Все цитаты из книги «Взорвать царя! Кромешник из будущего»
– Молодец мужик был, только вот с чекой оплошал, за что и поплатился, – молвил Андрей..
– Это хорошо, может, надумаешь до Твери. А живешь где?
Опричник развернулся, смахнул с лица кровь рукавом, но в итоге только размазал ее, став похожим на вурдалака. Лицо кромешника исказилось в злобной гримасе.
Андрей взял кружку пива и подсел к подвыпившей компании. В кабаке подавали хлебное вино, пиво, квас, вина и медовуху. Он послушал разговоры – пустое, пьяная болтовня. Пересел за другой стол. В кабаке…
Так обоз со страшным грузом мертвых тел шел верст десять. Потом показалось небольшое село. Села отличались от деревень тем, что в них были церкви.
Отдых затянулся на неделю. Андрей уже подумал – не забыли ли про него? Ан нет, призвал его к себе Гермоген.
– Толмачей не хватает, грамотки не успеваем переводить.
Первым попал Клин, тверской город. Разграбив его дочиста, убив многих бояр, боярских детей, людей торговых и служивых, уже обремененный обозами с трофеями, царь с войском двинулся на Тверь. Город уже…
– Недорого чужую жизнь ценишь! – усмехнулся Андрей.
Версты через три показалась деревня. Купчиха дала деревенским денег, и они быстро сделали гроб. Другие вырыли могилу. Монахи сочли молитву, и мужики опустили гроб в могилу.
– Хм! – Андрей задумался. При нем кистенем никто не пользовался, а из многочисленной литературы он почерпнул предубеждение к этому виду метательно-дробящего оружия.
Однако купец приехал один. На нем был новый кафтан, под ним – рубаха шелковая бирюзовая, расчесан и пострижен. По виду купца чувствовалось – у него праздник, лицо светилось довольством.
Около храма собиралась группа паломников в Сергиев Посад. Ему с ними было по пути, и он присоединился. Калязин – город старинный, но маленький, не развернешься, да и каждый человек на виду.
Не торопясь, он подошел, готовый в любое мгновение выхватить пистолет, и встретился взглядом с Аглаей. Он удивился встрече, но тут же припомнил, что во время нечаянной встречи в Немецкой слободе Агла…
Андрей, Павел и Аршак направились к судну.
– Пойдем, Андрей, на вечернюю молитву, потом – трапезничать.
Леонтий явно знал о содержимом, но говорить не хотел.
Последнюю сотню метров до подворья Андрей уже бежал – лишь бы Гермоген спать не лег.
Они добрались до Желтоводной ярмарки под Нижним. Сколько лет прошло с той поры, как Андрей собирался на нее, а она все та же – шумит, торгует. Большая, причалы растянулись на версту.
– А я уже волноваться стал. Господа вскоре прибыть должны. С тобой толмач?
– Нам какая здесь разница? Кто на вече кричать будет за Литву или на торгу народ мутить, за тем приглядеть надобно. Схватить и пытать проще простого, под пытками любого можно оговорить. Важно связи п…
Андрей уселся на облучок. Теперь ехать стало лучше, обоз состоял из возка и телеги, и управляться с ним стало проще.
– Раздай всем оружие, – попросил, нет, скорее даже потребовал он.
Андрей направился к конуре. Встав на четвереньки, он просунул внутрь светильник. На полу конуры лежали клочки собачьей шерсти, и больше ничего.
– Да, все хорошо. А в твоем селении хорош ли урожай?
– Две медяхи задаток и две – по прибытии, коли харчи наши, – сразу сказал кормчий.
Андрей подскочил к двери, прицелился в того опричника, который был ранен ножом в кисть руки, и выстрелил из второго пистолета.
Вотяки пустили еще пару стрел, убедились в бесполезности своих стараний и теперь, не скрываясь, шли по берегу.
Андрей расспросил вотяка, почем у него шкурки соболя и росомахи. Купец поторговался маленько и купил.
Спать они легли поздно. Андрей решил выспаться всласть, позавтракать и отправляться в путь. Дорога впереди предстояла длинная, пройдена едва третья часть пути от Москвы.
– Родня у меня там, тоже сукном торгуют – уж года три. Письмо недавно от них пришло, пишут – слухи разные бродят. Спрашивают – не слыхать ли чего в Москве?
– Он дозоры далеко высылает, сам хвастался. Разведают все, а при случае и пограбят.
Полдня вся команда сидела и шила парус. Купить парусину – полдела. Надо ее по размеру подогнать, поперечину в уже готовом парусе закрепить, чтобы поднимать и опускать можно было.
Андрей усмехнулся – насчет учебы купчиха ошибалась.
– Нет на мне чужой крови – кроме как кромешника этого. Сроду чужого не брал, не подличал, – не мог успокоиться Андрей.
– Может, покрепче чего-нибудь? – предложил Андрей.
– Господи Иисусе Христе! Напугал до смерти! Ты чего?
– Татей словили? – позевывая, спросил стражник.
Начальник караула посмотрел неодобрительно.
Брат Василисы, Савва, Андрею понравился, и они уговорились о работе. Савва и на торг ходил – покупать лошадь, сбрую и сани. Андрею стало полегче: время экономилось, и одежда чистой была – грязновато …
Плотогоны стояли впереди, метрах в пятидесяти от Андрея. Позади, на таком же расстоянии, виднелось нечто вроде шалаша из жердей.
Они ехали час-два – лошадь едва тащилась. Но Андрею некуда было спешить.
Андрей откланялся. Время едва перевалило за полдень, и он направился на Неревский конец. Осмотрелся, определил дом, из которого видно будет. Наискосок немного, зато окна на улицу и справа. Хозяев бы …
Стрелец привел Сафона. Он старался выглядеть вальяжно – ну прямо дьяк.
– У тебя тоже дело будет – по уровню твоему. Только попозже. А сейчас послушай, что народ говорит, присмотрись к крикунам: сами они глотку дерут или по чьей-то указке.
– Вот что. Снесите убитых из кухни на двор и уложите в сарае. Потом опричников. Но их можно у ворот, как падаль, бросить.
– Я тебе больше скажу. Следующим летом крымчаки с Девлет-Гиреем на Москву с набегом пойдут. Переяславль устоит, его татары стороной обойдут. А вот Москву крымчаки пожгут, с большими трофеями к себе в…
Андрей снял комнату, как и прежде, сделал заказ.
На одном из плавных изгибов реки плот стал приближаться к берегу, причем к левому по течению реки. Плотогоны в поте лица работали веслами, потом взялись за жерди, упираясь ими в дно и тормозя плот. С…
Кромешники заняли стол в углу, ели-пили. А когда насытились, потребовали перевару.
Андрей задумался. Что можно предпринять? Во-первых, надо узнать, за что арестован боярин и где он содержится. В принципе, это не так сложно.
– Фадей, пусть один из твоих воинов побудет в избе – не давай им разговаривать. Остальные – за мной.
Леонтий ждал в коридоре, дремал стоя – долгая и дальняя дорога вымотала обоих.
Аудиенция закончилась. Гермоген остался у Пимена, а Андрей вышел. Господи, ну неужели они не поняли, какая беда грозит городу? Иоанн никого не жалел, даже своих соратников и близких друзей. Вспомнить…
С облегчением Андрей вышел во двор, прижимая к себе бумаги.
– Да они не мясо гнилое, а кость, на которой государство держится, – кипятился Андрей.
Вернувшись на постоялый двор, Андрей вымыл руки и улегся досыпать с чувством исполненного долга. Теперь оставалось только ждать.
И как в воду глядел. Праздничный обед продолжился до глубокой ночи. Одни перемены подавались за другими, и все с пылу с жару. Кухарки сбились с ног. Вино, пиво и хмельной стоялый мед лились рекой.
– Э, не узнаю тебя. Совсем мозги жиром заплыли. Руки Иоанн себе развяжет, за внутренних врагов возьмется, коим Новгород считает.
– Я здесь уже третий день. Ни еды не дают, ни воды. Вчера прямо во дворе зарубили саблями хозяина и прислугу. Тела на задний двор утащили. А потом баб сильничать стали – совсем ополоумели.
– Кромешники-то не беспокоят? – спросил Андрей.
Поднявшись, Андрей закрыл за хозяином дверь на защелку. Поднес переметную суму, оказавшуюся неожиданно тяжелой, поближе к свече, открыл.
Андрей кинулся на кухню. Там лежали хозяин, двое половых и две кухарки – все были зарублены. На полу – кровища! Вот сволочи, женщин-то за что? Небось их дома малые дети ждут! Гнев так и закипел в сер…
– А зачем он тебе? Он уже три седмицы, как на корабле отплыл. Вроде к вотякам собирался, за шкурками, сейчас самое время зимний мех скупать. Подшерсток у него густой, сам мех теплый, и цена выше.
Его как током поразило. Еще свежи были воспоминания о Переяславле, о посещении кладбища, о встрече с потомками. Не такой судьбы он им хотел. Вот ведь – о Полине вспоминал, а о ребенке, им не виденном…
Опять поднялся крик. Гермоген снова поднял руки. Шум стих.
– Против митрополита Филиппа сей Малюта – порождение порока – настроен, козни учиняет, государю в ухо нашептывает. Как бы беды не было.
До Андрея наконец дошло – разбойники. Только какие-то непохожие.
Через несколько дней они добрались до слияния Камы и Волги и повернули направо. Тут уж на весла пришлось сесть. Чтобы размяться, сел за весло и Андрей.
– Был когда-то купцом, и лодья своя была. К мордве в плен попал – ни корабля, ни товаров. Вот как ты. Только давно это было.
– Чтобы грамоту знать, надо учиться. А он небось горбатился всю жизнь.
– Я к Гермогену, если он на месте. Ты, как лошадь в конюшню поставишь, тоже подойди – вдруг он тебя послушать захочет?
– Еще у себя я слышал, что для хорошей торговли неплохо было бы иметь влиятельных знакомых среди русских варваров.
Они вручили бабушке письмо в обмен на копейку, и довольная старушка вышла.
– А лошадей с подводами куда? – оглянулся на село Андрей.
– В Вотском мужчин три десятка. Каждый из них – охотник, метко стреляет из лука, хорошо разбирает следы на земле. Они вас перебьют. Твой корабль только подплывать будет, а кузо уже узнает о чужаках, …
Через четыре недели прибыл Егор с грузом сукна. Андрей удивился – он не ждал его так рано.
– Андрей, ты чего молчишь? – вернула его к действительности купчиха.
– Ты что же, бояр да торговый люд гнилым мясом считаешь?
Андрей уселся на поленья рядом с мужиком средних лет. По его одежде нельзя было понять род его занятий. Не крестьянин – это точно, но и не купец.
Так он и добрался. Уже на последнем участке, перед подъемом к городу, он остановился, выкинул метлу, зашвырнул в кусты черный подрясник и такую же шапку, а надел свою. Ни к чему городскую стражу пуга…
– Видаки есть? – Прохор даже как-то голову в плечи втянул.
Неделю Андрей ходил подавленный, механически записывал на бумаге все, что диктовали ему клиенты, не вдумываясь в смысл. Он измучился, похудел, аппетит пропал, но все же решил выбросить Дарью из сердц…
Все получилось, как он хотел: и помылся, и попарился, и поел вкусно. А там и пора к причалу идти подошла.
Они поднатужились. Кровать была тяжелой, прочной – из дуба сделана. Подвинув ее вплотную к двери, забаррикадировались.
Писарь снова опростал кружку, Андрей лишь пригубил. За соседним столом уже выпили, шумели.
Никита задержался в Коломне на два дня, решив продать здесь часть товара. А потом – вверх по Москве-реке.
Ключарь вывел Андрея из дома через черный ход.
Андрей чуть не застонал от досады. Вот что значит не иметь помощников! А одному за всем не уследить.
– А я не против, надоело чужие каракули разбирать. Дай дело – исполню.
– О, Василиса сегодня щи сварила и кашу пшенную, со шкварками. Объедение!
– Да разве к нему пробьешься? – голос у Дарьи сразу стал каким-то потухшим.
– Имя и фамилию надо подобрать, дом. А вдруг проверят?
– Богоугодное дело – человека из плена вызволить. У вотяков он?
– Ладно, мы тебе лошадку посмирней подберем.
– Не поможешь ли их освободить? Я готов заплатить выкуп.
Андрей взобрался на забор. Отсюда хорошо видно двор, и в случае опасности можно быстро спрыгнуть.
Список оказался и впрямь интересным. Царь просил принять посольство в Швеции для переговоров – меди купить. А медь нужна только для колоколов и пушек. Конечно, ее используют и златокузнецы для дешевы…
– Месяца на три. Азам боя поучишься, саблей владеть, копьем.
Тем не менее попутное судно Андрей нашел. Договорившись, он отдал задаток и растянулся на палубе под навесом.
– На первый раз я добрый, но если еще раз повторите – всех поубиваю! Понятно? Или перевести?
– А что я могу? Я и так предложила ему службу у твоего батюшки.
– Спускайся, сударыня, – учтиво поклонился ей Андрей и протянул руку.
Начало сереть, наступал рассвет. До судна, по прикидкам Андрея, было не более получаса хода.
Они шли еще какое-то время, потом ветерок принес запах дыма. Дальше они уж и вовсе двигались осторожно, медленно.
– Про Новгород ничего не слыхать? – как бы невзначай спросил Андрей.
Вот на этом и решил сыграть Андрей: чем хуже для врага, тем лучше для Новгорода. Он оделся в рубище, вымазал лицо сажей. Когда Егор увидел его, то отшатнулся в испуге.
– А скажи-ка, в Османской империи на каком языке говорят?
– А это плата купца Скоробогатова за мой поход.
До деревеньки верст десять всего было. Андрей был в меховой шубе, меховой шапке – статус поддержать, да и сидеть в санях тепло. Совсем на русского купца был бы похож, если бы не бритое лицо. Егор же …
У Андрея она теперь получала втрое больше. С утра она шла на торг, покупала продукты, готовила. А главное – на кухне были порядок и чистота. Насмотрелся уже Андрей трапезных, где с потолка в тарелки …
– Повидать захотелось, – отшутился Андрей.
– Да какой же это Андрей? Тот по-русски хорошо говорил! – попыталась урезонить дочку Авдотья.
Он остановился на берете – его носили и немцы, и голландцы.
Взвесил все Андрей и плюнул. Видно, не пришло еще время.
– Прости, Андрюша, сынок, что сиротой тебя оставил. Не знал ты отцовской ласки! Но ты молодец, дело мое продолжил.
Послышались легкие шаги, калитка распахнулась.
– Не было такого договора – назад вертаться!
– Я про лодью эту еще зимой узнал, только брать не решался. Мне человек надежный был нужен, с опытом торговым. А тут ты подвернулся. Мыслю, на Новгород судно пустить, за товарами заморскими, – не спе…
Андрей двинулся вперед, купец – за ним, метрах в десяти, держа под уздцы лошадь. А за их санями уже весь обоз тронулся. Стоять на реке – замерзнешь, костер развести на льду – опасно, да и дров нет.
Андрей опасался, что охочие люди исчезнут вместе с задатком. Он же помнил, как исчез с его лошадью поп-расстрига, и дважды наступать на одни и те же грабли ему не хотелось.
Они вышли к берегу, и Аршак жестом показал – лечь!
Боярин вышел. Андрей успел попить из кружки грушевого узвара с нижегородской баранкой, когда боярин вернулся.
До Волока Ламского Андрей добрался на попутной лодке, отдав копейку. А там застрял. Он был у волока, через который перетаскивали посуху корабли – лодьи, ушкуи. Только вот не везло. Два дня либо кораб…
Он поел в трапезной пшенной каши, запил сытом – на мясные блюда денег уже не хватало. И хотя время было еще раннее, улегся спать, потому что ночь предстояла бессонная.
– Андрей, садись быстрее, мы и так уже долго стоим.
Уф! У Андрея как будто камень с души свалился!
К счастью, лошадь была покладистой, норов свой не показывала, но и передвигалась она неспешным шагом. Однако до вечера Андрей успел одолеть километров пятнадцать-двадцать. Хотелось есть и пить, но во…
И тут, в самый нужный момент, ему немного повезло. В его лавку явился небольшого росточка, но упитанный мужичок. Был он в подряснике, опоясанном веревкой, – то ли монах, то ли священник из храма. Тол…
– А ты пока по-мелкому торгуй, чтобы на жизнь хватало. Погоди годок, распустит Иоанн опричников.
Четыре человека вышли навстречу, и, судя по взглядам, намерения их были явно недобрыми. Конечно, они не хотели убивать Андрея – напугать хотели, побить да вразумить. Только Андрей их не боялся: за по…
– Не каждый, у кого борода и штаны, защитник, – купчиха метнула презрительный взгляд на монахов. – Вот кучера нашего, Игнатия, жаль, славный был человек.
– Пусть стоит, хлеба не просит, – с этими словами хозяин взял короб и поставил его в угол.
– А ко мне недавно муж Аглаи приезжал, Терентий, хотим капиталы объединить, – похвастал Прохор.
Андрей вскинул пистолет и выстрелил набегающему врагу в грудь.
– Ты правильно понял, боярин, – спокойно ответил Андрей. – Но не за пустые слова, не за сказки. Мне нужны слова, в которых есть все, что касается Новгорода.
Андрей не стал упоминать о том, что организовать поход мало. Он и охотники жизнью рисковали, идя на вотякские земли. Умный сам поймет.
– Андрей, ты ли это? Бодр, весел, выглядишь хорошо!
Всех привели к постоялому двору. Заведя во двор, заперли в сарае. Со стороны самого трактира слышались пьяные песни – опричники гуляли на награбленное.
Судно до самой Москвы удалось найти почти сразу. Правда, владелец, оглядев Андрея, цену назначил двойную.
– Он сегодня царскими опричниками брошен в узилище Пыточного приказа.
Оба удалились, и Андрей перевел дух. Мерзкие дела творятся с ведома и одобрения царя. Взять бы сейчас и убить обоих из пистолетов, да только этим делу не поможешь. Иноземцы уже уехали, а вместо убито…
– Ты следи, чтобы одежда чистая всегда была и не рваная, а сапоги чищены, чтобы перед иноземцами не зазорно было. Пойдем со мной.
Не дожидаясь, когда с ним заговорят, Андрей сам заговорил на латинском.
Понемногу завязался разговор. Оказалось, монахи возвращались в Тверь – в общем-то в нужном Андрею направлении. Он был доволен, что часть пути удастся проехать на телеге, и так от Москвы до Сергиева П…
В центре поселения, около кострища, стояли две длинные лавки. Вождь сел на одну, Андрей с Павлом – на другую, напротив. В отдалении остановились жители, сопровождавшие их. М-да, для вождя тоже надо б…
– Павел, ты что, не узнал? Это же я, Андрей!
Вождь выразительно посмотрел на Андрея. Тот понял и полез в калиту. Выгреб оттуда пригоршню медяков и ссыпал их в подставленную ладонь вождя.
Андрею было все равно, куда ехать, лишь бы от Москвы подальше. Москва для него – город враждебный. И в Переяславле оставаться невмочь, все о Полине напоминает.
– За это время о тебе подзабудут. Место, где укрыться можешь, есть?
Когда выезжали из города, их остановила стрелецкая застава.
– Леонтий, этого добей, а потом тряпки из бани выкинь. Добротная баня, жаль будет, если сгорит.
– Москва затевает хитрую игру. А что мы с этого получим? Спроси его.
В избе он уложил свертки на стол и краем глаза заметил, как дернулся Кошкин.
Сафон открыл дверь и, не узнав Андрея, сделал шаг назад.
Дальше Андрей читать не стал – зря такие бумаги в конуру прятать не будут. Изобретателен Кошкин, в этом ему не откажешь. Кабы не следы на снегу, Андрей, как и воины, к конуре не подошел бы.
– Мог бы ему вдвое дать, пусть бы и назад провел.
Они отчалили от берега часов в семь и вышли на стремнину, где течение быстрее. Кормчий был опытным и дело свое знал. Уже пошли ярославские земли.
– Терентий. Охотник я. Все шкурки, что за зиму промыслил, отобрали у меня, нечестивцы!
Старшина тут же ощупал и осмотрел сукно, и оно ему понравилось.
Андрей ринулся вниз – надо было не дать врагу добежать до конюшни. Вскочит на любого коня, лошадиной грудью себе дорогу проложит.
Ну да, обойдется! Даже если не обобрать решили, так зарубят походя.
Петр, судя по всему, бывал в Пскове не раз, поскольку хорошо ориентировался на улицах.
Андрей выбрался из пещеры, отряхнул от пыли одежду. Берег реки, деревья стоят; судя по небольшой траве и нежно-зеленой листве – май.
Добирался Андрей до Москвы две недели, но в целом плавание было благополучно. Судно пристало к причалу на Яузе-реке.
Зарок себе Андрей дал – работать одному и полагаться только на себя. Хотел он людям новой услугой помочь, заработав притом, да не вышло. Не исключено, что, попадись вместо расстриги другой человек, д…
Аглая поскучнела. Купчиха же выбрала сукно, поторговалась для приличия и купила.
– После Москвы следующей целью станет Новгород?
– Надеюсь, там не голова Иоанна или Скуратова? – указал на мешок Гермоген.
– Дядю Игната жалко. Он добрый был, не бил никогда и кормил.
– Можно кого-то из своих взять – того же Петра, с кем я в Псков ездил.
Работали длинными толстыми иголками и дратвой – как у сапожников. На реке влажность, да и под дождем парус нередко бывает. Обычные нитки гниют быстро, а сученая дратва держится долго.
– Садись. Только вчера удалось поговорить с архиепископом Пименом. Занят святой отец, дел много. О твоих московских делах говорили. Не скрою, тревожат твои сведения, да и не только твои – из других и…
И ведь ушли почти – секундочки, мига не хватило! Плот был тяжелый, несло его быстро, и управлялся он плохо. Крайними бревнами он ударил лодью в корму. Раздался треск, корму от удара подбросило, и Анд…
До Нижнего добрались уже без злоключений. Андрей рассчитался с купцом – тому на Желтоводскую ярмарку надо было. Андрей же побрел на постоялый двор. Ему не надо было торопиться, да и чем себя занять, …
– Ты что кушать будешь? – обратился он к Андрею.
Вот вроде и нужный дом. Андрей постучал в ворота. Однако привратник даже калитку не открыл.
Еще через версту сани въехали в починок – небольшую деревушку и остановились у крайней избы. Матвей соскочил с саней и отдал возчику деньги. Сани стали разворачиваться.
Вот и у Андрея адрес был указан так же. Найти Гостиный двор, от него по Рыбному переулку – направо, четвертый дом.
– Я с Леонтием послание передавал – как раз боярин Замойский про купца Щукина упоминал. Может, вокруг него походить?
– Оно так. Мужики, вы как здесь оказались?
Утром проснулся поздно, от выпитого трещала голова. Солнце уже высоко стояло. «Проспал службу, – подосадовал на себя Андрей, – а впрочем – оно и к лучшему. Дарью не встречу, сердце лишний раз бередит…
Пока они ели рыбные пироги с сигом, запивая пивом, принесли гуся, фаршированного гречневой кашей, и чечевичную похлебку с куриными потрошками.
– Кромешники? – сразу обеспокоился купец. – Далече?
За день Андрей успел побывать в нескольких храмах, покричать на папертях и двух торгах. Везде его слушали внимательно.
– Сейчас, как напьются, куражиться начнут и суд неправедный править, – сказал мужик.
– Это что, это баловство! – сказал как-то селянин. – Ударом такого хлыста человеку запросто хребет ломают, а уж если еще и резко дернуть на себя рукоять сразу же после удара, то и кожу содрать можно.…
– И помни: что бы ни случилось, береги сундучок.
– У вотяков, недалеко отсюда. На другом берегу, выше по течению стоит их азбар. А перед ним – варшуды, их идолы. Мимо не проплывешь, корабль пришельцев так и стоит у берега.
– В этом месте постоялый двор должен быть, так он от берега сажен пятьсот.
Вечер уже, спать пора, завтра снова за прилавок. И уснуть невозможно, мысли разные в голову лезут. Как помешать Иоанну замыслы свои осуществить? Поход царя на Новгород состоится – из истории он это з…
– Догадался. Если бы в нем было золото, сундучок был бы неподъемным. За тряпье ты бы так не держался. Вот и остаются бумаги.
– А кто видел? Взяли вы его ночью, привезли на рассвете. Для семьи он в Елизово уехал, беспокоиться пока не будут.
Сотоварищи его взвыли от ярости, повыхватывали сабли и стали ругаться матерными словами.
Плотогоны жердями оттолкнули плот от берега, и он медленно скрылся из виду.
Андрей остался на берегу один. Где он? Куда идти? Решил двигаться вдоль берега – все равно какая-то деревня покажется. От места столкновения они вчера отплыли довольно далеко, и он сейчас не мог вспо…
Андрей сразу решил проверить мужика – на попа-расстригу он похож.
Подписи на грамоте были, но, скорее всего, – искусно подделанные. Кто бы в здравом уме хранил столь серьезный документ за иконой, в храме, в общедоступном месте?
Андрей едва не подпрыгнул на месте. Он снова в другом времени! Только на этот раз уже не удивился так сильно.
И в этот момент свистнула стрела, и один из членов судовой команды упал. Охотники сразу оценили опасность и бросились к стволам деревьев – укрыться.
– Знаю, знаю, о чем думаешь! Угла своего нет, дела нет – не до семьи. Правильно думаешь, в нужном направлении. Сейчас, конечно, не сезон – ни на санях, ни на корабле, месячишко погодить придется. У м…
– Ладно, дам тебе зелья, – вдруг смягчилась она. – Тебе как – чтобы побыстрее подействовало, или не сразу?
– Уж очень ты осведомлен о Василисе, – не удержался от колкого замечания Андрей.
– Открыто, входи! – отозвался Андрей. Он ожидал увидеть прислугу или хозяина, а вошел…
– А ты знаешь, что Сафона, ну, знакомого твоего, из Посольского приказа выгнали, допрежь батогами побив?
Едва они отъехали несколько верст, как наперерез выскочили всадники. Андрей их сперва за боярина со свитой принял.
– Андрей, вотяк сигнал своим подает дымом. Смотри!
Петр постучал в калитку. Вышел холоп, узнал Петра и пропустил их без вопросов.
– Последить за домом хочу. Угол в избе напротив снять или поблизости. И помощника бы мне – за людишками последить, что приходят.
Заставу свободно миновали – стрельцы что-то горячо между собой обсуждали: то ли невыплаченное за год жалованье, то ли предстоящий поход на Кудеяра. На первом же перекрестке направо повернули, на Можа…
На следующий день к полудню в Посольскую избу вошли татары. Вошло их много, человек двадцать, все в цветастых халатах под шубами, на голове – лисьи малахаи.
Они быстро домчались до дома Скоробогатовых.
Он побрился и переоделся – вопрос нескольких минут.
Охотники расползлись по опушке и стали шуршать в темноте, как мыши. Потом вернулись. Добыча была невелика, но на три стрелы хватит. Сухой мох горит не так ярко, как пакля, он тлеет и дымит, но солому…
Бед в правлении царя Иоанна и без слухов хватало. Несколько лет была засуха, неурожаи, усугубляемые бегством крестьян со своих земель. Да еще во многих землях бушевала моровая язва – чума. Эпидемия в…
– Держи! – Прохор отвел глаза. На ладони у него лежал тощий мешочек с монетами. Недорого же он оценил свою жизнь!
– Жизнь научила. Я ведь во многих странах был, не только на Руси.
– Встречаемся здесь же, через седмицу, – напомнил Андрей.
– Ага, говорил о тебе Сафон. Ты ступай, мы уж тут сами, – выпроводил тот писаря. – Как звать-то?
Андрей повертел в руках ключ – массивный, замысловатый, с заковыристой бородкой. Затем замкнул дверь и отправился в город – ему хотелось видеть новые лица. За три месяца в монастыре одни и те же лица…
Однако слухов таких не было. Говорили о выросших ценах на соль, о войне с Ливонией, потому что с ратных полей пригнали пленных, о плохой воде в Неглинке, о пожаре в доме купца Мелентьева в Посадах.
Но куда идти? На съемной квартире вещей личных нет, значит – в лавку, к Егору. Там в спокойной обстановке все обдумать можно.
Наступила тишина. Иностранцы обдумывали предложение. Война длилась почти десять лет с переменным успехом, истощая людские и материальные ресурсы. Воевало земское войско и боярские полки, опричники в …
– Все равно дед бы сказал – есть, мол, такой сродственник.
Подьячие согнулись в дугу. Андрей тоже поднялся из-за стола и поклонился. Встреть он царя на улице и без свиты – не узнал бы. Одет Иоанн был в монашеский подрясник, на голове – черный клобук, в левой…
В город они въехали перед закрытием городских ворот. Монахи перед городом отвернули к монастырю.
– Завтрак уже готов, и потому я не задержу тебя надолго. Перехожу сразу к делу. Это правда – насчет разбойников?
– Вот, в правильном направлении голова у тебя работает. Ну, не мне же тебе подсказывать.
Но опричники изводили под корень не только бояр, но и их семьи. Поднять оружие на ребенка – нет, никогда! Он еще не настолько очерствел душой, еще сильны моральные устои, заложенные родителями. Да, н…
На слиянии Вятки и Камы суда развернуло течением, поставив поперек движения. Кое-как они выправились. Однако опыт учли. Перед впадением Камы в Волгу отвязали швартовы, рассоединив суда, перебросили к…
Третьего декабря 1564 года Иван IV со своей второй женой Марией Темрюковной, казной, библиотекой и иконами переезжает в Александровскую слободу, находящуюся в 65 верстах от Москвы, пишет гневное пись…
Видимо, вопрос этот Пелагею волновал. О своих близких, да и дальних – до третьего-четвертого колена, родственниках – они знали. И попал бы Андрей впросак, если бы заранее свой ответ не продумал.
– Умен ты, – после долгого молчания сказал Леонтий. – А я вот только саблей махать могу да поручения выполнять. Грамоты не хватает, умишком не вышел.
Егор догнал его и ударил топором в спину. Кромешник завизжал, как свинья на бойне, но продолжал ползти. Егор ударил его еще раз – по затылку, и опричник упал лицом в снег.
Сам взял лошадь под уздцы и завел ее во двор. Андрей не был альтруистом и бессребреником, но пережитое вместе нападение разбойников как-то сблизило.
– Нет, так не пойдет, – сказал Андрей, – давай по очереди. Сначала я, потом – ты. Но если я покажу на кого-то, за ним пойдешь. Осторожно проследишь – где живет, как звать, чем занимается.
Аглая удивленно вскинула бровки, и Андрей понял, что «прокололся». Не мог человек, едва знакомый с грамотой, знать о подвигах древних героев.
– Чего на месте застыл как соляной столб? – прервал его размышления грубый голос.
Одного только не учел Андрей – на время весенней, да и осенней распутицы ярмарка замирает, и ни на санях, ни на корабле до нее не добраться. Вот и сейчас: едва март подошел к концу, ярмарка скуднее и…
– Я к его дому подходил уже. Немного не дошел, как смотрю – боярина двое опричников выводят, связанного, а следом – телега с узлами.
Однако купца, охотников да судовую команду сжигало вполне понятное желание – как можно скорее оказаться дома после долгого похода. Купец повелел всем в полдень собраться у судна для расчета, поскольк…
Пару минут Андрей приглядывался, пытаясь понять, кто с кем бьется. На купеческий обоз не похож – на подводах груза не видно. На крестьянский – тем более: одежда не та, и для крестьян уж больно хорошо…
Днем Андрей торговал в лавке, а вечерами встречался с писарем Сафоном. Тот сначала носил рукописные копии несущественных документов, но Андрей исправно платил, и со временем пошли документы поважнее:…
Андрей знал от начала до конца всего-то десятка полтора песен, только невозможно перед этими людьми Кипелова из «Арии» петь. И он затянул «Ой да не вечер, да не вечер». Народ после «Любо!» кричал, и …
– У меня нож только, топор в санях остался.
Но Гермоген оказался на месте и выглядел бодро – как всегда. И когда он только отдыхает?
– Во-первых, встретились враги. Иван Васильевич войну ведет в Ливонии. С его ведома встреча, и не о войне пока речь шла, а о лживых, подметных письмах. На основании их, да если еще письмами перед Боя…
Писарь отложил гусиное крылышко, вытер руки о полотенце, не спеша достал из рукава сложенную бумагу и торжественно протянул Андрею. Лицо у него было довольным.
После расставания Андрей пошел домой. По случаю позднего времени в лавке не было никого – ни покупателей, ни Василисы. Андрей объяснил Егору ситуацию – отращивать бороду и одновременно быть на людях …
– Бери. Несколько крупинок в кружку бросить надо. Вкус от этого не изменится. Подействует через седмицу.
Вотяки разочарованно взвыли и дальше, за поворот, уже не пошли. Они выкрикивали что-то явно обидное, только слышно было плохо.
Обоих поместили в камеру подворья – были такие в подвале для особых случаев. Стены, выходящей в коридор, где обычно двери, не было, вместо нее – решетка из толстых железных прутьев.
Груз ударил татя прямехонько в лоб. Раздался хруст костей. Разбойник замер на мгновение, покачнулся и повалился на спину. Он был еще жив, хрипел и был без сознания. Было понятно, что это уже агония и…
– Спасибо, Никита! – растроганно поблагодарил купца Андрей и отвесил ему глубокий земной поклон. Если бы не купец, ему пришлось бы туго.
Ехал Андрей неспешно, поскольку конкретных сроков прибытия Гермоген не назвал. Ночевал на постоялых дворах, лошадка отъедалась там же, в конюшне.
Опричник успел это сделать раньше и теперь нахлестывал лошадь. Вот только конь его споткнулся – он устал от гонки.
– В Новгород везти надо, Гермогену. На деньги эти наемников для защиты города нанять можно – тех же немецких ландскнехтов.
И все-таки добрались они до Новгорода. Уже на ближних подступах встречные, увидев Гермогена, ломали шапки и кланялись. Андрей понял, что Гермоген – личность в Новгороде известная.
В принципе, для Гермогена ничего интересного, о Великом Новгороде – ни слова. Но писарю Андрей дал деньги – надо же поддержать Сафона, заинтересовать материально. Не исключено, что в следующий раз он…
Гермоген предложил войти. На столе стояли два подсвечника, дававшие сносный свет.
– С весны, – отвечал тот. – Разорился хозяин и исчез.
От неожиданности он остановился. Думал, с рыжей бородой и в суконном колпаке его не узнают.
Спать его уложили на лавку. Под голову он узел свой положил. От усталости и пережитого волнения уснул быстро.
Через час Андрей не выдержал, зашел в дом. В прихожей высилась груда узлов с вещами.
– Справляемся помаленьку. Лавку я себе купил, товару набрал. С долгами рассчитался.
Лошадь пошла, и за ней – весь обоз. Как ни странно, но за ними пошли несколько лошадей опричников.
Звук выстрела разорвал тишину леса. Вспышка и грохот, клубы дыма как будто парализовали наступавших.
Гермоген дернул за шелковый витой шнур, который висел позади него. Через некоторое время в дверь постучали.
– Бери коня с конюшни и езжай в Новгород. Письма вручишь только Гермогену, ни один посторонний человек прикасаться к ним не должен. В случае опасности – уничтожь. Сожги, порви – да хоть съешь! Все ли…
– Давай кровать отодвинем, надо последнего кромешника добить, – сказал он Леонтию.
– Голое поле и луг, не было никого. Коли сам не расскажешь, никто и знать не будет.
То ли одиночество сказалось, то ли весна, но Андрей стал заглядываться на девушек – все-таки он молодой здоровый мужик. А за последний год только с Аглаей в Москве потешился немного. Да и то – замужн…
Пошла всего вторая неделя слежки, как все изменилось. На крыльцо с узлом за плечами сам хозяин вышел, с супружницей на крыльце расцеловался.
Вместе со слугой на крыльцо вышел и сам хозяин, оказывая тем самым гостю уважение. И, наверное, интересно стало. Предложил Андрею место, жалованье – а он возьми да исчезни.
Ужас обуял горожан, когда они услышали крики монахов, забиваемых палками.
– Ага, и причем на обе ноги. Никифор боец умелый и жесткий, но для того, чтобы создать единую воинскую команду, выучка должна быть: муштра, ежедневные упражнения. Ты же во Владычном полку был, знаешь…
– Милок, дальше сам! Мне еще десять верст ехать, а то лошадь запалю.
– А куда он из подвала делся? Если бы он там оказался, толпа бы бесчинствовать начала.
Андрей поднял сапог и перевернул его голенищем вниз. Потом запустил внутрь руку. Нет ничего. Поднял второй сапог, засунув внутрь руку. А почему стелька отстает? Зацепив ее ногтями, он отодрал ее полн…
– А тебе какая разница, старая? Я деньги плачу, ты зелье даешь.
Первыми выехали со двора монахи. Лошадка у них была старая, и Андрей намеревался их догнать.
Аглая шла в трапезную. Распахнула дверь, и Андрей увидел, что в зале накрыт стол. В кувшинах вино, на серебряных тарелках – пироги и холодные закуски. Видно, не бедно Аглая живет. Сейчас такого уровн…
– Викентий, мне надо побеседовать с Андреем.
– Саблю подбери, – посоветовал Андрей Леонтию, – все оружие будет.
– Да я бы коркой черствой сыта была, лишь бы с тобою рядом быть. Извелась вся!
Сейчас Андрей исполнял обязанности кучера, помогая по мелочи – тот же дорожный сундук поднести. Однако он не угодничал, чувствовал и вел себя независимо.
Несколько минут стояла тишина, ничего не происходило, но потом в дверь стали бить топором – только щепки в образовавшуюся щель летели. Вот уже лезвие топора насквозь проходит, а удары не прекращаются.
Обороняясь, защитники медленно отступали, собираясь вокруг открытого возка. Кто там, в возке? Кого же так самоотверженно и рьяно защищают обозники?
– Ага, толмач на ярмарке, – улыбнулась она. – Видела я тебя, когда с батюшкой на ярмарке была.
Старик поднялся навстречу Андрею, опираясь на клюку, и подслеповато, прищурив глаза, всмотрелся.
Вотяк снял с себя кафтан, растянул его на руках над костром и, то убирая его, то снова держа над костром, он подавал сигнал тревоги, требуя помощи. Дым от костра шел не сплошняком, а с перерывами.
Он встал за дерево для защиты от сабли, если опричник окажется шустрым, и поднял свою импровизированную палицу.
Гермоген вышел, держа в руках походный сундучок.
Так уж получилось, что они сказали друг другу не все. Часть просто умолчали, часть высказали намеками, но друг друга поняли. Для более далеко идущих выводов у Андрея не хватало информации и знания ме…
– Да это я так. Отец Гермоген тебя характеризует очень хорошо. Толков, исполнителен, выводы умеешь делать. Это не всем дано. Вот ты слышал весь разговор. Твои выводы?
Андрей приказал отчаливать и пристать к противоположному берегу. Вятка – не Волга, ширина реки раза в три меньше.
Он нашел хозяина, который согласился сдать комнату, но она выходила окном в проулок, двора царского не было видно, да и далеко для гладкоствольного самопала, метров семьдесят-восемьдесят. Собственно,…
Утром он позавтракал и распорядился оседлать коня. Вынес из постоялого двора переметную суму и перекинул через круп лошади. За постой и еду он не заплатил, как это делали опричники. Поступи он как до…
Вид с колокольни открывался удивительный, пол-Москвы было видно, а двор царский – так вообще на ладони. Тоже далековато, с полсотни метров, но все же! И стены кремлевские почти рядом, и Москва-река. …
Опричники тоже несли потери, их телами была усеяна дорога и поляна. Одному из опричников удалось вскочить на задок возка, он рубанул цивильного пассажира саблей по голове, но и сам рухнул, получив уд…
К Сергиеву Посаду, как к духовной столице Руси, сходились многие дороги. Какой-нибудь попутчик попадется на телеге, подберет. Вот вроде недалеко от Москвы Сергиев Посад, а люди разные. В Москве все б…
– Я. – Андрей насторожился. В Переяславле после такого вопроса он получил удар стилетом в живот.
Теперь в зеркале отражался настоящий иноземец.
При прощании они уговорились встретиться через неделю.
– Эвона! Мы других лошадей заберем. Опричникам они теперь не нужны.
– Руками работать можно, на паперти стоять – выбор есть всегда.
– Представляешь, Никифор слухи среди своих распустил, что он сокровища свои попрятал в укромных местах; вроде как клады сделал и заговорил их. А клад-то – вот он, ты на нем сидишь.
Андрей на четвереньках двинулся к забору. Осмотрелся, подпрыгнул, уцепился пальцами за верх забора, подтянулся, помогая себе ногами, взобрался на самый верх и спрыгнул на землю. Уф! Дело сделано.
– Так я еще шесть языков знаю, – не отставал Андрей.
Только потом Андрей понял, в чем суть происходящего. В отличие от них, вотяки прекрасно знали местность, русло реки. Суда плыли, делая большой полукруг, а вотяки шли по лесу напрямую, по тропам. Вот …
Каждый из мужчин носил на поясе два ножа. Один большой, боевой, второй маленький, обеденный, с лезвием длиной в ладонь. Им резали мясо и другие кушанья, накалывали отрезанное и отправляли в рот, поль…
Одно сейчас Андрея не устраивало – с Егором видеться редко будет. А при лавке – Леонтий. Если понадобился срочно – окончания службы ждать надо.
Суденышко прибыло в Москву и причалило на Яузе-реке, недалеко от впадения ее в Москву-реку.
После сидения в лавке и писанины Андрей пошел не на постоялый двор, а дом купца Скоробогатова искать. Прохожие на улице дом ему сразу указали. Не дом, не изба – хоромы! Терем настоящий. Наличники две…
– Не, пива достаточно, мне же завтра на службу.
До реки добрались с трудом, хоть до них проехали два обоза. А на льду путь был уже накатан, движение оживленное – и спереди и сзади обозы видны. Пурга движение остановила, и теперь все старались наве…
– У нас завтра к вечеру посетители важные будут – старшина немецкий и боярин Замойский. Сначала ужин, потом деловой разговор, если сладится. На тебе ужин. Закрывай лавку, иди в трактир, заказывай на …
Увидев Гермогена, один из священников тут же подошел и проводил их в боковой придел.
Андрей кинулся к столу и стал заряжать пистолеты – ведь еще один кромешник жив. Он слышал выстрел и попытается узнать, что с его сотоварищами, а для этого ему придется подняться на второй этаж. Вот т…
Плотогоны стремглав кинулись на сушу и стали вязать швартовы, чтобы плот не унесло течением. Тогда – пиши пропало.
Плот шел почти до темноты. Редкие встречные суда, увидев его, сворачивали к берегу. И их лодья, ныне покоящаяся на дне, тоже бы отвернула, не догони ее плот сзади. Ведь когда плывешь, смотришь вперед…
– Я татарский язык знаю. Ты хорошо толмачил, ни слова не упустил. И суть не исказил.
Андрей забрался внутрь – здесь было безопаснее. В углу шалаша лежали котел и провизия в мешках. Он уселся на бревна и задумался. Да что же ему так не везет? Черная полоса какая-то, как будто он несча…
– Снять дом – наверняка вы знаете свободные дома. Было бы неплохо, если бы на первом этаже была бы лавка.
Он вместе с Павлом выдвигается к амбару. Если есть охрана, они попробуют снять их ножами. При обнаружении их вотяки, конечно, поднимут тревогу, но трое охотников, оставшихся на опушке, начнут стрелят…
Андрей сначала решил не брать с собой суму – лошади тяжело, да и кровь многих людей новгородских на трофеях опричных. Но после некоторых раздумий изменил свое решение. Лучше он поедет в Переяславль и…
– Один рубль. – Сафон помолчал и добавил: – В год.
Утром он встал рано: надо было лошадь почистить, подковы посмотреть.
И на царский двор воду доставляют, только не водовозы городские, а холопы со двора. Во дворце царь или нет – воду возят ежедневно, потому как охрану и многочисленную челядь поить-кормить надо.
Он и не заметил, как сзади подошли монахи. Волосы их были расчесаны, бороды умащены маслом. Рано, однако, монахи встают, небось уже и помолиться успели.
Для начала он устроился на постоялый двор. Потом пошел на торг, купил персидской хны и в бане выкрасил волосы на бороде. На голове красить не стал, потому как голову побрил, да и тафья на голове, вол…
Вот и знакомый дом. Но чем ближе Андрей к нему подходил, тем сильнее охватывала его тревога. Двери заперты, ставни на окнах закрыты. А подошел ближе – так и слой пыли на крыльце разглядел. В лавку уж…
Солнце стояло в зените, и фигура Андрея практически совсем не отбрасывала тени.
Собрата Андрей определил сразу. Скорее всего, купец был владельцем ушкуя.
Дарья уселась на лавку, брезгливо потянула носом. Черт! В комнате наверняка перегаром пахнет.
– Давай выпьем за твои успехи! – предложил он.
– Крымский хан не из тех людей, которые болтают попусту. Скорее всего, он хочет договориться с неведомым пока нам человеком о совместных действиях.
Андрей положил саблю на стойку, поднял и поставил тяжелые, длинные столы.
– Есть такой, сегодня доставлен. Давай передачу.
В общем, когда они подъехали к Пскову, Андрей уже сидеть не мог. С непривычки скакать верхом несколько дней с утра и до вечера было тяжело. Определенно, верховая езда не для него.
– Кабы знать! То ли вотяки, то ли черемисы, то ли югры. Трофим языка не знает.
– Изба без окон. В нем вотяки зерно хранят, шкурки животных.
И впрямь, антураж в избе – для фильмов-страшилок: на веревках развешаны сушеные жабы и змеи, пучки трав и что-то непонятное.
– Сердце девичье не обманешь, глаза у того купца твои были. Потому не верю я тебе. Однако нельзя мне долго на улице стоять. Зинка, служанка моя, мужу все докладывает, противная. Ты где живешь?
Многие, если не все замки и дома имели потайные ходы в стенах, потайные комнаты, а также слуховоды. Например, находясь на первом этаже и даже в подвале у специального отверстия, можно было отчетливо …
– Где? – всполошился купец. – Ох ты! Быстро все на судно! Антип, выливай воду из котла, быстро!
– Ты не разбойник ли, часом? – подозрительно уставился на него ездовой.
Не было его довольно долго. Потом послышались шаги, и калитка отворилась.
– А ты разве жив? – от удивления домочадцы округлили глаза.
– Откуда знаешь про бумаги? – глаза Гермогена остро блеснули.
Андрей терялся в догадках: почему он не слышит самой нужной для себя новости? Он же сам видел, как разорвало в клочья четырех всадников на мосту! Что с каретой стало, Андрей не видел, все дымом и пыл…
Едва они все расставили и разложили, как на крыльце раздался стук сапог, и Андрей помчался вниз по лестнице встречать гостей.
Андрей определился мгновенно. Он рванулся к калитке, втолкнул паренька во двор, следом шмыгнул сам и запер калитку изнутри. Однако кромешники заметили его. Один перескочил прямо с лошади на забор и с…
– Кистень еще железный может быть, и не обязательно круглый – я видел граненый. И вместо веревки – стальная жилка али цепочка. Попробуй!
– Да, Петр – человек надежный, но он здесь нужен, он лично знаком со многими во Пскове и Великих Луках. Но человека расторопного я подберу, потому как тебе помощник нужен. Ежели что важное узнаешь, е…
– Мы вот что с архиепископом надумали. Надо тебе в Москву отправляться.
– Ты что, баню поджечь решил? – встретил его вопросом Леонтий.
К ним подошел, по-видимому, старший из троицы.
Около полудня стало тепло, и Андрей даже впал в легкую дремоту.
– Не подскажешь ли, лавка давно закрыта? – обратился он к прохожему.
– Именно. За радение оклеветан был облыжно, заточен под стражу, где и помер.
Егор принес одежду, а Андрей сказал, что дом искать не надо.
Тем не менее что-то у Гермогена не срослось. Пимен ли не соизволил, либо Гермоген был неубедителен, но Андрей остался в монастыре. Он тренировался с оружием, бегал вокруг монастыря с камнем на горбу,…
Он оделся и спустился в трапезную – пивом поправиться или рассолом. Вчера вино пил, на вкус приятное, настроение поднимает, но за вечер в одиночку кувшин опустошил.
– Ты завтра с утра, едва солнце встанет, на берегу будь. Я как сети проверю, тебя заберу, – сказал рыбак.
Вот и знакомый дом. Он прижался к нему, прислушался. Опричник из охраны мог рядом быть, полусонный по ночному времени. Обычно к утру охрана устает напряженно бдить, внимание рассеивается, и она не ст…
По дороге проезжали телеги и несколько карет, но все не то. Кареты были без охраны – царя ни в одной из них быть не может. Понятно, что кареты – привилегия богатых или высоких рангом царедворцев, но …
А «голова» опричного войска уже вползала в славный город Тверь.
Прохор пустил коня галопом, пришлось и Андрею ходу поддать.
– Посланник торговый прибудет. Коли примучили их к миру, то и торговать надо. Они условия знать должны.
– Нас в любом случае убьют, а так хоть есть шанс. Сколько их?
– Я предлагаю тебе перейти ко мне на службу. Дам корабль, положу хорошее жалованье. Не все же тебе офеней быть, пора в люди выбиваться.
Андрей нашел масляный светильник, зажег его.
На улицах по раннему времени народу было мало, но все-таки Фадей распорядился накинуть на головы захваченных лошадиные попоны.
– И, вспомнил! Банный день был вчера… Впрочем, сходи, может быть, горячая вода осталась.
После еды разговоры пошли. Андрей больше расспрашивал, чем сам говорил.
– Бог-то Бог, да и сам бы помог, – отозвался тот. Но лошадь остановил, пот со лба рукавом вытер.
– А, тогда другое дело. На корабле разносолов нет, пища простая, но сытная.
– Я ведь, когда ты ушел внезапно, почувствовал, что не насовсем, что вернешься. Мое предложение в силе остается. Небось за тем и пришел? – И хитро улыбнулся.
– Если ты сказал «во-первых», значит, должно быть – во-вторых, так?
Уже спокойно он слушал о дальнейших действиях Андрея.
Скакали молча. Тут не до разговоров – язык бы не прикусить да из седла не вылететь. Час всего добирались, но на ветру Андрей вспотел, как будто всю дорогу бежал.
– Не знаю, как и благодарить тебя, смелый человек. Кабы не ты, нас бы обеих обесчестили бы и ограбили.
Торговались полчаса, наконец ударили по рукам.
Андрей взобрался по веткам на дерево – невысокое, метра четыре. О, теперь другое дело, видно было великолепно, как на ладони.
Они прошли в угол сарая. Охотник подпрыгнул, уцепился за стропила и легонько ударил второй рукой по горбылю. Прогнившее дерево с глухим треском сломалось.
Каких только писем ему писать не приходилось! И чисто семейных, с перечислением приветов многочисленным родственникам, и любовных, с которыми парубки больше обращались. Он им даже стишки незамысловат…
– Сделаю. У Василисы где-то там родня живет.
– Я же просил тебя в Москве не показываться! Вдруг схватили бы?
– Не исключено, что сюда уже идут опричники. Боюсь, что все это придется оставить. Жизнь дороже.
Дорога огибала пригорок, и когда кто-то приближался, Андрей ложился на землю, чтобы его не заметили.
Разбудил его какой-то жучок, который полз по лицу и щекотал лапками. Он смахнул его рукой и окончательно проснулся.
Хотя, как писал немецкий наемник Генрих Штаден, служивший в опричном войске: «…опричники обшарили всю страну… на что Великий князь не давал им своего согласия. Они сами себе давали наказы, будто бы В…
– Конечно! – обрадовался проницательности иностранцев Федор. – Хорошо бы еще, чтобы переписка была, зримые доказательства измены.
Оказалось, что до Калязина проще всего добраться с рыбаками. По воде и ближе, и быстрее получится.
Андрей пошел на постоялый двор, спрятал в сундук «мышиное зелье» и прямиком направился в Немецкую, или, по-иному – Кукуеву слободу.
– Ребенка от тебя хочу! – шепнула она Андрею.
– Узнаю ключаря Фому, его рука – уж больно ты на офеню похож.
Хозяин судна, он же купец, с тревогой поглядывал на север, оттуда шли тяжелые тучи.
– Давно я дома не был. Если здесь, можно сказать – в глуши, на окраине – так бесчинствуют, представляю, что творится там.
Андрей поклонился. Дело затевалось серьезное, и, похоже, таким маскарадом раньше не занимались.
– Занятно баешь, заслушался. Только ко мне это как относится?
Андрей стянул кафтан, закатал рукав рубахи. Но раны на руке уже не было, остался только розовый рубчик. Рукава кафтана и рубахи были рассечены и вымазаны кровью. Однако рука оставалась онемевшей, Анд…
В сарае, довольно обширном, уже были люди.
Утром он выспался по самое «не хочу» и направился в царев кабак, знакомое уже место. Рано утром сюда приходят опохмелиться пивом, а к полудню, в обед сюда собирается мастеровой народ. Пьют, но меру з…
– А еще без тебя два раза купчиха с дочкой приходили. Девица уж на выданье, тобой интересовалась. Я сказал – на родину, в неметчину уехал.
Плавание протекало спокойно: ни дождя, ни ветра, ни разбойников – прямо благодать.
– Медяху за седмицу, – женщина прижала пальцы ко рту. Самой, наверное, показалось много.
– И нас трое привели. Итого – девять. – Андрей обвел взглядом людей в сарае.
Слова Гермогена прозвучали неожиданно для Андрея, никогда раньше он так не говорил.
Возвращаясь, они едва не угодили еще в одну ловушку. Аршак остановился и показал вперед. Но сколько ни смотрел Андрей, ни веревок, ни чего другого он не увидел.
Подойдя к городской стене, он высыпал на ладонь монеты из мешочка. А ведь, пожалуй, на задуманное денег хватит – он решил пройти на торг и купить семье Андрея подарки.
– Меня Гермогеном зовут, я монах с подворья Хутынского монастыря.
– И ты прости меня, Полина. Тяжкая вдовья доля тебе выпала. Спасибо, что сына одна подняла. А все я – злата-серебра хотел заработать, не себе – семье, чтобы жили не хуже других. А вышло… Не к чужой б…
Тот сразу после службы заявился. Увидев Андрея, подсел за стол.
Не выспавшись, Андрей за стол уселся хмурый.
Ну надо же так! Приехал проверять выучку молодых бойцов, а тут, пусть и в учебном бою, но совсем зеленый боец дважды одержал над ним победу.
– О! И чисто! Подьячий доволен, в пример меня ставит.
– Через неделю тут одни трупы будут! Лавки разграбят, а монастырскую казну увезут. Уходить надо, спасаться!
– И что ты им предъявишь, какую вину? Они могут сказать, что брали у Кошкина в долг.
Один из монахов сбегал к телеге, порылся в поклаже и принес чистую тряпицу. Он умело перевязал Андрея.
Они вошли в дом, и Андрей удивился тишине, царившей в нем.
Андрей веревку поймал, живо обвязал ее вокруг пенька и подтянул, выбирая слабину. Ушкуй ткнулся носом в берег. С него сбросили сходни – доску с набитыми поперечинами, и на берег сбежали двое парней, …
– Добром это не кончится. Бежать отсюда надо.
Вечером у него состоялся разговор с младшим Андреем.
– Вроде как письмо крымского хана Девлет-Гирея в Ливонию. Кому – не знаю, не понимаю. Просит согласия прислать посла для переговоров. О чем сами переговоры, не сказано.
Дым быстро снесло в сторону ветерком, оставив только запах серы, и Андрей, к своему удивлению, увидел, что разбойник стоит, с недоумением глядя на рану в своей груди – оттуда обильно струилась кровь.
Рукой Андрей прикрывался от бокового ветра. А он, как назло, то слева подует, то справа пригоршню колючего снега в лицо бросит.
Прохор снова отвел глаза. Да, похоже, сейчас.
Они въехали в город уже перед закрытием городских ворот. Леонтий без указаний направил лошадь на подворье.
К своему удивлению, охотников он нашел сразу – даже четверых. Объяснил им задачу.
Откуда – сверху или снизу по течению реки шел ушкуй – Андрей за дремой не заметил.
Один из домов глухой стеной в переулок выходил, а слуховое окно – аккурат на царский двор. Только как туда забраться по отвесной стене? «Кошку» забросить с веревки? Так загремит, хозяева всполошатся.
Не хватало Андрею надежных людей, на которых во всем положиться можно. Но не просить же у Гермогена!
– Ступай. Служи Святой Софии и Великому Новгороду.
– Э, Андрей! Пост не соблюдают воины, болящие и странствующие. Не знал?
Утром Андрей открыл окно – проветрить комнату. У ворот послышался топот копыт, перестук колес, потом все смолкло.
– Почему конуру не досмотрели? Вот я вам задам!
Под стелькой была бумага. Андрей поднес сапог поближе к свече и осторожно вытянул бумагу, чтобы не разорвать ее невзначай.
– Скромность не всегда украшает. Кабы не твоя задумка насчет Кудеяра, что бы Никифор делал? Он ведь муж деятельный, скучно ему в Новгороде было. А у тебя он дело по сердцу нашел, да и Новгороду польз…
В трудах пролетела еще одна неделя. Незаметно подошла осень с ее дождями и непролазной грязью.
– Похож, наверное. Я по-немецки и говорить-то не умею.
Другие – больше из боярских семей и служилого люда – ухмылялись.
– Его самого и спросишь. Я человек маленький, твои слова ему передал, а от него к тебе – мешок.
– Положи в угол, и пусть мне больше никто не мешает.
И Андрей коротко рассказал ему о Кошкине, который выехал в починок.
По традициям деловой разговор сразу не начинался. Сначала беседовали о погоде, о семье, о видах на урожай. Андрея такие разговоры тяготили и раздражали – лишняя трата времени. Боярин, видимо, времене…
– Мы ищем корабль и его команду – они пропали в этих местах. Может быть, великий вождь что-нибудь слышал об этом?
Из церкви вышли два священника, послушали его, да и вернулись обратно в храм.
– Всамделишное, немец писал. Он иногда нам оказывает услуги, а мы ему. Обе стороны довольны.
– Я вам правду говорю! Я Блаженный Михаил, мне видение было!
– Как же ты отважился такой груз везти? Опасно!
– Чего ты мне алтыном перед носом вертишь? – все еще не понял его купец. – Я что, не видел его никогда?
Из боковой двери навстречу Гермогену вышел седой священник. Они облобызались.
– Царь Иоанн Васильевич не против прекратить войну в Ливонии и подписать мирный договор.
– Плохо, что ты, Вилли, медью не торгуешь. Медь нужна царю для пушек.
Трофим обрадовался, увидев купца. В душе он побаивался, что тот взбучку ему даст – ведь Трофим оторвался от команды. Правда, отлучка та купцу и двум речникам жизнь спасла.
– Я потом все расскажу, наедине. Куда его определить?
– А хоть бы и так, – дерзко ответил Андрей.
Едва он зашел в храм, тут же встал сбоку от входа. Народ все больше к алтарю пристраивался, поближе к священнику.
– Живот у меня прихватило. – Трофим оторвался от тарелки с кашей, облизал ложку. – Я в кусты побег – мы на стоянке еще были, ночевали там. Вдруг слышу шум, крики. Выходить из кустов поостерегся – мал…
– Я уже месяц как в отъезде. Хорошо, что предупредил.
Аглая сама открыла ключом калитку, а когда они вошли во двор, заперла. И замок на двери дома отперла сама.
Утром, едва забрезжил рассвет, ушкуйники вновь разожгли костер. Дневальный набрал в котел воды и подвесил его над огнем. Команда пока умывалась, приводила себя в порядок.
Андрей бросился бежать по дороге. Ему надо было хоть немного оторваться, выгадать секунду.
Царь выбрал второе. И уже в начале декабря 1569 года Иоанн с опричным войском выступил из Александровской слободы. Войско было многочисленно, а вот провизии для кромешников в обозах не везли. И они, …
– Я поглядеть на судно хочу, – сказал Андрей.
– От двух выгодных предложений отказался! Да ты, братец, бессребреник! Выбился бы в купцы, женился бы на красавице и жил бы в Москве!
– Вот и славно. Жалованье для начала небольшое положим – рубль в год. А там видно будет. От старания, радения твоего и от языка все зависит.
Утром он остался наедине с Леонтием. Вручил ему бумаги, полученные от писаря, свое послание с припиской – по меди и предполагаемому изготовлению монет, снабдил Леонтия деньгами.
Андрей вернулся в келью – отсыпаться. Тепло, уютно, никто не беспокоит. Поднимался только для того, чтобы в трапезную сходить – на обед и ужин.
– В Твери монастыри грабят, лавки торговые разоряют, людей убивают. А Тверь, заметь, уж век почти под московской рукой. И то не жалеет, не бережет ее Иоанн. Что же тогда он с Новгородом вольным сотво…
Леонтий распряг лошадь, а сами во дворе остались. Прислуга корм лошадям задала, водички теплой ведро принесли.
Не хотели мужики, побаивались, но ослушаться Андрея не посмели.
Проехав городские ворота, они направились к Софийскому храму.
Короче, весь вечер он придумывал себе «легенду». Решил не мудрить, если спросят – рассказать о своей переяславльской жизни. Хоть и век прошел, и изменилось многое. Но всех мелочей продумать нельзя. Х…
– Я не в долг даю, насовсем – родня все-таки. – Андрей положил монеты на стол. – Если выполню все, что задумал, может, и вернусь. Ты пацана береги и Пелагею, они самое дорогое, что у тебя есть.
– Не может быть! – изумился купец. – Я за иные походы гребцам столько плачу. И заметь, безо всякого риска. Ой, что делается!
Андрей стал протискиваться к девушке поближе.
Судно на веслах, добавивших ему ходу, стало уходить в сторону с фарватера. Кормчий почти лежал на рулевом весле, напрягая последние силы.
– Извини, святой отец, уж больно кромешников не люблю. А еще не люблю, когда нападают большинством.
А сам бросился по лестнице в кабинет Гермогена.
– Вроде дела обговорили, теперь можно и выпить.
– О Господи! Прости! За схизматика принял. А где борода?
Пиво было прохладным и крепким, пилось легко, но мозги туманило. И писарь начал жаловаться на службу, на жизнь.
– Хорошо, беру. За работу – мои харчи и перевоз.
– А ну как ты и вправду беглый тать? – Видимо, его терзали сомнения.
– В посады иди, там ищи. Тут самый центр, Кремль рядом. Да у тебя и денег-то таких не найдется снять. Экая образина!
Андрей уже достиг ближайших деревьев, когда его заметил один из опричников, стоявших у ворот. Он вскочил на коня и кинулся за сбежавшим пленником.
Ну да, рыжих не любили, даже побаивались – вроде бы с нечистой силой они якшались. А Андрей думал, что снять комнату – самое легкое; ан не получалось.
Оставшийся в живых вотяк не побежал за помощью в азбар – он подал сигнал. Развел костер и, когда он разгорелся, подбросил еловых веток. Повалил густой белый дым.
– Во-первых, надо вокруг царя своих людей заиметь. Или наверх кого-то вытолкнуть, помочь подвинуться, или подкупить. Злато-серебро все любят, не устоят. Слишком многое на кону стоит, чтобы добывать н…
– Дозволяю. Жалованье положим, как и всем в слободе. А мы хоть покушать нормально сможем. А то все дела – то купеческие, то тайные. За весь день иногда куска хлеба не съешь.
– А я знаю? Они по-своему лопочут, попробуй разбери. Идем.
– Так они же не иноземцы, покорил Иоанн Васильевич Казань-то, – искренне изумился Андрей.
Андрей рванулся к Павлу, дернул дверь амбара – заперта! Замка не было видно, да и кто в селении, где все свои, будет красть? Андрей пошарил рукой, нашел защелку, отодвинул и открыл дверь.
– Чего время тянуть? Завтра утром на городском причале встречаемся, у спуска.
Он улегся на землю, поразмышлял над своим любопытством и тупостью. Какого черта его понесло? Почему с Павлом ничего не происходит, а только с ним? Так и уснул.
Но дом подходил не каждый. Надо было, чтобы он был высоким – не меньше двух этажей, и окна на царские покои выходили. Это важный момент, решающий для выбора места.
– Сначала письма во Владимир набрать надо, не с пустой же сумкой ехать.