чем до этого Лидия. – Ничего особенного, – она поймала во…
Его ищущий взгляд остановился на лежащем на столе ноже, губы растянулись в мечтательной улыбке. И Арина потянулась к ножу, сжала холодную рукоять онемевшими пальцами. Зарычал Блэк, шерсть на его загр…
– Проходи. – Вместо того чтобы сделать шаг вперед и поддержать, он отступил, освобождая дорогу. – Кофе будешь?
– Ольга! – Мсье Жак перехватил ее запястье, сжал, притянул к себе и продолжил тихим, прежним своим голосом: – Мадам, послушайте меня внимательно, в произошедшем несчастье виноват только я. Я пренебре…
– У Лизы есть документы. – Анук глубоко затянулась сигаретой. – Теперь она Хелена, дама самостоятельная и весьма состоятельная. С выездом за границу у нее не должно возникнуть проблем.
Она снова завыла, обхватив себя руками, принялась раскачиваться на хлипком табурете. А Волков понял – все, больше он ничего не узнает, будет до утра слушать стенания по поводу так и не полученных зол…
– Я. – Хелена сунула зеркальце в карман халата. – В этом месте все правила придумываю только я, – добавила она так, чтобы расслышать смогла только Арина. – Хотите чего-нибудь еще?
– Да не слушай ты, милая моя, всякие глупости! Степка соврет, недорого возьмет. И если уж на то пошло… – Зоя Петровна понизила голос до шепота и опасливо покосилась на открытое по случаю жары окно, н…
Не думала… Почти год ни о чем не думала. Восемь месяцев, как одно мгновение. Сказки чередой, и ни одной не запомнила. Сказки не запомнила, себя почти забыла…
Арине вдруг захотелось покурить. Хотя бы одну затяжечку. Но в стенах дурдома курение наверняка запрещено, так же как мобильные телефоны и неудобные вопросы. А если вопрос нейтральный? Просто ради удо…
– Это единственный приемлемый вариант. – Анук поправила сползший на глаза платок, стерла с изрезанного морщинами лба испарину. – И это его решение. Никак иначе ему не поможем. Дело закончится тем, чт…
– Ты пойдешь со мной! Слышишь? Ты пойдешь со мной и станешь делать все, что я тебе велю. И тогда он будет жить.
– Форс-мажор. – Хелена улыбнулась, пламя в ее глазах утратило яркость. – Но я подсказала тебе, как можно ее вернуть.
Она ничего не ответила, лишь покрепче вцепилась в подлокотники.
– Да, у теней и ведьм особая связь. Им проще понять друг друга. – Хелена встала, обошла кресло, взялась за ручки, сказала, склонившись к самому Арининому уху: – И не вздумайте меня обмануть.
– Где ее прежние данные? – Он вопросительно посмотрел на Ванятку. – И не темни, я знаю, что они у тебя есть.
– Имя – это слишком личное, имя привязывает тебя к человеку и… связывает, лишает решимости и сил.
Кошмары… В одурманенном снотворным мозгу что-то щелкнуло, и Арина вспомнила…
Медальон в виде серебряной монеты Арина уже видела в своих снах, но принадлежал он не Лизе, Хелениной прабабке, а мсье Жаку.
– Уже лучше. Благодарю. – Садиться Арина не пыталась и улыбаться тоже. Если бы волшебные таблетки еще действовали, она бы сейчас была именно такой: расслабленно-равнодушной.
– Мое расположение. Поверьте, это немало. Видите Жоржа?
– Она это предвидела. – В руке Бабая появилось веретено. – Возьмите.
– В друзья набиваться не стану. – В руке у Бабая что-то хрустнуло, и Арина вздрогнула.
– Значит, эпилепсия… Сначала у него… Зоя Петровна, что у нее с рукой? – В голосе Хелены появился металл, ничего хорошего не предвещавший, а Зое Петровне нужна эта работа. Хелена хорошо платит. – Что …
Инструктаж слушали оба: и Арина, и Жорж. Арина внимательно, Жорж вполуха.
– Оптимизация потерь. – Бабай кивнул, щелкнул перед лицом Арины зажигалкой. Вот только закурить у нее получилось далеко не с первого раза.
Отчего-то Арина очень боялась отвлекать его во время езды. Особенно по бездорожью и в ненастье.
На зажигалке был выгравирован старинный герб рода Дубривных.
– Я вас отпущу, – сказала Хелена, не задумываясь. – Мне не нужны остальные ваши таланты, у меня достаточно собственных.
– Но доктор говорил… – Мама все еще колебалась.
– Мамочка дорогая! Я здороваюсь за лапу с призрачным псом!
– Доброй ночи! – Хелена улыбалась ей ласково, как лучшей подруге. – Своим внезапным исчезновением вы меня сильно огорчили и даже напугали. Но теперь вы снова с нами, и это прекрасно. Надеюсь, вы не з…
Волков пришел в себя в тихом загородном доме и сразу же увидел Арину. Она дремала в придвинутом к кровати плетеном кресле, но стоило только шелохнуться, встрепенулась и открыла глаза.
Больше обыск дома ничего не дал, можно было уходить. Вот только уходить не хотелось. Дом ему нравился весь: от чердака до подвала. И хозяйка дома, которая, несмотря на обретенные имя и фамилию, по-пр…
– Вместе мы сильнее, – шепнула тень. – Ты и я.
– А как тут наша голубушка? – Молодой голос теперь разговаривает тихо, напевно, точно баюкая.
– Это не болезнь, это проклятие. И даже вы не знаете, как с ним бороться. – Он попятился, когда Анук сделала шаг в его сторону. – Мне не нужен отвар, – сказал Бабай тихо, – мне нужно снотворное. Хоро…
– Эта нужна. – Дементьев сделал знак, и один из его амбалов медленно, явно с неохотой двинулся к Арине. В его руке был «дипломат».
Гудки шли и шли. Арина пробовала их считать, но почти сразу же сбилась со счета, до крови закусила губу, теряя надежду, а когда из динамика послышался знакомый голос, растерялась.
– Отсрочивают неизбежное. – Ветка хрустнула, Бабай улыбнулся. – И мне не хотелось бы, чтобы вы стали тем самым хорошим человеком, которого я попытаюсь убить.
– Зинка, слышь, Зинка… – Мужичок в трениках шмыгнул носом и потянулся за бутылкой. – Давай, что ли, помянем Жорика. – Он примерился и разлил водку по рюмкам. – Светлейшей души был человек, – сказал, …
Они еще долго не решались к ней подойти, топтались на обочине, переглядывались, а потом Дементьев подал знак, и амбалы шагнули к Арине. Огненный дракон все еще парил высоко в небе, но призывать его о…
– Не снимешь? – Тень не казалась ни раздосадованной, ни обиженной.
– Думаете, я не знаю, что этот кобелина за моей спиной делал? – Зинка погрозила кукишем фотографии. – Думаете, я про Лидку-шалаву не знаю и про его темные делишки с врачихой? Да только верила, что вс…
Похвала его приятна, она заставляет кровь быстрее бежать по жилам.
– Мне нужен этот медальон, – сказала Хелена и загасила сигарету. – И вы поможете мне его найти.
– Зондовое кормление, капельницы, катетеры. – Хелена словно перечисляла СПА-процедуры. – Должна признать, вы очень хлопотная пациентка. Но при этом и очень любопытная. С медицинской точки зрения.
Солнечный диск был похож на серебряную монетку. Аверс есть, реверса нету. Такая забавная монетка…
Все умирают, такова человеческая природа…
Вот теперь все понятно. Все стало на свои места, от сердца окончательно отлегло. Близкие люди не бросили ее на произвол судьбы, просто не могли найти.
А она и не спала, вместо снов видела чужие воспоминания, пыталась понять, что нужно от нее оставшейся без хозяйки тени. Ее собственная тень вела себя смирно, как и обещал Сказочник. Арина подняла рук…
– …С возвращением! – Незнакомый мужик в нелепой хирургической шапочке в цветочек улыбался Волкову одновременно радостно и устало.
– Старуха больше переживала из-за вас, чем из-за того парня. – Он по-прежнему отказывался называть Волкова по имени. – Теневой мир разъедает душу. Так она говорила. И с каждым днем вырваться из него …
Одичавший вишневый сад из своего сна он узнал сразу, как только заглушил мотор. Дом прятался за старыми деревьями, но Волков не сомневался, каким он будет. Небольшой, выкрашенный в белый цвет, с выло…
…Саксофон рыдает, оплакивает то, что никогда не вернуть. Не самая подходящая музыка, но он ее любит. Это видно, для этого не нужно никаких специальных ухищрений. Он любит саксофон, односолодовое виск…
– Да ни в жизнь! – Мужичок испуганно съежился под испытующим взглядом супруги, но по глазам было видно: если бы хорошо заплатили, сдал бы не задумываясь.
– И я тоже так смогу? – спросила Лиза, замирая от восхищения.
Она и в самом деле боялась. Черная вода пруда внушала страх. Уйти в воду с головой – это выше ее сил.
– Ой, не успела. – Жорик разглядывал ее окровавленную руку с нескрываемым удовольствием. Он улыбался. – Что ж ты неуклюжая такая?
– А потом ты исчезла! – Ирка вскочила на ноги, закружила по террасе. – Мы приехали, а тебя нет. И персонал молчит. Все молчат: от главврача до санитарки. Объявился опекун, показал документы, забрал. …
Анук стояла у распахнутой водительской дверцы и смотрела в их сторону. Сигареты в ее руке с такого расстояния Арина не видела, но не сомневалась, что старая ведьма сейчас курит. Блэк, за время пути о…
За окном шел дождь, даже во сне Арина слышала, как барабанят по стеклу крупные капли, чувствовала запах мокрой земли и прикосновение к коже отяжелевшего от влаги воздуха, а вот проснуться, вырваться …
А идея и в самом деле отличная. Грех не воспользоваться таким щедрым предложением.
Лиза тоже изменилась. От частых Петрушиных отлучек затосковала, заболела душой. Жалостливо-любопытных взглядов прислуги сторонилась, на льстивые комплименты Петрушиных гостей отвечала ослепительной у…
– Спрашиваешь! – Подоконник скрипнул под центнером живого Жорикова веса. – Ты у Хелены спроси. Это ж она у нас хозяйка Медной Горы, что велит, то остальные и делают. Платят за эту убогую денежки нема…
А скотч тем временем обматывает запястья и лодыжки, врезается острым краем в кожу.
Арина проснулась со вкусом речной воды во рту, вспотевшая, в прилипшей к телу одежде, сбросила с себя простыню, сделала жадный вдох и только потом, пошатываясь, подошла к окну. Если судить по клочку …
То лето выдалось жарким и сухим, упражнения на воде стали систематическими. Утром их с мсье Жаком сопровождала Груня, Лизина нянюшка, а вечером – освободившаяся от домашних забот мама. Между ней и мс…
Зоя Петровна замолчала, невидящим взглядом уставилась в стену, а Арина вспомнила слова Хелены о малолетней внучке, которая у Зои Петровны на иждивении. Когда с родителями все хорошо, бабушки детей не…
– Какая у меня природа? – Обиду сменило любопытство. Совсем как в детстве, когда мсье Жак обещал показать ей новый фокус. Ему очень хорошо удавались фокусы.
– Иногда мне кажется, что это вы слишком материальны. – В голосе Хелены послышалась злость. – Но в уме и смекалистости вам не откажешь, вынуждена признать. Она должна была сама отдать мне медальон, н…
– В таком случае тебе не придется ничего выдумывать. Просто пожалуйся графу, что известие о ребенке не вызвало у твоего дражайшего супруга ожидаемой радости, что он сильно изменился в последнее время…
– Не проснется. – Анук опустилась в плетеное кресло, уперлась подбородком в сцепленные на набалдашнике трости руки и сказала: – Устала я, девочки. Не в том, видать, уже возрасте, чтобы ночь скакать к…
– Просто дождь. – Анук взяла со стола чашку. – Была сильная гроза, но она уже уходит. Выпей! – Видящая протянула чашку Арине. – Не бойся, это всего лишь укрепляющий чай.
Девушка все поняла. Такие особенные все понимают без лишних слов. Если бы тени умели радоваться, она бы обрадовалась такой удаче, но она лишь протянула руку девушке из другого мира и почувствовала, в…
– Зачем? Вот ты мне не веришь, а она, думаешь, поверила бы? Но понаблюдать решил.
– Парень лежал на спине с раной в груди. Сначала я подумал, что он уже мертв и моя помощь ему не понадобится. Но старуха пообещала, что все будет хорошо, и посыпала рану каким-то порошком, а потом пе…
Это очень важный вопрос, пусть и провокационный.
Это правда. Все умирают. И она тоже умерла. Кажется…
– Сними это немедленно! – Мама потянула за серебряную цепочку с такой силой, что та больно впилась Лизе в шею. – Сними это с моей девочки! – Она уже не кричала, а визжала, и на ее бледных до синевы щ…
– Вам так будет значительно удобнее. – Хелена погладила ее по плечу. – Вы еще слишком слабы для пеших прогулок.
– Петруша, не стоит доверяться женщинам. Женщины коварны.
Ей не понравилось. До такой степени не понравилось, что хочется выть, но… не дождутся! Ведьмы не плачут! Вот такой у нее теперь девиз.
– Больно? – Хелена всматривалась в его лицо, хмурила идеальной формы брови. – Знаю, что больно. Ты сильный и упрямый, не можешь смириться. Был бы амебой бесхребетной, протянул бы подольше и, возможно…
Арину оставили в покое только к ночи. Приходила Хелена, разглядывала, ощупывала, заглядывала в глаза, задавала вопросы. От ее прикосновений холод растекался по всему телу, выстуживал позвоночник, рож…
– Я?! – Мама, казалось, смутилась, а потом разозлилась: – Конечно же нет! Что за глупости?!
– Порядочные, может, и видят, – сказал Волков многозначительно и, не дожидаясь приглашения, переступил порог. – Но мы-то с тобой, Ванятка, люди деловые, нам что день, что ночь – все без разницы.
Арину разбудили голоса. То есть не совсем разбудили, но выдернули из сна, в котором она была девочкой Лизой и оплакивала смерть своей мамы. Голоса были ей знакомы: властный Хеленин и испуганно-подобо…
К тому месту, где некогда располагался пруд, вышли в молчании. Липы больше не было, но в тусклом свете луны Арина увидела огромный пень. Пень цеплялся толстыми корнями за землю, тянулся к небу чахлым…
В ответ охранник хмыкнул, заскрежетали отъезжающие в сторону ворота. Фургон медленно тронулся с места. Получилось?
Арина открыла глаза. Она лежала на диване в гостиной, до самого подбородка заботливо укрытая пледом. Анук и Ирка сидели тут же в плетеных креслах. Комнату скудно освещал настольный светильник.
– Разговаривать не умеют, но зато умеют показывать. Вы знаете, в каком состоянии мозг человека наиболее чувствителен к информации из тонкого мира?
– Мое зелье может сделать ее безопасной, но не покорной. Тебе нужна безопасная и бесполезная ведьма?
Да кто угодно! И нет никакого смысла гадать. Арина задернула штору, отошла от окна.
– Для женщины, совсем недавно обретшей себя, у вас просто поразительная выдержка. – В голосе Хелены слышалось удивление, смешанное с одобрением. – Что это, как не еще одно доказательство вашей исключ…
– Я бы не отказалась, – сказала и виновато улыбнулась, словно это не ее пребывание в стенах клиники оплачивалось опекуном более чем щедро.
Дозволил. Промокнул красные от слез и наливки глаза носовым платком, облобызал сначала Петрушу, потом Лизу, благословил. Любуясь улыбкой своего будущего супруга, Лиза почувствовала себя почти счастли…
Она понимала. Ее снова решили посадить на цепь, сделать карманной ведьмой. Вот только сейчас вместо ошейника с шипами использовались психотропные препараты. Интересно, насколько надежны эти невидимые…
– Вы так думаете? Я рада это слышать и готова считать это шагом вперед. – Хватка Хелены чуть ослабла.
Клиентах – решил Волков, и тоска в сердце вдруг несогласно заворчала, причиняя боль. Арина Рысенко была его клиенткой, спасалась от кого-то опасного и влиятельного, и он взялся организовывать ей нову…
– Попал в аварию, приложился головой. – Во рту было горько. Зря он отказался от водички. – Память как решето.
Завтракали вчетвером: Волков, Арина и Анук с Иркой. За чашкой кофе, приправленной странной папироской Анук, держали военный совет.
Детский плач, тихий, как кошачье мяуканье, не дает покоя, заставляет вспоминать о чем-то важном, о том, что никак нельзя забывать. В ушах шумит море, заглушает плач, отнимает силы. Волны покачивают б…
Тот сумасшедший парень, Альберт, предупреждал, что Арина не должна пользоваться силой. Две луны – это ли не проявление силы?! И одна из лун, та, что отсвечивает фиолетовым, движется, зависает прямо н…
Хелена ошибается, наоборот, Арина слишком долго жила во сне. Так долго, что теперь реальный мир кажется ей страшным сном.
– Кофе будешь? – спросил заискивающе. – Или, может, вискарика?
Человек пятился задом, согнувшись в три погибели, он втаскивал в палату что-то явно тяжелое. Какой-то куль. Нет, не куль, а тело охранника. Тело мягко сползло по белой стене и свернулось калачиком на…
…Дождь лил с самого утра, и пятнадцатилетняя Элизабет очень переживала, что у них ничего не выйдет, что история, рассказанная Лизой, не обретет материального подтверждения. Нынешние дети такие удивит…
– Голубушка с норовом, – ответил за нее Жорик и сдавил шею чуть сильнее. – Хелену нашу умудрилась на коня посадить.
Минуты Арине хватило, чтобы стереть исходящий звонок, раздавить каблуком корпус смартфона и зашвырнуть как можно дальше в кусты. К возвращению Лидии она уже лежала в кровати.
Номер пробили быстро. Он принадлежал Терентьеву Георгию Олеговичу, тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения, судимому и отсидевшему пять лет за изнасилование. Да, девушка Арина сильно риск…
– Как оцарапалась? Из-за вашего недосмотра? – Голос Хелены смягчился, но мягкость эта была еще опаснее металла.
Не видел он настоящих психопатов… Арина зажмурилась, пережидая боль. Стук захлопывающейся двери взорвался в голове снарядом, оглушил, ослепил. Что-то с ней не то. С ней в последние два года все не то…
Он стоит, раскинув в стороны длинные руки. Высокий старик, лицо которого она успела забыть. А позади, за его сутулой спиной, беснуется тьма, мечутся сумрачные тени, упустившие добычу.
– Она очень нетерпеливая. Такая же, как ты. – Голос проходится невидимым молотком по невидимым шляпкам невидимых гвоздей, вырывает из горла даже не крик, а сип.
– Точно лучше? – Лидия пощупала у нее пульс, покачала головой.
Она хорошо помнила эту его привычку что-нибудь ломать или рвать на мелкие кусочки, помнила, что это означает. Бабай снова хочет убивать, а это способ самоконтроля. Очень ненадежный способ, если уж на…
– Это плохое место для всех. Даже для меня. А для такой, как ты, оно смертельно опасно. Странно, что ты до сих пор держишься.
– Вы должны узнать у нее, куда она спрятала медальон.
– Не оборачивайся… – Глаза-провалы все ближе. – Никогда не оборачивайся, и все закончится хорошо.
Про феномен было интересно, но вот про ножик в сердце интереснее вдвойне. Волков ничего не помнил. Вот совершенно ничего! Чей ножик? Откуда взялся и куда делся? Чья рука его держала? И, что тоже важн…
На запястьях захлестываются ремни, мягко, но неумолимо тянут руки вниз – фиксируют. Страх накатывает с новой силой, вжимает затылок в подушку, сучит пятками по шерстяному покрывалу, выгибает тело дуг…
Лишь одна только мысль о том, что ее девочка в опасности, мучительна. Все остальное она переживет. Или скорее не переживет…
– Не бойся. – Девочка, похожая на Лизу, сидела верхом на чудище, уперев босые пятки в черные замшелые бока. Только никакое это не чудище, а старая коряга, но теперь уже и неважно. – Не бойся, скоро т…
– Моя тень достаточно часто меня выручала, пришло время дать ей покой.
– Больно? – В мягком голосе удивление пополам с какой-то детской радостью.
Арина тоже закричала. Раскаленная спица боли вонзилась в мозг, вошла в точку выше переносицы, провернулась, ослепила, сбила с ног.
– А вы? – Рука уже сама тянулась к бутерброду.
– Нам с вами, дорогая моя, нужно быть очень осторожными. Вы еще не окрепли, плохая координация движения и, как следствие, травма.
– Я – это ты. – Тень сделала пируэт. – Конечно, я тебе помогу.
– Ну, коза, поехали? – сказал Жорик свистящим шепотом, сдернул Арину с кровати, пересадил в кресло. – И без фокусов, ясно?
Чутье не подвело, воздух, вползающий в открытые окна машины, сделался прохладнее и гуще, Арине показалось, что она слышит плеск.
– И чтобы такое больше не повторилось, она должна быть готова отразить любой удар.
– Не тех, которые необходимы для поисков. Намордник не влияет на нюх собаки. Уж извините за столь нелестное сравнение.
– Он мне ничего не сказал. Я его не видела. Во всяком случае, после того, как пришла в себя.
Тени не обманывают, тени просто не говорят всю правду. Но что ей боль! Ради возвращения любви она готова потерпеть.
Ехали недолго, скоро фургон остановился, и Арина услышала голоса.
– За поместьем нужен присмотр. – Он поцеловал Лизу в щеку. – Твой отец в последнее время не особенно утруждал себя ведением дел, а дела, любовь моя, не терпят небрежного к себе отношения. Мне придетс…
– Как же я рада тебя видеть, девочка! – Морщинистое лицо Анук расплылось в счастливой улыбке, и Арина, позабыв о сдержанности и правилах хорошего тона, заключила Анук в объятия, а потом расцеловала.
Дальше было интереснее. Терентьев работал санитаром в частной психиатрической клинике с милым названием «Дубки», а девушка Арина просила забрать ее из дурдома, и это была не фигура речи, а беспощадна…
Арина сгребла одежду, прихватила пакет и, пошатываясь, придерживаясь одной рукой за стену, побрела в ванную. На двери не было защелки. Еще одна мера безопасности, защита пациентов от самих себя. Плев…
– Все хорошо, Арина. – Кто-то – она не понимает, кто из троих – гладит ее по волосам. – Сейчас вам станет легче.
– Мне придется оставить тебя одну. – Полупрозрачные пальцы касаются щеки, но она не чувствует прикосновений. А раньше чувствовала? – Ты меня слышишь?
В глазах Марго – надежда. Наивная Марго еще верит в чудеса.
– Не оборачивайся! – Тяжесть чужих рук на плечах делается невыносимой. – Не вздумай на меня смотреть.
– Честная. Честная и глупая. У нас с тобой тоже была сделка, ты приняла мою силу.
– Человек, которого она называла мсье Жаком.
Рычание не было воспоминанием. Арина слышала его так же отчетливо, как песни цикад за окном.
– У тебя случаются сильнейшие головные боли, когда ты пытаешься вспомнить. – Хелена не спрашивала, а утверждала. – И с каждым разом боль все сильнее. Не отвечай, я видела, как тебя скрутило. А вот ту…
Она не отступится, добьется своего. Она здесь из-за Волкова.
– Ты знаешь, какое приданое оставил тебе твой отец? – Тень усмехнулась и сама ответила на собственный вопрос: – Откуда тебе знать! Ты же не интересуешься такими глупостями, как финансы. А вот я интер…
– Все хорошо, – сказала Арина и прижала ладони к животу. – Все нормально.
Скрипнули колеса от излишне резкой остановки, Арина вцепилась в подлокотники.
– Молчите? – Хелена подалась вперед, уперлась ладонями в подлокотники кресла. – Почему вы молчите?
– Я покажу вам парк. В нем еще сохранились очень красивые места. Но вы, наверное, в курсе, некогда это поместье принадлежало моему прапрадеду графу Степнову, а дубовый парк заложил уже мой прадед Пет…
– А решетки на окне зачем же, если она тихушница и кукла пластилиновая? – Никодимыч тоже поплевал, только на ладони, чтобы сподручнее было держать инструмент. – Для тихушников же главный корпус, там …
– Ты говорила, он плохой. Но он не плохой, он просто… равнодушный.
А потом он устроил собственную жизнь. Максимально комфортную, в пряничном домике с любимой женщиной и ее призрачным псом.
– Барин тоже бежать надумал. Видела я обозы груженые. У него-то скарба поболей, чем у тебя.
Арина закрыла глаза, отгородилась от Хелены и назойливого мира густым пологом ресниц.
Заскрипели половицы под грузным весом нянюшки, звонко и торопливо зацокали Стешкины каблучки, открылась и почти бесшумно затворилась дверь. Наступила тишина.
– Отдай, и мы пойдем спасать нашу девочку, – мурлыкнула тень. Или уже не тень? Собственные Лизины пальцы в стремительно меркнущем свете кажутся прозрачными. Без света нет тени. Но Лиза еще не тень, о…
– Какого такого призрака? – Зоя Петровна снова села на стуле прямо, словно спицу проглотила. – Что еще за глупости? Откуда взялись?
– Я могу убить тебя быстро, как твою псину, а могу помучить. Хочешь мучений, Лизавета? Тебе их мало?
– Придется немного прогуляться по лесу пешком. Сможете?
Протянутая рука плотная, почти такая же осязаемая, как ее собственная. Или даже более осязаемая. Тени никогда не лгут, но и всей правды они тоже не говорят. Мсье Жак был прав…
– Я твоя тень, не забывай. Ты просто плохо старалась.
Хелена кивнула, в этом месте, по ее разумению, и должен был находиться медальон. Здесь сто лет назад она видела Лизу.
Лампочка мигнула в последний раз и взорвалась, а в темном квадрате открытого окна завис бело-синий светящийся шар. Арина сцепила зубы, крепче сжала веретено. Сила, долгое время сдерживаемая, рвалась …
– Хочешь кофе? – спросила Анук, не сводя глаз с дороги. – Из термоса, но сваренный по всем правилам.
– Какая Арина? – В голосе Волкова – сдержанное удивление, а раньше он не спрашивал, какая Арина…
Каша оказалась вкусной, и это стало хоть каким-то утешением.
– А ты не знала? Не слышала никогда этой сказки? – В голосе – насмешливое удивление. – Слишком поздно я тебя встретил, слишком мало сказок рассказал.
– Вам нельзя волноваться. Ваше нынешнее состояние нестабильно. Разговор с кем-то из вашего прошлого может спровоцировать рецидив.
– А с пациентами все в порядке. Повезло, стало быть, пациентам.
– А что вы хотите услышать? Признание в ведьмовстве?
– Всего! Всего, что по списку прилагается, хочу. Коня, полцарства и королевишну в жены. Первые два пункта можно опустить.
– Спасибо, – сказала Лиза и расплакалась. – Спасибо, что помогаешь мне.
– Адов пес по наши души грешные! Убери! Прогони, Степанушка!
– Должен вас предупредить, – сказал вежливо, – со мной опасно. Пока еще я себя контролирую, но становится все труднее. Она сказала, что постарается мне помочь, и первое время ее травы помогали.
– Никодимыч… – Приглушенный бас Жорика нарушил молчание. – С сигаретами – это я погорячился, признаю. Я ж не совсем оскотинился.
– Жорж, – голос Хелены заледенел, – у тебя есть глубинные познания в фармацевтике?
– Привет, – сказал он и протянул руку. Кончики пальцев привычно закололо, когда он дотронулся до загривка призрачного пса. – Арина послала за мной присматривать?
– Когда человека толкают, он обычно падает.
Жорж закончил разговор и теперь лениво поигрывал мобильником.
Механическая рука жила своей жизнью, шевелила пальцами и была похожа на гигантского черного паука.
– Он у нас. Твой Волков в моих руках. – Дементьев говорил быстро, чтобы она все поняла правильно и не успела натворить бед.
– Догадались. – Хелена кивнула. – Рано или поздно это должно было случиться, принимая во внимание тот мир, в котором вы провели девять месяцев. – Она снова помолчала, а когда заговорила, в голосе ее …
Кресло-каталка с аккуратно сложенным пледом стояла в углу. На прикроватной тумбочке в тусклом свете ночника – закрытая книга сказок. Сказки, по мнению Хелены, способствуют адаптации пациента к реалия…
– Чтобы вернуть свою силу. Тень ведьмы всегда помогает своей хозяйке, в этом ее предназначение. Моя же тень оказалась слишком строптивой.
– Стешка, где тебя носит?! Дите от голода криком кричит, надрывается, – говорит волна старым голосом и сильнее качает лодочку-колыбель.
Ванятка посмотрел на него с опаской, словно оценивая степень его адекватности, а потом вышел, чтобы через минуту вернуться с флэшкой и ноутбуком.
– От греха подальше. Не велено нам пациентам всякие байки рассказывать. Хелена за этим делом строго следит, еще строже, чем за дисциплиной.
Ошейник… Стальные шипы впиваются в кожу, раздирают мышцы, рвутся к сонным артериям, обещают мучительную смерть в случае неповиновения. И он, Волков, ничего не может поделать с этой адской игрушкой, а…
– Мне тоже нужна твоя помощь. Ты поможешь?
– Я бы вам помогла, – по голосу слышно, Хелена не врет и не издевается. В ее интересах добраться до медальона как можно быстрее, и грязной работы она не чурается. – но не могу оставить вас без присмо…
– Не перебивай меня, старуха! А ты, ведьма, лучше возьми свое веретено, а не эту игрушку! У меня мало времени. И когда мое время закончится, придет конец и вашим жизням. Слушайте, мне нужно снотворно…
Арина открыла глаза, села, охнув от боли под ребрами.
– Что с тобой было-то? Почему ты в больничке лежал? – вежливо, но с плохо скрываемым любопытством спросил Ванятка.
– Что же ты за зверюшка такая, что тебя сама Хелена боится? Молчишь?
– Я вас тоже. Пока. Поэтому возьмите, пожалуйста, нож. Он складной, легко помещается в кармане.
– Бросить работу и просиживать со мной месяцами? Или на последние деньги нанять мне сиделку?
Не падает, остается стоять, как подвешенная на ниточках кукла. Ниточки-нервы привязаны к шляпкам гвоздей, и невидимый кукловод решает за куклу, что она должна делать. Руки поднимаются, поворачиваются…
Черная вязь слов на белом соляном фоне. Если в доме не будет сквозняков, записка сохранится надолго. Нужно лишь поплотнее закрыть за собой дверь…
– Все думают, Жорж тупой, думают, не вижу ничего. А я все вижу, все подмечаю! И флакончики эти немаркированные тоже подметил. Что за лекарство такое, а?
– Я не ангел. – Девочка обернулась. – Я – это ты, твоя темная половина. А теперь пойдем, время на исходе.
– Вода холодная. – Мама все еще злилась, но уже не боялась. – Елизавета, ты простудишься.
– Анук видит и знает больше обычных людей. – Арине вдруг захотелось его подбодрить, хоть и было совершенно очевидно, что в поддержке он не нуждается.
Интуиция молчала, но Волков и без нее знал ответ. Она тоже сунется в петлю, потому что не просто дура, а влюбленная дура.
Доченька красавица… Это же ее, Лизы, доченька. Родилась девочка, как и мечталось. Родилась, а она и не помнит ничего. Только море расплавленное вокруг и голоса. Да еще боль. Если больно, значит, и те…
Захотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этот настойчивый шепот, но руки не слушались.
– На всякий случай, – пояснил врач, но что именно на всякий случай, не растолковал. – Я не про рану, я про характер ранения. Он такой, словно вы себя сами… – Он многозначительно замолчал, посмотрел в…
– Деньги могут закончиться. Иногда такое случается. Тогда вы отпустите меня?
Арина зевнула, но открывать глаза не стала. Волшебные лекарства так быстро из своих мягких лап никого не отпускают. Она не исключение. Пусть думают, что она не исключение.
– Это Хелена велела тебе книжки на ночь читать, чтобы развлекать, значит. У Лидки хорошо получалось, а у меня дикция, видите ли, не та. – Зоя Петровна поморщилась. – Вот Лидка и читала каждое свое де…
– Как в семнадцатом? – Сердце вдруг похолодело, предчувствуя недоброе. Вот только причиной тому была не Хелена.
– И Дементьев вам позволит? Мне казалось, у него на меня другие планы.
Снаружи было хорошо. Светило солнце, жужжали пчелы, пели птички, стрекотали спицы инвалидной коляски. Хелена неспешно толкала ее перед собой по уже знакомой дорожке. Жорик плелся следом, но держался …
Молчание. Зоя Петровна борется с собственной совестью, просчитывает варианты. Она не злая, она поделилась с Ариной бутербродом, а теперь попала в неудобную ситуацию.
– Сам себя пырнул? – Волков хотел было засмеяться, но передумал, побоялся лишний раз тревожить рану. – Вы шутите, док?
– Уже звоню на пищеблок. – Зоя Петровна прихватила полотенце, вышла из палаты, не забыв запереть дверь.
– Откуда? – В горле скреблись кошки, а язык и губы пересохли, как пустыня Сахара.
– Потому что теневой круг опасен не только для простых смертных.
– Ты не справилась. – Этот голос она не слышит, а чувствует. Шляпками стальных гвоздей, впивающихся в плоть. – Слабая.
Получился не вопрос, а утверждение, брат-близнец уверенности. И значение этих слов она еще помнит.
– Приходи, я буду тебя ждать, – сказала женщина.
– Дело твое. – В голосе Никодимыча не слышалось и тени интереса, и Арина едва не заскрежетала зубами от досады, ей было важно знать, что же с ней не так. Ведь что-то же точно не так, психушка – лучше…
Пряничный домик в вишневом саду, новые документы… Арина не просто жила новой жизнью, а скрывалась от этого неведомого Дементьева. И она была… Какой? Странной? Необычной? Слегка сумасшедшей?..
– Я знаю. – Она открыла глаза и зажмурилась от ослепительного ясного солнца.
– Да, медицинский феномен, вы уже говорили. – Захотелось потрогать грудь, проверить, на месте ли его феноменальное сердце, но рука оказалась привязана.
Зеркальце выскальзывает из рук, падает к носкам его дорогих, но давно не чищенных туфель. Жалко будет, если разобьется. Вещица дорогая, купленная по случаю в Венеции.
Арина замахала руками, пытаясь выплыть, не утонуть в черном пруду, закашлялась и открыла глаза.
– Но рано или поздно он все равно вернется и увидит, что его игрушку взяли без спросу.
Все-таки пришлось открыть глаза, чтобы увидеть, как в неуклюжей лапе Жорика появился смартфон каких-то чудовищных размеров.
– Значит, ты здесь работаешь. – Слова еще причиняют боль, но уже терпимую. – В «Дубках».
– Мы сейчас говорим об очень важных вещах, мадам Ольга. Прошу вас мне довериться. В последний раз. Я люблю мадемуазель Элизабет как родную дочь и желаю ей только добра. Она еще слишком юна для такого…
Арина забилась, пытаясь высвободиться. Рык Блэка перешел в грозный рев.
Под недобрым Хелениным взглядом Жорж вытянулся по струнке, закивал.
– Нет, это я тени отца Гамлета! Взяли, понимаешь, моду – здоровых кобылиц в колясках как инвалидок катать!
– Спасибо, если станет скучно, я сказки почитаю. – Арина кивнула на книгу.
– Кто? – Шаг назад. Сколько их еще осталось, этих шагов?
– Да, спасибо. – Теперь можно попробовать улыбнуться.
– Может, вы дадите мне валерьянки? – Она просительно посмотрела на Лидию. – Что-то нервы расшатались.
А пытать? Девичьи пальчики ведь такие хрупкие…
– Но почему?! Столько лет не случалось, а теперь вдруг случилось!
Все-таки он болван! Кто же так признается в любви?! Вот сейчас она возьмет и обидится…
– Попытка засчитана, но нет, я не настолько наивна.
Может, Дементьев и был инвалидом, но двигался он быстро, черная механическая рука сжала белое Хеленино горло.
– Тогда я могу ей только посочувствовать.
– Так нечестно, – вздохнула девочка, похожая на Лизу. – Это не по правилам.
Арине и в самом деле хотелось понять, что же с ней произошло. Наверняка она знала только одно: это «что-то» не было связано ни с каталепсией, ни с успокоительными, ни с пребыванием ее в сумасшедшем д…
…Строительный мусор: обломки бетона, штыри арматуры, осколки стекол.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Измученное тело вдруг сделалось легким как пушинка, а в голове мелодично зазвенели колокольчики.
– А телефон был дорогой. Да, дорогой… – Жорик замолчал, Арина затаилась. – А ты сломала. Ведь нарочно сломала, признайся!
– По статистике, большинство нападений на водителей происходят с заднего сиденья. Так удобнее.
Больно, но она справится. Не с таким справлялась. Сейчас нужно думать не о боли, а о том, чтобы Блэк и собственная ярость не сорвались с невидимой цепи. Нужно как-то сдержать закипающую черную кровь.…
– Андрей… – Хелена переступила порог, пошатнулась.
Дама в беде, а он стоит и ничего не делает. Не оттого ли, что слишком многим дамам нынче понадобилась его помощь?
Арина закрыла глаза, прислушалась. Блэка поблизости она не чувствовала, значит, он остался с Анук и Иркой.
– Ты здесь? – спросила Арина шепотом, и темнота ответила ей молчанием. – Я знаю, что ты здесь.
– Я ей тоже об этом напомнил. – Бабай достал из пакета очередную шишку. – Знаете, что она мне ответила?
– Для тебя. – На ее бледных щеках вспыхнул болезненно яркий румянец. – Если захочешь…
Во двор, обычный деревенский двор с утрамбованной до каменной твердости, кое-где поросшей горцем и подорожником землей, медленно вползла машина, чихнула напоследок мотором и замерла. Бабай вышел из-з…
– Меня мутит. – И она не соврала, тошнота подкатила волной. Арину вырвало.
– Чувствую. За эти годы связь ослабла, но все еще сохраняется.
– Я не сдамся!!! – Веретено, самое обычное веретено разрушило кокон из светящихся шаров.
– Был. Его засыпали пару десятков лет назад. – Хелена удовлетворенно кивнула. – А дубы? Вы видели дубы?
Лиза долго не могла решиться. Не потому ли, что знала – тень права?
– Никак не могу к этому привыкнуть. Он прямо тут, да? – Подруга присела на корточки, вытянула перед собой руку. – Я могу его потрогать?
…Белый светящийся шар с фиолетовыми проблесками. Острый запах озона смешивается с запахом горелой плоти. Что-то черное в дорожной пыли. Смотреть не хочется. Не потому что Волков слабак, а потому что …
– Знаю я твое «не знаю», – Митька хмыкнул. – Ты там смотри, если что надумал… – Он многозначительно замолчал, но Волков понял без слов.
– Какое? – А этот хриплый голос она знает, слышала раньше.
Восемь месяцев… Горло сдавила судорога, а нервы, и без того натянутые до предела, казалось, завибрировали. Восемь месяцев!
– Какой круг? – Слова давались с трудом, но Волков очень старался.
Но у него есть план получше. Теперь, когда с глаз упали шоры, все стало на свои места. И даже с болью, набирающей обороты, можно мириться. Боль не так страшна, как разъедающая душу тоска.
– Я буду вашим ментором, мадемуазель Элизабет. – Мсье Жак шагнул к кровати и тоже улыбнулся, только не маме, а исключительно ей, Лизе.
Светящийся кокон треснул, и вместе с ним треснули небо и земля. И по Арининому сердцу тоже пробежала трещина. С разбитым сердцем ей, наверное, не жить. Но перед тем как закрыть глаза, она увидела…
– Салют! – Жорик за ее спиной тоже приветственно вскинул руку, обдав смрадом потного, немытого тела. – Гуляем?
– Да что ты такое говоришь, Зиночка? – Вторая женщина попыталась вступиться то ли за поникшего благоверного, то ли за почившего Жорика. – Он же героем помер! Он же больных людей из огня спасал!
– Объявился. – Арина погладила Блэка по холке, краем уха услышала, как Ирка со свистом втянула в себя воздух и покрепче вцепилась в ее руку.
Прежде чем заговорить, Анук достала сигареты, закурила сама, протянула им с Иркой. На запертые ворота она смотрела без тревоги. Почти без тревоги. Арина вслушивалась в тишину. Если бы Бабай передумал…
– Это была нормальная больница. – Ирка кивнула. – Не самая лучшая, но мне обещали… И тетя Анук сказала, что тебе сейчас все равно, где быть, потому что настоящая ты сейчас очень далеко. Это правда? Т…
– Мой ребенок… – Она вдруг запоздало испугалась, что обманутая тень нарушит данное обещание.
Волков оттолкнулся от стола и сделал шаг, потом другой. Силы возвращались, и это не могло не радовать.
– Чего ждем? – спросил с поганой усмешкой.
– Что ты наделала?! – Ее бывшая тень в молочном лунном свете казалась похожа на статую, ее бывшая тень обрела плоть, превратилась в человека. А она… ей уже все равно. Самый последний шаг Лиза не сдел…
– Она простудится, если вы будете кутать ее в пуховые одеяла в разгар лета. Доверьтесь мне, мадам Ольга.
Арина подходила к окну медленно, на цыпочках. Ей не было ни страшно, ни любопытно – она злилась. Человеку нужно право на личное пространство, даже если он – пациент психиатрической лечебницы. Особенн…
Кап-кап… Слезы катятся по щекам, падают на призрачную шерсть ее призрачного пса, вспыхивают серебряными звездочками. Слезы отмывают воспоминания от пыли забвения и возвращают на полки памяти. Их еще …
– Возможно, как ведьма, вы сейчас бессильны, но простая женщина тоже может быть весьма опасна. Особенно если ей есть что терять.
Она не готова, к такому нельзя подготовиться, но она кивает и делает вдох, такой глубокий, что становится больно в груди. Ладони мсье Жака наливаются чугунной тяжестью, давят на плечи.
– Одолжишь мне нож? – Волков не верил, что одолжит, но ошибся.
– Так неловко получилось. Вы уж меня простите.
Лампочка в светильнике мигнула и затрещала, за окном громыхнуло, молния ударила в землю у самого дома, в воздухе остро запахло озоном, а веретено – оказывается, она сжимала в руке веретено! – нагрело…
– Она наивная дура. – Иногда тень читала Лизины мысли. – Ей не повезло так же, как и тебе, а возможно, даже больше. Ее честь запятнана, пусть высший свет об этом пока и не знает. Не тревожься о ней, …
– Стой на месте! – Голос Дементьева звучал громко, повелительно, но Арина чуяла потаенный страх.
В доме ждали пироги с зайчатиной и чай с малиновым вареньем, а еще долгий разговор об ответственности. Мама говорила тихим голосом, но Лиза понимала: еще чуть-чуть – и она сорвется на крик. Не со зла…
– Веди себя хорошо. – Волос касается легкий ветерок. В теневом мире нет ветра, это тень ласково погладила ее по голове. – И не оборачивайся. Просто любуйся картинкой.
И Лиза смотрела, сквозь густую пелену слез наблюдала, как мужчина, которого она считала своим мужем, потянулся и встал с постели. Женщина за туалетным столиком не обернулась, лишь по-кошачьи выгнула …
– Дело в том, что иного выбора у вас просто нет. Вы можете довериться только мне.
– Хелена велела, чтобы с анализами не затягивали, – буркнул, ни к кому конкретно не обращаясь. – Садись, – ткнул пальцем в грудь, – покатимся.
Тишина ложится на грудь каменной глыбой, душит рвущийся из груди кашель.
– Да, Маруся так и сказала, что это твой сюрприз. – Арина посмотрела на него с нежностью и спросила: – Волков, нам пора готовиться к переезду?
…Клавдия пришла к ней тем же вечером. Улыбка на ее костлявом лице казалась чем-то совершенно чужеродным, как и стоящий на серебряном подносе кувшин с янтарно-желтой жидкостью.
– Купаясь в пруду, как деревенская девчонка?!
– Скоро. Вам не о чем волноваться. Разве только о вашем скорейшем выздоровлении. Вот к этому мы приложим максимум усилий.
Волкова осенило: в сумасшедшем доме держат и настоящих больных. Вот этот, буйный, вырвался на свободу и теперь мочит охранников и разгуливает с топориком в руке.
Распахнув окно настежь, Арина вернулась в кровать, забросила руки за голову, уставилась в потолок. Ей предстояло обдумать сразу две вещи, обе неприятные, одну даже болезненную. С какой начинать, она …
– Я так и знала, – Хелена вздохнула. – Есть кое-какие препараты…
– Арина, пора вставать. – Лидия потрясла ее за плечо, сначала осторожно, а потом довольно сильно. – Вы уже проспали обед, скоро полдник. А потом Хелена Генриховна хотела с вами поговорить.
Вопросов было больше, чем ответов. Ситуация никак не разрешалась. Играть против самого себя не получалось. Время шло, ожидание удара в спину изрядно утомило. А тоска становилась почти невыносимой. До…
– Правильно. Хорошим людям не нужно знать подробности грязных дел.
– На анализы. Она же того, – на шею сзади слегка надавили шершавые пальцы, – вышла из ступора.
– Потому что у монеты должны быть две стороны, а тут только одна.
Все-таки в Бабае пропадал актер, перевоплощался он мастерски, а еще, похоже, любил блефовать.
– Хорошо адаптируется, – отмахнулась Анук. – Она же не на облаке все это время пребывала, а среди обычных людей. Все видела, все слышала, училась помаленьку. Не бойся за нее, девочка, она справится.
Тень, прокравшаяся в комнату и притаившаяся за Хелениной спиной, кивнула, поманила Арину пальцем.
– Мне снилась девочка. Девочке подарили медальон в виде монеты.
– А Лизе? – спросила Арина, и он не сразу понял, о ком речь.
– Тогда не сопротивляйся. – Тень накрывает ее ладони своими, тоже полупрозрачными, с черно-синими руслами пульсирующих вен. – Видишь?
– Сегодня показывают «Иван Васильевич меняет профессию». Мне очень нравится этот фильм. А вам?
– Пациентам Хелены тоже. – Бабай приоткрыл дверь, выглянул наружу, и Арине показалось, что она слышит крики.
Это не порезы и не аллергия, это следы, оставшиеся после перехода границы между мирами. И внутри у нее такие же следы, они болят и кровоточат.
– Больно? – Зоя Петровна озабоченно посмотрела на ее забинтованную ладонь. – Дать обезболивающее?
Жорик перестал улыбаться. Жорик, двухметровая громадина, сделал шаг назад, заморгал часто-часто, как готовый расплакаться ребенок, а потом сжал виски руками и закричал.
– Да ты что! – Санитар длинно присвистнул, присел перед Ариной на корточки и спросил: – Ну и как ты, голубушка?
– С ней ничего плохого не случится. Больница нужна ей еще меньше, чем ему. – Анук указала подбородком на Волкова.
Нюх он, может, и не потерял, а вот память точно. И с этим нужно что-то делать. Желательно побыстрее.
Волков не стал. Воспоминания не только причиняют боль, но и забирают силы. А силы ему еще понадобятся. Ему еще Арину искать.
– Значит, дайте мне снотворного столько, чтобы я проспал до вечера, и подбросьте к участку ночью. Не будьте идиотками, действуйте!