Все цитаты из книги «Инквизитор»
— Ну, берёшь? — Солдат ждал, не убирая денег.
— Вчера. Да нет, позавчера уже, — говорил Стефан, заметно успокаиваясь. — Еду ему носил.
— Так вроде управляющий был. Уехал. Староста из Малой Рютте, наш староста, приказчики, кузнец Цваинг из Вильбурга.
— Я знаю, кто это, — сухо заметил монах, — а что нужно тебе?
Они попрощались. Брат Ипполит дал солдату холщевую сумку с мазями, бинтами, средства для зубов, заодно рассказал, как этим всем пользоваться, проводил до двора и даже помог сесть на коня.
Люди увели козла, а остальные в трактире притихли.
— Снимай, говорю, личико твое поглядеть хочу, может ты вор с дороги.
— Бери коня и скачи. Скажи, что бы инструменты брали.
— Командует он… — Продолжал шипеть староста. Его пегая бороденка тряслась. — Докомандуется…
— Тут я, что господин нужно? — Выбегал из донжона сержант.
— Управляющий сказал талер да двадцать семь крейцеров. — Мельник вздохнул. — Так то за прошлый год, а за этот даже не знаю.
— Не дай Бог, я этого бродягу не знаю, — предупредил стражника Волков, показав ему кулак.
— Барон уговорил меня стать коннетаблем на время, пока не наведу здесь порядок.
— Моя госпожа фрау Анна шлёт вам письмо, господин, — он протянул бумагу.
— Ну, да, помогаю. То возы считаю, то бревна, то мелочь в трактире. Я бы это и в монастыре мог делать, а меня отпустили ведьм ловить и упырей. Я ведьм ловить хочу.
— Сегодня кто-то пытался отравить меня, — он пристально поглядел на окна третьего этажа, солдат чувствовал, что из-за ставен на него смотрят, — мне в покои было принесено отравленное вино, этот мальч…
— Ну, что? Как вам мое предложение? — Оторвал его от воспоминаний барон.
— Ясно, иди. Ёган, монах чего ждёте, одежду, коня мне.
— Прекратите, вы сейчас до пфеннигов дойдете. Ладно, последняя цена двадцать семь монет.
Болты были великолепны. Черные каленые жала чуть торчали из серебряных крыльев, отшлифованных до зеркального блеска. Баланс болта был соблюден идеально. Перья ровные, и даже древки дерева были отшлиф…
Вскоре они подошли к склепу. Он был старый, черный, без лишних украшений, только крест на стене да дверь из железных прутьев. Камни его старые поросли мхом.
— Вот, у дезертира в сапоге нашел, — и положил на стол кошельки.
— Дурак ты. Что же они, по-твоему, ангелы были? Или они меня не убили бы, если смогли?
Весь оставшийся день он просидел за столом в донжоне, ел, пил пиво, растирал больную ногу. Самочувствие его заметно улучшилось, а к вечеру, после пятой кружки пива, он и вовсе повеселел. Особенно рад…
— Я лично — ничего, я пекусь только о процветании Матери Церкви, а вот Церкви такой воин как вы точно пригодится.
— Раз ты из судейских, так может и грамоте обучен? — спросил солдат.
— Кабы мужик за вилы не взялся. — Хмуро глядел на коннетабля сержант.
— Держись! — Только и мог крикнуть солдат. Волков ничем не мог ему помочь. Он следил за кожаным и ожидал нового выстрела из арбалета. А кожаный начинал выдыхаться. Из, казалось бы, пустячной раны кро…
— Держи, это твой первый, а у тебя их будет еще сотни.
— Ну, как знаешь, — также сухо произнес епископ. — А почему же ты ушел из своей профессии?
— Да, господин, — почти хором ответили стражники.
— Так, что за услуга? — не отставал барон. — Можете сказать?
— Так третий год его не будет. Солнца-то нет, а без солнца только щавель да репа растет.
— Благослови вас Бог, сын мой. Брат Ипполит проводит вас.
А она опять не ответила. Волков вздохнул, взял со стола канделябр и вышел. Во дворе замка было людно. Перепуганная и заспанная челядь с факелами и лампами. Некоторые были с вилами. В общем, то еще во…
— Пусто, экселенц, золотишко она либо в лесу спрятала, либо проглотила. Если в лесу, то искать непросто будет, собаки потребуются. Или на дыбу её вешать и пытать где спрятала, да и то дело пустое. Ба…
— Ну, как же, вы опять поймали вурдалака, мы ходили смотреть. Ужасное существо.
Крутец что-то хотел спросить, но по виду коннетабля понял, что вопросы сейчас не совсем своевременны. Коннетабль в упор смотрел на него — ждал вопроса.
— Господин Коннетабль, а вам нужен брат Ипполит?
— Так клейма ставить, вы вчерась ему сами велели в трактир ехать воров выводить. Вот они с утра и поехали с Сычём и монахом.
Он снова сел на корточки перед столом, взял щипцы.
— Ну, так что, сдаешься? — Спросил солдат.
— Уезжайте господа, пока не пролилась кровь, потому, что эта кровь может оказаться и вашей. — Закончил солдат.
— Молодая госпожа живет в донжоне, напротив вас по стене, — ответил Ёган.
— А батька то не прибьёт тебя? — спросил Ёган.
— Я прикажу жарить вам свинину каждый день, и пиво, друг мой, пиво вернёт вас к жизни.
— Ну, что хотел? — Спросил Волков, усаживаясь в седло.
— Боится, — сказал кузнец. — Он молодому барону коня лечил, тот распорол кожу на груди во время охоты. Он ее, вроде, зашил, а конь все равно сдох. Молодой барон его на конюшне два дня держал. Его и с…
Ненависти в глазах молодой женщины сразу поубавилось, появилась тревога.
— А нужно ли мне привести на слушание управляющего Соллона?
Ёган тоже поклонился, но смолчать не смог.
— Видели? — Не без удивления спросил барон. — Их обоих?
Сержант и шесть его людей уже ждали во дворе.
— Ох, господин, не знаю, смогу ли. Руки у меня грубые.
Монах еще раз отметил про себя, что если это и солдат, то он весьма не прост. Если бы он был действительно простым солдатом, то он бы разглядывал залу с открытым ртом, ведь одно блюдо из серебра с ку…
— Почему ты думаешь, что он разбойник, — спросил солдат у стражника.
— Сильно упрям мужик был, — спросил Волков.
— Господин, через кухню к молодой госпоже вы не попадете, она ту дверь не отворяет.
— Ну, как вам сказать, ровно год назад он остановил в своих землях барона из соседнего графства, предложил ему отобедать. Тот отказался, сославшись на спешку, и тогда наш фон Рютте в порыве гостеприи…
— Оставь меня в покое, слуга Люцифера, — рявкнул епископ и ударил рукой по столу так, что звякнули тарелки. — Вина мне кто-нибудь нальет?
— Надо опробовать, — не без удовольствия рассматривал Волков болты. — Только сначала переоденемся.
— Ну, что ж… Один так один, — произнес солдат. — Пишите бумагу.
Он понимал, что эти господа приехали за ним.
— Там, любуется людоедом, желает вас видеть.
— Как положено в воинском подразделении, сначала познакомлюсь с людьми. С некоторыми я уже знаком, но хочу посмотреть всех бойцов.
Волков приподнялся на локте, огляделся, он был не в духе, заснул только под утро.
— Я говорю, что необходимо отвязать эту несчастную…
— Да ты что! — Продолжал удивляться Ёган, — Вот те на, в девки значит подалась! И почём же берёт?
— Думаю, что десять талеров будет достаточно.
Ёган отдал оружие, и кавалеры поехали туда, где стоял, отсчитавший пятьдесят шагов, стражник.
— Закрой дверь, болван! Дай сухие сапоги, и одежду сухую.
— А мне многих и не надо, нашей достаточно. Потому что, вот как оно бывает… — собрался что то рассказать Ёган.
— Да кто ж вас не знает? Вы тот рыцарь, что победил дезертиров. Видел вас на похоронах коннетабля, а ещё раз, когда вы проезжали в замок со своим человеком.
— Не ставь их тут, дурень, мало того, что ты воняешь, так еще и сапоги будут. Поставь за дверь.
— А тот, что ты видел здесь, похож на тот, что ты видел там?
— Ёган. Ты чего стоишь, дурень, — произнёс солдат забирая оружие у сержанта, — лети к кузнецу, скажи, что нужен, и тряпок найди, и насчёт воды горячей распорядись.
— Я его видел впервые. С чужих слов это был он.
— Авенир, а ты не такой уж и умный. Вот скажи ты, что купил эти бумаги, и мне бы пришлось подумать, как у тебя их отобрать, а сейчас ты сказал при людях, что эти бумаги дал тебе вор, и что в них — ты…
— Ну, я пока что только конокрадов ловил, дезертиров отгонял, дебоширов из трактира в подвал сажал. А вот так… чтобы вот с такими… ну, это первый раз у меня.
— Барон, — тихо произнес Волков, — я бы хотел поговорить с ним.
Волков повалился на кровать и вздохнул глядя в потолок.
Все разошлись. Остался только Волков, управляющий Крутец и монах. Поваренок тем временем принес еду: молоко, белый хлеб, жаренную кровяную колбасу, круто сваренные яйца, мед. Волков предложил еду Кру…
— Да, господин, — кивнул сержант. — Эй, слышали, что сказал господин коннетабль?
— Эй, ты меня понимаешь? — солдат пнул крупную голову. — Ты понимаешь речь человеческую?
Ёган и монах ушли, а Волков остался лежать в кровати. За окном тихо шуршал дождь, а он думал: «А девчонка и вправду страшная, да и Бог с ней, лишь бы помогла найти мертвеца».
— Ну, хватит тебе, — Волков погладил коня по шее. — Поехали потихоньку.
Купчишка проезжал через площадь, торопился, а солдат, видя, что купец едет в ночь, думал, что дурня ничто не учит. А на площади собирался народ смотреть на пойманных дезертиров. Позже пришел отец Вит…
— Может, попробуешь вытащить, в прошлый раз ведь вытащил, — сказал Волков кузнецу.
— Ну да, де Приньи был приглашен на переговоры, я сопровождал его.
— Мне очень приятно, — она говорила сквозь слезы, — мне очень приятно, что такой воин, как вы, так высоко оценил моего мальчика.
— Глухие что ли? Кто из ворот сейчас выехал? — настоял Волков.
— Боюсь, что это невозможно, господин барон, — произнес солдат. — На этот раз поле боя покину я.
— Ты молодец, Фридрих, а ты мылся, как я тебя просил?
— Во-первых, барон, в гвардии хватало и мерзавцев, и проходимцев, и трусов. Да и в одном строю вместе с вами мог стоять вор.
— Вот баба, — ужаснулся Ёган, — я эту сатанинскую бабу с детства боялся. Вот как сейчас помню, однажды…
— Ну, потому, что о тебе ходят легенды. Говорят, что тебе под силу любой подвиг.
— Мой дом рядом с аббатством. Знаете, где это?
— Эй, вы, — рявкнул солдат, обращаясь к троим поденщикам, собиравшим резать старого козла прямо в харчевне, — вы что делаете?
— Твои сто двадцать талеров, жид, — холодно продолжал он, — там же, где и мои тридцать пять. У Авенира бен Азара. В прошлую нашу встречу я спросил, как его найти. Напомнить тебе, что ты мне ответил?
— А-а, — догадался Дюриц, — из за женщины. Ну, это бывает. Главное, что никого не убили. Ведь не убили?
— Да какая разница? Какой бы он ни был. Вы ввязались в драку за неизвестную вам женщину — то есть непонятно за что. Раньше я надеялся, что вы справитесь, а сейчас я в этом уверен.
Так всё и получилось, аудиторы не стали просить денег, все свои услуги оценили в стоимость дома. Дом так и оценили в сорок талеров. Нотариус Деркшнайдер тут же составил купчую и оформил её как аванс …
Монах обиженно поджал губы, стал перебирать четки. Слуга кинулся наливать епископу вино. Тот отпил полстакана сразу с не малым удовольствием.
— Курятник не отопру? Да я тебе сейчас мордасы то распечатаю!
— Чем еще могу быть полезен доброму господину?
— Ты бы такой храбрый был, когда они тебя грабили. Они это? Точно?
Солдат не мог поверить своим ушам, когда Сыч сказал ему, что трактирщик уехал.
— Чушь, — коротко бросил солдат. — Взгляни в него.
— Понятно, — Волков встал, — ты про бабёнку-то язык не распускай, понял?
— Да мы даже не знаем, удастся ли нам его найти, у нас только следы.
— Нашел бы больного уродца, что бродит по болоту и кидается на людей.
А упырь повернулся, легко ломая древко копья, и одним ударом лапы, с чёрными ногтями, сбил с ног коня барона. Конь завалился на задние ноги и опрокинулся на бок, барону на ногу. Чудовище двинулось, б…
— Из-за таких ошибок всегда гибнут люди, — назидательно сказал солдат и сунул Томасу арбалет. — Натягивай.
— Значит он это, — сказал Сыч. — Наверное, спрятался и ждал нас пока мы сюда проедем, а как мы проехали так к замку поскакал.
А солдат тем временем внимательно смотрел на дорогу, а не на него. Ёган тоже посмотрел в ту сторону и увидел всадника. Это был сержант.
— Ещё она же помогала людоеду, что жил на старом кладбище и якшалась с ведьмой, и людоед, и ведьма — слуги Сатаны, и я хочу спросить вас, добрых людей, что ходят к причастию, чего заслуживает эта тва…
В главном зале замка были зажжены десятки свечей и ламп, от привычного мрака и следа не осталось. Огромный стол застелили сукном. Барон, баронесса и даже маленький сын барона сидела с одной стороны с…
А ведьма знала, где выбрать себе место для хижины. Жила она в месте тихом. Ни птицы здесь не орали, ни жабы не голосили. В первый раз солдат не обратил внимания на эту тишину. В тот раз его интересов…
— Лай собаки! Вы, что, поверите этому пьянице?!
Он задвинул занавеску кровати и теперь даже сквозняк не беспокоил его, даже можно было пока не укрываться, и тут черт дернул его подумать о женщинах и он сразу вспомнил ее. И десяток мыслей начали рв…
— Молчите? Не знаете что сказать? — Он читал её как книгу. — Продолжаете ненавидеть меня, но не поднимете, как победить, — он улыбнулся и чуть склонился к ней, — вы знаете, мне кажется, что это вы на…
— Ну, с дезертира, с мертвого, сапог стягивал, а она там была. Гляжу — на пол упала.
— Может, и вправду, вернётесь? — Поддержал ещё кто-то.
— У него было два коня. Говорят, что одного из них он купил за двенадцать имперских марок. Я даже не знаю, сколько это денег.
Тот только вздохнул в ответ, глядя на попа, который уже бесконечно долго говорил с сыном ведьмы, не взирая на дождь. Волков взял у барона флягу. Сержант, Сыч и стражники терпеливо ждали, когда поп от…
— Не вздумай, это шелк, стоит огромных денег, спалишь мне одежду, она легко горит.
— Что за глупости? Какая еще сила? Ты ее видел? Ее щелчком убить можно.
— Ну? — Наконец не выдержал солдат. — Видишь что-нибудь?
— А вот теперь, экселенц, можете брать кочергу, вот теперь разговор только начинается. — Говорил Сыч, — дальше он нам, по добру, ничего не скажет. Да, Стефан?
— Сначала ты будешь просто бегать в кусты три-четыре раза в день, проклиная судьбу и ротного повара. А со второй недели из тебя начнет литься не только еда и питье, но и кровь. И ты заметишь, что ног…
— Нет, это ламбрийский, — и подозвал Ёгана. — А ну ка скажи барону, где ты нашел эту бумагу.
— Я почему-то знал, что ваша речь этим закончится, — усмехнулся солдат.
— Ты сегодня груб, — сказал ему Крутец, пряча деньги.
— Хорошо, я запомню, — произнес дядя графа.
Солдат дважды перечитал письмо, а потом уставился на слугу госпожи Анны с некоторым недоумением.
Солдат повернул коня, и поехал в замок, не дожидаясь ответа.
— Конечно, неправ. Был бы ты прав, то ночью бы не я, а ты вызвал на поединок фон Тиллера.
— Я у дезертиров письмо нашел на ламбрийском, а здесь вроде никого нет, кто ламбрийский знает. Кроме служанки госпожи Хедвиги. По этому, на них и думал.
Левая рука тоже ожила, наступив старухе на спину, он стал прятать её в мешок. Закутав ведьму солдат подошёл к сержанту, который всё ещё стоял, не шевелясь, уставившись в одну точку. Ёган скорчился в …
Два мужика быстро вкопали в центр площади жердину, вокруг неё сложили хворост грудой. Народ, как спектакль наблюдавший общение коннетабля и местного попа, теперь ждал казни, люди всё прибывали. Но Во…
— Да ничего не говорили. Дура она, говорят. Давайте уже, господин, спать будем, мне вставать затемно, а мне еще сало для сапог найти.
— Да? — Барон перестал улыбаться. — И что же вас тут не устраивает?
Монахи спят на лавках. Нет у них ни перин, ни подушек. Поэтому вместо подушки Волков скатал и положил себе влажный плащ. Но заснуть он не мог, его выжигала изнутри нелепое чувство, как будто его пред…
А ла Реньи пел новую, грустную балладу. Солдат был небольшим любителем всяких песен, но, честно говоря, песни этого певца его не злили, а вот то, что кое-кому в зале эти песенки нравились, вызывало в…
— Завтра я принесу ваши деньги, здесь добра талеров на сто. Семьям ваших людей причитается десятина.
— А зачем? Купчина, которого они грабили, их опознал. Коня своего у них забрал. А когда мы их брали, они нашего человека порезали. Что еще нужно? Причащайте их.
— А я знаю наверняка, что такое богоугодное дело, и я бы дал вам четырех грамотных и знающих толк в хозяйстве братьев. Не смотря на то, что я затеял большую стройку, и они мне самому очень нужны. Но,…
— Я хотел продать тебе коня. Боевого. Он дорогой. Сколько у тебя денег?
— У тебя здесь пост, или ты просто так здесь ошиваешься? — спросил Волков.
Он осенил себя святым знамением. Его люди делали то же самое. Шептали молитвы, многие подходили к монаху, тот наскоро благословлял их. Становились в боевой порядок.
— Козу негде поставить. Вы поищите ночлег у мужиков, может, и неудобно у мужика-то в доме спать, но такой толчеи, как у нас, там точно нет, да и дешевле вам будет.
— Мерзкий, здоровенный мужичара, распухший, рыхлый, в рваных портах, брюхо огромное висит. Больной какой-то, толи желтушный, толи холерный. Желтый весь. Глаза желтые. Кинулся на меня здесь, — солдат …
— Стекло так говорит, — поправила его Агнез.
Соллон уточнял, а писарь, скрипя пером, записывал на лист бумаги его ответы.
— Мне сообщили вашу цену, цена огромна, но вы получите всё с полна, и именно в талерах земли Ребенрее.
— Нам придется объехать все деревни, хутора и выяснить, когда, где и сколько пропало людей.
— Тебе не показался, а я его знаю с детства. Я вместе с ним рос. Он всегда был тупым, спесивым и драчливым, а когда вырос, то стал еще и жадным. С мужика дерет последнее, за дочь приданое дает смехот…
— Ну, спасибо, брат Ипполит, — сказал солдат.
— Что «это» сказал староста? Отвечай, болван.
— Да нет, точно звал кто-то, — сказал Сыч и полез в угол.
Солдат не ответил, он уже поднимался по лестнице в покои в самом недобром расположении духа..
— А как же ты стал солдатом? — Неожиданно спросил он и вцепился в кусок свинины зубами.
— Это на войне вы так совершенно научились владеть мечом, что без сомнения вызываете на поединки местную молодёжь и калечите её? — спросил фон Ленц, недобро глядя на солдата.
Солдат знал, что сейчас начнется то, от чего он будет скрежетать зубами. Так оно и произошло. Кузнец потянул за древко. Древко вышло, а наконечник остался в ноге. Тогда кузнец своими черными пальцами…
— Что за анекдоты? — Солдат сел на кровати, уставился на фрау Анну. — Что за императоры?
— Да дуроломы наши. Хотел как лучше, да им разве объяснишь? Одно слово — деревенщины.
— Сынок твой яд у тебя купил. Сказал, что для управляющего, а сам этим ядом меня хотел травить.
— Люблю я это место, — сообщил Ёган, когда они въезжали в замок фрау Анны.
— Да не волнуйтесь вы, я думаю, сегодняшний день мы переживем.
— Вытащить попробую, а вот шить я точно не возьмусь, не с моими пальцами. Мне ими и иголку не удержать.
— Этот господни добрый воин, и я воевал вместе с ним.
— Обожаю охотиться. Охочусь с десяти лет. А на кого охотиться?
— Вы отомстили за него? — Она всхлипнула.
— Замка-то нет, — продолжал настаивать стражник, — а подвалы под развалинами есть.
А таверна тем временем наполнялся людьми. Пара теток смывала кровь с пола, еще одна шевелилась у очага. Ёган большой раздевал трупы, собирал вещи, складывал их на стол рядом с Волковым. Вскоре большо…
— Вам подготовлены покои, — произнесла фрау Анна.
— Гоните её, господин, горя мы с ней хлебнём. Дурная она, — сказал Ёган.
— Конечно, в военном деле я не большой мастер, но если мне дадут какое-нибудь копье или дубинку, то я не подведу, — он чуть подумал и добавил: — ну, наверное, не подведу.
Волков сидел и смотрел ему вслед, растерянный и уставший. Он не понимал, что значит это письмо. Вернее понимал, но надеялся, что понял не правильно.
— С простыней? — Ехидно фыркнула девица. — И правда, барыня.
— Вот и прекрасно. Так что, мы едем на охоту?
— А разве Гирш не предъявит нам претензии?
— Да как обычно. Только вот деньги не хозяину теперь отдаем, а господину управляющему.
— Ну, а что ж ему. Зверь же. — Объяснил всё Клаус.
— За сто сорок талеров он приедет, — радостно кивал купчишка, — только вот…
— Да, нам нельзя, но курфюрст подпишет эдикт о посвящении вас в рыцарское достоинство, и передаст дело своему родственнику — нашему графу. Тот будет посвящать вас от имени курфюрста. И герб вам выбер…
— Думаете, ценности ещё там? — спросил солдат.
— Впрочем, я не о том. Вы знаете, что это за деньги?
— Завтра прачке отнесу, — беззаботно пообещал слуга, — а сейчас пойду на кухню. Повара тут добрые. У-у, нашей скряге не ровня. Покормят. Пива нальют. А потом я в людской спать лягу. На кровать! До ра…
Мальчишка недовольно покосился на отца, но перечить не стал.
— Я не знаю где Соллон, не знаю! — вдруг заорал Авенир, — я не знаю, куда он поехал, и денег у меня больше нет, ни крейцера! Ни пфеннига. Да будьте вы прокляты!
— Ничего сложного. Нужно будет немного поохотиться.
Видимо тварь жрала людей в разных местах, разрывая их на куски.
— Да? Так шел бы в солдаты, там легко, сытно, а главное быстро.
— Да, мои, — солдат замолчал, не зная, как бы объяснить ей, чтобы это не выглядело глупостью. — Понимаете, там бродит один… даже не знаю, как его назвать …
— Перебьешься, — и попыталась закрыть дверь.
— Судя по всему, вам нравились те времена?
Конь действительно был великолепен. Солдат сразу обратил на него внимание, но не знал, как завести о нем разговор. Он был черный, абсолютно черный с белой звездой на лбу и в белых чулках. Поджарый, р…
Так в былые времена барон выезжал на большую охоту и все это видели. Да ещё к большей радости барона, у выезда из деревни, они встретили соседа барона, господина фон Филькенгофа, тот ехал с семьёй на…
Солдат уперся в грудь сержанта указательным пальцем, всем видом показывая, что ждет от него продолжения фразы.
Максимилиан, граф славной земли Шлоссер».
— Я бегом, господин. — Он кинулся бегом из харчевни.
— Ты коня-то не дергай. Он в темноте лучше тебя видит, а еще и носом чует. — Заметил Волков.
Сын барона, если, конечно, это был он, замолчал.
— Зато стоит всего два крейцера. Его на всю семью хватит. Дети его очень любят.
— Неужели так можно? — удивилась госпожа Анна.
Ёган, тот Ёган, которому Волков приказал почистить коня и собрать все снаряжение ламбрийцев, вошел в харчевню с охапкой оружия и лат.
«Безродные выскочки не должны»… «взбалмошны и распутны»… «взбалмошны и распутны»…
— Ночью, говоришь, зорок? — спрашивал солдат внимательно глядя на мужика.
— Господин кони осёдланы. — Сказал, а сам стал хватать со стола то, что недоели. Залпом допил молоко из крынки, и произнес, утираясь, — все собрались, вас ждут.
— Как не быть? Тут два, — отвечал старик. — Вон тот, что на кухню ведет, и вот этот. — Он указал на выход из трактира. — А еще с той стороны дома есть дверь. Она к конюшне ведет.
— Абсурд, — заявил нотариус Деркшнайдер, — Nimia.
— Нет, не было. Чувствую себя нормально. — Он вздохнул. — Неужели придется носить бинты до зимы?
— Вы удивлены, коннетабль? — С усмешкой произнес вурдалак. — Холопы узнали меня. Сержант, ты ведь тоже меня узнал?
— Господин, вы там живы, — окликнул его Ёган.
— Вы такой же след нашли с бароном у малой Рютте?
Ёган удивлённо глядел на господина, не понимая, как ему в голову пришла такая мысль.
— Ты ничтожен, — скривила губы красавица.
Сержант несколько секунд стоял и смотрел на него.
— Правда? — Тон девочки изменился. — Спасибо, господин.
— И не надейтесь. Вы и на пол процента согласитесь, еще и спасибо скажете.
Коннетабль пытался, что то кричать, навести порядок и успокоить людей, но его ни кто не слушал. Конь стал крутиться вокруг своей оси поднимая, бил ногами, тучи грязных брызг.
— О чём она болтает, господин? — спросил сержант у Волкова.
Епископ посмотрел на него внимательно. Про себя он делал вывод: «Из простых, но хочет выглядеть благородным». Солдат тоже смотрел на него внимательно и тоже делал выводы.
Он встал, попробовал наступить на ногу. Боль была терпимой, намного менее чувствительной, чем в плече. Да, плечо болело, и болело так, что он даже не смог бы сам одеться.
— Ну, везите в монастырь, — ответил солдат и, подумав, спросил: — А монахи с вами за орешник рассчитываются?
— К госпоже Анне поедем? — Догадался Ёган, выходя из-за стола.
— Ха-ха, — хохотнул отец Виталий. — И Господь сказал вам, что он согласен?
Он отшвырнул её как куклу и пошёл в покои.
— Вот крыса, — усмехнулся солдат. — Обманул, значит.
— Пошли, — потянул его стражник, но мужик заупирался, упал на землю.
— И для этой бешеной собаки ты просишь суда барона? — возвращаясь к коню, спросил солдат у попа. — Он опять по доброте своей её отпустит, и она по злобе своей опять будет служить дьяволу. Нужно сжечь…
Одним глазом он уставился на парня, двое других тоже разглядывали его, и все улыбались.
«Попу за шестьдесят, жирный любитель излишеств, скорее всего тупой и капризный».
Вставать Волкову совсем не хотелось, но больно уж из горшка хорошо пахло.
— А вот шелк, рубаха. — Купец достал черную, почти до колен, рубаху из шелка с узорами. — Драгоценная вещь.
— Заходи, не стой, — солдат чуть толкнул ее в спину.
Волоков молчал, незачем ему было спешить задавать вопросы, нужно было дать попу понять, что именно он будет решать, взяться ли за то, что нужно попу или послать попа к чёрту.
— Где моё золото, ведьма, — вдруг заорал солдат, у него начинала ныть нога, он начинал беситься, схватил женщину за волосы и начал таскать, приговаривая, — где моё золото, а? Где моё золото?
В этот день опять выспаться ему не удалось.
— Пошел отсюда! — И уже солдату ласково добавил: — А за грубость его вам угощение за счет хозяина будет.
— То есть не поспать мне, — вздохнул Ёган.
— Она. — Сказала девица. — Мы борова такой же мазью мазали, когда его собаки подрали.
— «Сопляк, кажется, узнал про мельницу, — солдат чуть сомневался, правильно ли он перевел последнее слово, — предупредите господина с мельницы, а с сопляком разберитесь, иначе донесет барону. Но разб…
— Ни секунды на это не надеялся. Я надеялся, что на вас произведет впечатление, то, что я воин, как и вы, а не бандит, дезертир, или дебошир.
— Так вот, мы побежали, когда велийские ландскнехты ушли спасать свои шмотки после того, как кавалерия противника ворвалась в наш обоз. А с нами осталось только полторы сотни копейщиков, которых шест…
Монах и стражник тут же ушли, старосту увели в подвал, а солдат продолжил обед, хотя на улице его уже ждал Крутец.
— Я пригожусь вам, господин, — произнесла Агнес, — я всё буду делать. Всё, что пожелаете.
— Вы точно пьяные. Вы что несете? Как дочь барона ночью может поехать в трактир? Вы думаете, что говорите? — солдат снова постучал по шлему стражника. — Ты соображаешь, что несешь?
— Я надеюсь на ваше благородство и понимание. — Продолжил он, подходя ближе.
— Ну да, у нас в графстве с весны поет один такой, его, говорят, бароны даже приглашают… Вроде… Ну, говорят так …
— Да, пока ему еще намотали кишки на пику, — вставил третий.
Солдат и его люди до мельницы доехали быстро. Человека, который видел упыря, на мельнице они, конечно, не застали и чуть посовещавшись, решили ехать к кладбищу, а не к старому замку. Несмотря на отли…
— Пусть будут, ты даже не знаешь, кого ты ищешь. Набредешь вдруг — не убежишь, а они помогут, — и добавил, обращаясь к стражникам: — Охраняйте его.
— Ишь как перекосило, паскуду, — веселились собравшиеся. — Врежь ей ещё разок.
Волков все еще не верил своим ушам, потому что все это не укладывалось у него в голове. Потому что быть такого не могло! Никогда и нигде не отдают бароны своих дочерей за простолюдинов. Тем более, да…
— А в том, что дама просила у вас помощи.
— Хорошо, — сказал трактирщик. — Я сейчас вам его принесу.
— Больше некому, — сказал солдат, — придется тебе.
— Да как же я отправлю, когда я конюху то не начальник.
— Поломойку найди, пусть уберётся в моих покоях, одежду к прачке снеси. Мне лучшее платье скоро понадобится. И к сапожнику сходи, скажи, что сапоги мне новые нужны. Да из лучшей кожи. Самые дорогие.
— Ну, так что со старостой из Малой Рютте делать будем?
— И не ставь сапоги мои так близко к огню, болван. И поутру что бы не забыл смазать их салом, и что б на заре кони были уже оседланы, не дай бог проспишь.
— Ну что ж давайте, стойте рынок, или вам деньги нужны?
— Я буду задавать тебе вопросы, — начал было солдат, но его перебил Сыч.
— Владеть мечом — удел благородных. Сложное оружие. Долго учиться придется. А вот копье — оружие настоящего бойца.
— Хотел, было, да куда там, пока я к двери шёл, он как растаял. Словно не было его. Хотя я в темноте хорошо вижу.
— Я и не требую обещаний. Просто знайте, что вас там ждут.
А волков морщился и пытался усесться поудобней. Да тяжко ему, было, слаб он ещё был.
— Упыря? — переспросил солдат. — Думаешь, это был упырь?
— Он сейчас убьется, — заявил Ёган. — Темень кругом да туман!
— Поговорите-поговорите, но не думаю, что у вас получился. Барон упрямее, чем любой баран в графстве.
Сержант слез и даже поклонился, едва заметно, чем несказанно обрадовал Ёгана.
— Действительно большая удача, — заметил Волков.
Подобный вопрос у всех присутствующих, включая и самого Волова, вызвал улыбку.
— К дьяволу такую справедливость, — кривился солдат и махнул рукой сержанту. — Вешай их без причастия.
— А это кто такие? — задал сам себе вопрос солдат. Но сил выяснять у него не было, и он пошел к себе.
— Как вам будет угодно, коннетабль. — Отвечал кавалер, передавая арбалет подбегавшему Ёгану.
— Распоряжусь, — произнес сержант и пришпорил коня, догоняя телегу.
Читал он с трудом, но с каждым прочитанным словом его лицо менялось. Наконец, он взглянул на солдата.
— Ну, я то этого не помню, — сказал барон и заорал: — Ёган, Ёган!
— Не то, и ни другое. Но я мог бы быть и тем, и другим.
— Возьму людей парочку. Втроем мы его одолеем.
— Кто? — злобно буркнул солдат, отрываясь от перины.
А Агнес стояла у стола, на котором лежал мертвец, и смотрела ему в след, и не было в её взгляде ничего, кроме тоски беспросветной. Даже слёз не было.
И разглядел трёх человек верхом. Люди приближались ближе, а черты лица солдата становились твёрже. Слуга уже хорошо видел всадников, это были знатные господа.
Дальше солдат слушать не стал, а ткнул ей факелом в лицо как следует она и замолчал на полуслове.
— Да что ты, глупая, — сказал монах. — Господин коннетабль блуд тебе никогда не предложит. Такие, как господин коннетабль, — оплот церкви нашей.
— Я не считал, но, надеюсь, достаточное количество я отправил в чистилище.
— Как же так? — искренне удивился мужик, — А кто ж заплатит?
Агнес явно волновалась, она мяла свои натруженные ручки.
— Господин управляющий, — влез в разговор Ёган, чего раньше не бывало, — господину коннетаблю нездоровится, в седле сидит, качается, весь белый, может потом, донимать его будете?
— Ну-ну, успокойся, хочешь, я отложу кочергу? Отложить?
— А почему вы его сопровождали? — Спросил молодой барон.
— Мне нужно поговорить со служанкой вашей дочери, хотелось бы зайти до темноты, иначе это будет невежливо.
— Сычом? — стал припоминать Волков, — И что он тебе сказал?
— Не нужно вам одобрение, нечего барона пустяками беспокоить, стройте.
— Не уж-то? А сегодня вы наших олухов вон как мечом проучили.
— Барон прислал, просил не уезжать, не повидавшись с ним.
— Пьян ты что ли? Как молодая госпожа без охраны, ночью, может покинуть замок?
— Нет-нет, ходите в доспехах, вы же теперь местная знаменитость. Вам нужно соответствовать своему статусу.
— Ну уж нет, — сказал он, — извини, брат-солдат.
— А еще повитухам помогает, — сержант резюмировал, — в общем, не то, что бы ведьма, но вроде ведьма, а вот поп к нам в церкву её не пускает.
Бригантина вещь тяжелая, не для пальчиков благородных дам, но на удивление госпожа Анна легко справлялась.
— Так я землю и не покупаю, я покупаю трактир.
— Знающие люди сказали брать семьями. Бери вместе с детьми.
— Броня — лучшая одежда для мужчины, — кивнул Волков. — Не сомневаюсь, что молодому барону латы будут к лицу. Но еще рыцарю нужен конь.
— Желающих то полно, — заверил Сыч, — на неё все облизываются, да только вот не у всех есть деньга на неё.
— Сержант, — сказал Волков. — Вроде сдох, достать его нужно.
Он схватил её за подол рубахи. Потянул, она пыталась вырваться. Он задрал ей рубаху.
— Горек хлеб солдатский, — заговорил тот, что встал с лавки, у него была рассечена верхняя губа, и не было зуба, он пришепетывал. — Из крови и грязи хлеб солдатский и его у нас вдоволь.
— Закрылся щитом, шаг назад. — Руководил солдат.
— Да уж выздоровел, еле жив твой коннетабль, — заметил Ёган.
— Хотят поглядеть на вас, не каждый день тут проезжают такие рыцари, — отвечал солдат. — А ещё они все хотят знать, что столь прекрасным рыцарям нужно в Рютте?
— Господин барон просит вас быть на ужин, — важно сказал седой слуга.
Волкова мало заботило, что поймал людоеда барон, а не он, солдат давно привык к такой несправедливости, еще на войне, даже если ты первый влез на стену, пробился к воротам и открыл их, то в итоге, го…
— Да не забыл я тебя, не признал. Вон ты, какая красивая стала, говорят, мужики по тебе сохнут.
— Ну, что, старая? Теперь ты говорить будешь? Или будешь смотреть да слушать, как твоего сынка убогого жарят? — Спросил Сыч.
— А ну-ка успокойся, доиграешься. — Повысил голос солдат. Он с силой натянул поводья, хотя одной рукой это было сделать непросто. — Успокойся, волчья ты сыть.
— Нам нужно посовещаться, — сказал магистр.
— Список пропавших людей за последние полгода. Ваш Клаус должен помочь мне разобраться кое с чем. Надеюсь, он опытный следопыт.
— Да, стекло… — задумчиво произнес Волков, — хотя, всякое, быть может. Мне такие мысли о госпоже Хедвиге самому в голову приходили.
— Железо доброе, так его еще и закалили. Хорошая закалка. Железо пробил, и даже кончик не погнулся.
— С чего же прибивать, когда он у меня на новый чан для пива деньгу просит.
— Да, господин коннетабль, это бывший управляющий.
— Старшие всегда нас раздражают, но иногда к ним нужно прислушиваться.
— Ладно, бери, но имей ввиду, денег я тебе платить больше не буду, пока рубаху не отработаешь.
— Когда получите рыцарское достоинство, — продолжал барон, — я отдам вам дочь и с ней землю.
— Да, все бумаги сейчас, — настоял худой аудитор.
Но солдат был внешне безучастен. Как будто не ему это предложили.
— Хорошо. Но после свадьбы я буду разглядывать вас столько, сколько хочу.
— Мыться, бриться, чистую одежду. Бригантина не чищена, найди кольчугу, только недлинную, а потом седлай коней.
— Ах! — Воскликнул фон Тиллер, отпрыгивая.
— Убить то да, можно, но вот проклясть или сглазить она успеет.
— Выгоню! — И потом добавил: — Продолжайте, господин бухгалтер.
— Чертов трус, — сказал солдат. — Ладно, поехали в харчевню, разбудим людей. Будем искать этого дурня.
— Я сам буду решать, что касаемо, а что не касаемо.
— Не слушайте этого пса, — снова визжал вурдалак, — этот безродный ублюдок, приехал в землю нашу и командует тут как будто он тут господин…
Волков рухнул лицом в перину, а Ёган стал тянуть с него сапоги, да так что бы нога не сильно болела, пока стягивал, коннетабль Рютте уже заснул.
— Так наш старый судья помер, и бургомистр — крыса, городской совет подкупил, что бы своего племянника на пост городского судьи пропихнуть. А тот приехал к нам в город со своими людьми, даже палачей …
Та выронила лампу, улетела в ворох мусора. В хижине стало темно, только чуть тлевшие угли в очаге давали свет.
— Холопов брать обязательно, потому как холоп завсегда про барина, много больше расскажет, чем сам барин.
— Перед канцлером его высочества, принца Карла, господином Нойбертом. По закону мы обязаны после аудита составлять для него отчет. К тому же, я знаю самого герцога, и не премину упомянуть вас в лично…
А тот остановился и визжал, зажмурившись, но уже не так громко и страшно. Всё ещё сжимая виски руками. А дыра у него в башке стала заметно больше, её края обуглились, и из неё шёл дымок. Тяжело шагая…
Стражники стали поднимать с пола служанку, та раскраснелась как рак, головной убор сбился, она надрывно выла и сопротивлялась из всех сил.
— Конечно, больше. Многие съехали. Вольные уехали отсюда на север. Несколько семей. А из крепостных кто-то в Большую Рютту перебрался.
— Знаю, — ответил Волков. — Один из них погиб в бою как храбрец на моих глазах.
— Прошу, вас, поучите вот этого олуха, — сказал Волков доставая пять крейцеров медью, протянул их стражнику с седыми усами.
— Ясно, а всё-таки, как мне попасть на тот берег?
— Сколько заплатила вам, …. — юноша подбирал слова, — ну та женщина, которую вы взялись защищать?
— Фольков, а я и не спешу, — крикнул барон и опять потряс копьем. — Мы все тут слышали, как он шлепает по воде вон там.
— Бросьте, Яро, — барон попытался его остановить.
— Ушла, значит, — задумчиво произнес солдат, — может, и господин её ушел?
После этого солдат и Ёган поехали к себе в малую Рютте.
— С детства, другие дома нас не принимали, а фон Рютте всегда был рад. Дочь была просто влюблена в Ядвигу, только и говорила о ней. Та была старше да и умнее, дочь очень много времени проводила у неё…
— Плевать мне на твоего папашу. Спать буду в той комнате на кровать с тюфяком, а сверху простыню постели.
— Десять крейцеров, — сказал Сыч, — да ещё что б, не на полу, а на кровати, и что бы простыня была.
— Не по-божески так, — орал староста, звеня цепями, когда его тащил стражник. — Дети-то за что страдают?
— А вы наш знаменитый коннетабль, правда, имя мне ваше неизвестно.
— Тебе ведь всё равно от кого ты получишь рыцарские шпоры, от князя мирского или от князя Церкви? — продолжил епископ.
— Я кланялся ей на похоронах. Она пригласила меня в гости.
— Снимай, говорю, капюшон, а то точно стражу покличем, — сказал здоровяк и снова попытался ткнуть солдата кружкой.
— Ты в своем уме? Что за одежда? Сколько ее, что она стоит восемь монет?
— Только больше никому об этом не говорите. Конечно, наш Господь милостив, и у вас появится куча последователей, который будут злоупотреблять милостью божьей, и не будут считать прелюбодеяние за грех…
— Знаю, — ответил аббат — Но я вам откажу.
— Ты хочешь попасть в кого то лёжа? — Услышал он голос за спиной.
Рядом под периной сопела Брунхильда, горячая как печка. А на полу, спали рядом Ёган и молодой монах.
— Ну и черт с ним, готовься к барону ехать.
— Ручка ножа, — солдат усмехнулся, — мой стилет никогда так не называли. А к железу привыкаешь. Если носишь его каждый день, зимой под доспех одевают стёганку, в ней не холодно, летом, конечно, её но…
— Здрав будь, господин, — с заметным поклоном сказал он.
— Почему? — испуганно спросил трактирщик.
— Зачем коня душишь? Зачем так плотно под горлом затянул? Сделай все как следует.
— Понятно. — Волков торопился. — Ладно, мне нужно ехать, пока упырь не сдох.
Мальчишка, бесцеремонно разглядывая его, вопроса не слышал.
— К дьяволу, — сказал Кранкль, — хватит болтать, коннетабль, арбалет так арбалет. И давайте покончим с этим, мы ещё не обедали.
— Сейчас позавтракаю и поговорю с ними, — не без удовольствия сказал Волков осматривая холопов управляющего, так же он бегло осмотрел скарб, что лежал в телеге. Добрые ткани, добрая посуда, все Волко…
Волков снова сделал шаг назад и чуть подприсел, чтобы щит прикрывал как можно большую площадь тела, но арбалетчик попал в него, а не в щит. Болт звякнул о поножь и пробил его. И хоть и потерял силу, …
— В Господа нашего верую, и церковь нашу чту, и пастырей наших почитаю. Все посты соблюдаю и ко всем обедням хожу, каждую неделю причащаюсь и все заповеди исполняю.
Франческа взглянула на него, попыталась даже встать, но стражник стоявший сзади врезал ей древком копья по пояснице. Женщина скривилась от боли и уселась на землю опять, чем вызвала всплеск новой рад…
— Нет у меня никакого титула, и про уложения я ничего не знаю. Только вот с юга чумные сюда прут, да дезертиры. Вон, — он кивнул на виселицу. — Эти тоже без разрешения пройти хотели.
— Всяк свое видит, — сказал монах, — а многие так и вообще ничего не узревают.
— Мне нужно двадцать вязанок хвороста, скажи людям, что дашь по крейцеру за вязанку, и ещё мне нужно вкопать жердину на три локтя в землю в центр площади. Хворост сложить вокруг жердины. Распорядитес…
— Ёган, отвяжи гнедого, выведи на свет, — приказал солдат.
— Так-так, — сказал одноглазый, седой мужчина, — никак еще одна птаха летит в наши силки. Так ты к нам, солдат?
— Это всё из-за тебя, — заорала Франческа и попыталась встать.
— Прочь глаза от меня, — продолжала выть ведьма, — все прочь отсюда! А не пойдете — кровью мочиться бутите! А ты, коли тронешь меня, глаза твои сгниют и сам сдохнешь в гнили да в коросте. Смерти прос…
— Никто, — вдруг сказала девочка. — Не знаю, кто. Мамка меня послала за хворостом, а я пошла к лесу, собирала хворост, а потом увидела нашу ведьму.
— Поищите, поищите. — Не особо церемонился с ними Ёган, выталкивая их.
— Все равно нужно осмотреть дом, — все еще с удивлением говорил магистр Крайц, — Завтра мы выберем время.
— Пытаетесь затянуть слушание? — Спросил магистр Кранц раздражённо. — Не выйдет. Потому что мы вас не судим — мы аудиторы. А в списке тех, кто на вас показал, шестьдесят три имени, и это только те, к…
— Оборотных денег мало, мой старший партнер не дает мне развернуться.
— На горле синяки, на груди синяки, видно, как вас приложили — весь доспех отпечатался.
Волков улыбался, глядя как господа аудиторы ищут недостатки. Пытаются хоть к чему-то придраться, что бы был повод хоть малость сбить цену. Но всё было бесполезно. Дом был безупречен, и пристройки и к…
— Нет, — ответил солдат машинально, он думал о своём, — сеньорат на приданное не распространяется.
Монах поднялся, пошатываясь со сна, пошёл, открыл дверь. На пороге стояла Агнес.
— Я, господин, — оживился мужик подбегая.
— И даже монахини, — вставил третий военный, который, как показалось парню, был уже изрядно навеселе.
Раньше было непросто, а сейчас стало еще сложнее. Волков заметно похудел, и теперь с удивлением смотрел, как болтаются его ноги в его сапогах. Старая добрая стеганка была велика, а кольчуга стала нев…
Многие слушатели засмеялись, подумав, что это шутка, но мальчишка слушал внимательно и был серьезен.
Ядвига тем временем вышла из-за ширмы, села в кресло и, уже не стесняясь солдата, подобрала юбки, так, что он мог видеть ее ноги по колено, а служанка села ее обувать.
— Ты должен обращаться к епископу «монсеньор».
— Я веду дела не с Авениром бен Азаром, а с его семьей, с его доверенными лицами.
Да, это можно было назвать покоями, не чета чулану с кривым полом и скрипучим клоповником, который трактирщик называл кроватью. Комната была большая, но уютная, в ней было два узких окна без стекол, …
А служанка зашла за ширму и помогала ей переодеваться. Женщины там захихикали.
— Чего не выйдет? — Поинтересовался Ёган.
— А-а, — догадался Волков, — так это вы про меня…
— Чего ждёте то раззявы, берите её, а если будет брыкаться поступайте с ней бесчестно. За волосы её и древками… и без жалости.
— Да, господин, Авенир бен Азар. Распоряжусь принести вам вина.
— Стойте, — продолжал орать Ёган, — сейчас к Барону побегу. Доложу, что вы разбойничаете.
— Нет, своих имён мы не скрываем, мы ж не воры, — начал старший, и указал на молодого, — это фон Плезендорф, — затем на того, что был в шляпе и стоял слева от солдата, — это фон Фальц, — Волков, коне…
— Ясно. Я живу в левой от ворот башне на уровне стены, будешь спать там. Правда, спать придется на полу.
— А куда вам ехать, зачем? Вас здесь почитают более барона. — Сказал Ёган.
— Да-а, неплохо живут господа. Такая кровать поболе телеги стоит, и пол, — он постучал каблуком сапога по деревянному полу, — пол очень добрый. — Он огляделся, — а на чем же я буду спать? В харчевне-…
— Так-то была, эта кобыла Франческа, — догадался Ёган.
— Ну что, болван? Как ты думаешь, к кому он едет? — Спросил Волков с раздражением.
— И что? Она тебя схватила? — Спросил Ёган.
— По какому праву? — заорал барон багровее и, вскакивая. — По праву приглашенного мною. Этот человек сидит здесь, потому что я, Карл Фердинанд Тилль, барон фон Рютте, пригласил его за свой стол.
— Они все с детства упражняются с оружием.
— Так как же его есть можно? — Удивился солдат. — Он же как камень.
— Именно, господин, — произнес слуга барона. — Так же дано распоряжение, выделить место в стойле для ваших лошадей, и взять их на довольствие, давать им овса и сена как лошадям барона. Так же господи…
— Последний раз спрашиваю тебя, ответишь…
— Бывает и такое. — Согласился краснощекий. — В общем, все хотят подружиться с молодым и красивым солдатом.
Человек только поклонился в ответ. Да кланялся он так, будто делал одолжение и вообще всем своим видом показывал свою важность. Протянул солдату конверт, стал ждать, приняв вальяжную позу.
Тут же на столе появилось большое блюдо с солёными листьями капусты, тарелка с тертой репой и постным маслом.
— Ну, уж не ангелы они были и убили бы вас за милую душу, не будь вы такой ловкач. И наших бы еще побили, да только всё одно — они души божьи.
Волков встал и зашел с правой стороны от кресла барона, стоял за его спиной, ждал.
— Видишь, поп артачится, а мне некогда — вешай, — крикнул Волков.
— Ну, тогда, мне нужно срочно выздоравливать, — сказал Волоков, — потому что для жизни с прекрасной Хедвигой, сил и мужества потребуется побольше, чем для поединка с Кранклем.
— Ну, так что, берёшься? — Спросил епископ.
— Ну, что ж, я расскажу, как это было. Я снимаю комнату в харчевне, так как получил рану в стычке с дезертирами, в которой я участвовал по просьбе вашего коннетабля. И вот, возвращаясь от лекаря-мона…
Они вышли из конюшни на улицу. Солдат снял тяжелый от воды плащ, и кинул его на седло. На секунду задумался и вытащил из огромного холщевого мешка кирасу. Бригантину решил не брать. Решил, что в кира…
Сержанту объяснять было не нужно, он плечом одним движением снес дверь, та распахнулась, и Волков за сержантом вошел в покои. Это была большая, уютная комната, с двумя кроватями. Кровати были с перин…
— Не смей мне врать. Стекляшка. Каждый купчина такой таскает. Простака дурачить. Отдает всегда как последнюю ценность.
— Ты знаешь что-нибудь про этот шар? — Спросил монаха Волков.
— Я не разбойник, — хрипло произнес мужик, но его особо никто не слушал.
— Да, — Волков оглядывался по сторонам, — это было здесь. Ёган, покажи Клаусу, где лежал конь.
— Там ищи. Госпожа Анна два раза этого человека видела, он там по болотам бродит.
— Кажется, — буркнул барон. — И еще и дом у него каменный. В Рютте всего два каменных здания. Церковь и его дом.
— Господин, — вдруг произнёс сержант, вместо того, что бы кинуться исполнять приказ, — может, не будем так горячиться? Как бы чего не вышло. Как бы хуже не было.
— То так, то так, — кивал Деркшнайдер, — да вот только это первый раз был, когда, меня собаками травили, ладно давайте не будем терять времени, пойдёмте в другой дом.
— Ясно, он вроде лося на гоне, тот, как кого увидит, так обязательно кинется, потопчет. Опасный зверь.
— Надо монахам сказать, чтоб на тот остров сходили, кости собрали, похоронили их и отпели.
— А вам-то откуда знать? — Вдруг с раздражением спросил Волков.
— Да, сын мой, до зимы. Вам разворотили суставную сумку, я вообще удивляюсь, что вы можете ее поднять.
— Нет денег? — усмехнулся солдат. — Зато у вас есть щедрые друзья.
— Но прежде, чем вы заберете у меня брата Ипполита, я посмотрю ваше плечо. Давайте взгляну. Ипполит, не стой, помоги господину коннетаблю снять доспех, а потом и ногу посмотрим.
Солдат покосился на него, не ответил и стал снова читать письмо.
— А то, как же, че ж бросать такую вещь, дорогую. Я бы подковы отодрал, да инструмента нет. А подковы то хорошие. Наш кузнец за такую работу крейцер попросит.
— Далее ехать не нужно, — сказал Сыч, спрыгивая с телеги и беря оттуда мешок. — Как свистну, так сразу ко мне телегу гоните. А вы господин сержант со мной ступайте, на всякий случай, вдруг он там не …
— Звучит как дурь, если не знать, что под сопляком подразумевали вашего коннетабля, которого они заманили в харчевню и убили первым. Он очень мешал кому-то в вашем феоде, что-то знал.
— А-а, ты про деньги, — он все-таки пытался ее обнять, но девушка была непреклонна.
— Не болит, — с удивлением произнес солдат, держа левую руку вертикально вверх. — Вообще не болит.
Ёган достал факела из связки, что лежала у ворот, зажег один из них. Стражники открыли ворота и выпустили их из замка.
— Мои сто двадцать талеров, что я отдал за мой трактир! — Орал он и зачем-то начал размахивать пальцем перед лицом солдата. — Который вы сожгли, проклятые воры! Где мои сто двадцать таллеров!?
— Так, замолчали оба, — прервал разговор солдат, — я ничего платить не буду.
Ёган оскалился так, что его оскал произвёл впечатление даже на самого Волкова.
— Обязательно мы проведем аудит и все выясним.
— Конечно можно, заказчик нам не сеньор, и мы ему не присягаем. Если он не исполняет контракта, то капитаны и ротмейстеры собирают совет и объявляют заказчику, что больше мы ему не служим. Это значит…
— Там! — Староста махнул рукой в сторону харчевни. — Там они!
— Для меня было честью сражаться с ним рядом, — Волков поклонился. — До свидания, фрау Анна.
— Он очень сильный человек, — шептал трактирщик. — Я думаю, он бывший жонглер или акробат. А, может, ярморочный борец.
Сержант помог солдату сесть на коня, сам залез на своего, и они поехали следом. Ехали молча, говорить им было, вроде, и не о чем, воины всё уже решили. Участь женщины была предрешена.
— Трактир весь сгорел? — С надеждой в голосе произнёс монах.
— А ты видишь здесь других коновалов, идиот? Ты ж вскрываешь свищи коням, нарывы коровам?
— Мне рабы не нужны. И хватит скулить, жил, как крыса, так хоть умри, как человек, — произнес Волков и поехал в замок.
— Дам вам денег. У меня есть пара монет барона.
Стражники и добровольцы из зевак стали споро выгружать чудовище из телеги, а чудовище вдруг трубно, ярко, долго и очень громко рыгнуло. Стражники и мужики уронили его и разбежались в стороны. Облако …
— И сколько же он тебе обещал за работу твою?
Волкову было необыкновенно вкусно, он давно не ел с таким удовольствием.
— Это одни и те же Гирши, и я из них, — не без гордости сказал юноша.
— Ну а кто еще в отсутствии хозяина копается в его вещах, а когда его ловят на месте, пытается его убить? Так делают воры.
Девушка быстро, как кошка лапой, забрала деньги, тут же закинула их в лиф платья, развернулась и быстро пошла, не прощаясь.
— Да бросьте вы, мы вчера всего три кувшина выпили.
— Ты не только грамотный, ты еще и в лошадях разбираешься?
— Так командир стражи нашей. Удо его зовут.
— Сколько я тебе должен? — Спросил его Волков, отправив девицу за едой.
— А вот я не рад приветствовать вас, как вас там величают?
— Да всех он тут жрал, и людей, и лошадей, я тут и кабанью голову обглоданную видал, — сказал Клаус.
— Не мешай! — Вдруг зло и резко ответила девочка, даже не глянув на него.
— Да не пьян я, — отвечал стражник немного испуганно. — Она часто так делает.
— Так, что мне не дадут герба, дочь барона и землю?
— Фолькоф, друг мой, прошу вас, остановитесь, это люди принца Карла.
— Ладненько, ладненько, — продолжал Сыч, — а когда ты мил человек, видел Соллона последний раз.
В это время подошли жандармы, они быстро и коротко ударили в хвост уходящей колонне врага и убили пару человек и смогли отбить трупп Руди, который борчианцы бросили. Но больше жандармы ничего не пред…
— Купчина, — сказал солдат, — опознаешь их?
— Три дня и калёное железо любому развяжет язык, — он приблизился к ней вплотную и повторил, — любому.
— Буду делать все, что по хозяйству нужно, а за это в шар буду смотреть, когда захочу.
— Я знаю об этом, но, все же, это будет земля.
— Так ничего не говорят, не хотят с городскими говорить и все.
— …подведя баланс всего вышеперечисленного, комиссия постановила, что в добрый год имения, все хозяйство в совокупности, может и должно давать доход от ста семидесяти до двухсот талеров, а в худой го…
Они спустились во двор: один стражник тут же побежал в конюшню, запрягать телегу, ещё один за кухаркой. А Волков остался во дворе мрачный и готовый казнить, коли будет нужно.
— Стой! — Волков полез в кошель, стал отсчитывать монеты, — вот, держи. Только расскажи, что в шаре видела.
— Дела идут хорошо, — неожиданно для Волкова, отвечал барон, — этот молодой управляющий кажется толковый малый. Вроде со всем справляется. Он шустрый. Амбары строит.
— Да, господин барон. И поесть, и выпить, и поспать мне необходимо. Из последних четырех ночей я наспал только на одну.
— Моя девочка гостила у этой дряни несколько дней, слуг отпустила. А когда решила ехать домой, меня не предупредила, я бы послал за ней людей.
— Говорят, в трактир, — выдохнул второй стражник страшную весть.
— Красивый. — Сказала Хильда, разглядывая шар — И тяжёлый, а что мне с ним делать? Поглядеть в него? Там есть что ни будь?
— А как же этого избежать? — Спросил мальчик.
— Значит, у нас есть подозрения, что госпожа Хедвига получила письмо от мертвеца?
— Господин коннетабль, — замялся молодой управляющий, — у меня столько и нет, вернее, может быть, и есть, да надобно бумаги бы составить, понимаете…