Все цитаты из книги «Дневник мамы первоклассника»
– Нужно сдать деньги на охрану, заклеить окна и купить репродукции. Предлагаю Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Одна репродукция – две тысячи рублей. Никто не против репродукций?
– Я буду археологом. Буду приезжать, все проверять, привозить вам всякие сокровища и редкие камни и опять уезжать. А вы будете по мне скучать и ждать.
– Мама, а почему вы меня Васей назвали? – спросил сын после школы.
– А как они выбирают? Как понимают, кто им нравится?
– А сколько еще учиться? – спросил Вася у мамы мальчика.
– Ты сам говорил, что настоящее образование ребенок может получить только дома, в семье. Вот теперь сиди и проверяй тесты.
– Знаешь, я понял, Пушкину нужно было быть мушкетером. Мушкетеры всегда побеждают. Хоть сто человек.
Муж сварил кофе и сам его выпил. Я плохо помню, но, по-моему, я сказала, что пойду с ним разводиться.
– Можете помогать, конечно. Но вот смотрите – вдруг ваша девочка попадет на конкурс…
– Что же дальше будет? – шепчу я в трубку.
– Васенька, Денис уже не мальчик, а взрослый мужчина, – говорю я.
Я как-то была не готова к тому, что вши заведутся у моего сына. То есть я готова была подумать на нервный тик, усиленную работу мозга – да что угодно…
– В школу. – Муж очумело смотрел на сына. – Так, вылезай, надевай домашнюю одежду.
А потом был День милиции. Вася об этом узнал, потому что он болел, а по телевизору, как назло, не было мультиков, а были праздничные концерты.
– Рядом с учительницей всегда ставили фото лучших в классе. На моих фотографиях я всегда в первом ряду.
– Дисней мультик создал. И не он сам, а его студия.
– Нет, мне нужно все отрезать. Здесь и здесь. – Сын показал на челку и затылок.
Ребенок вздрагивал над тарелкой и запихивал в себя йогурт.
– Левее, правее, нет, сюда немножко, выше, мама, я говорю левее, а не правее, – командует ребенок.
– Правильно, – подхватила активистка. – Мужчины, поворачиваем шкаф лицом к стене. Родительницы, отойдите. Мужчины, куда вы поворачиваете? Не тем боком.
Папа, которого активистка за мужчину не держала, улыбнулся, как бы извиняясь, и покачнулся на стульчике. Две мамы схватили его за талию в четыре руки и больше не отпускали. Папа опять улыбнулся – бла…
– С восемнадцати лет. Но обычно попозже – лет в тридцать, – на всякий случай уточнила я, – а что?
– Это у всех так, мам, – философски заметил сын.
Бант я решила сделать из атласной ленты. С беретом вышла проблема. У меня есть два. Женских. Серый и коричневый. Померили. Получился ребенок в женском берете.
– Но ведь изобрели моего динозавра на пульте управления, и еще я читал в журнале, что есть собаки-роботы и другие игрушки, которые как настоящие. А на прогулке я видел девочку с куклой, и эта кукла п…
– Надо же, уже первый класс закончился, – сказал он.
– Дадут. Только ученые не за медали изобретают. А ради интереса. Есть даже такие ученые, которые от денег отказываются.
Как в том анекдоте, когда алкоголик просыпается утром, а жена зовет его: «Петя, иди завтракать!» «О, Петя…» – вспоминает алкоголик.
– Только вот я не пойму. Почему девочкам можно бегать, а мальчикам нельзя?
– Ты хочешь сказать, что все мамы за вас тесты делали?
– Нет, я буду как папа. Буду с Димой и Антоном до старости дружить, – заявил Вася.
– Они их едят, что ли? – продолжала тем временем Светлана Александровна. – Пять минут прошу потратить на проверку пенала. Всего пять минут. Больше ничего не прошу.
– А я тебя ждала больше, – проговорила Настя.
Утром Вася стоял в белой рубашке, синем новом галстуке в тонкую полоску под джемпером и белой рубашке. Муж им явно любовался.
Дело в том, что Денис Викторович отвечает на этот вопрос уже лет сорок. И он ему порядком надоел. Он рассказывал нам, как читал лекцию студентам то ли по политологии, то ли по еще какой-то важной нау…
– А вашего Диму Гриша ударил. Прямо в этот, как его, хап.
– Завтрак понравился. Булочка с чаем и банан. Чай вкусный. Ты такой не умеешь делать.
– А на мои кукурузные палочки хватит? Которые у нас в школьном буфете продаются и которые ты не разрешаешь мне есть до обеда?
– Садись, два! – воскликнул радостно сын.
Как-то Людмила Семеновна попросила меня и Наташку Кузнецову приехать к ней домой. Покормить кота. Она уезжала на выходные. Мы думали, что с принцем на чудесные острова. Нам очень хотелось посмотреть,…
– Какая же она новенькая? Она старенькая. И как ее зовут?
– Я забыл, как его фамилия. Смешная. Такой дяденька толстый.
– Нет, когда собирается больше четырех человек, собрание превращается в народный хорал, – завелся папаша.
– Мама, ну ты точно как первоклассница. Вот когда меня спрашивают про то, что я не знаю, я про другое начинаю рассказывать – про то, что знаю. Это, мама, называется уходить от темы. Ты мне про зазубр…
– Но ей же нравится. Если бы не нравилось, я бы не бил. Мы так играем.
– Была ручка, даже две, – сказала я обиженно, потому что лично запихивала ему две ручки в пенал.
Я заглянула Васе в ухо – вполне себе чистое.
– Какой Шишкин? Вася, нет такого писателя. Точнее, он есть, но не детский и вы вряд ли будете его в школе проходить.
– К тетради. Антон к своей прилепил. Мы эксперимент проводили. Как научники.
– А что такое педикулез? – повернулась к нам другая родительница. Совсем молоденькая. Испуганная. – Я ничего не поняла, о чем она говорит.
Я думаю, может, не ходить больше в школу? А няня пусть скажет психологу, что у меня температура. Или я на работе. Ведь могу же я быть на работе с температурой? Могу.
– Болящий он, – подвела итог бабушка, – точно вам говорю. Бо-ля-щий.
– Вась, тебя учительница ругала? – спросила я сына, когда он вышел.
Вася с Димой тем временем отломали от дерева по ветке и дрались, как на шпагах. Вася бился так, как играет в теннис. Делал замах и лупил смэш. А Дима дрался как мушкетер. Стоял в позиции и даже вскин…
– И еще, – продолжала Светлана Александровна, – нам с вами еще четыре года учиться, нет, уже три, слава Богу, очень вас прошу, если вам что-то не нравится или ваш ребенок не тянет нагрузку, подойдите…
– О Господи. Вам там заняться больше нечем?
– Тогда мы с Антоном хоть поговорить сможем, как мальчики. По-мужски. Про пи-эс-пи.
– А как же я познаю, что вы меня по-настоящему ждете?
– Ну, женщина. Из-за которой Пушкин бедным стал.
Я посмотрела в тетрадь. Вася написал «жолтые».
– Как вообще можно оценивать человека по каким-то параметрам? Невозможно!
– Так, поставьте шкаф, переверните и несите боком…
Пакет с мусором был вывален на ковер. Рядом аккуратной стопкой лежали тетради.
– Почему ты уроки не делаешь? – спросила я.
– А ты не всегда. Лучше бы ты меня утром отвела.
– Подойди, я тебе помогу пуговицу застегнуть, – говорила я сыну и считала, что ребенка в школу отправила.
– Только недолго. Андрюше еще работать надо. – Я хотела сказать «делать уроки», но вовремя опомнилась.
Ситуация была спорная. Вася стоял под деревом, а Дима с Антоном висели на ветках. Так что доказательств не было.
– Надо сделать домашнее задание. Я не хочу, чтобы тебя Светлана Александровна ругала, – сказала я, когда мы пришли домой.
– А как надо? – испуганно спросил папа Феди, сидевший за первой партой.
– Больше не буду. Никогда, – категорично сказал ребенок, вставший на путь вегетарианства.
– Трое на одного! Это же нечестно! Они на меня накинулись! Просто так! Ни за что!
Домашнее задание опять делали с криками. Вася сказал, что он не будет писать и раскрашивать. Раскрашивают девочки, Настя, например, а они с Димой решили не раскрашивать. И если не написать пропись, т…
– Да у них такой класс сильный. Их всех можно сразу в третий отправлять. А про Сеню говорили, что он мог эти полгода не учиться – и так все знает. Ну так вот, Сеня рано пошел в школу, а еще через кла…
Бывает так, что общению мешает школьный имидж. Написал мне Женька Абросимов. Ничего особенного: «Привет, как живешь?» Я, как увидела его фотографию, так чуть со стула не упала. Стоит такой мачо на фо…
Одним из тестовых заданий была задача на сообразительность: «Если меня зовут Елена Сергеевна, а моего дедушку – Иван Петрович, то как зовут моего папу?»
Фотографировать пришлось всех. Отдельно Настю с Лизой, которые не могли решить, кто будет первый фотографироваться с мальчишками. Мальчики продолжали позировать и в раздевалке. Картинно били друг дру…
Наташке я честно написала, что никого из вышеперечисленных не помню. Кто эти люди? Я даже начала сомневаться, что Наташка – это та Наташка, а не какая-то другая. Наташка тоже, по-моему, засомневалась…
А потом мы сидели на стульях. На столе лежали вафельное полотенце и гребень. На полотенце надо было вычесываться. Мы с Фатимой хихикали, болтали… Приходила бабушка и бралась за наши космы. Было больн…
– Сомневаюсь, что вши поддаются профилактике. Это же не грипп.
– Учите авторов и произведения! Так, пошли дальше. Портфели не собраны! Что это такое? Спрашиваю: «Где твоя тетрадь?», и что, вы думаете, они мне отвечают? «Мне мама не положила!» Научите их собирать…
– Не знаю, – пожала плечиками Настя, – я в них не разбираюсь.
Ничего не могу с собой поделать – волнуюсь, хотя волноваться должен был Вася. Тот, наоборот, был настроен решительно.
– Что это вообще за разговоры по утрам?! – закричал муж, размахивая лыжной палкой.
– Фонетика как хромала, так и хромает. Дисциплина тоже оставляет желать лучшего. Домашние задания не делаются или делаются, но не сдаются. Не могу же я к ним в портфель лазить. На следующий год давай…
В школе я всегда чувствую себя виноватой и из-за этого тупею и теряюсь. Под лавкой было много обуви, причем стоял или только правый, или левый сапог, ботинок или кроссовка. Все ботинки казались мне о…
– Около дома. Почти у подъезда. Хулиганы. Шпана местная. Избили. Сильно. Наверное, денег хотели.
– Вообще-то Настя. С ней хоть подраться можно. Знаешь, она какая? Я ее пеналом ударил, и она меня ударила. Я ее линейкой. И она меня линейкой. Сильно, – пустился в воспоминания сын. – Но Настя далеко…
– Что вы там ругаетесь? – подавала я голос из спальни.
– Вась, ты хоть читал, что здесь написано? – спросила я.
– Четыре тетради, ручки, карандаши, – прошептала соседка.
– Ну вот мы рисовали, что хотели. Так она нарисовала на весь лист сердечко. А наверху – трактор. Где она видела, чтобы трактор в небе летал? Где?
– А я буду Илью видеть! – подскочил к мальчикам Дима. – Он в моем доме живет!
– Ни разу. Вот, представь, в последний раз я совсем не бегал. Я убегал от Насти. Это она бегала и тянула меня за рукав. А я от нее убегал. А Светлана Александровна все равно только меня наказала.
– Тогда вечером не будешь смотреть мультики.
– Извини. Вася, где ты видел свой ботинок в последний раз? – выползла я из-под лавки.
– Но мне так хотелось! – воскликнул Вася.
– Нет, только не это! А как же Лиза и Настя? Я же между тремя не выберу, если я между двумя не могу, – перепугался Василий.
Папа встал, сдвинув животом парту, и, оскорбленный, пошел на выход.
– А у Тома Круза вообще дисграфия. Или дислексия, я точно не помню, – сказала мне мама Васиного друга Димы. Видимо, она подумала о том же, о чем и я.
– Нет, это мы в учебниках рисовали, – оживился папа Кати, – а на стены не лазили… Я даже не помню, кто у нас там висел.
– Знаю. Так они же девочки с девочками играют. Вот и пусть играют. Бегают, визжат и толкаются. С мальчиками им нечего делать. Их только физрук может спасти. Они даже не понимают, что руками играть не…
– Понимаешь, сегодня был день рождения у одной девочки, я забыл, как ее зовут. Она тоже принесла всем чупа-чупсы.
С Настей Вася познакомился еще первого сентября. Сегодня они с Димой решили, что Настя – самая красивая.
– Потому что ты проверяла и сама отметила мягкие согласные.
– Точно, совершенно верно, не надо ковролин, – загалдели все дружно.
– Нет, не сейчас! Я еще поиграть не успел!
– Это вы у меня спрашиваете? – удивилась Светлана Александровна.
– То и значит. Не вылезай за линейку и за все остальное, – перевела я.
– Ровнее кладем, ровнее, – руководила активистка, – не сваливаем в одну кучу, нам это потом разбирать. Так, мужчины, выносим шкаф. Выносим!
Еще они писали диктант. Вася получил «три-пять». «Три» – за грамотность, «пять» – за разбор предложений.
– Вы больше не можете? – посочувствовала родительница.
– Хорошо. Буду поправлять. Спасибо. А вообще он как?
– Не было, – категорично заявила учительница, – я ему свою давала. И он не сидит. Надо с этим что-то делать. Не так много прошу…
– Ну что у тебя с ним общего? – взорвалась однажды я.
– Нет, там две девочки играли, знаешь как? Вот так.
– А у меня еще предлоги-антонимы недоделаны, – делюсь я.
– Мама, ты раньше милиционером, что ли, работала? – с ужасом спросил ребенок.
– Мама, ну что там может быть новенького? Там уже все старенькое. Даже учительница.
– Там еще никто не идет, – сказал Вася, – разбуди меня, когда там дети пойдут. – Сын бухнулся опять в кровать.
– Надеюсь, ты ничего не сделал для того, чтобы тебя в коридор отправили?
– Маша, – подошел ко мне муж, – скажи нашей бабушке, чтобы она не рассказывала внуку про… про…
– Отлично. Давай ребенок будет завтракать под «Евроньюс»!
– Только мы сначала на кучу-малу пойдем, – заявил сын.
С классом столкнулись в коридоре. Ребята загалдели: «Вася, Вася, ты где был? Куда пропал?» Подскочили его друганы – Антон и Дима.
Вася съел две котлеты с картошкой, салат, выпил сок.
– Не знаю. Я же не физрук. Я бы не пошла. – Я села в постели, надеясь, что, когда они уйдут, лягу опять.
Антон, удовлетворенный, вернулся к мальчишкам.
– У меня это кольцо называлось. Два кольца над ушами.
– Ладно, сидите, пойду в раздевалке посмотрю.
– Нет, не надо. Все в порядке. Пока, – сказала я.
– Влюблюсь в Лизу и тоже буду мучиться. Антон же мой друг. А когда мы с Лизой поженимся, мы в нашей квартире будем жить?
– Трудоголик, – съехидничала хорошистка – любительница черновиков.
– Ну, чупа-чупсами всякими, мишками, которые печенье…
– Знаешь, вот бывают такие имена, которые разные. Вот у нас мальчик есть. Вообще-то его Денис зовут, но он говорит, что Дэн. И все зовут его Дэн, даже мама. Только учительница Денисом называет. А еще…
– А это я ему про арабскую письменность рассказывал.
– Завтра пойдешь, сейчас мы ее уже не догоним, – пыталась договориться с сыном я.
Завязалась дискуссия. Врач рассказывала про графики и приказы.
Выступление быстро свернули. Родители, а точнее родительницы, которых было большинство, бурно аплодировали только однажды – когда на сцену вышел физрук в короне. Он изображал то ли короля, то ли рыца…
– Это не важно. Главное, что я женюсь, а не Дима. Раз я с ней первый познакомился, значит, я и женюсь.
– А этой нельзя. Она как фломастер. Светлана Александровна не разрешает.
– Так это не нужно было переписывать? – уточнил он.
– Можно. Но, поверьте моему опыту, вам это быстро надоест, – ответила Светлана Александровна.
– Ой, без выражения – это про другое. Ты говоришь невыразительно, то есть неубедительно. А Денис всегда падает. На третьем или четвертом уроке. Только обычно без парты.
– Нет. Меня никак стих не спросят. Очередь не доходит.
– Раздал одноклассникам. Они все захотели.
– Когда я вырасту, тоже ученым буду. И что им за изобретения дают?
Так вот, я заодно подписала мешок для сменки и куртку. Еще я хотела подписать сменные ботинки, но впала в ступор – оба подписывать или только один?
– Мама, – закричал мальчик, – у меня букет тяжелый! Можно я его уже отдам учительнице?
– Почему? Знаю. Просто не понимаю вопрос.
Я и еще несколько мам побежали в столовую за пирожками. Набрали и с капустой, и с картошкой, и сладких. Выходили из школы, прощаясь с набитым ртом: «До швиданья, ушачи». Пирожки были теплые, мы ели и…
– Признайся, что не можешь проверить быстро, и все.
– А что должно быть в портфеле? – спросила я у родительницы слева.
– Ну какие у нас могут быть дела? Не могу же я придумывать каждый день, – буркнула я.
– Они вообще не должны в первом классе оценки ставить. Чтобы желание не отбить.
Мы сделали большие глаза, потому что дети глубоко задумались и неизвестно, чем это могло закончиться. Нам уже надоело выстраивать их по парам.
Вася двумя привычными движениями – белыми рукавами рубашки – стер остатки йогурта.
– Андерсен? – спросил с места тот папа, что не помнил про разность.
В общем, мы решили отложить тесты и подождать, пока они высохнут.
– Ну, баранки… Косу заплетаешь и в баранку. Или две баранки, когда мама на работу не спешит…
– Это не кто, а что. Жаркое, – пыталась увильнуть от прямого ответа я.
– Что это вы тут делаете? – ворвался в спальню одетый муж.
– Вась, закрой учебник. Закрыл? А теперь скажи, ты какие реки знаешь?
Я стала вспоминать толстых детских писателей и не смогла.
– Мама, я его тебе принес. А ты все меня отвлекала с уроками. Вот я и забыл.
– Про Настю я забыл… Слушай, а девочки сами могут выбрать?
– И как вы себе это представляете? – спросила активистка.
– Знаете, мне неудобно называть пофамильно, – сказала учительница, – это как-то непедагогично. Тем более что оценки я для себя ставила. У нас безоценочная система в первом классе.
– Тогда ты тоже в мой портфель не лезь. Можешь найти то, что взрослым знать не обязательно.
– Я буду таблицу умножения учить и вспоминать.
Вот моему мужу не нужен сайт, чтобы найти школьных друзей. Он их никогда и не терял. Меня с ними познакомил. И никак не мог понять, почему некоторых из них я не полюбила всем сердцем. Да потому что о…
– Правда хочу. – Ребенок смотрел на меня такими голодными и искренними глазами, что я поверила.
– А тебе твое место нравилось, когда ты училась? – спросил сын.
– Ладно, давай напишем: «Падают желтые листья», – предложила я.
– А что значит – «оформить»? Что они имеют в виду, когда просят «оформить»?
Васю с Димой, как самых высоких, посадили на задние парты. Неудивительно, что они подрались, сломали друг другу карандаши и поменялись тетрадями. О чем нам и сообщила Светлана Александровна. Мы с Дим…
– Это кирпич, на который птичка накакала, – предположил Вася.
– Вася, мы же опоздаем! – ворвался в ванную муж.
– Нет, еще полряда осталось, – отвечал обиженный ребенок, – хочу, чтобы меня пересадили. Антона ведь пересадили и Лизу – тоже. Они друг другу мешали.
– Я и не расстраиваюсь. Она хоть объяснила, почему паровоз не нужен?
– Так, вот вам пять тысяч, – сказал мужчина.
– Мама, я сейчас тоже заплачу, как природа, – сказал сын.
– Васенька, может, не пойдем на праздник? Ты же болеешь, – зашла издалека я.
– У всех собаки, всем гулять, – возмутилась активистка. – Тут сифонит изо всех щелей, а вы!
– Мама, ты в красоте ничего не понимаешь. Вот Светлана Александровна говорит, что красота не снаружи, а внутри. Только я забыл, где именно. Может, в животе?
– А вы как думаете? – сказала Наташка и покосилась на меня.
– Ничего, все равно в куртке, не видно, – махнула рукой я.
– Вот Сыроежкин тоже так хотел, а потом ему пришлось доказывать, что он настоящий.
– Да, – кивнул Вася, – еще и с Антоном разбираться. Нет, не хочу я влюбляться.
– И так много кто поднимает. Учительнице есть из кого выбрать.
– Что ты делаешь? Уйди лучше! – закричал муж и чуть ли не закрыл ватман своим телом.
Пришла на десять минут раньше, но в классе уже сидели мамы и один папа.
Эта девочка явно сначала думала, а потом говорила. Я посмотрела на нее с уважением. Вася тут же затормозил, вернулся и пошел провожать Настю.
– Мне некогда было. Я в прописях всякие закозявки писал.
– Вася, тебе в школе нравится? – опять пристала я к сыну.
– Из-за одного родителя, которому неймется, весь класс страдает…
Папа затушил сигарету и долго держал в руках бычок, не зная, куда его деть – урн не было.
Сын пришел, сдерживая рыдания. Лег на диван, укрылся пледом и начал тихо страдать.
Вася, совершенно здоровый и веселый, сидит в кровати, пережевывая печенье, и приговаривает: «Вот тебе, вот тебе». На коленях он держит запрещенный мной к использованию дома геймбой. И радостно в него…
– Не надо ковролин, – сказала бабушка, – в нем одна пыль и бактерии. А тем деткам, у кого аллергия, вообще смерть.
Мы хлопали в ладоши, кричали «спасибо!» и все дружно хотели ее обнять и расцеловать. Потом опять аплодировали и кричали «Поздравляем!», выяснив, что у Илюши день рождения.
– Ой, а можно карандашик или ручку попросить, а то мне писать нечем? – пискнула женщина с середины. Я ее даже сначала не заметила. Тихоня, про которую никто никогда не вспоминает, если она не подаст …
– Вот, начинается! – Муж грозно ткнул в меня пальцем. – И это только первое сентября. А что дальше будет? Он будет выходить в последний момент, неумытый, кое-как одетый! В душ, Вася. В душ!
– А все подписывать? – спросила еще одна мама.
– Красиво одеваются, идут на концерт, встречаются со знакомыми. Но вообще-то они в этот день работают. Только в форме парадной.
– И Илюша, и еще полкласса, – ответила Светлана Александровна, – так, дальше… у вас хорошо, но никакой самодисциплины. Внимание – пять минут, максимум. Так, Вася, – учительница дошла до меня, – четве…
– А если я не хочу показывать свой паспорт?
– Хорошо. Меня только два раза на перемене оставляли за партой. Я сидел, а учительница ушла. Потом вернулась и спрашивает: «Что ты в классе делаешь? Иди в коридор, пока перемена не кончилась». Она за…
– Идет моросящий дождик, – сочиняла я, глядя в окно. – Небо стало серым. Деревья роняют листья, как слезки. Природа плачет, не желая расставаться с теплом и светом. И люди плачут. Потому что без свет…
– Да, экзамены по всем предметам сдавать.
– Что, у всех одинаково? – расстроилась мама.
– Ничего. – Я очнулась, резко села в кровати, дико озираясь по сторонам.
– Значит, у тебя пятерка? А кто больше всех прочел?
Позвонили из родительского комитета. Спрашивали, нужно ли нам классное родительское собрание. Я сказала «да», потому что варианта «нет», судя по голосу звонившей бабушки, не предполагалось.
Нашла и свою первую любовь. Он меня не узнал. Конечно, не узнал. Не мог узнать. В школе я так и не решилась оторваться от подоконника и к нему подойти.
Муж смотрит, как я пытаюсь разобраться с тестами – Вася не пытается, он быстро все отмечает кружочками и не вникает.
Делали домашнее задание. Рисунок в книге – посередине корова, а вокруг изображения продуктов – молоко, ряженка, кефир… Нужно найти тот, который к корове не имеет отношения. Ну, с хлебом мы определили…
– А кто про старика и золотую рыбку написал?
Подарки раздавали в классе. Значки и книжки. Мы шли домой.
– Так же, как они нас на Двадцать третье февраля.
Но после протухшего яйца Вася торжественно разрешил мне доставать мусор из портфеля.
– Она не будет ругать. Она всем говорит «молодец».
– А я нашла юбку, – сказала девочка, – я на ней сидела.
– Но ведь ни ты, ни я не умеем играть на гитаре!
– Ну, возьми гвоздь или шуруп, проволоку и сделай новый язычок.
Раздали фотографии. Все, как положено, – учительница в середине, дети, фамилии-имена. Фотографии Васи и Насти – по обеим сторонам от учительницы. Мы с мамами сидели и умилялись.
В классе тем временем разбились по интересам и перешли на личности. Стоял крик.
– Ты же работаешь по вечерам, когда я спать ложусь, почему я не могу поздно делать уроки?
– Может, нам тоже нужно этим шампунем? Откуда вши? Не понимаю.
– Ладно, иди так, в классе посидишь, договорились? Будешь через раз прогуливать, ладно? Сегодня прогуляешь, а в следующий раз пойдешь.
– И что, в прошлые разы вас не наказывали, а в этот наказали?
– А я ничего не знала, – расстроилась мама.
– Знаешь, его так жалко. Ноги заплетаются. Упал в траву. Лежал и не двигался. Что там в его портфеле? Вася даже встать не мог под таким грузом. Я его за шкирку поднимал.
– Да не помню я. Вот этот мне Настя на память подарила. А этот я не знаю.
– Надо ложиться спать раньше, – сказала мне мама. Я ее чуть по телефону не укусила. Как будто я сама не знаю, что надо делать.
– Учительница по танцам учительнице по музыке. Нас отбирали для танца ромашек. Кого не взяли – те в пролете.
За чаем мы слопали весь пакет. Баранки оказались вкусными, маковыми. В хлебнице у нас лежали свои баранки, правда, без мака, но их мы не ели. Чужие ведь всегда вкуснее.
Муж выдохнул и сказал, что сделает все возможное.
Дети общались. Вася залез на дерево и тоже крикнул: «Настя…» Рифму подобрать не смог и замолчал.
– Я? Нет! Я не нервничаю!!! – заорал муж.
– А он запомнит этот день? – Муж уже расслабился и был настроен лирически.
– Не вижу учебного материала на столе! – села она за парту дочери.
Васю забирала няня, поэтому я временно выпала из школьной жизни. Но позвонила родительница и сказала, что опять нужно сдать деньги. На уборщицу и на ремонт.
Муж в гневе наткнулся на лыжи – грохот стоял такой… Я быстренько убежала в душ.
– На школьный, потом на районный и пошлют на городской… И отправят ее участвовать. Там ее посадят и скажут: «Рисуй». И что она нарисует? Так что смотрите…
– С ней-то что делать? – задумался Василий.
Оказалось, что в его классе есть девочка – Эллочка. И как я ни пыталась пересказать сыну в доступной форме Ильфа и Петрова – не убедила.
– А может, классиков разбавить? – спросил Катин папа.
– Хорошо, что хоть не доску в школе и не свечкой, – сказала я и прикусила язык. Но, по-моему, было уже поздно.
– Хорошо, давай ему «Эхо Москвы» включим или диск с классической музыкой поставим, тогда он точно до школы не дойдет – уснет за столом…
– Что были такие роботы, как люди? Фильм же старый.
– Нет, все-таки под телевизор нельзя, – стоял на своем муж.
– Где твоя бабушка?! – крикнула я вслед девочке. Но она меня не услышала. Я стояла с двумя портфелями и двумя сменками. Замерзла.
Я долго ему рассказывала про ценность денег, про то, как они зарабатываются непосильным трудом. Вещала долго и с воодушевлением.
Не удержалась и устроила сыну проверку знаний, помня о вчерашнем позоре.
– Это по физике? Не рановато ли? – сделал еще одну попытку папа, получивший «два» за разность и Андерсена.
– Не-е-е-е-т! – кричал Вася, увидев в коридоре свою лыжную экипировку.
– Могу, но не быстро. И почему родители должны проверять? Пусть учитель проверяет.
– Ты тут утонул? – зашла я к нему спустя сорок минут. – Вылезай, а то у тебя скоро жабры вырастут.
– Сам ты какашка, – сказала я, – лучше обзывайся Машка-промокашка.
– Да, мама, тяжело тебе жить с такой памятью, – пожалел меня сын.
– А я юбку потеряла, – пожаловалась девочка в колготках, сидящая рядом на лавочке.
– Нет, давай он будет пять раз переодеваться в полвосьмого утра, – сказала я, надеясь достучаться до здравого рассудка мужа.
– Сменку мою помыть. Учительница по рисованию велела.
«Какие реки текут в вашей местности?» – спрашивал учебник. Вася с тоской стал разглядывать настольную лампу.
Я замолкаю, преклоняясь перед ее знаниями.
– Это портрет художника. Он картины рисовал. А кто Чебурашку придумал?
– Но ты же не все знаешь, а Светлана Александровна – все.
– Я же тебе говорила: «Доносчику – первый кнут», – устало сказала бабушка.
– Аноним, – ответила активистка, – сказал, что в классе поборы и невыполнимые, не по программе тесты. А когда его попросили представиться, он сказал, что «боится – его ребенка будут прессинговать».
– Как именно контролировать? – спросила активистка и приготовилась записывать.
– А вот скажите, как бы нам наладить информационный обмен? – взял слово папа, которого я раньше не видела.
– Ну, обычно девочкам нравятся умные, красивые, добрые мальчики. Да, еще спортивные. Которые говорят девочкам приятные слова, ухаживают за ними, помогают…
– И ты тоже. Тебя уже заждались, наверное. Кто тебя забирает – мама, бабушка или няня?
– Ну и что? – не понимает сын. – Он же помнит, как был мальчиком.
Он прямо сиял, и только поэтому я заподозрила неладное.
– Потому что он чувствительный мальчик и не бегает после уроков, как некоторые, – терпеливо объяснил папа.
Вася сидит на самой последней парте в самом последнем ряду, у стеночки. Выучить наизусть стихотворение им задали давно. Сын его выучил и был готов отвечать. Но все рассказывали друг за другом – с пер…
Было велено прийти в парадной форме – будут фотографировать. Фотографии получились замечательные – яркие, отпечатанные на хорошей бумаге. Сделали и портреты, подложив на компьютере фон – осенние лист…
– Я так не умею. И, если честно, мне так не нравится играть. Мне по одной нравится. Хотя им цветы подарили. Красивые. Только девочкам на пианино – по одному. А девочке на дудочке – сразу два.
– Знаете, такие правила действуют и в других школах, – сказала активистка, – и в Америке жесткая система.
– Дима, Дима! – позвала мама из нашего класса.
Была еще Людмила Семеновна. Мы считали ее нереальной красавицей. Худенькая, модная, веселая. Все девочки хотели быть на нее похожи. За ней приезжала машина. На столе всегда стояли цветы. Мы думали, ч…
Согласно требованиям учительницы, у Васи в пенале всегда лежат две ручки и на письменном столе еще три. Сын взял другую ручку и склонился над тетрадью. Я вышла. Захожу еще через пять минут. Рыцарь пр…
– Скажите, а как у них с межличностным общением? – спросила она, когда Светлана Александровна ее «вызвала».
– Что это такое? У нас что – война? Мы – в окопах? Иди срочно в школу! – закричал муж, оценив мизансцену. – Пусть они школу на карантин закрывают, пусть проводят дезинфекцию, пусть найдут того ребенк…
– Они празднуют, а я болею, – сказал Вася и почти заплакал. Заплакать по-настоящему ему мешали сопли – он знает, что соплей в этом случае будет только больше. А высмаркиваться он не любит даже больше…
– Очень даже педагогично! – не успокоилась мама. – Называйте прямо по партам. Интересно же!
– Ну, потому что вы дружный класс, потому что одному Денису было бы обидно делать две страницы… может, он случайно упал.
Нынешние первоклассники не знают, что такое сидеть по двое. У них одиночные парты. С одной стороны, хорошо, удобно. С другой – они не знают того, от чего у нас замирало сердце. Они не пихаются локтям…
– А то, что уроки нельзя прогуливать, как секцию.
– Мы, конечно. Восемь-три. Но физрук – он же учитель. Вот Антон хотел ему подсечку сделать и не попал. Сам свалился. Мы втроем у него мяч пытались отнять – Антон держал за футболку, а мы с Димой отни…
– Какой молоденький, какой хорошенький! – умиленно шептались мамочки.
– Вася, – подошла я к детскому спортивному комплексу, на котором висели несколько мальчишек, – тебя Настя зовет.
Еще дали задание купить пачку бумаги формата А4 и принести из дома по игрушке, пока наши дети на переменах друг друга не поубивали. Родительницы решили устроить детям в рекреации игровой уголок.
– Аа-а-а-а! – Вася стоял у входной двери и бил по ней лыжным ботинком. Звучало это так: «А-а-а, у-у-у, бум-бум, а-а-а, бум».
– Так, родительницы, выносим книги, тетради, цветы. Мужчины ждут, пока родительницы все вынесут. Мужчины ждут. Ждут мужчины! – кричала она одному прыткому папе, который пытался вытащить шкаф вместе с…
– А зимой – шерстяные, – охнула от воспоминания мама-хорошистка, – чесались ужасно!
Утром муж возвращался дважды – сначала за палками, потом за сменкой. Я не удержалась и смотрела из окна, как они идут. Сонный, еле плетущийся Вася, которого портфель клонил к земле – муж туда догадал…
Единственный мужчина сидел на задней парте. Я села в середине и чувствовала себя некомфортно. Я-то всегда сидела на галерке – с хулиганами и двоечниками. И даже не мечтала, что меня когда-нибудь пере…
Открыла портфель. Ну ничего не меняется. Все – тетради, пенал, мешок со сменкой – в яблоке. Давали на завтрак. Вася откусил и бросил огрызок в портфель. Судя по яблоку, на портфеле он сидел, лежал и,…
– Смотри, – я решила сделать еще одну попытку, – вот Денис Викторович потому, что его папу звали Виктор.
– А мама мне рассказывала, что она и в «А» училась, и в «Б», и даже в «Д» классе, – всхлипывал Василий, – а бабушка сказала, что моя мама вообще потом не училась, а валялась с книжкой и даже завтрака…
– Вася клеился к врачице. Бил ее молотком по ноге. Вырастет, женится, будет свой врач в доме, – пошутила я.
– А можно вас за хвостик дернуть? – ласково обратился к ней Федин папа. Мама-отличница зарделась, фыркнула и отвернулась. Но прическу непроизвольно поправила.
Это замкнутый круг. Я произношу гневные речи – про то, что сын уже взрослый и должен уметь рассчитывать свое время. Сыплю любимыми сыном пословицами: «Сделал дело – гуляй смело», «Делу – время, потех…
– Мам, может, вообще не пойдем в школу на этот праздник? – подумав, спросил Вася. – Там делать будет нечего. Физру же отменят. А что там делать без физры? Да и еще учительница велела тебе подумать.
– А я свою сначала на черновике заставляю писать, а потом только в тетради, – не выдержала еще одна родительница. Видимо, бывшая хорошистка, с затаенной обидой на всех отличниц.
– Ася, в предложении «Внучок Петя сел на стул» что считается подлежащим? Петя или внучок? Или и то и другое? – спрашиваю я, даже не здороваясь. Потому что мне нужно быстро, хочется спать и поскорее з…
Они к концу года стали совсем неуправляемые – кричат, носятся, врезаясь друг в друга, дерутся. Не только мальчики, но и девочки.
Вот, например, его школьный друг – Вова Кузин. Они не только в одном классе учились, но и в одном доме жили. Вова так в том доме и живет. И как играл в баскетбол после обеда, так и играет. Вове уже з…
– И ваш не сидит, – ответила Светлана Александровна, – и ваш тоже, – сказала она бабушке, которая успела только рот открыть. – Так, запоминайте домашнее задание. Страница шесть в прописях. Страница д…
Судя по тетрадям, у Васи сегодня был день проверочных работ сразу по всем предметам. Хорошо, что он еще этих дней не научился бояться и прикидываться смертельно больным. Впрочем, пока их и не предупр…
Тетрадь была образцово-показательной. Рисунки аккуратно раскрашены, палочки ровненькие, кружочки один к одному. Дашина мама стояла гордая, как будто это она нарисовала и раскрасила. Васину тетрадь ни…
– У нас демократическая страна. Так давайте пользоваться нашими законными правами. – Папа уже встал и повернулся лицом к собравшимся. – Я предлагаю решить вопрос конструктивно. Давайте сделаем личные…
– Ой, начинается, дешевый популизм, – вздернул плечами папа, – я говорю о том, что мой Гоша плачет, когда бабушка не может его встретить в раздевалке. И хочу это решить.
Меня предупреждали, чтобы я не рассказывала в школе про таланты родителей. Но я не удержалась. У нас в классе есть папа-сантехник, который чинит раковину. Есть папа с руками, который чинит все осталь…
– Понимаешь, мама, мне надоело, что меня Светлана Александровна наказывает. Я уже два дня сижу на перемене в классе.
Чтецы читали стихи без выражения – им тоже было интересно, что там случилось в зале. Наконец девочка со сцены громко сказала: «И прозвенел веселый звонок». Все замолчали и посмотрели за кулисы. Девоч…
– Но даже если это сыр или колбаса, то все равно их из коровы делают, – рассуждала я.
– Ой, ай, моя рука, – схватился он уже за правую руку.
– Нам срочно нужны галстук и колокольчик, – сказала я таким тоном, что мужу стало сразу понятно – вынь да положь.
Эл как раз получал пятерки в школе, а Сыроежкин катался на мотоцикле.
– Мам, я не могу по учебнику. Я могу просто. По голове.
– Мы в снежки играли. И я случайно попал Алисе в лицо. А она на меня как накинется. А потом Антон с Димой накинулись. А Алиса меня снежком умыла. Вот, видишь? След остался! Травма!
Организм перестроился. Проснулась в семь ноль пять. Сама. Без побудки. Даже испугалась – долго и с недоумением рассматривала циферблат, подозревая подвох.
– Я тебе обещаю – без всяких разлук и трудностей буду тебя ждать и любить!
– Чем пахнет, не пойму, – принюхивалась я. При этом подозрительно пахло оттуда, где находился Вася. – Вася, ты зубы утром чистил? – строго поинтересовалась я.
– Хоть что-то отвечает? – спрашивала следующая.
– Прочти, пожалуйста. Светлана Александровна специально для тебя написала.
– Мама, скажи Светлане Александровне, что эти девчонки мне надоели.
– Ладно, но ты верни неопознанный листочек учительнице.
– Ну да. Я же сам не смогу всякие цветочки клеить и бабочек из бумаги рисовать, как нам сказали. Я же мальчик.
– Хочу, а можно? – спросил Вася, закрываясь с головой одеялом.
– А у меня контурные карты по Крестовым походам, – зловеще шепчет Ася.
– Мальчик такой замечательный. Он мне сразу понравился!
– Вася, ешь, мы уже только ко второму звонку успеваем, – призывал муж.
– А что же ты в раздевалке делала? – все еще не верила я.
Вася встал и сонно поковылял до окна. Шел дождь, было пасмурно.
Вася пошел в школу после недельных каникул. Естественно, каникулярное задание делал в последний день. Естественно, вечером. Что самое удивительное – сделал быстро, «уложив» неделю в сорок минут.
Да, я помню это вечное мучение с именами-фамилиями. У нас в классе был мальчик Федя – Федя Морковкин. Так с ним никто не хотел дружить. Его дразнили – «Федя съел медведя, а морковкой подавился». А Ле…
– Светлана Александровна, пожалуйста, запретите им приносить в школу геймбои и пи-эс-пи, – просила я ее, – они от них тупеют. Хоть кричи, не реагируют.
– Можешь просто майку и трусики пока надеть, – сказала я сыну.
Мне нельзя вставать так рано – у меня сосуды, обмороки и вообще.
– Дай пять, – кричали они, – а мы в микрофон без тебя говорили. У тебя слова отобрали, а у нас нет.
– Нормально. Только нечестно. Понимаешь, вот у нас кто-то прочел тридцать слов, кто-то сорок пять. Это двойка. У тех, у кого меньше шестидесяти, – трояк.
– Да, но все равно они не настоящие. На батарейках. И настоящих никто не заменит. Даже те, кто умеет писать.
Вася дернулся и встал с закрытыми глазами по стойке «смирно».
– А кто придумал Электроника? – спросил через некоторое время Вася.
Боюсь, что Лиза точно за него замуж пойдет. Во всяком случае, из школы они выходят вместе, держась за руки, и убегают в кусты. Правда, Вася косится на друзей, играющих в футбол, но от Лизы не отходит…
Вася деловито тер себя мочалкой, чего за ним раньше не водилось.
– И на моем ботинке, – подхватил Вася, – ботинок в юбке оказался.
Потом нам смывали керосин водой с уксусом. Надо было наклонить голову над огромным старым эмалированным тазом.
– А то букетом в глаз попали, – пояснила она. – Ой, смотрите, девочка в гольфиках. У нее же ноги синие и в пупырышках. Мамаша с ума, что ли, сошла? Я на своего колготки надела. Холодно же.
– Я не могу за экскурсии отвечать, я же работаю!
Те переглянулись, вспоминая имена, и дружно замотали головами. Они не были Васями.
Вася тем временем достал из шкафа пылесос и приделывал щетку к шлангу.
– Пятьсот рублей на охрану сдайте! – крикнула ему вслед активистка.
– Еще по пять надо. Будем еще рекреацию ремонтировать, – сказала родительница.
– Ну, если все мозги выносят и никто не приносит, значит, у тебя совсем мало осталось. А куда они его складывают?
– А тебя почему в зале не было? – спросила я его.
– Надо было бабушку с дедушкой позвать, – сказала я мужу, – все с родственниками.
– Я знаю, – сказал ребенок, – тоже мне новость.
Вышла учительница математики в короне с проводками, на которых шевелились цифры.
– А что должно быть в портфеле? – спросила меня шепотом мама, которая сидела справа.
«Пиши сам!» – написала учительница под предложением. Мне стало стыдно. А с другой стороны, мне больше не нужно делать русский. Ура!
Я, конечно, обиделась, нацепила куртку и пошла на балкон – смотреть, как проходит физра. Школьный стадион у нас виден куском из окна, а с балкона – целиком.
– А нужно, чтобы ребенок сам рисовал или родители могут помогать? – спросила еще одна мама.
– Морфологический разбор слова, – отвечает она.
– Нет, а почему она должна меня ругать? – удивился сын. – Знаешь, мама, мне так понравилось уроки прогуливать! Нас в классе пять человек осталось. И мы весь урок в геймбой и пи-эс-пи играли. А я еще …
Вася двумя руками стал тарабанить по столу.
– А ты думаешь, что если тетрадь закончится, то и домашние задания не надо будет делать?
Вчера вечером, часов в семь, Вася сказал, что завтра у него праздник – прощание с букварем. Родители приглашены.
– После ритмики переодевалась. А вы мне сказали, чтобы я собиралась быстрее и выходила.
– Ура. Давай бездельничать, – сказал Вася, – а что надо делать?
– Что ж за люди пошли? – возмутилась уборщица. – То под лавками ползают, то в туалет школьный ходят. Как будто дома сходить не могут. Я же не хожу к ним в квартиры в туалет, а в школе, значит, можно.
Вообще-то нужно было заказать школьную форму. Но я про это забыла. Скорее, забыла сознательно, потому что представить своего сына в пиджаке с огромными накладными плечами не могла, как ни старалась. …
– Это мой ботинок! – закричал на меня мальчик постарше.
– А вы не могли бы моей Соне побольше задавать? – выступила опять эта мама со второй парты. – Она ровно за семь минут все делает. Я засекала. – Родительница с гордостью обвела взглядом класс. Знала б…
Утром первым уроком физра. На лыжах. Так уж совпало, что первые в этом сезоне. Я еще с вечера решила, что смотреть на эти утренние сборы-уходы не буду. Прикинусь спящей. Но все подготовила – выставил…
– Я пятерку с плюсом получил, – объявил сын.
Дети все еще пытались составить фразу. Девочка, которая держала букву «И», пыталась впихнуться хоть куда-нибудь. Но дети ее отгоняли – «Тебе не сюда, туда, ты там стоишь».
– У кого-то чуть лучше, у кого-то чуть хуже… Вот Лизе я могу поставить смело пятерки.
– Нет, Сене больше нравится, – похвастался знакомый, – он даже внеклассное чтение вперед прочел.
– Ладно. Тогда так. Вот, например, Дима твой толкнул тебя, или обозвал, или наябедничал учительнице, а ты вызываешь его на дуэль.
– А я… а я… А я с Машей не расстанусь! – воскликнул Антон.
– Ну дали бы ему другой колокольчик, тоже проблема, – пожалела его чья-то бабушка.
– Да, я тоже против, – сказала учительница, – но на перемене очень удобно. Они не бегают, а сидят на диванчике в рекреации. Хоть не покалечатся. А звонок они слышат, не волнуйтесь.
– И как на это отреагировала Светлана Александровна?
– А то пусть бы побегал. На воздухе. Все бегают, – недоумевала бабушка. – Бабушка-то ваша небось моя ровесница. Так я вам расскажу: пока с больными ногами до школы дойдешь, а еще назад идти… Вы вон м…
Вот что после этого делать? Дальше вообще хуже было.
– Да. Только его мама зовет Филей, а он хочет, чтобы Фил. А учительница его тоже Филиппом зовет.
Во дворе школы толпились дети с родителями. Собирались, как я и думала, минут сорок. Детей построили по парам и сказали, что сейчас пойдем. Через десять минут еще раз построили. И еще через десять ми…
– Он в туалет, интересно, не хочет? – спросил муж.
Собирались тяжело и долго. Светлана Александровна проверяла тетради и с каждой минутой мрачнела. Я ее понимаю. Вставать ни свет ни заря, а времени уже полседьмого. Родители вряд ли разойдутся раньше …
То, что Артур оборвал для меня школьный куст сирени, я помню. То, что он, как выясняется, был влюблен в мою маму – не помню. Маме я, конечно, позвонила и спросила напрямую, что у нее было с Артуром. …
– О Господи, – сказала я, – ладно, отрастут. Не зубы.
– Нет, смешно было, когда нам актимэль давали. Дима взял бутылочки у меня с Антоном и хотел ими из рукава выстрелить, как в рекламе. Ты видела?
– В штанах, рубашке и куртке, – я начинала злиться, – там все давно приготовлено. Еще с вечера, как ты любишь.
Встала, достала молочный суп, разогрела, нашла рубашку. Заснуть снова не получилось.
– Ему что, завтра в институт поступать? – Я сделала попытку пошутить. Шутка не прошла.
– Нет, не из-за Насти. И Пушкин не дурак.
В этот день я сына не спросила, что у него новенького.
– Они странно формулируют вопрос. Я не понимаю, чего они хотят.
– О чем вы хотели со мной поговорить? – спросила я, вытирая мокрые от волнения ладони о джинсы.
– Нет, Вась, мы же договорились – в следующий раз идешь.
– Сейчас! Последний раз! – крикнул он и скатился, метясь ногами в голову новой подружке.
Наконец вышли из школы. Вася побежал прощаться с друзьями. Друзья сидели на дереве. Под деревом стояли девочки.
– Вот и дети ваши так же, – сказала Светлана Александровна, выдавая маме ручку, – то карандаша нет, то ручки.
– Не буду, – ответил муж, – дай я подумаю.
Некоторые родительницы что-то живо обсуждали. Очень хотелось подойти – послушать. Но это как в школе – страшно подойти к незнакомой компании. Я все-таки вспомнила, что взрослая, и подошла. Мамаши тут…
Позвонила однокурснице, окончившей школу с серебряной медалью. Задала вопрос. «Нет, не доплывет, – ответила она. – Бумага по дороге размокнет». В принципе логично, но сомнения оставались. Вася, кстат…
Без учебника Вася все знает. Они, например, реки проходили. В книжке был текст про реки. Вася читал: «Днерп, Лена, Двина, Енисей». Дальше шел вопрос: «Какие реки вы знаете?» Вася надолго задумался.
– Красиво? – спросили с восхищением девчонки. – А зеркало во всю стену есть?
– По пять плюс семьсот на уборщицу и еще пять, – отвечала она.
По телевизору показывали «Приключения Электроника». Все серии подряд. Мы с Васей случайно наткнулись на фильм в середине второй. Сели смотреть. Я рассказала ему, что фильм про мальчика-робота, которы…
– Так мне ничего не останется изобретать!
– Да нет, я о другом. Я понимаю – вам спокойнее, безопаснее, но бывают вопиющие случаи. Вот есть ученик, не буду называть фамилии, знаете, что он сделал на контрольной?
– Много ты знаешь… Ты же не учительница. Только учительница все знает, – обиделся сын.
Дошел разговор до уроков. Светлана Александровна беспокоилась – не много ли она задает, а то со слов родителей некоторые дети задание делают с плачем и соплями. По три часа сидят, с перерывами на соп…
– А еще сказали, что с детьми будет беседовать психолог и каждую маму вызовут и дадут рекомендации по воспитанию. Попозже. Когда составят на каждого ребенка план.
– Васенька, вы же с Антоном и Димой друзья. А с девочками драться нельзя.
– А тогда бы мы их победили, и был бы еще один праздник. То есть выходной. Пойдем гулять, искать поляков и побеждать их.
– Голова не болит? Живот не болит? Температуры нет? – щупала его я.
Ромашкой нас не выбрали. Я совсем поникла.
Вши. У всех были вши. У меня были. Но я тогда жила в деревне, и вши были не только у меня, а у всего класса. Регулярно. Мальчиков сразу брили налысо. Девочек, впрочем, тоже. Я тоже хотела быть лысой,…
– И еще, родители, купите нормальные карандаши. Мягкие, – сказала Светлана Александровна, – они давят на них так, что тетради рвутся.
Мы зашли в комнату. Вася сидел над разобранным до последней трубы пылесосом.
– И что надо делать, чтобы жениться? – вернулся он к теме разговора.
Колокольчик у нас был, но Вася так активно им пользовался, что у него отвалилась эта фиговина, которая звонит. Язычок.
– Это Денис для Васи принес. Дай мне одну.
– Ты все пишешь и пишешь, за это время могла и «Шапочку» написать.
Когда стих читала Маша, Антон ей хлопал громче всех. И даже ногами притопывал. У Маши был длинный стих – она накручивала и раскручивала пальцами подол юбки. На последнем заходе палец запутался в ткан…
– Настя уже два дня в школу не ходит, – ответил сын.
– Мама, она же не глупая. Она же учительница. Она про первый класс все сама знает. Я поднимал руку, один раз, только она меня не спросила.
Пока давали домашнее задание, я прокручивала в голове варианты беседы. Вася подрался, устроил истерику, не ответил на вопрос. Или все-таки вши?
– Надо прокипятить все, – сказал муж, – что-то я тоже стал чесаться.
– Что ж вы тут курите? – накинулась на него чья-то бабушка. – Здесь же школа, а не бордель!
– Конечно. А почему ты выбрал именно этот?
Дружной гурьбой вывалились из класса. В школе вкусно пахло пирожками.
– Лучше не связывайся. Там найдется кто-нибудь, кто спросит. А Васе еще в этом классе учиться.
– А что, больше надо было? – удивился муж.
– Маша, а им покажут, где там туалет? – обратился муж ко мне.
– Она сказала, что хотя бы галстук, – добавил сын.
Стоим с родительницами, ждем детей. Выскочил Федя и подбежал к маме Димы.
– Да, первый. Но я его в живот бил, а он мне в глаз дал. В глаз больнее. – Вася действительно щеголял свежим фингалом.
– А инициатива всегда наказуема, – сказала активистка. – Товарищи родители, подумайте, кто еще чем может помочь?
– Мне не задали, не задали! – Дима тем временем уже с остервенением колотил мешком со сменкой об землю.
– Так наш учитель по физкультуре – он же мальчик – расстроился за девочек. И стал играть в их команде. И сразу нам три гола забил.
– Я хорошо зарабатываю, – ответила мать-одиночка, и все опять посмотрели на нее уже с завистью. Молодая, красивая, хорошо зарабатывающая свободная женщина…
– Кажется, я догадываюсь, кто это, – задумалась мама-отличница.
– Нет, кхэ-кхэ, не болит. Я полежу, попью чаю, может, засну.
– Да, только Электроник вместо Сыроежкина и дома был – ужинал, спал. Его даже мама за родного сына принимала. А Сыроежкин в сарае жил. Ты тоже хочешь в сарае жить?
Мама-отличница посмотрела на нее с подозрением.
– Вася, он же не звонит, – сказала я сыну.
– Я в туалет не ходила, – сказала я, вынырнув и ударившись головой.
– Так, может, на карантин закрыть? – спросила другая мама.
– Вот и я удивляюсь. Ничего, дойдем до дециметров, там посмотрим, может, и не математик, – обнадежила меня учительница.
– Сережа теперь сидит рядом с кулером. В углу.
Но до школы я так и не дошла, а Вася, похоже, забыл про пересадку. Стих он благополучно рассказал, получил пятерку, и необходимость что-либо предпринимать вроде бы отпала.
– А в чем он пойдет в школу? – спросил меня муж.
– Нам на завтрак какао давали. Мы с Антоном вместе выпивали. Кто больше. Я победил – три стакана выпил. На третьем чуть не лопнул. А Антон только два с половиной выпил. И вот после этого мы читали. Я…
– Да, со мной такое запросто может случиться, – кивнул Вася, – а Антон не такой. Он как в Машу сразу влюбился, так до сих пор не разлюбил. Он сам мне сказал.
– По-разному. Я на разных партах сидела, то с мальчиками, то с девочками…
Все-таки они очень похожи. Вася тоже так сидит и смотрит в стену, забыв про все на свете. В частности, про домашнее задание. Потом очухивается, как алкоголик, после нервного короткого сна и долго пыт…
Все промолчали и уставились в лежащие на партах учебники детей по русской грамоте.
– Да ничего интересного. Надо на всякие вопросы отвечать, рисунки рассматривать. Скукота. Больше не пойду. Учительница там странная. Она Диму по голове погладила и засмеялась, хотя никто не шутил.
– Вам дарю я пятерки! – крикнула она и махнула двумя руками, как будто что-то бросала.
Он это так сказал, как будто Вася на второй год остается.
– Ничего. В кино пойдем – новый мультик смотреть. А больше ничего не будем делать. Будем бездельничать, – сказала я.
Я чуть не прослезилась. Сидит за первой партой на маленьком стульчике мужчина с сединой в волосах, в дурацкой розовой рубашке, галстуке и ностальгирует. У него даже глаза загорелись.
– Что, у них мыши в школе бегают? – спросила шепотом мама рядом со мной. Ей никто не ответил.
– Конечно, нету, – хмыкнул сын, – это не наша раздевалка. Наша соседняя.
Выбор небольшой – две штуки. И Вася – не девочка. Ему вообще по фигу, в рубашке он пойдет или в пижаме.
– Там другие. И дети там ничего не делают. Только смотрят мультики.
– Я тут подумал. Может, Маше все рассказать, чтобы они уже разобрались со своими любовями. Заодно скажу им, что нужно ждать до тридцати лет, чтобы пожениться… – задумался Василий.
– Мы моем, и раздевалки, и коридоры. Все делаем.
– Сначала нужно дружить, потом ухаживать, потом встречаться…
– Хорошее правило. А портфель – это сумка?
– А вот это вы зря, – сказала активистка и посмотрела как-то недобро.
– Катя, у тебя нет колокольчика? – спросила я.
– Хочешь, в снежки поиграем, снег же выпал, – остановился Вася, пожалев свою подружку.
– Хочу, пока за мной няня не пришла, – обрадовалась Настя.
– Ладно, на следующий год будешь выступать. Ты у меня молодец. Только руку поднимай.
– Нет, мне понравилось, – стала успокаивать меня девочка, – приходите за мной еще. А то мне бабушка никогда не разрешает в кучу-малу играть. И сразу домой ведет.
– И что с тем мальчиком стало? И я не поняла про протокол, – тихо спросила меня мама, сидящая рядом.
– Ладно. – Я глубоко вдохнула и выдохнула. – Книжке ты поверишь?
– Ну, ну, рассказывайте, как там? – спросили девчонки нас в понедельник.
– Так, остаетесь вы, вы, вы, – говорила активистка, показывая на маму-отличницу, маму-хорошистку и крепкую бабушку в кроссовках.
– Ну, хоть медаль мне дадут, если я что-нибудь изобрету?
– Нет, – решительно заявил сын и вытер рукавом рубашки сопли, – пойдем, я хочу посмотреть. На того, кому мои слова отдали.
Когда я приделала к колокольчику конструкцию из шурупа на проволоке, нашелся настоящий язычок. Он лежал там, где сказала Катя, только я его не заметила. Отвинтила шуруп и прилепила язычок.
– Это у меня скоро будет нервное истощение! – воскликнула бабуля. – Нервов уже нет, кончились!
– Ничего. Вася сердитый пришел и не рассказывает. Знаешь, я тут по телевизору услышала совет психолога – нельзя спрашивать ребенка про школу в первые сорок минут после его возвращения из учебного зав…
Отнесла баранки на кухню. Вечером пришел с работы муж.
– Я на пианино могу. Собачий вальс, – сказал неугомонный папа-двоечник.
Сегодня у Васи день рождения. Нужно нести в школу угощение – проставляться, как сказал муж. Все носят. Торт нельзя, жвачки тоже – прилипнут, конфеты раздать вроде как несолидно.
Забыла рассказать про праздник посвящения в первоклассники.
– Так, – обвела взглядом класс активистка, – мы сейчас пустим по классу листочек, где каждый напишет, кто как будет помогать.
– Потому что она – Элечка, а не Эллочка. Я перепутал. Замумукался.