Все цитаты из книги «Дневник мамы первоклассника»
– Да, дети разные, – философски заметила Светлана Александровна. – Вася бегает, а вот Федю заставь побегать или даже пройтись, так нет. Он будет сидеть с книжкой и с места не сдвинется.
– Хм, спасибо, мама. Хорошая идея. Надо подумать…
– А что ж ты раньше не сказал? – Мне уже было жарко и хотелось домой.
– У меня четверо детей! – перекрикивала всех мама.
– Он же не перепрыгивает. Просто система такая.
– Вот что я вам скажу. В классе нет ни одного отличника. Если с математикой хорошо, то с русским плохо, или наоборот. Вы работаете, времени нет. Но если бы вы посидели с ребенком первый класс, во вто…
– Хорошо, постараемся, спасибо… Он же и музыкой год занимался, и эрудированный…
– Учительский туалет! – Вася в ужасе вытаращил глаза.
– Я буду звонить! Будем убирать класс после ремонта! – крикнула активистка. – Не расслабляйтесь!
– Буквы, поменяйтесь местами! – крикнула с места завуч. Дети, толкаясь, стали меняться. Опять не получилось.
Пришел из школы, переоделся. Я пошла разогревать обед. Возвращаюсь, чтобы позвать. Вася лежит на кровати, сложив руки на груди. И смотрит на меня жалобно.
– Меня не интересуют другие школы! – сорвался на нервный фальцет папа. – И не надо рассказывать мне про Америку! Вы там хоть были? Вы вообще, кроме Турции, что-нибудь видели?
Василий попросил разрешения пообедать в своей комнате. Он нашел «Детское радио» и слушает его круглосуточно. Решила не связываться. Принесла на подносе тарелку со щами. Через пять минут раздался грох…
– Ты хочешь, чтобы у тебя было тоже необычное имя?
– Сама ты, мама, облако. Ты что, тоже новенькой была?
– Но я не могу прямо сейчас, я на работе, – замямлил муж.
В актовый зал дети должны были заходить парами, как на бал. Девочка кладет руку на руку мальчика. Все тянут носочек. У Васи были заняты обе руки – он вел и Лизу, и Настю. Девочки тянули носочки, кто …
– Давай я тебе помогу раскрасить, – предложила я.
Дети расселись на стульчиках. Начался концерт. Они пели песни, читали стихи, танцевали.
– Я никогда сменку не забывал, – торжественно заявил супруг.
– Вот доживи до моих лет, тогда и поговорим, – с пафосом заявил Ваня.
– Вася, Вася, иди скорее, – зашептала ему Лиза.
– Ну, спрашивайте у детей, все ли в порядке, – сказала учительница. Активистка, как мне показалось, даже расстроилась.
Так я обычно говорю: «Какой ужас». В устах ребенка это звучит действительно впечатляюще.
– Светлана Александровна сказала, что в четверг или в пятницу будет спрашивать. Я успею.
– Надо было его к стене повернуть. Тут же вещи, – сказала она.
– Ладно, – согласилась Светлана Александровна и стала называть.
– Тогда он на улице. Наверняка в футбол играет. Идите на поле.
– Нет, сегодня же праздник! – как-то с надрывом воскликнул муж.
– А почему так дорого? – спросила мама-хорошистка.
Ребенок опять принес домой вшей! Мало того, еще целый день скандалил – уроки делать не буду, ошибку исправлять не буду, читать не буду, вообще ничего не буду. Экспроприировала геймбой. Вечером намыли…
Кто придумывает такие вопросы? Например: «В городе Москве протекает река Москва. Она впадает в Оку. Если в Москве пустить кораблик, сможет ли он попасть в Каспийское море?» Я думала, что нет, потому …
– Ты что, на работе не наговорился, соколик? Тебе больше пообщаться не с кем? Иль тебя никто больше слушать не хочет? – ласково спросила бабушка.
– Бабушка, – терпеливо напомнила я, мысленно кляня эту бабушку, которая не бегала по двору, не кричала: Леночка или там Светочка.
Пошла сдавать деньги. Активистка родительского комитета стояла и разговаривала с мужчиной в костюме.
Легли поздно, встали рано. Муж кинулся обводить буквы фломастером.
Но на следующий день Васин план рухнул. Алиса подошла к нему и сказала, что у него красивая шапка. То есть повела себя как самая-наипресамая девочка. А потом взяла Васину шапку и отдала Брюсу Ли. Брю…
А потом меня нашла Наташка Теплицкая. С ней я училась два года – пятый, шестой классы. И именно ту школу из своих пяти помню хуже всего. Да и Наташка осталась в моей памяти благодаря своей собаке Аль…
– Я не понимаю! Ничего не понимаю! – стонал ребенок.
– Ты сама проснулась? – удивился муж. Конечно же, уже чисто выбритый, принявший душ, одетый и позавтракавший.
– Вась, может, ты не будешь уезжать надолго?
– Не помню. Какаво помню, а на уроках не помню.
Нужной вещью оказалось печенье, похожее на собачий корм. Такие пахнущие химией подушечки.
– И что? Двадцать первый век. Ты сама много в уме считаешь?
– «Не заходи за пределы рабочей строки», – прочел Вася.
– А какая разница? Там же все одинаковое. Только цыплят мы с Димой в разные цвета раскрасили. Я в синий, а он в зеленый.
– Потому что мы как дураки по кругу бегали, – объяснил Вася, – это не-ин-те-рес-но. Я буду на свои, горные, лыжи ходить.
– Хорошо, не надо. Мы сами что-нибудь придумаем.
– Помню, что мой друг Мишка был в белом берете. И мы бежали быстрее всех, чтобы занять первую парту, а нас все равно рассадили. Больше ничего не помню.
Я, кстати, так и не поняла, почему правильным считался не мой вариант, а вариант учительницы. Обложилась учебниками и пыталась разобраться, чтобы объяснить Васе, – без толку. Только еще больше запута…
– Скажите мне что-нибудь хорошее, – подошла я, когда дождалась своей очереди.
– Нет, расскажите, – попросила мама-отличница. – А что тут такого?
– А это, мама, называется сочинять на ходу. Вот я в стихотворении забыл одну строчку и придумал свою, в рифму. А Светлана Александровна сказала, что я на ходу сочиняю. Так и ты со своим забором.
– Я не буду рамочки рисовать. Это же примитивно! – кричал муж в трубку.
– Это ты издеваешься. Ты в четыре года знал больше писателей, чем сейчас.
– А у мальчишек всегда брюки короткие были! По щиколотку!
– Все дети давно встали, умываются, одеваются, завтракают… – выступал муж с пламенной речью, – потом они нарядные пойдут в школу! Ты запомнишь этот день на всю жизнь! Такое только раз в жизни бывает!
Пронесли девочек с колокольчиками. Один мальчик-выпускник пробежал дистанцию почти бегом – ему досталась крупненькая первоклассница. Она изо всех сил трясла колокольчиком, подпрыгивая на плече длинно…
– Хорошо, каждый по пять умножить на двадцать пять, а остальные деньги? – пытался подсчитать папа.
– А зачем вы тетрадями поменялись? – спросила я, вспомнив рассказ учительницы.
– А что там должно быть написано? – спросила у всех мама.
– Так, хватит мне зубы заговаривать. Делай уроки.
– Если ты Вася, а твоего папу зовут Андрей, то у тебя какое отчество?
Решила проверить Васины тетради. При этом у него и мысли не возникает, что мне может не понравиться результат.
– Я не хвастаюсь, я констатирую. Тогда я пока не буду на Лизе жениться. Вдруг Настя меня выберет?
– Ладно, если что – зови, – говорю я, укрываю его пледом и тихонько прикрываю за собой дверь.
– А-а? Через сорок минут позвонить? – Муж пытался говорить и работать одновременно.
– Не кричи на него, – говорила я из комнаты, – я тоже всегда засыпала, когда колготки натягивала. До сих пор такой рефлекс.
– Долго. Одиннадцать лет, – ответила мама.
– Не могу, мы с Васей прощаемся, – строго сказала девочка.
– У меня в четыре года мозги были моложе. Скоро я вообще ничего помнить не буду.
– Да, только его сдать надо, чтобы другие могли взять.
– Женщины, вас это интересует, или мы сменим тему? – спросила активистка.
– Все равно странно. Как могут мальчика львом звать? Да, еще Дима сказал – бедный Пушкин. Он под ним сидит. Почему, интересно?
– Нет, в школу надо сообщить. Второй раз за год!
– Это не я, это Дима написал. Вместо меня.
Мы послушно засеменили за Светланой Александровной.
Мы ели. Вася даже съел две ненавистные ему котлеты – так сильно ему не хотелось идти делать домашнее задание.
– Вася, вам подарки дадут, – пообещала я, надеясь, что сын не станет рыдать во время концерта.
– Еще девочкам нравятся скромные мальчики. Которые не хвастаются.
– Нет, у нас ни лишнего папы, ни водителя, никого нет. Только я.
– Вовремя ты об этом подумал. Если что, отдам Васе наши.
Новостей много – Вася перескакивает с темы на тему. Я киваю, не пытаясь разобраться в хронологии и действующих лицах.
– Да вы вообще молчите, не можете сдать – не сдавайте!
– Ладно, Вася, только давай договоримся, – предлагаю я, – мы сначала Дениса Викторовича накормим, напоим, а потом ты у него будешь про кашу спрашивать.
– Нет, мы Настю отправили смотреть. Она же девочка, ей можно.
– Мне очень твой паровоз понравился. Я его сохраню.
На следующий день муж забыл сменку, не нашел чистый свитер и одел ребенка во вчерашний. Расчесаваются они вообще кое-как, да и насчет зубов я не уверена. Вася тяжело вставал, вполне мог заснуть над р…
В тетрадке для прописей было написано «Старайся!» с восклицательным знаком. А обещали писать только «молодец» и «хорошо». Было обидно. Мы старались. Нужно было написать «заборчик» по образцу. «Заборч…
– Обычные. Он голову чешет. Ты что, не замечала?
– Нет! Она не в твоем доме живет! – возразил Дима.
– Мама, я даже стоять сейчас не могу, – ответил Вася.
– Все это сделано из соображений безопасности, – взяла слово активистка родительского комитета. Светлана Александровна погрузилась в проверку тетрадей.
– Нет, это по природоведению, – пошутила одна мамаша. Вот подлиза.
– Не подавай плохой пример ребенку. Надо в уме считать. А то ему понравится…
Первую парту – напротив учительского стола – заняли две женщины, судя по всему, подруги. Обе лихорадочно писали в блокнотах. Было понятно, что именно они станут активистками еще не созданного родител…
У меня вообще много вопросов. Я не то что не умнее пятиклассника, я тупее первоклассника. Спасает только мой редактор Ася, которая терпеливо, два раза и медленно объясняет мне правила.
– Кстати, мама, у тебя же есть мобильный телефон.
– Вась, а что у вас психолог спрашивал? – спросила я сына.
– А это что? – ткнул пальцем в рисунок ребенок.
Он, конечно, талантливый мальчик. Напугал тут меня до смерти.
– Уже восемь страниц. Мише останется только сократить до двух и наляпать ошибок для правдоподобности.
Дома чем-то подозрительно пахло. Запахло еще в лифте, потом пахло на лестничной клетке. И в квартире тоже.
– Вася? – Федя задумался. – Вася сегодня хорошо себя вел. Даже блин с вареньем съел на завтрак.
– Вася, всему свое время. После тренировки уроки поздно делать. У тебя есть сейчас сорок минут. Садись и быстро все сделай!
– Ты все будешь так всерьез воспринимать? Ну, походил один день в грязных ботинках, ты, что ли, не ходил…
– Вася, у тебя будет колокольчик! – закричала от восторга я. – Самый лучший, самый громкий!
– Вася, а какой из этих твой? – обалдела я. Просто я их собираю и сохраняю на память в отдельной папочке.
– Нет уж. Пойду, закидаю их снежками и больше не пойду.
– Вася, признавайся, ты мылом намылил? – спросила строго я.
– Дело же не в этом! Я предлагаю написать коллективную жалобу директору. Пусть прекратит этот беспредел. Почему я должен отчитываться перед этим охранником? У него вообще четыре класса образования.
– Ой, это ж вредно, – запричитала бабушка, – это ж радиация. Особенно мальчикам. Сейчас по телефонам говорят, а потом у них детей не будет.
В картридже было четыре игры. Я включила, по моим представлениям, самую интеллектуальную – «Принц Египта». Там такой дядька полуголый бегает по дворцу, прыгает по столбам. Столбы непростые, шипованны…
– Нет, а ты где ее видела в последний раз?
– Нет, я пойду в кучу-малу. Хочу накататься надолго. Навсегда.
– Понимаешь, она тоже была мокрая. Светлана Александровна спросила: «Настя, ты почему такая мокрая?» Настя сказала, что испачкала лицо ручкой и умывалась в туалете. И ей ничего не было. Вот я за ней …
– А почему вы школу не дезинфицируете? – встала с места одна родительница. – А если в классе три-четыре случая? Надо же как-то мыть?
– Мама, это не физкультура, а цирк, – заявил Василий. – Лыж не было, но был футбол! И знаешь, как мы играли? Так никто не играет! Одиннадцать девочек против шести мальчиков! Кто так играет? Скажи мне…
– Это Вася первый начал, – тут же сдали его друзья.
– Вася, ты помнишь, в каком классе ты будешь учиться? – разбудил его вопросом муж.
Сын так и не понял, чего хотела от него Светлана Александровна и что пыталась объяснить я.
– Я – главный, – отозвалась активистка. – А вы кто? Папа?
– Ну, не помню, через неделю после нас. Тогда, еще вначале.
– А, это как у нас было. Сказали, что будет праздник посвящения в первоклассники и в белых рубашках надо приходить, а уроки все равно были, – заметил сын.
– Слушай, принеси мне калькулятор, я так не могу считать.
Пора было расходиться, но никто не спешил. Мамы обменивались телефонами, которыми не обменялись в течение года. Никто не скандалил, не ругался. Все обнимались, целовали и тискали чужих, подвернувшихс…
– Ты ходил в библиотеку? Какой молодец! Надо папе сказать, он обрадуется.
– Как тебе сказать… В принципе победил. Но он все равно умер от полученных ран.
– Видишь, все стоят, никто не ноет, – попыталась подбодрить его мама.
– А они будут руки перед завтраками мыть? А на переменах за ними будут следить? А у них есть дежурный врач на случай, если Вася упадет или ударится?
Побежала в магазин, купила двадцать пять соков.
Я кивнула, так и не поняв, почему можно было раскрасить только мишку и на что нужно обратить внимание.
– Вася, где твой колокольчик? – спросила громким шепотом учительница.
– Ну, сыр делается из молока, а молоко дает корова…
Детей отвели завтракать, а мы, родительницы, сидели на партах дружной кучкой и, перебивая друг друга, делились общими воспоминаниями.
– Ладно, тогда я схожу в школу и попрошу, чтобы тебя пересадили.
– Все! – отрезала Светлана Александровна.
Все забыли про Пушкина и опять стали с увлечением разглядывать русскую грамоту.
Вася одевался, муж уносил остатки завтрака на кухню.
– И успокаивать меня не надо. Ты специально так говоришь.
– Уроки! – призывала я. – Ты так каждый день будешь делать? Давно бы уже закончил.
– А ты мне обещала телефон купить, когда я во второй «А» пойду.
– Это он меня первый обозвал, – рыдал Дима. – Я давал сдачи. Сдачи можно давать.
Я все-таки решила помочь. Стала стирать ластиком карандашные наброски. Задела краску и слегка размазала.
– Днепр, Лена, Енисей, – затараторил ребенок с правильными ударениями, – Миссисипи, которую нельзя называть Мисиписи, как Дениска в книжке про Денискины рассказы.
Еще через минуту меня осенило. От ладони, не отмытой после котлет, блинов или конфеты, тетрадь засалилась.
– Не хочу. Потому что эти девчонки – совсем ку-ку. – Вася покрутил пальцем у виска.
– Нет, не специально. Я правда так думаю.
Вообще мне надоело делать домашнее задание. Мы с Васей в смысле обучения одинаковые – смотрим в учебник и ничего не понимаем. А пословица про книгу и фигу – наша любимая.
– Проходите, подключайтесь, – радостно пригласила активистка.
– Товарищи родители, повторяю в последний раз. Больше повторять не буду. Страница шесть, страница два. – Светлана Александровна взяла на полтона выше. – Кстати, Вася сделал сразу три урока. А надо бы…
– Нет, пойдем, пойдем. – Ребенок закашлялся от возмущения.
– Целый пакет? Может, он всех хотел угостить?
– Мама, а ты знаешь, что есть такой праздник, когда только девочек поздравляют? – сказал мне мой сын-первоклассник Вася. – Приходи в пятницу в школу к третьему уроку – я тебя вместе с девочками поздр…
– Попадет? – спросила Фатима, глядя на меня.
– А у кого какие оценки? – спросила мама.
– Там мультики показывают, – ответил сын.
– Мама, это же скучно. Нам с тобой тогда и поговорить будет не о чем.
Вася, Дима, Настя и примкнувший к ним Антон висели на заборе. Упитанный Антон высоко не залез. Его бабушка тянула внука вниз за штанину и обещала «надавать по жопе», как только снимет с забора. Антон…
Я помогла сыну одеться – белая наглаженная рубашечка, брюки, новые ботинки.
– Какие мультики? Иди принимай душ, – строго сказал отец и достал из шкафа еще одну рубашку. Три штуки уже висели на стуле, но он, видимо от волнения, забывал, что их достал.
– Садись, начинается, – дернула его за руку завуч и усадила рядом с собой. Мальчик сел и затих.
– Подъем! Подъем! Петушок пропел давно! Детки в школу собирайтесь! – раздавался его бодрый крик из коридора. Он держал в руках музыкальную игрушку-петушка, который истошно кукарекал… Убила бы…
– Надоело раскрашивать. Все время раскрашиваем.
– Давайте отойдем, – взяла меня под локоть Светлана Александровна.
Почему-то в голове крутилась только история про одну артистку, которая забеременела, и ее роль по этой причине отдали другой. Но к Васиному случаю это не относилось.
– Красивая? – с надеждой спросила девочка.
Вот из-за этой школьной благодарности я должна терпеть Вову?
– Вот в следующем году и напомнишь. Я за лето все забуду. Буду как «чистый лист».
Родительское собрание по итогам года. Боюсь ужасно. Иду как на плаху.
– Так вот она, видите ли, много тратит на секции. Как будто мы мало тратим! А еще на джипе, – возмущалась бабушка. – Ой, устала я. Скорей бы все уже закончилось.
– Вася, ты заснул? Одевайся. Мы опоздаем, – говорил муж, видя, что ребенок застыл с одной колготиной на ноге.
– Мастер Изо называется он! – выкрикнул Вася с места.
Все, у меня проявился синдром обиженной родительницы. Я уверена, что Васе занижают отметки. Например, уравнение он решил правильно, а записал не так, как нужно. Ставят «четыре». Или по русскому. Да, …
– Тогда Пушкину нужно было во Францию поехать, там потренироваться у д’Артаньяна, и тогда бы он был жив-здоров. Только я не понял, за что его на стенку повесили?
Что было дальше, я не знаю. Надеюсь, что Вася откупился чупа-чупсами. Кстати, он пришел домой злой, бросил с грохотом лыжи в коридоре и сказал, что больше на физру на улице не пойдет.
– Дети должны расти на классике, – накинулась на меня активистка. – Где я вам найду репродукцию Чуковского? Что было в магазине, то и предлагаю.
– Ну не могу же я все время быть умницей. И вообще, даже Оля «сэмэ» получила.
– Какавой и кашей. Я не ел, потому что каша была по вкусу как пюре из картошки. А какаво мне понравилось. Бабушка мне такое дает. Мы с Димой поменялись – он мне какаво, а я ему кашу.
– Нет, что вы, не надо, – испугалась учительница, – не надо их черновиками мучить. Детки у вас замечательные. Не могу рассказать про каждого в отдельности – вас много. Они все – очень хорошие.
– Нам теперь нельзя приносить в школу чупа-чупсы.
Утром меня разбудили. Мужчины выясняли отношения.
– Вот твой папа до сих пор дружит со своими одноклассниками, а я нет.
– А потом уснула. Вообще-то это миф, что я «жаворонок», – вдруг грустно сказал он, – я – «сова». Просто жизнь такая.
– Мам, надо подождать, а потом прыгать, – услышала я голос сына. Он, оказывается, пришел ко мне в комнату, сел рядом и смотрел на мои мучения. Я и не заметила. В этот момент я поняла учительницу.
Начинали с песни. Певцы выстроились на сцене и с серьезными лицами начали петь. Учительница музыки знаками показывала, что надо крутиться, улыбаться и качать в такт головой.
– Лишь бы ничего не задавали на эти праздники. Мои – дочка с мужем и внуком – в Египет уезжают. На десять дней. Как они там задание будут делать? Его же не засадишь! Здесь-то не делает, а там вообще …
– Я знал, только не хотел тебя расстраивать. Ты, мама, – троечница.
– Вот я и говорю. Какие родители, такие и дети…
– И вам нравятся такие шутки? – спросила я у девочек.
– Кто здесь главный? – зашел в класс еще один мужчина.
– А разность – это что? Я уже не помню, – спросил тихо папа.
– И мне то же самое, – сказала я провизорше. Она чуть в обморок не грохнулась.
– Светлана Александровна сказала, что все хорошо, только паровоз не нужен. Нужно только название написать и все. Переделать.
Мои бывшие работодатели отмечали годовщину.
– Ну, вы можете меньше денег сдать, – нарушила молчание активистка.
– Понос – это медвежья болезнь, а услуга – это ваш случай.
– Мама, какие вши? – Я приехала уставшая и голодная.
– Да, мой золотой, сейчас, сейчас. Тебе сказку включить на диске?
– Не знаю. Кто-нибудь другой. Может, не пойдем?
– А ты знаешь, что есть женские футбольные команды?
– Можешь просто умыться и зубы почистить, – сказала я сыну.
– Нет, учительница сказала, что мы пойдем во второй класс, когда выучим все тридцать три буквы. Нам осталось семь. Я считал. Так что придется тебе покупать мне телефон.
– Вася неправильно держит ручку, – шепотом сказала учительница. – Обратите внимание. Поправляйте его дома. Знаете, куда должен смотреть кончик ручки?
– Что вы стоите, ничего же не видно, – сказала мне мама.
Полчаса мы орали эти вечные «буду – не буду». За пять минут раскрасили цыпленка-уродца и нарисовали кривые палочки.
– Ой, а я застревала всегда в платье, когда надо было на физру переодеваться. Стягиваешь через голову и застреваешь бантом и кольцами, пока учительница не вытащит!
– Задержитесь, пожалуйста, на минуточку, – сказала мне учительница, когда вывела детей после уроков. На всякий случай я повертела головой – а вдруг не мне? Мне.
Вася продолжал тихо рыдать. На сцену никто не смотрел. Все смотрели на Василия, и всем его было жалко.
Смотрели с Васей «Смешариков». Так там заяц Крош засыпает от хлопка в ладоши. И все время спрашивает: «Почему я вырубаюсь?» Вот я тоже хожу, как Крош, и спрашиваю у мужа: «Почему я вырубаюсь?»
– Вася с нами есть? – крикнул мальчик товарищам.
Конечно, она хотела послушать, какие все вокруг идиоты по сравнению с ее Сонечкой. Это же так приятно. И хулиганят, и ручку неправильно держат, и математический диктант написать не могут.
Светлана Александровна отвлеклась на проблемы активности и неактивности других первоклассников, мы с Диминой мамой дружно сказали: «Пасиб, дсвиданья, Сланасанна» и прытко поскакали к воротам.
– Маша, ты ко мне в гости пойдешь?! – крикнул своей возлюбленной Антон.
– Что еще новенького, помимо туалетного привидения?
– У меня есть старый фартук, давай я его краской обляпаю, – сказала я мужу, все еще продумывая костюм.
Светлана Александровна сказала, что год закончился, тройки есть, но в целом – нормально.
Ну да. Пока они там диктантами меряются, мы стараемся просто усидеть на месте. Нам бы их проблемы.
– А что будет дальше? – спросила еще одна родительница. – Когда каникулы? Будут ли экзамены? А оценки будут ставить?
– Не надо палас. Давайте купим ковролин, – предложила мама.
– Давай, – соглашается Василий, – только сначала я его про кашу спрошу.
– А вдруг не понравится? И Васе скажут, что его папа плохо нарисовал? Он же расстроится.
– Вася, не забудь, колокольчик у тебя в портфеле, – напомнила я.
– Господи, как же с вами сложно, – закатил глаза муж, – неужели нельзя нормально в школу уйти?
– Зачем тебе продленка? – спросила я Васю.
– А у меня красных десять пар на год, – сказала активистка, – другого цвета в магазине не было.
Ну вот, дожили. А я все гадала, когда придет время школьных страшилок?
– Ладно, ладно, я понял. Прогуливаю через раз. Я уже и физрука предупредил.
– Ну, как вы встретились? – спросила я сына после школы.
– А он меня, он меня! – всхлипывая, кричал Дима.
Пошла забирать… Вася скатился с лестницы, свалил на меня портфель с курткой и умчался под дерево играть с мальчишками в «цуефа», аналог нашей «камень-ножницы-бумага».
И тут до меня дошло, что мы какой-то другой праздник отмечаем. Связанный не с Кларой Цеткин, хотя нет, Цеткин – это 8 Марта, а с Пожарским.
– Если спросишь – отвечает. И то неправильно, – выносила приговор учительница.
– Давайте. Кто купит ковролин? – спросила активистка.
Сели завтракать. Я даже нашла мультики по телевизору. Муж закатывал глаза, заламывал руки.
– Несправедливо, – сказала Настя, – я пела-пела, а мама не смогла прийти, и подарок мне не купят. Больше не буду петь.
– Нельзя. Ты же в первый класс идешь! – воскликнул муж.
– Канцтовары, подарки и цветы учителям на День учителя, вот тут у нас все записано. – Активистка показала ему тетрадку с записями.
– Вася, не какаво, а какао, – поправила я.
– Да уж. Пять минут веселья, а потом весь вечер математику делать.
– Жаль, – сказал сын, бодренько вставая, – я, между прочим, есть хочу.
– Может быть, не просто серые сарафаны, а хотя бы с розовым?
– Про болячки ему неинтересно, – буркнула бабушка, – мой зять такой же – эгоист.
– В классе двадцать пять человек. Даже если двадцать сдали по пять тысяч, то уже получается сто. Куда еще? – возмущалась я.
– Вася, светлая голова – это не цвет волос, а содержимое головы. Светлая, значит, умная, сообразительная.
Наконец пошли. Линейка прошла мирно и быстро – накрапывал дождь. Выпустили белых голубей, которых дети не заметили. Все мамы спрашивали: «Голубей видели?» Дети говорили, что никаких голубей не было. …
Дети быстро съехались по лавочке друг к другу. Так сидели и молчали. Потом Вася первый встал и пошел. Девочка смотрела ему вслед и дергала шнурок от шапки.
– Васенька, – сказала я, когда мы вышли, – ты у меня самый лучший.
– Надо найти колокольчик. Я же не могу без него, – строго сказал Вася таким тоном, что было понятно – вынь да положь ему колокольчик, – а еще мне нужны костюм и галстук. Учительница велела.
Второй раз я испытала шок, когда Игорь поздоровался с Кондратьевым за руку и назвал его Анатолием. На вы, но без отчества. Я не знала, что все старшеклассники звали Кондратьева только по имени. Игорь…
– Раз ты его лучший друг, должен терпеть.
– Мама, уйди, не мешай, я завтра должен быть чистенький. Нам в школе сказали, – ответил ребенок, выливая себе на голову полфлакона шампуня.
Это было давно. В деревне. В прошлом веке.
Шкаф наконец вынесли, поставили к стене, мы его опять загрузили книгами. Из соседнего кабинета вышла учительница.
Той бабушки с «хоралом», жаль, не было. Не было и папы, которому бабушка советовала валерьяночки попить. Зато пришла мама, обеспокоенная межличностным общением. На партах у детей уже не было учебнико…
Когда учительнице моего мужа снимали растяжку, они тоже не учились. И когда моей учительнице вставляли зубы, мы гуляли. Нам все завидовали, а мы рвались в школу. Мужа оставляли с соседской бабушкой, …
– Хотел. Но когда захотел, учительница сказала, что хватит ходить туда-сюда.
Все дружно вжали головы в плечи и стали рассматривать собственные блокноты, ручки и телефоны.
– Потому что нам с папой очень понравилось это имя. А что?
Муж пришел поздно. Мы на ковре разложили ватман. Он нарисовал буквы и паровозик.
«Где же физрук, куда он смотрит?» – подумала я и высунулась с балкона поглубже. На лыжне на расстоянии нескольких метров друг от друга лежали дети в ярких комбинезонах. По-моему, Настя лежала на спин…
Бывшая закадычная подружка и вечная соперница Анька отметилась тем, что поставила мне двойку за фотографию. Я хотела поставить ей единицу в отместку, но сдержалась. А тут пришло письмо от Артура. «Ка…
– А когда я ее пеналом по голове бью или линейкой, она очень смешно делает – ложится на парту и голову закрывает. Даже когда я ее не бью, а только руку поднимаю, она сразу на парту ложится.
– А мы с Антоном и Димой видели, что там.
– Ладно, – сдалась мама мальчика, – потерпи еще немного, а потом мы пойдем в детский магазин покупать тебе подарок. Договорились?
Принесла гренок. На второй гренке сын сломался.
– Нет, лучше скажите, как объяснить, какую цифру в квадратик писать, если одна пропущена? – спросила с задней парты бабушка.
– Я есть хочу, – жалобно проговорил Вася.
– Давай утром решим. Вдруг у вас в зале будет. В зал пойдешь?
– Где-то я уже это слышал, – задумался ребенок.
– Мама, ты подумай. Я что тебе нарисовать могу? Рыцарей, сражение, дракона.
– Потому что у меня парта чистая была. Я же домой чупа-чупс принес.
– Не помню. Тот, который надо мной, мне не очень нравится.
– Ну, что-то вроде того, – засмущался мужчина.
Наконец на входе в актовый зал появились дети. Их построили по парам. Вася стоял первый, с Лизой. Все девочки были в красивых бальных платьях, туфельках, с цветами в волосах. Вася себе не изменил. Бе…
– Да ерунда, – махнул рукой Василий, – только сказали, чтобы ты мне уши почистила.
Причем этих трех слов ему хватает, чтобы выразить свои эмоции. Сварила его любимые макароны.
– Мама, ты иногда как Настя бываешь, даже глупее. При чем тут счастье? Объяснил же – красная краска на футбол пошла, осталась синяя. Не белой же ее рисовать.
– Вася, мультиков сейчас нет, выключи, – просила я.
Утром в школу его отводил папа. На пороге Вася вспомнил, что забыл взять из кошелька деньги, и собрался идти назад. И что сделал муж? Естественно, дал ему денег. Сколько? Сто рублей.
Мне перестали звонить подруги и знакомые. Потому что на стандартный вопрос «Как дела?» я как подорванная начинала рассказывать про прописи, школьные завтраки и про то, как какую-то бабушку отругали з…
– А у взрослых так бывает? – спросил Василий.
– Надо было вчера лечь пораньше, – сказал муж, когда я жарила ребенку яичницу. Яйцо разбила мимо сковородки и обожглась.
– А здесь все слова есть? – с ужасом спросил Вася, глядя на книгу.
– Да точно этот папаша настучал. Он мне сразу не понравился, еще первого сентября. И по утрам вечно скандалит. А жену я его никогда не видела.
Потом ее отвлек папа, который уточнял, каким конкретно должно быть содержимое пенала.
– А давайте мы вычислим этого родителя и поговорим. Если ему не нравится, пусть уходят в другую школу, – сказала активистка.
– Мама, что ты делаешь? – спросил сын, когда у меня уже мозги закипали.
– Кто? А что сказал? Мужчина или женщина? А по какому поводу?
– Нет, мы его просто накормим и напоим, – говорю я, – а потом опять напоим.
Светлана Александровна велела держать его руку, чтобы вырабатывать мышечную память. Это очень сложно. Я не могу – начинаю писать за него. Чтобы быстрее отделаться. Увлекаюсь, конечно. Как-то совершен…
И тут до меня дошло – муж просто боится идти в школу. Он нервничает, поэтому орет все утро. Мне его даже жалко стало. С другой стороны, я тоже нервничаю, но не ору же.
– Когда я доживу до твоих лет, ты будешь совсем старенький. Если у тебя сейчас в голове ничего нет, то что же с тобой будет к старости? – пожалел брата Василий.
– Папа, можно вас? Помогите отодвинуть, – попросила учительница единственного мужчину в классе.
– Ну, вспомните «Норд-Ост», Беслан, – тихо сказала еще одна мама. – Показать паспорт не так сложно.
– А зачем ты ее бьешь? Девочек нельзя бить.
– Он тоже так считает и мучается. Тогда я знаешь, что сделаю?
– Тогда тоже поднимай руку. Как же тогда учительница узнает, что ты знаешь?
– Да, Васенька, как же тебе плохо сегодня будет без уроков. Даже не знаю, как тебя утешить, – отвечаю я, удерживаясь от аплодисментов.
– Да, вот Федя, – вспоминала учительница, – прилежный мальчик. Только не сразу все понимает. Нужно просто ответ написать. Например, три. Он пишет три и всю строчку прописывает.
– Папа, ну чего ты меня все время дергаешь? – сердился Вася, понимая, что вздремнуть больше не удастся.
– Все время все болтают, говорят всякие глупости и пристают. Надоели.
Собрались, ушли. Я их проводила, не приходя в сознание.
Почему мы запоминаем каких-то людей, а что-то выпадает из памяти? Морду той Альмы и ее миску с борщом я и спустя двадцать лет вспомнила бы, если бы увидела. А Наташку узнала только по фотографии ее д…
Однажды после очередной мойки керосином мы с Фатимой побежали гулять в поле. Там паслась Фатимина корова – Зайка. Фатима от переизбытка чувств решила залезть на Зайку. Залезла. Ее ситцевый белый сара…
– Да так, ничего. Я не для себя спрашивал, а для Антона. Он в Машу влюбился. Только я не понял, в какую. У нас две Маши в классе, две Лизы и два Никиты.
– Если пятнадцать случаев выявлено, то тогда закрываем.
Но Васе было все равно. К нему подошли Лиза и Настя.
– Пять или десять. Просто некоторые родители сдали по десять. А одна электрика стоила сорок. Кто может, тот сдает.
– Так, как Маше не нравится. Ей не нравится, когда ее дергают и толкают.
– Я Васю в школу отводил! А у тебя голова не чешется?
Выступала врач. Сначала говорила о проблеме гриппа и необходимости прививок. Мол, все понимаем, поликлиники, врачи частные, центры медицинские, но принесите хоть карту нам для отчетности. Все кивали …
– Это я виновата, – сказала девочка Настя.
– Где? – удивилась активистка и посмотрела по сторонам.
– Ой, замечательно. Тут Сеня заболел и даже плакал, что в школу не пойдет, – ответил знакомый.
– Нет, руками. Просто Дима случайно опрокинул свою краску мне на кроссовки.
– Как это – разбавить? – испугалась активистка.
– Ну что? – спросила я, когда вернулся взмыленный муж.
– Оля, что ты там попой пол вытираешь! В белых колготках! – запричитала бабушка.
– Потому что он жалуется и пугается. Или сначала пугается, а потом жалуется. А завтра, представляешь, он будет в коридоре сидеть.
– Хм, женщина-врач, в этом что-то есть, – сказал муж.
– Мама, тогда меня все девочки выберут. Ты же сама говорила, что я умный, добрый и красивый. И спортом занимаюсь.
– Пока, – сказал Вася и побежал к мальчишкам.
– Он что, пойдет в лыжных ботинках? – удивился муж.
– Ну, на пианино играли и на этой, как ее, дудочке.
Вася полез в портфель и достал чупа-чупсину. Сдернул обертку, засунул в рот, за одну щеку, за другую, вытащил и приклеил к своему столу.
– А это что такое? – заинтересовались и девочки, и мальчики.
– Ладно, кому сдавать? – спросила я бабушку.
– А я Лену спрашивала, почему она стих не выучила, – сказала учительница. – Она сказала, что у нее времени не было.
– Баранки? – обрадовался он и цапнул сразу две.
– Хорошо, что он только в начальной школе преподает, а не в старшей, – мудро заметила одна бабушка.
– А моя невеста уже ушла, – сообщил Антон и чуть не свалился с ветки. Я поймала его за попу и подтолкнула наверх. – Спасибо, а вас как зовут?
– Мама, пораскинь мозгами, где ты тут птицу видишь? Это я с пола краску вытирал. А рисунок учительница забрала.
– Там еще многоточие нужно было поставить.
Праздник начинался в одиннадцать. Пошла пораньше, чтобы занять место. Взяла фотоаппарат.
Коронки мне поставили в пятнадцать лет. Мама смотрела на меня и говорила: «Да, зря я тебе зубы так рано исправила. Надо было один кривой оставить. Поскромней бы себя вела».
– Посмотрите, у меня глаз нормальный? – обратилась ко мне другая родительница.
Я зашла в раздевалку. Сверху на вешалке лежали утерянные вещи – одна синяя перчатка, серый шарфик, черная шапка и спортивные штаны. Ни юбки, ни ботинка.
На рисунке была нарисована отбивная. Такая сочная, с жирком, на косточке. Разговора об убийстве животного было не избежать.
– Да надоели мне эти домашние задания. Пишешь, пишешь, а тетрадь не заканчивается.
– Ты что, нервничаешь? – спросила я ласково мужа.
– Я не закладываю, – ответил мне мальчик, – я правду говорю. И Гриша мне не друг. Но я про друга правду скажу. Хотите? Вот вчера Антон задание не сделал. А сказал, что сделал. Я знал, что он неправду…
– Забирайте любого, – ответил он и показал на мальчишек, бегающих по вестибюлю.
– Что? – выдохнула мама-отличница, готовая слушать страшилку.
– Смотри, а Никита в девчачьей шапке. Во дурак. Сейчас точно буквы перепутают, как на репетиции.
Бабушка мазала нам с Фатимой головы керосином, заматывала вокруг целлофан, велела не трогать руками и отправляла в огород – собирать с картошки колорадского жука и топить его в оставшемся керосине. М…
Когда мы галдели на уроке, он брал классный журнал и грохал им по кафедре. Мы замолкали. Когда на школьной дискотеке мальчишки напились, он устроил проверку на трезвость. Просил произнести: «Союз Сов…
– Только сильно не давите, – съехидничал папа Феди.
– Вася, веди себя хорошо вечером. Я уйду, вернусь поздно, – сказала я уже на неделе.
– Васенька, ты издеваешься? Успенский, помнишь?
Я объяснила, как могла. По-моему, они ничего не поняли.
– Наверное. Ты мне лучше скажи, почему у тебя опять тройка по русскому?
– Вот же учительница. Пусть возьмет и сама держит. А то я больше не могу, – возмутился мальчик.
– Она отказалась сдавать. Сказала, что не может – ее мальчик… кстати, чья она мама – не знаете?
А чего тут догадываться? Наверняка это тот папа-«хорал». Это в его стиле и слово из его лексикона.
– Давайте по мере поступления, – тяжело выдохнула Светлана Александровна. – Мне бы до седьмого сентября дотянуть – гипс снимают. В этот день разрешаю не приходить в школу. А с двадцать третьего у мен…
– Не знаю. Но ведь нужно спросить, куда дели деньги?
– Как, как? А то ты не знаешь. Она сказала, чтобы все парты мыли.
– Выпить бы сейчас, – сказала родительница.
– В каком смысле? – перепугалась я. Я решила, что у Васи начались проблемы с девочками.
– Да, помню, я просила маму не отстригать косу, чтобы баранка большая получилась!
– Ручками машем, все дружно! – крикнула опять завуч.
На второй парте у окна мама тянула руку, чтобы задать вопрос учительнице. И приговаривала: «Можно? Можно?» Она даже подпрыгивала на месте от нетерпения, но усидела.
– Да. Но с Антоном мы крепко дружим. Мы даже кукурузные палочки из одного пакета вместе едим, по очереди. Только вчера Антон с Машей их ел. Но я не обиделся. Потому что он в Машу влюблен. Он ко мне п…
А еще они готовятся к празднику прощания с букварем. Вася сказал, что он ничего делать не будет, а только звонить в колокольчик. Потому что ему не дали петь песню, читать стихи и танцевать. Причем он…
– Здравствуй, Вася, – поздоровался Денис.
Вася кивнул и поел. Телятина у него не корова.
– Мы не обзываемся, – ответил Антон, – мы шутим.
Меня тоже нашел мальчик, который был в меня влюблен в седьмом классе. Правда, я его не узнала по фотографии. Да и имя с фамилией ничего не сказали. И прямо в лоб спросила – ты вообще кто? Мы с тобой …
Я училась на первом курсе института. Кто-то из бывших одноклассников позвонил и сказал, что можно съездить в гости к Кондратьеву. Собирается компания – несколько человек. Просто так, без повода. Конд…
Я взяла ручку. Попробовала на листочке – правда, не пишет. Другая писала, но плохо.
– Что я буду учиться одиннадцать лет и это больше тысячи дней?
– Да, придется. А вы как хотели? Всю школу дважды два – четыре? А дециметры сейчас пойдут…
– Нет, это Дима начал. – Федя по-прежнему спокойно и рассудительно обращался к родительнице. – Я все видел. И свиньей тоже первый обозвал.
– А у вас папы лишнего нет? – уточнила с надеждой активистка.
Илья очень самостоятельный мальчик. Он сам ходит в школу, сам возвращается. Единственный из всего класса. Он не ляпает себе на рубашку оладьями за завтраком, не выходит из туалета с незаправленной ру…
– Вася, понимаешь, ты не будешь выступать…
– Потому что он сначала не слушал, потом играл, а потом плакал.
Нашла в портфеле ребенка распечатку со сметой на ремонт туалета – демонтаж дверей, навес дверей, вывоз мусора, плитка для стены, стяжка пола – и косметический ремонт в классе. Взнос за одного ученика…
– Мама, иди, не мешай. Видишь, мы разговариваем, – заявил сын. Правда, девочка стала послушно натягивать юбку.
– Это кембриджский стиль. Классический, – обиделся за ребенка муж.
– Нет. Из-за того, что она не ходит, а я хожу. Плохо это.
– Мама, давай смывать, у меня тут в глаз попало! – закричал Вася.
Как мне это надоело, если бы кто знал! Буду – не буду.
– Когда вы закончите первый класс, мы вам тоже сделаем подарки, – сказала другая родительница, предотвратив нытье и скандал.
– Послушай, сходи в школу и расскажи там про параметры… Мне иногда кажется, что ты учился в частном пансионе для благородных девиц.
Вася действительно научился дремать, не брякая ложкой о тарелку. По этому звуку мы раньше определяли, что он заснул. Муж уже не выходил из комнаты и следил, чтобы наш школьник не закрыл глаза.
– А ты попробуй так стукнуться, а потом садись работать. Много ты напишешь? – обиженно заявил ребенок.
– Нет. Я смотрел. А лучше всего знаешь к чему приклеивается?
– А ты больно грамотный, как я погляжу, – перестала сдерживаться бабушка, – жалобу он напишет. Да я сейчас тебе такую жалобу устрою. Правда, женщины? – Бабушка оглядела родительниц. Мы закивали голов…
– Кто разрешил лезть на дерево? – увидела их Светлана Александровна.
– Это родительница. Собрание в школе в четыре. Явка обязательна.
– Мама, мне нужно подстричься, – сказал Вася, когда пришел из школы.
– А я хотела уточнить по поводу ремонта. Почему мы должны сдавать на ремонт? Мы же уже сдавали. Пусть другие родители первоклассников делают, которые в этом году придут… – сказала мама, до этого молч…
Зашли под музыку, стали рассаживаться. Вася сел с Димой наискосок от меня – впереди. Прямо передо мной села завуч начальной школы с учительницей. Мальчик, сидевший рядом, испугался такого соседства и…
Я сбегала на поле. Никто не играл. Но мальчишки бегали. Мне показалось, что даже Вася бегал. Стою, рассматриваю – он или не он. Куртка вроде похожа. Мальчишки меня увидели и тоже стали рассматривать,…
Учиться не хочет никто, судя по разговорам родительниц. А как раз сейчас пошли сложные темы. Делали задание на предлоги-антонимы. Весь вечер объясняла сыну сначала про антонимы, потом про предлоги, п…
Хорошо, что им не нужно класть с собой бутерброды. Мне мама давала в школу. С сервелатом. Запах держится еще неделю. Пятно на тетрадке остается на год. Самое интересное, что я эту колбасу ненавидела …
– А в старшую школу даже с одной тройкой не переводят…
– Правда, на кровь похоже? – Вася обрадовался, что его обувь произвела на меня впечатление.
– А если твоего дедушку звали Владимиром, то у папы какое отчество?
– Мама, ну что ты все почему да почему спрашиваешь? Мне надоело рассказывать. Что тут непонятного? Мы играли в футбол. Я был вратарем. Как я мог поймать банку с краской и не испачкаться, ты мне скажи…
– Не прозвали, его звали так. Имя. Лев. Лева. Ты – Вася, а он – Лев.
– Ты же сам наверняка завтракал подо что-то, – сказала я заполошному мужу.
Да, с самооценкой у нас все в порядке. Как была завышенная, так и осталась.
– Нет, – кивнул он, – и как же я играть в них буду?
Антон с Васей валялись на полу и держались за животы от хохота.
– Наверное, потому что Пушкина на дуэли убили.
– И то, и другое. У нас Настя даже заплакала, когда про кровь услышала, и ей разрешили не сдавать. Я Настю успокаивал, поэтому тоже не буду сдавать.
– Не знаю. Просто Дисней. Не подходит? Я вспомнил случайно.
– Давайте я вас сфотографирую, – сказала я.
– Ты рисовал синюю птицу – символ счастья?
– Ну, так. Она мне рассказывала, почему в нашу школу перешла. А то ей больше некому рассказать.
Наконец собрание решили начать. Светлана Александровна поздравила нас с нашими детьми-первоклассниками и выразила надежду, что мы станем одной большой семьей. На этом торжественная часть закончилась,…
– Нет. Не хочу. Только иногда хочу. Когда с Настей дружу.
– Тогда объясни, зачем мне еще одни лыжи?
– Нет, лучше Денис Викторович. У вас что, опять тесты?
– Знаешь, тут только два варианта. Или к нам больше не обратятся, или ты будешь рисовать стенгазеты до пятого класса.
– Вася, в чем вообще проблема? – не понимал муж. – Опаздываем!
– Нет, я не такой везучий, как она. Как раз когда она читала, Антон напугал Сережу, и он свалился со стула. Светлана Александровна пошла его ругать и забыла про секундомер. Вот Лиза сто пятьдесят сло…
Я тем временем уже успела переодеть сына в чистую рубашку. Мы стояли в прихожей. Вася держал белые хризантемы.
А еще нужно было выучить любой детский стих. Маме было неинтересно учить про первую учительницу или первую книжку. Поэтому она выучила со мной Есенина «Дай, Джим, на счастье лапу мне». Я прочитала ст…
– А что здесь за стих лежит на парте? – спросила мама передо мной. – Его надо выучить? Когда сдавать?
– Нет, она главная умница. А Диме вообще в первый раз «хорошо» написали. А до этого только «сэмэ» писали. Он даже плакал, потому что не понял, почему ему «хорошо» написали. Он же к «сэмэ» привык.
Детишек было жалко. Бедные – ковыляют, размахивая руками, по кругу. Никакого веселья. Два мальчика вырвались вперед. Третий – Антон – стал нагонять. Вася шел четвертым. Антон наконец догнал второго и…
– Вот так вы относитесь к вашим детям. – Светлана Александровна грозно обвела взглядом собравшихся. Нас сидело человек восемь. – Вот и дети так же на уроки ходят. Два дня ходят, неделю – нет. Все, бе…
– Она все равно дальше не проходит. Застряла, – объяснил ребенок.
– Мама, а почему вы меня Васей назвали? – спросил сын после школы.
Он нарисовал замечательный паровоз с вагонами, которые везли буквы – как заголовок. А подзаголовок – «проектная работа» написал прямо на вагонах, как на табличках в настоящих поездах. Было очень крас…
– Вась, тебя учительница ругала? – спросила я сына, когда он вышел.
Как в том анекдоте, когда алкоголик просыпается утром, а жена зовет его: «Петя, иди завтракать!» «О, Петя…» – вспоминает алкоголик.
– Нет, давай я ему положу сменку и сапоги на обратную дорогу. Еще положу специальный лыжный костюм, помимо верхней одежды. Интересно, в чем он пойдет на лыжах, а в чем вернется… – съехидничала я.
– Дисциплинка, дисциплинка хромает, – сказала мне с соседнего ряда мама-отличница и погрозила пальцем, – а еще расскажите про детей, – попросила она учительницу.
– Птицу, кажется, – ответил Вася, внимательно посмотрев на свой рисунок.
– Настя, ты в платье, – пыталась остановить ее я.
– Ничего, только уши грязные. Велели почистить.
– Эх, мама, вот если бы мы были рыбами, а учительница – акулой, было бы интереснее. Или если бы нам вместо каши давали лягушек, тогда бы было интересно. А так что придумаешь? Уже все за нас придумали…
– Все равно нельзя с девочками драться. С ними договариваться нужно.
– Родители, поактивнее, пожалуйста. Если у вас нет возражений по авторам, то сдавайте деньги. Если есть возражения, скажите сейчас, чтобы потом не было вопросов, – опять обиделась активистка.
– Почему? – возмутился муж. – Он что, будет в трусах завтракать?
– Надо же, уже первый класс закончился, – сказал он.
– Вася, слезай, пойдем домой! – крикнула я.
Я заглянула Васе в ухо – вполне себе чистое.
Папа, которого активистка за мужчину не держала, улыбнулся, как бы извиняясь, и покачнулся на стульчике. Две мамы схватили его за талию в четыре руки и больше не отпускали. Папа опять улыбнулся – бла…
– Это у всех так, мам, – философски заметил сын.
– Не пойду на лыжах! Мама сказала, что их не будет!
– Я буду археологом. Буду приезжать, все проверять, привозить вам всякие сокровища и редкие камни и опять уезжать. А вы будете по мне скучать и ждать.
– Ты сам говорил, что настоящее образование ребенок может получить только дома, в семье. Вот теперь сиди и проверяй тесты.
Я посмотрела в тетрадь. Вася написал «жолтые».
– Четыре тетради, ручки, карандаши, – прошептала соседка.
– Давайте. Кто купит стеллаж? – спросила активистка.
– Завтрак понравился. Булочка с чаем и банан. Чай вкусный. Ты такой не умеешь делать.
– Что вы там ругаетесь? – подавала я голос из спальни.
– Я буду пылесосить, – ответил ребенок, – в своей комнате. Только ты дверь закрой. Не мешай.
– Ты хочешь сказать, что все мамы за вас тесты делали?
– А я тебя ждала больше, – проговорила Настя.
– Они их едят, что ли? – продолжала тем временем Светлана Александровна. – Пять минут прошу потратить на проверку пенала. Всего пять минут. Больше ничего не прошу.
– А почему здесь стены такие зеленые? – спросила тихая испуганная женщина с первой парты у стены.
– Правильно, – подхватила активистка. – Мужчины, поворачиваем шкаф лицом к стене. Родительницы, отойдите. Мужчины, куда вы поворачиваете? Не тем боком.
– Нет, все вышли. Класс я закрыла, – ответила она, – а что?
– Нет, я буду как папа. Буду с Димой и Антоном до старости дружить, – заявил Вася.
– Все дети с лыжами, одни мы – без, – сообщил он мне с порога, – учительница была очень недовольна, что Вася остался в классе. Мне было так стыдно! Как ты можешь? А что будет потом? Он вообще все про…
Я отошла и встала рядом с папой, который по-прежнему держал в руке бычок.
– Нет, не из-за этого. Понимаешь, Маша меня угостила палочками. А Антон обиделся. Я не понял, почему на меня? Пусть бы на Машу обижался. Но на перемене мы опять стали разговаривать. Палочки кончились…
– Нет, когда собирается больше четырех человек, собрание превращается в народный хорал, – завелся папаша.
Ничего не могу с собой поделать – волнуюсь, хотя волноваться должен был Вася. Тот, наоборот, был настроен решительно.
– Антошка-картошка, – отвечала снизу Лиза.
– С восемнадцати лет. Но обычно попозже – лет в тридцать, – на всякий случай уточнила я, – а что?
– Сами вы Андерсен! – окончательно разозлилась Светлана Александровна.
– Левее, правее, нет, сюда немножко, выше, мама, я говорю левее, а не правее, – командует ребенок.
– Но ведь изобрели моего динозавра на пульте управления, и еще я читал в журнале, что есть собаки-роботы и другие игрушки, которые как настоящие. А на прогулке я видел девочку с куклой, и эта кукла п…
Ребенок вздрагивал над тарелкой и запихивал в себя йогурт.
Ситуация была спорная. Вася стоял под деревом, а Дима с Антоном висели на ветках. Так что доказательств не было.
– Почему ты уроки не делаешь? – спросила я.
– Не знаю, Вася, я считаю, что Антон должен сам признаться.
– Ну и поставь все пятерки. Чтобы балл повыше был.
– Дадут. Только ученые не за медали изобретают. А ради интереса. Есть даже такие ученые, которые от денег отказываются.
– Что вы тут ползаете? – спросила меня уборщица.
– А я буду Илью видеть! – подскочил к мальчикам Дима. – Он в моем доме живет!
Как-то Людмила Семеновна попросила меня и Наташку Кузнецову приехать к ней домой. Покормить кота. Она уезжала на выходные. Мы думали, что с принцем на чудесные острова. Нам очень хотелось посмотреть,…
– Да, мы уже тоже на последнем издыхании. Сейчас хоть майские праздники будут.
Дело в том, что Денис Викторович отвечает на этот вопрос уже лет сорок. И он ему порядком надоел. Он рассказывал нам, как читал лекцию студентам то ли по политологии, то ли по еще какой-то важной нау…
Вася внимательно разглядывал внутренности пылесоса.
Утром Вася стоял в белой рубашке, синем новом галстуке в тонкую полоску под джемпером и белой рубашке. Муж им явно любовался.
Антон от такого коварства упал в снег лицом и стал зарываться, как сапер. В результате его обогнал мальчик и пришел вторым, срезав, правда, кусок лыжни, на которой лежал Антон.
Я как-то была не готова к тому, что вши заведутся у моего сына. То есть я готова была подумать на нервный тик, усиленную работу мозга – да что угодно…
– Ну, ты бы сказала, что нужно учиться пять дней. Чтобы меня не расстраивать.
В общем, он своего добился. Я полезла в книжный шкаф, нашла книжки и долго рассказывала сыну, что такое пословица, поговорка и присказка. С примерами. Чем одно отличается от другого. Сын слушал и игр…
Мы тихо выскользнули из класса. Кажется, кто-то из мам сказал, что в туалет, папа – покурить, а я сделала вид, что увлечена телефонным разговором…
– Нет, мне нужно все отрезать. Здесь и здесь. – Сын показал на челку и затылок.
– Какая же она новенькая? Она старенькая. И как ее зовут?
– Можете помогать, конечно. Но вот смотрите – вдруг ваша девочка попадет на конкурс…
– А как же я познаю, что вы меня по-настоящему ждете?
А потом был День милиции. Вася об этом узнал, потому что он болел, а по телевизору, как назло, не было мультиков, а были праздничные концерты.
Муж сварил кофе и сам его выпил. Я плохо помню, но, по-моему, я сказала, что пойду с ним разводиться.
– В школу. – Муж очумело смотрел на сына. – Так, вылезай, надевай домашнюю одежду.
– Была ручка, даже две, – сказала я обиженно, потому что лично запихивала ему две ручки в пенал.
– А как они выбирают? Как понимают, кто им нравится?
А дети тем временем не могли оторвать взгляд от гипса учительницы. Из гипса торчали посиневшие от холода пальцы с красным педикюром.
– Какой Шишкин? Вася, нет такого писателя. Точнее, он есть, но не детский и вы вряд ли будете его в школе проходить.