Все цитаты из книги «Инквизитор»
— Тем не менее, то, что вы сделали, это уже подвиг, — продолжал старшина аудиторов. — Я пренепременно сообщу о вашем подвиге в своем отчете.
— Двух. Мужики за вилы побрались, ловят, а конокрады злобные, с кинжалами.
— Успокойся сержант, — остановил его Волков и продолжил, — ещё одно предложение, говоришь мне, где моё золото и я тебя просто повешу. Никакого костра, мне уже плевать на твою госпожу. Я про неё спраш…
— Господин, — подал голос брат Ипполит, — нельзя вам сейчас уезжать, пока ногу не залечим.
— А я смотрю вы ловкач, Фольков, — продолжал барон как то неодобрительно.
— Ваш отец. Только что при свидетелях он обещал мне вашу руку.
— Были, — заметил сержант, — раньше. Мы в детстве там лазили, а сейчас не знаю, как там.
Толи хорошая утренняя еда, толи пара добрых слов аббата, но что-то заметно улучшило состояние солдата. Ночью казалось, что все выгорело изнутри, что весь мир против него, а утром казалось, что уже, в…
— Это такой, которых вы на площади вешаете?
— Ну и чёрт с ним, — отвечал Волков и кинул факел в огонь.
— Аудиторы пересчитали свиней, коз, гусей, овец, кур и уток…
Старосту выворачивало от раздражения, он даже покраснел. Но ответить боялся, молчал.
— Поехали, посмотрим, что это за птица, — произнес солдат, — и чем кормится.
— Так, все. Следующая глава про его слуг, упырей, трупоедов.
— Где? Что? — женщина стала серьезной. Даже чуть испуганной.
В замке, как только он приехал, к нему подошёл Крутец, стоял жал, пока солдат слезет с коня и обратит на него внимание.
— Господин, а мы, что не в Рютте едем? — спросил Ёган, видя, что Волков повернул налево.
— А что за хлеб у тебя, друг, — спросил у него солдат.
— Наверное, вы были хорошим воином, но торговец вы никудышный.
— Хорошо, — Волков, морщась от боли в ноге, вышел из-за стола.
— В своем, в своем, — холодно заметила Агнес, встала, покачиваясь, подошла, подняла платье, медленно надела его и снова зажмурила глаза. Стояла, терла их.
— Эта рубаха для войны, а не для красоты.
Женщина вздрогнула и уставилась на него удивленно и ничего не отвечала. Невыразительное, блеклое ее лицо было полно неприязни. Грудь ее была по моде затянута так, что о ней и помина не было, а плечи …
— Да, вовремя, рубанул ему алебардой по руке, как по мне не попал, — не пойму.
Волков больше ничего не сказал, лежал в перине улыбался, нога не болела, так он и заснул. И не слышал, как ворчит Ёган на монаха из-за которого ему пришлось тесниться и делить с одеяло.
— А комнаты есть? — Солдат вовсе не хотел спать ни на полу, ни на лавке.
— Он же сын нашей ведьмы. Помните, мы были у нее до того, как вас подранили?
— Брал. И хлеб, и сыр брал. Поесть хотите?
В это время на балконе, который вел на второй этаж покоев, появился барон.
— Яро Фолькоф, — ответил Волков, пряча марку.
— Вот как, а убитый слуга Ёган, тоже её прощает?
— Богатый кузнец, с ним и управляющий наш Соллон дела ведет, и аббат и другие люди разные.
— Не могли бы вы уточнить, когда это и где было?
И прямо в этот момент в болотах ближе к реке сверкнула молния, и до них докатился гром.
Солдат кивнул, Сыч кивнул, и ещё раз поклонился, и пошёл.
— Господа, — продолжал юнец, — давайте уважим коннетабля и сделаем вид, что слово бюргер чего-то стоит.
— Мне нужно поговорить с вашей служанкой.
— А что ж… — Клаус тоже слез с коня. — Чьи следы-то искать.
— Валяешься, вон, в грязи, а раньше ходила барыней, через губу не переплёвывала!
Егерь Клаус своё дело знал, он выяснил, где прячется упырь, по собакам узнал, собак он чувствовал почище, чем людей. И теперь сидел, ждал, когда появится коннетабль с людьми. А когда люди приехали он…
Волков усмехнулся и стал есть. Ёгана он за стол не пригласил, но половину еды ему оставил.
— Лёжа ты ни в кого не попадёшь, тем более, что они за щитами.
Солдат посмотрел в воду. Течение было очень быстрым. Переплыть с конем было нереально.
— Вот как всё оказывается просто, — произнёс Волков, — они, что не любят друг друга?
— Господин коннетабль, — начал магистр Краиц, — дело в том, что мы работаем немного по-другому.
— Все очень сложно, — отвечал тот, — пока только знакомлюсь, веду записи.
«Если у него в сумке кинжал или стилет дело — дрянь. — Думал солдат. — Ни какая кольчуга. Даже ламбрийской работы от прямого удара стилета не спасёт. Где же этот чёртов Ёган».
— Убить — моя забота. Твоя забота — его найти. И имей ввиду, кони его до смерти боятся, а ночью он видит, и быстрый он.
Монаха он узнал. Это был тот молодой монах-лекарь, что накладывал ему первую повязку на плечо.
— А то, что деньга у него есть. Староста, это ведь не Соллон, который дома из камня строит, да коней знатных покупает. Старосты они ж из мужиков, а значит, деньгу бережет, копит. В огороде горшок с с…
Смеялся даже краснощекий и пьяный Ральфи тоже. Все смеялись, кроме мальчика. Он сидел и внимательно смотрел на сержанта.
— Коли отравителем является жена — то сожжение, а коли отравителем является муж — то на усмотрение судьи: закапывание в землю живым или четвертование.
— Конечно, знаю, — почти прошептал он. — Это oculus pythonissam. Где вы его взяли?
— Я ж тебе давал, и не мало, пропил что ли?
— Не видал, — признался Ёган. — Кабаны — да, лоси, опять же…
— Ага, говорит, береги своего господина и молись.
— Господи, да святится имя твое, при приидет царствие твое…
Кулак солдата заткнул его, сбил с ног. Староста упал на спину возле лужи, схватившись за лицо рукам, заныл противно и фальшиво, Волков не остановился, пнул старосту сапогом в ребра, затем ещё раз, и …
— Вы представить себе не можете, какое удовлетворения я получила, когда этот сопляк визжал, обливаясь кровью. Вы мой рыцарь, мой герой, — она нежно гладила его небритую щеку своей мягкой рукой. — Вы …
— Поднимем кубки, господа, — сказал довольный барон. — За вас, Яро, за будущего хозяина Малой Рютте.
— Расскажи мне, кто назначил тебя сержантом?
Хедвига и служанка переглянулись, и, поймав их взгляд, солдат еще раз убедился, что госпожа ему врала.
Монах, видимо, знал. Его глаза округлились, ни то от ужаса, ни то от восхищения.
— Всего один вопрос, Стефан, ответишь, и мы уйдём, а ты полежишь, водички попьёшь. Отдышишься.
— Сегодня, укусила раскалённую кочергу, и сдохла.
— Да и плечо у тебя, брат, нездорового цвета, — заметил великан.
— А, может, подождем барона с сержантом, — предложил Ёган.
— Ну, надо поглядеть, что тут у неё есть, может бумаги. Может чернила. Может она письма писала. Ну, или ещё что.
— Тебя, — соврал Волков с ухмылкой, хотя все проклятия и ругательства адресовались ему.
— Да я в таверне уже поел, — монах вскочил и убежал за книгой, стуча деревянными башмаками.
— Ладно, отходим, — сказал Кьячи — конь, — всё равно, эти уже почти перешли мост.
— Конечно, господин. Можно? — Он потянулся к шару.
— Нет, что вы, это мужская рубаха. Стоит всего два талера.
— Ваш, маэстро? — спросил молодой солдат.
— Сапоги! — Старый солдат усмехнулся. — Пошли отсюда, иначе ты поймаешь болт своей глупой головой.
— Господин коннетабль, господин коннетабль!
Волков закрыл голову щитом и присел. И в ту же секунду болт пробил щит и вышел на полпальца с внутренней стороны.
Красивая женщина впилась в его губы своими губами.
— Ясно, — сказал солдат. — А Верхняя Рютте там? — Солдат указал в сторону замка.
— Да нет, на сегодня у меня сил нету, две ночи почти не спал.
— Не надо пытаться. Нужно кинуть топор в вурдалака, понял?
Волков замолчал, и в воздухе повисло напряжение. Фон Ленц ничего не говорил. Только таращился на солдата.
— Староста сказал… — Мужик был близок к потере сознания. — Сказал за околицу.
— Потому, что такой же упырь убил всю мою семью, — отвечал брат Ипполит абсолютно серьезно. — И когда я рассказывал об этом людям, то мне никто не верил. Говорили, что все это сказки. А меня ругали в…
— Госпожа Анна нуждалась в услуге, и я ей ее оказал.
— Ну, так что вы выбираете, Соллон? Петлю, могилу или топор?
— Ишь как вытанцовывает, — говорил старый стражник.
— Он, вроде, ничего не сказал, — добавил Ёган.
— Каждый месяц вы будите получать пол таллера, — заговорил трактирщик, — а еще вам и вашему человеку стол и пиво бесплатно, сколько захотите.
— Нет, не всю, — отвечал монашек, — только ту часть, где речь идет об упырях и их господах создателях.
— Ладно, кистень, нож — понятно, а верёвка тебе зачем, душить что ли?
— Ещё вопросы у вас есть, или я могу ехать?
— Будьте вы все прокляты, прокляты! А особенно ты, — тут она даже плюнула в сторону солдата.
— Ты чего коня ногами-то душишь? Тебе каблуки с сапогами зачем? — Произнес солдат, разглядывая спутника.
— Почему? — пережидая приступ, спросил Волков.
Солдат не стал говорить графу, что место лёжки упыря указала госпожа Анна.
— Это что, вы так старосту выбирали? — Спросил солдат, разглядывая его.
— Часов значит, нет, — произнес Волков и подошел к Авениру. Подошел, левой рукой приобнял чуть ошалевшего трактирщика за талию, а правой похлопал его по животу.
— Моя госпожа просила помочь в этом хлопотном деле меня.
— Болван ты, Ёган! — Только и смог произнести солдат.
— Ну, так заколотите дверь сами и подожгите ее.
— И кто же это? — поинтересовался солдат.
— Тихо вы, — прошептала девица, огляделась, и, забирая монеты, произнесла. — Папаша ляжет, так приду.
— Нет, плохо вы свои земли охраняете, — заявил купчина. — Негоже так.
— Господин коннетабль, какой-то бродяга пришел, вас желает видеть.
— И то правильно. Поделом подлецу. Не будет на честных людей из кустов по ночам сигать. А мы что будем делать?
— Молитесь, добрые люди, о том, что бы адская тварь была там, но не сбежала.
— Трактир. Вы же отобрали у них очень выгодное дело, а за такое эти безбожники спуска не дадут. Уж поверьте.
— Да ничего, вот только друзей у меня тут все больше и больше с каждым днем. Как бы не убили.
— Это да, порядка у нас нет. Так я же говорю, барон то пьет, а граф молод еще. Раньше хоть коннетабль следил, а теперь то кто?
— Я видел. — Сказал Волков и опять обратился к Ипполиту: — Зайти вечерком, мне надо поговорить с тобой про упырей.
Лицо Волкова было белым, как полотно. Губы превратились в серую нить. Он сидел, сжимая и разжимая кулаки.
— А я ещё раз говорю вам, — снова повышал голос фон Плезендоф, — ни какой коннетабль не буде указывать нам, что делать…
— Это по весу. А работа? Посмотрите, какая работа. Этот символ достался мне от матушки.
Все было быстро принесено, и он перетянул бедро выше раны. Юнцы собрались, посадили в седло фон Тиллера и, стараясь не глядеть на Волкова, уехали. Воины-усачи закрыли за ними ворота. Все восхищались …
Солдат почувствовал себя неуверенно. После последней фразы красивой, богатой и благородной женщины он уяснил для себя одну вещь: он зачем-то был нужен ей. А что благородной женщине может быть нужно о…
— Долгая история, говоришь? До воскресной мессы я свободен, — епископ подошел и уселся в кресле. Слуга принес ему две подушки, а под ноги поставил скамеечку.
— Вам нужно красное сюрко, так положено. И еще красная подушка.
— Это слишком большие деньги, — опять твердо и даже с вызовом произнес Авенир. — У меня нет таких денег.
— Успокойтесь, барон, — сказала мать, — господин коннетабль недавно был ранен на дуэли, он ещё не здоров и не может всё время стоять рядом с вами.
А на следующий день Крутец поехал в Малую Рютте выбирать старосту там. Взял с собой Ёгана, тот был родом оттуда и поэтому всех там знал. А Волков с монахом, сержантом и двумя стражниками поехали смот…
— А, может, и станет. Староста и Соллон обворовывали и вас, и барина. А теперь эти городские господа все заново посчитают.
— Господин коннетабль, господин барон просит вас на ужин.
— Рекомендую, — сказал солдат, — а ещё я вам рекомендую читать все, что собираетесь подписать.
— Деньги вы-то мне не отдали, — не здороваясь, с разрежением начала она.
Агнес стала много спать. После того, как она заглядывала в шар, девочка шла в людскую, и, не поев, ложилась спать. Спала долго, могла лечь днём и встать только утром. И ни клопы, ни блохи, что докуча…
— Да неведомо мне то, — отвечала Агнес, — я сказала то, что в шаре видела и всё.
— А-а, вот еще один вор, — заорал Гирш, заметив коннетабля. — Вся шайка в сборе. Я требую вернуть мои деньги!
— Дьявол вас задери, Фалькоф, — выругался барон, — вы что, убили его?
— По тому болоту, что лежит вдоль дороги, которая ведёт к монастырю.
— А ты уверен, что хочешь увидеть мое лицо?
Стражники переглянулись, и не один из них не ответил.
— А, может, и не спросишь, — загадочно произнес мордатый стражник.
— А я тоже из тех краёв, — произнес монах, — я тоже ламбрийский знаю.
— Надо сделать такой же из серебра, — сказал Волков.
— Обычно работают они вчетвером. И желают получить за свою работу по двадцать талеров.
— О вашем добром коннетабле молва идет по всей округе. — Добавил Деркшнайдер.
— Отравлен, — удивился слуга, — тогда, оно, конечно к монахам, А кто ж его отравил то? Да и зачем? Кому он нужен то?
— Да не то, что бы на баб… На одну… Тут появилась в трактире одна бабёнка. Молодая. Вся такая… аж голова от неё кругом, похлеще, чем от вина.
— То есть, ни костей, ни подков? — Спросил солдат.
— Какого черта, Фольков! — заорал барон. — Вы на кого работаете?!
— Не знаю, мне пиво нравится, я к такому привык. Только деньги он не только за пиво просит, а за овес для коней. Говорит, что кони наши овса на крейцер в день съедают. И вам, говорит, еду отдельно го…
— Даже инструмент забыл. — Произнес Ёган.
— Ну, как, осваиваетесь? — Спросил солдат у молодого аудитора.
— Видел я этого урода, — сказал Волков разглядывая след, — даже мечом его рубил.
— В замок, — нехотя буркнул Волков и, посмотрев на серое небо, добавил: — Господи, когда ж я высплюсь?
— Экселенц, я десятка не робкого, но что касается ведьм, то уж тут я против них… — Фриц Ламме развёл руками, показывая своё бессилие. — И ничего я не облегчился, просто на воздух вышел.
Лучше бы он этого не делал. Держал он его, как крестьянин грабли.
— И кто же мог это сделать? — задумчиво произнёс солдат.
— Я готов вам показать его, но боюсь, что вы там ничего не поймете.
— Не знаю, может, монахи? Поговорите с аббатом. Надеюсь, вы не обзывали его болваном?
— Хорошо— хорошо, — закивала головой девочка.
— Ладно, поищем, — согласился солдат нехотя.
— Да как вы смеете? — Воскликнула госпожа Хедвига. — Кто вам дал право!
Солдат поглядел на картинку, отдаленно, изображение трупоеда напоминало холерного мужика, которого они с бароном поймали на болоте.
— Нет. Представьте, что вы воин, и стоите в строю перед сражением. Стоять приходится долго, и в холод и на солнце, но надо стоять и терпеть. Вы ж не попросите разрешение у командира выйти из строя, п…
— Пойду за ним, — сказал пьяный барон, слезая с лошади.
Стражники кинули жребий, проигравшие полезли в болото, привязали тушу, а оставшиеся на берегу выволокли ее, с трудом подняли и под ржание лошадей закинули ее в телегу.
— Дестриэ — это турнирные кони, их редко убивают на турнирах. А в бой на таких только герцоги и графы идут. У них на много таких коней денег хватит.
— Ну, что ж, Сыч, хорошо. — Произнес Волков и обратился у Ёгану: — Крикни на кухню, пусть завтрак несут.
— Вчера ночью, Авенир, кто-то пытался меня убить на заднем дворе твоего трактира, и я почему-то думаю, что это ты послал убийцу, — говорил солдат, тыча пальцем в грудь трактирщику. — Это ты, Авенир.
— Карл, может и будет, а вот баронесса точно не обрадуется, — отвечала госпожа Анна, улыбаясь. — Да и пора мне домой. Мне нужно подготовится к приезду важной персоны.
— Расскажет как миленький, ежели знает, а ежели не знает, так ниточку и порвём.
— Зачем же, для душегубства и нож, и кистень удобней и быстрее, а верёвка она для тонкой работы. Вот прыгнешь кому на хребет да локотки ею стянешь, чтобы ручкам не сучил без надобности, и волоки его,…
— Это если ты переживешь сегодняшнюю ночь, — крикнул кто-то.
— Ну вот, — сказал Клаус, указывая на след.
— Scitis lingua patrum nostrorum? — Спросил он.
— Тогда давай одеваться будем. Сегодня сходим к барону, а завтра поутру, по тумау, уедем отсюда. Ты все свои дела сделал?
— Первый раз вижу, что бы висельников воровали. — Правда, до вас мы людишек не много, что бы вешали то. В основном кнутом да клеймом учили, а вешали не часто. Одного, другого за год, но ни разу у нас…
— Кто ещё? Рань какая, солнце только встало, — орал Волков раздражённо. — Какого дьявола, кому там неймется?
— На кой черт он мне нужен? — Вдруг зло ответил барон. — Вы здесь коннетабль. Вот вы и выясните, кто его отравил.
— Нужны, экселенц, поиздержался я, — мямлил Сыч.
«Дьявол, этот сопляк мне весь меч зазубрит. Сам виноват, таскаюсь с этой игрушкой, тешу беса самолюбия. Давно нужно было его продать и купить простой человеческий клинок».
— Чего ты? Чего, дура? — Зло сказал конюх.
— Ты поешь, а потом книгу принеси сюда, почитаем про шар этот.
— А не хотите ли взглянуть на труп мальчишки?
— Собери все мои вещи, потом почисть и покорми коня и смотри, чтобы ничего не украли.
— Глядите, как ему нравятся эти монеты, оторваться не может! — Заржал краснощекий.
— Так он разве слушает? — Продолжал Ёган. — Глаза свои злобные вылупит и скакать, и скакать. Ему всегда куда-то надо. Хоть ночь, хоть дождь — все равно куда-то скачет. Какое же тут здоровье будет.
— Но вы же не будете продавать его интендантам. И рыцарям не будете. Вы ведь уже знаете, кому его продадите.
— Десять? — Не поверил Волков. — Да там камня, стекла и меди на крыше, только на пятнадцать, или я ошибаюсь?
Брат Ипполит примотал руку к торсу бинтами накрепко.
— Не ошиваюсь, господин, тут всегда был пост у склада.
— Нет, господин, я не знал, что вы придете, но я знал, что вы можете прийти.
— Нет, мой отец был с дальнего востока, а матушка с севера. Она из деревни, что на левом берегу Хельбы. Отец был купцом. Он сгинул в море.
— Конечно, поедем, болван. Я же сказал, что поеду. Как я теперь могу не поехать?
— Клаус говорит, дюжина душ, не меньше, а как по мне, так, вроде, и больше. Людей эта тварь жрала.
— Всю ночь в трактире заседают — трактирщик, управляющий Соллон и еще три мужика мне неизвестных. Пьют, ругаются, вас матерят, видно припекли вы их всех.
— Ну, так я подсоблю, — сразу стал серьезней Ёган, — вместе искать коня будем. Мне седлать коней?
— Брат-солдат, а не арбалет ли ты там натягиваешь?
— Это значит, — продолжал тему вурдалака Ёган, — кровушку пить он им не даёт, а даёт после себя объедки доесть, тот значит ему свежей человечины, он ему только объедки, эх и у мёртвых значит, правды …
— За все. За грубые слова, за то, что вы ее пугали, все это было не по-рыцарски.
Мужик вздыхал, уставившись в пол, да чесал бороденку.
— Не всякая охота удачна. В любом случае, я еду с вами.
— Да ложись ты уже, — солдат за руку потянул ее к кровати, — а то покалечишься еще. Ногу еще сломаешь.
— Людей он тут, значит, жрал, — констатировал Клаус.
— На кой чёрт ломать глаза? — Отвечал барон. — Скажите, вы мне его рекомендуете, Яро?
— Яро, что вы там встали, идите сюда. — Услышал он и пошел на голос.
— Да, иди ты! — Воскликнул Ёган, не веря своим глазам, — Наша Брунька! А я думаю, что за краля такая, а мордашка то знакомая. Ишь какая, прямо благородная госпожа.
— Панталоны. Тоже шелк. Их отдам за талер.
— Да, — не весело произнёс Деркшнайдер, — а мужик здесь зол. День то уже к вечеру клониться, а мы всего двух опросили, так мы долго тут провозимся.
В этот день, за обещанным талером так никто и не пришел. Солдат особо и не рассчитывал, да и не нужно ему было это, он и так знал кто отравитель.
— Перебери тряпки, посмотри, что можно отстирать, что зашить. Остальное выброси.
— А раз не вурдалак, то кто мертвяка снял? — Спросил сержант.
— Ты что, Авенир бен Азар, знал, что я приду, или у тебя всегда под рубахой пять талеры спрятаны?
— Ну что ж, тогда давайте выпьем, — она подняла бокал.
— Ну, ты же видишь, господа не желают ждать, хотят работать. Пока я буду с ними. Кстати, пока вы сажали ее в подвал, прекрасная Франческа ничего не сказала?
— Господь Вседержитель, — Ёган стал осенять себя святыми знамениями.
— Вот как? — Удивился епископ сначала, а потом стал и вовсе раздражаться. — И почему же. Тебе не нужны герб и шпоры? — Говорил он с видимой неприязнью.
— Он, — согласился Волков, — вместе они тут промышляли с барским сынком. Того мы убили, а этот бежать решил, и нас из замка зачем-то вызвал. Что ему в замке нужно?
— Быстрее болван, арбалет и всех кто есть — сюда!
— Тихо, — прошипел солдат, — трактирщик лег?
— Да угомонись ты, дурень деревенский, я только отпереть хотел.
Коннетабль хотел сказать, что просит то не он, но не стал говорить, поглядев на лицо молодого монаха. Тот стоял, переминаясь с ноги на ногу весь в нетерпении.
— Какой еще сапог? — С раздражением спросил барон.
— Да, господин. Управляющий велел давать мне еду, пока не откроется новый трактир.
— Брат Ипполит грамотный, поможет вам записывать и считать.
— Сколько мужиков в крепости и сколько свободным?
— Что он сказал? Слышал кто-нибудь или нет? — Волков оглядел людей.
— Граф мальчишка, решают за него. Пока, другие.
— Вы, что, не слышали? Я же сказал, за мой счет.
А утром опять лил дождь, лужи снова заливали всю площадь Рютте. Волков и господа аудиторы осматривали дом Соллона. Перед этим, на заре, солдат от души поговорил с холопами, бывшего управляющего, те г…
— Господи, несчастная, уймись, — умолял её поп.
Надо было стрелять, но как в него стрелять, если конь не стоит на месте, а этот выродок неотрывно смотрит на него. Солдат решил спрыгнуть с коня.
— Нашу. — Молодой человек испугался, что сделка может сорваться, а ему так были нужны деньги, он судорожно из-под ветхой рубахи достал крест.
— Сдохнуть быстро, свалившись с осадной лестницы — это, можно считать, легко отделался. Намного хуже, — это когда тебе что-нибудь воткнут в брюхо, а помереть сразу не удастся. Будешь лежать где-нибуд…
— Эй! — Заорал Сыч в яму. — Есть там кто?
— Да мотались туда-сюда, туда-сюда, а он всё считает, да считает, считает да считает, да записывает всё. И не угомонится никак и уже темнеет, а он: а тут, сколько десятин, а вот тут, сколько десятин,…
У него в голове это не укладывалось. Ему даже хотелось надавать стражникам оплеух, врали они или, скорее, путали что-то. Но что они могли путать?
— Чего? — Недовольно спросил мужик, на мгновение, отрываясь от своего занятия.
— Ущербный он у меня. Сам не знает, что лепечет. А ты его слушаешь. Нет у меня никаких ядов, зря ты, ворон, меня тревожишь.
Волков насторожился. Ему показалось, что граф хочет предложить ему какую-то работу, солдатскую работу, может быть, даже, стать чемпионом графа.
— То, чего он собрался делать мне не ведомо, а вот то, что кони ночью впряжены, и барахлишко сложено — я видал.
— Хорошо, — Ипполит уставился в шар. Смотрел долго и неотрывно.
— Да, господин, — сказал мальчик. — И дрова принес, и воду принес.
Стянув сапоги, он поставил их рядом с кроватью.
— Поздно, — ответил Волков, но тут же выхватил меч и быстро и точно ударил женщину в сердце, она даже не успела и вздоха сделать, одно мгновение смотрела на него изумлённо, а потом уронила голову на …
Вернулся Ёган, принес хлеб и теплое молоко с медом.
На кладбище было много народа… Бродяги, поденщики, мужики из обоих деревень, с хуторов, бабы, дети. Хоронили не кого-нибудь, а коннетабля барона и его людей. Волков и Ёган остановились чуть поодаль, …
— А я не знаю, что мне делать. Ведь вы продолжили мне должность управляющего временно.
— Ты где-нибудь видел, что бы лоси грызли лошадей? — Спросил Волков и, оглядевшись вокруг, добавил: — Интересно, а куда парень делся? И следов никаких.
— Послушай, купчишка, — говорил солдат, садясь на коня, — вы мне, купцы, не милы и плевал бы я на тебя и на твой воз с добром, если бы воровство не произошло в земле, которую мне доверил господин бар…
— Сынок барона и его дружок жрали людей, — говорил солдат, — они особо не милосердствовали, и суд им был не нужен, выпивали детей досуха, сходи на старое кладбище, они там, в воде плавают, разлагаютс…
В общем, ни каких сомнений у него не было, он хотел получить герб и шпоры, и он хотел получить Ядвигу и землю. Всё! А что там после ему предложат нобили будет видно, попу тоже доверять сильно он бы н…
— Ага. Глаза у меня добрые. Да и ваши не хуже, раз тоже видите.
— Денег вообще может не быть, — продолжал солдат.
Трактир был большой, и двор перед трактиром был большой, и весь он был заставлен телегами, возами, возками. Волков и Ёган хотели въехать во двор, но путь им преградил старик с лампой.
— Нет, в Рютте, на площади, чтобы все видели.
— Ничего живого кроме ворон, — заметил сержант. — Даже кабаны тут не ходят.
— А на словах она ничего не передавала? — Продолжал не понимать Волков.
— А что ж граф не наведет порядка? Чем барон занимается?
— И упыря мы изловили, — добавил сержант. — Не шутка.
— Так поспали бы, господин, я бы и сам мельню обыскал, — произнес сержант. — Тем более ничего мы тут не найдем.
— Завтра двое с лошадями поступят в распоряжение егеря Клауса, будут ему помогать. Сержант и ещё четверо пойдут со мной. С утра, что бы все были готовы. Всё, разойдитесь.
— Случай особый. Пять крейцеров попрошу. Дадите еще два — я ваши поножи починю.
— На какую награду, которую у вас украли из-под носа? — хмыкнул барон. — Вы из-за своей глупости всё упустили. Всё!
— Поймал, значит, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего служанке госпожи Ядвиги, произнёс Сыч.
— Поздравляю, вас друг мой, — сказал барон.
А солдат быстро и сильно ударил его по руке. Добрая порция пива облила немытую рубаху верзилы, а кружка с грохотом покатилась по полу.
— Да, за счет казны. Сержант, а ты собери мне всю дворню. Всю, вплоть до золотаря.
Молодой монах стал осенять себя святым знамением трясущейся рукой. Его примеру последовал и сержант. Волкову тоже стало не по себе от ее мерзкого голоса, но он только сложил руки на груди, стоял, мол…
А Волков ничего не сказал, только усмехнулся и пошёл прочь. Не жалко ему было Авенира, и бабу его, и детей.
— А вы коннетабль, присоединитесь к нам? — спросил барон, — Или вы опять куда-нибудь уедете на ночь глядя?
— Да к дьяволу твоего кузнеца. Вещи в мешки, на коней погрузим и увезем как-нибудь. Лишь бы уехать отсюда. Дурные тут у вас места.
— Знаю, поэтому хотел попросить вашего монаха, он добрый верующий, воровать не будет. Да и считает хорошо и вести бумаги сможет.
— Ага, какой-то дурень высадил, — ответил Ёган. — Считай, что зерно в яму бросил.
— Я человек добрый, — продолжил Волков, — я обещаю, что передам тебя в руки ландфогта, не осужу сам, если ты ответишь мне на два вопроса. Слышишь меня?
А сержант вдруг выдохнул, как будто долго не дышал, стал озираться. А в хижину боязливо заглянули Сыч и один стражник.
А Волков глядел ей вслед улыбаясь, ему давно не было так хорошо, несмотря на то что нога разболелась. Она теперь всё время болела, стоило только сесть в седло.
— Откуда вы, коннетабль? — Спросил фон Дюриц.
— Кто «они»? — Уже жестче спросил солдат.
— Ага, он у нас такой, про деньги всегда помнит.
— Как вы уехали, так она и начала всех резать. Так сразу мы и коня нашли у мужиков, и телегу и их отправили в монастырь.
— Значит, золото ты получил, а кавалером не стал?
— Да напугал его урод какой-то, он поскользнулся и упал. — Отвечал солдат, любуясь, как под ветхой кофтой девицы, в так её движениям, колышется тяжёлая грудь.
— Я хозяин этого заведения и я благодарю вас, господин рыцарь.
— Итак, согласно договору, между господином Карлом Фердинандом Тиллем, бароном фон Рютте, и аудиторской комиссией в лице магистра Кранца, нотариуса Деркшнайдера, бухгалтера доктора Виллема, мы, вышеп…
— Но я должен буду тебя проверить, так ли ты ценен для Матери Церкви, как о тебе пишут, а уже после, ты получишь и герб, и шпоры, если, конечно, справишься с одним деликатным делом, которое я тебе по…
Когда он уехал, Ёган и Волков залезли в его повозку, стали копаться в вещах.
Волков смог натянуть тетиву только когда взялся двумя руками и уперся, как следует.
— Вы дезертиры? Кто ваш ротмистр? Откуда вы, кто корпорал?
— Завтра на заре я съезжаю, — сказал солдат, переступая через спящих на полу постояльцев. — Посчитай все, а сейчас покорми коней.
— Не меньшее, но исчезновение ребенка — это горе для семьи, а исчезновение мужа — это смерть для семьи.
На пороге стоял стражник, если не испуганный, то уж точно обескураженный.
— Езжай, бери его, и всю семью его, всех в подвал. — Быстро распорядился коннетабль. — Всех бери.
— А когда же вас произведут в кавалеры? — Не отставал Крутец.
— Вурдалак, мы у него слуг то переловили, вот он и взял колченогого, что бы нового слугу себе сделать.
— Не складывается. Молился я обычно, только перед схваткой.
— Нет, ты возьмешь телегу купчишки и поедешь к кузнецу. Поговори с ним, может, он эту рухлядь в добрый тарантас превратит? Может, новые оси железные поставить?
— Придумаешь, что-нибудь, или в людскую пойдёшь.
— Тебя никто не тронет, я отведу тебя к барону, — сказал солдат.
— Так — то наш сапожник, — сразу догадался Ёган. — Его так и кличут — кривой Стефан.
— Боязно, — передразнил ее солдат, — дурни.
— Вы, господин управляющий, ответили далеко не на все наши вопросы.
— Нет, на верху комнаты для гостей, а покои за кухней. Идемте в кухню, после кухни дверь на выход, налево, а прямо — так она в покои.
— Ну, так девок деревенских от бремени избавляет, настойки делает сонные. Моя баба мне от нее настойку приносила, бессонницу как рукой сняло, а раньше так маялся, ночью спать не мог. А сейчас — три к…
— Не сердитесь, папенька, — примирительно сказала прекрасная Едвига. — Хорошо, что вы пригласили за стол этого человека, а не лакея Ёгана или нашего конюха. С конюхом, я сидеть не смогла бы, от него …
Солдат усмехнулся и смотрел на неё во все глаза, а она была уже не так уверена в себе и в первый раз обращалась к нему на вы.
— Да? А вот в гвардии де Приньи, трусом бы посчитали того, кто вызывает на поединок хромого и почти однорукого. — Сьязвил солдат. — Не говорите, что вы не знали о том, что я не владею левой рукой. Ил…
— Значит, чистое. Я слышал, что самое чистое серебро в имперских марках, — он залез в кошель и достал из него почерневшую и затертую от старости большую, толстую, имперскую марку. — Забирай книгу и п…
— А, коннетабль, уже встали? Рано встаете.
Вылез наверх, солдат полез за ним. И там увидал мальчишку, который ходил в башню ловить кота. Он лежал, тяжело дышал, вся его одежда была во рвоте.
— Сейчас я на него погляжу, этот холерный думает, что обойдет нашу сторожу и уйдет? Черта с два!
— Куда? Одну свечу. — Сказал смотритель библиотеки.
Коннетабль не поехал в телеге, нога, конечно, болела но, лезть в телегу, где между вёдер с жиром валялся вурдалак, ему не хотелось. Он был накрыт рогожей, но его белая как полотно рука, свисала с тел…
— Ёган, умыться и обед. Не забудь потом коней почистить.
Он надел шлем, достал из мешка тяжелый топорик на короткой ручке, очень удобный в свалке, засунул его за пояс на спине, достал длинный стилет без гарды из ножен, засунул его в правый сапог, в специал…
— Вам нравится, господин Фольков? — Спросила баронесса.
— Холодно тут, — сказал он. — Ёган, попроси у монахов одеяла.
— Тихо, — прислушался Волков, — воет кто то?
Солдат встал, взял меч. Привычным движением скинул ножны с клинка и двинулся к двери.
— Ищем, господин. Пока нет ничего, — отвечал егерь. — Вот завтра еще пройдусь разок по дороге к аббатству.
— Нет, я только хотел отнести деньги маме и вернуться.
— Не волнуйтесь, это простая формальность, простая формальность. Вы ведь знаете, ваш герцог не любит нашего герцога, а наш герцог не любит вашего, поэтому наш прошлогодним эдиктом велел проверять ваш…
— Коннетабль, надеюсь, вы не против, если я сделаю два три выстрела, прежде чем мы приступим, что бы познакомится с оружием. — Сказал Кранкль.
— Смотри, Авенир, смотри, опасное дело ты затеял.
— Я его не видел, говорю со слов других, — произнёс монах.
Солдат молчал, всё ещё взвешивая кошель в руке. Уж больно неприятное было дело, и не знал он ничего о городе, в котором живёт чума. И знать он не хотел, что там может быть «пострашнее чумы».
— У него недостаточно опыта, — предупредил магистр.
— Где покои? — Спросил солдат дворового дедка. — Наверху?
— На вас, барон, но после услуги, которую я оказал госпоже Анне, ее управляющий согласился помочь нам провести проверку имения.
— Не ведано мне ничего про яды, — снова оскалилась ведьма.
Ведьма, то ли зашипела, то ли засмеялась сипло в ответ.
— Не знаю, смогу ли сегодня, — ответил Волков, отбрасывая плащ одного из ламбрийцев, которым укрывался. На левой штанине исподнего красовалось большое бурое пятно засохшей крови, — хочу сначала, что …
Агнес его даже не услышала, тогда солдат потянул ее за руку, в которой девочка держала шар.
— А вот так. Не велит и все. Не знаю, как.
На пороге стоял один из стражников, тот, что дежурил ночью на воротах.
— Конечно, у нас в доме все на двух языках говорили. А у вас, господин коннетабль, то письмо сохранилось?
Люди от неожиданности бросили бревно и стали смотреть вверх, те, кто сидели на лошадях — тоже, но вряд ли они, что-либо видели. Волков кричал из темноты, а он их видел всех в свете их же факелов.
— А это что? Это то, что проводят попы, когда жгут еретика?
Дорогие лошади в роскошной сбруе. Короткие плащи с яркой подбивкой, скорее красивые, чем практичные. Резаные рукава неимоверной ширины, белоснежные кружева на манжетах и подбородках, на одном новомод…
— Вот, господин, я нашел! — Гордо заявил он и добавил: — Золотишко там, наверное.
— Не молодой, да и не старый, ваших годов или чуть моложе.
— Коновал сказал, что конь будет здоров через неделю. — Произнес слуга. — А что с конем произошло?
Ну, уж нет, дело конечно почетное и доходное, но солдату совсем не улыбалось махать мечом во славу графа, за годы в солдатах и гвардии, он намахался и копьем, и мечом, и алебардой, и настрелялся из а…
— Надеюсь, что мне удастся это исправить. Только вот аббат отказался мне помочь. Видимо, не вы одна недолюбливаете фон Рютте.
— Снять. Нечего им там сидеть, они здесь понадобятся.
— Меня? — Искренне удивился брат Ипполит.
— Как жаль, Яро Фольков, что вы уезжаете. Мне нужен именно такой человек, как вы.
— Нога не беспокоит, зажила, только шрам остался, — говорил солдат, снимая доспех.
— Сначала нам надо решить вопрос с аудитом, а потом пообедаем.
«Интересно у нее проходит траур, — подумал он и еще подумал, разглядывая ее. — Да, двадцать лет назад она была ослепительно красива».
— Так мы можем договориться, — замялся трактирщик, — сколько дней вы хотите у нас пожить? А харчи считать будем? А простыня вам всё время будет нужна? А дровишки считаем? Ведь воду вам каждый день гр…
— С этими управляющими всегда так. Вечно им нужны талеры, — барон скривился. — А что это за люди из города?
Он было хотел отъехать от деревни, покричать еще, но конь отказался, зло фыркнув и замотав головой, скакнул и встал, как вкопанный.
— Ясно. Значит, Соллон, старосты и купцы.
— Не знаю, — ответил мальчишка. — Я их не видел, но у них хорошие лошади.
— Смеешься? Ничего, сейчас сынка твоего приволокут, и посмотрим, как ты смеяться будешь.
— Я знаю, что ночью, стражники сказали, что вас привез ваш холоп еле живого. Что там было? Кто напал? Надо найти и повесить.
— Я рад, господа аудиторы, что вы приехали и навели порядок у меня в доме.
— Так я не шляюсь, я коней седлал, — тут же появился Ёган.
После этой фразы лица городских господ вытянулись так, что солдат даже засмеялся.
— Прежде, чем я скажу вам, где найти коннетабля, — произнёс солдат, — может быть, вы представитесь, или ваши имена такая же тайна, как и ваши гербы?
— Давай-давай, — подбадривал его солдат, и сам потихоньку ковыряясь в горе мусора стилетом, что бы не пачкать рук, — найдёшь бумаги или деньги — награжу.
— Сколько мужиков ходят в работы, и какой выход дают?
— Дать бы тебе разок по уху, — сказал солдат и даже поднял левую руку.
Въехав в замок Волков увидал то, что, выезжая, не заметил. Во дворе замка было несколько вооруженных людей, сидели они у стены, на дровах, в глаза не бросались, а у коновязи стояло несколько дорогих …
Как выехал — так сразу зарядил дождь. Мелкий, нудный. Морось. Все утро его не было. Казалось, вот-вот выглянет солнце. Но не выглянуло. Пошел дождь проклятущий. Волков накинул капюшон, двинул лошадь …
— Передай господину, что я, к сожалению, не смогу прийти. Я немедленно поеду к госпоже Анне, — и крикнул своему Ёгану: — Не расседлывай лошадей, мы едем.
— Всем этим конюх занимается, — буркнул сержант.
— Шестьдесят крейцеров? — Солдат удивленно поднял брови. — Вчера ты продавал пиво по семь пфеннигов, ты продал не меньше трехсот кружек… Авенир бен Азар, ты вчера на одном пиве заработал больше двух …
Сержант взял, было мешок у сыча, но в этот момент ведьма так зашипела на него, словно кошка, так зафыркла, что огромный воин отшатнулся. Глаз с бельмом налился кровью, а здоровый глаз расширился и св…
— Если вы не рыцарь, то вы солдат, а это ваше сольдо. Если мой мальчик дал вам эти деньги, и они помогли избавить деревню от дезертиров, значит, мой мальчик поступил верно. Спрячьте деньги. Как вас з…
— А еще тебе палку в виде меча выстругать и палку в виде копья, и щит сплести. Плести-то умеешь?
— Ничего не оставишь! Толкушкой разобьешь, в молоке замочишь… Вкуснятина!
— Что? Что ты сказал? — он встал и с силой снова пнул тяжелую голову.
— А всё, что нужно. Присмотреть за кем, найти кого, с кем потолковать, а кого и приволочь куда надо.
— Госпожу, — бесстрастно произнесла та. — Её руки в воде. И с мертвецом она.
— Ведьма сдохла, когда? — Одновременно с ним спросил монах.
Внутри солдата всё просто клокотало, его чуть не трясло от такой несправедливости, он смотрел на своего нанимателя и едва понимал, что тот говорит. Слова приходили словно издалека. Словно через шлем …
— Так не сортир же ему строить, — пошутил один стражник.
— Да уж, а наемные кавалеристы противника смяли ваших оруженосцев и заехали в наш обоз.
— Ну что ж, — продолжил седобородый, — позвольте представиться, меня зовут Крайц, магистр Крайц. А это мой заместитель, — он указал на худого господина, — доктор Деркшнайдер.
А старуха не затыкалась, буравила его своим глазом и шепелявила дальше.
— Гонец в цветах графа нашего, — также тихо ответил монах.
— Потому вы и должны убрать, что мои люди должны только ловить и только вешать.
— Вот и славно, — хрипло сказал Волков, пряча оружие в сапог. — Но это еще не все.
— Это что, Брунхильда, что ли, — произнёс Волков.
— Стойте, — тонко запищал отец Виталий, — как же без причастия? Только с причастием и исповедью. Без причастия — грех.
— Да господин, сразу собачка след нашла, егерь говорит мне, беги к коннетаблю, след утренний, или ночной. Как только на болото пришли, так сразу след взяли.
— Господин, господин! К вам пришли! — Тряс его Ёган.
— Вот так вот, — многозначительно заметил Ёгна. — Меня сразу замутило, как только я него глянул. Прям в животе всё крутить начало…
Волков сидел и молчал, он толи не верил своим ушам, то ли не совсем понимал что происходит.
— Знаю. Я езжу к монахам лечить раны. Я видел ваш дом.
— У фон Бока два года, у фон Рюгенталя. Полгода мне платил курфюрст Ренбау, пока его не разгромили у Мюлле. Вот, в общем-то, и все мои командиры.
От такого приёма Волков забыл про боль в ноге, тем более, что если ногой особо не шевелить, то она почти не болела.
— Меня интересует две вещи: кони и оружие. Может, буду разводить коней, а может делать оружие.
— С Хиршами по другому нельзя, на всё должен быть документ.
— Ну, хватит уже чушь нести. На меня твоя болтовня не действует. — Он глядел ей прямо в глаз.
— Не слушайте и не бойтесь его, он отринул Святую Церковь нашу, забыл долг рыцаря — защищать слабых, наоборот он жрал детей и баб, он больше вам не хозяин, он тварь, нелюдь, пес Дьявола.
— Да, это так, — спокойно произнесла фрау Анна. — Ни здоровьем, ни красотой, ни умом Господь меня не обделил. А вот со всем остальным у меня не так хорошо.
Волков хотел было сесть на кровати, да сделал это так неудачно, что в ноге дёрнулось какая-то жила, словно иглой ткнули. Его лицо перекосилось от боли.
— Что? — Коннетабль опешил, ведь это все меняло. Он отставил кружку. — Где?
— Ладно, — улыбался Волков, — приходи перед ночью, будет тебе десять крейцеров. Спросишь у стражников, где меня искать.
— Да по сравнению с этим, городским, вы добрый барин, этот же чистый сатана. Неуёмный. Ещё и ленивым меня ругал. А у меня, вот не поверите, от него к полудню голова гудела, что твой улей в апреле.
— Двадцать шесть. И никто из моих знакомых не даст сорок серебряных за него.
— Уступи место, дурья башка, — чуть не с кулаками накинулся на посетителя здоровяк, который только что конфликтовал с Волковым. — Быстро давай.
— Да все быстро, пику в брюхо или стрелу в башку, и все, прямиком к Господу.
— Ёган! — Окликнул Волков мужика, сидевшего и дремавшего на лавке.
Волков, чуть склонился с коня и перехватив движение барона, поймал меч барона за гарду легко, как у ребёнка вырвал его из руки и что было сил, кинул его подальше, за спины людей.
— То есть, есть чем поживиться, раков кушаешь.
Обратно ехали коней не жалели, чувствовал солдат, что не напрасно его из замка вызвали. А нога болела уже не милосердно, но гнал и гнал он коня.
— Ещё раз прошу вас господа, уезжайте, — и, посмотрев Кранклю в глаза добавил, — Кранкль, уезжайте, прошу вас.
Тогда он поклонился и молча пошел к двери. У него, старого солдата, кружилась голова от этой женщины.
— Берите Ёгана, собирайте людей, сегодня с ними поговорим. Тянуть нельзя. Велите седлать себе коня.
— Не знаю, — сухо ответил солдат, его это особо не интересовало. — Если его грабят, значит надо проводить аудит.
Солдат проснулся. За окном была непроглядная ночь, на столе горели свечи в канделябре. Кто-то тарабанил в дверь. Госпожа Анна простоволосая и испуганная провела рукой по его лицу.
— А на кого же ещё, уж не на тех шаболд, — он кивнул на группку потрёпанных трактирных девок.
— Благодарю вас, — сухо ответил солдат. — Я не голоден.
— Пошли, проворный, умыться мне поможешь.
— Во время присяги вы должны положить руку на Святое Писание. Ни один жид никогда не положит руку на святую книгу. Скорее, он согласится ее отрезать. Поэтому ни Гирши, ни кто-либо другой, не смогут к…
— Не сметь! — Заорал тот. — Не сметь скалиться! Ты вор!
Волков отпил, вина и вправду было немного.
Лет пять назад, Волков видел, как умирала шестнадцатилетняя девушка. Она была слишком близка к престарелому герцогу де Приньи. Родственники прекрасной девушки были слишком жадны, а герцог слишком щед…
Барон был счастлив! Справа, чуть сзади ехал его коннетабль, позади его сержант и шестеро его людей. А в телеге замыкая шествие, ехали Ёган и Сыч.
— Да пусть едет, — сказал Волков. Он подумал, усмехаясь про себя, что раз не дали ему рыцарского достоинства, так хоть пусть свита будет как у него как у благородного, тем более, что кроме прокорма т…
— Коннетабль, скажите матушке, что мне можно уйти. Не хочу про мужиков и коров слушать.
— А не знаете ли вы, добрый господин, где нам найти местного коннетабля, — продолжал улыбаться господин в шляпе.
— Я цел, Фолков, я цел и прекрасно себя чувствую, давно себя так не чувствовал, давно.
— Да к дьяволу служанку! Давай выпьем? Так хорошо сидели. Садитесь.
— Сначала посмотрим трактир и поговорим с трактирщиком, — сказал коннетабль.
Сказано это было с вызовом, и глядела она на Волкова.
— Не знал! Не знал! Господом клянусь, ни сном, ни духом. Он велел мне еду в замок отнести и мальцу этому отдать, Михелю! И сказать, чтобы он на подносе отнес ее в покои господина, — тут Стефан покоси…
— Помоги снять доспех. Расстегивай ремни. Как тебя звать?
— А кто тебе сказал, что не посылал. Я посылал, и брат мой посылал, втайне от всех.
— Я за людей, — быстро заговорил отец виталлий. — Все люди — дети божьи, и она, — он указал на Франческу, — тоже, просто она…
— Они приехали убить меня, и убьют, если я им позволю.
— Хлебни-ка пива, — сказал краснощекий, а сам достал чернильницу и перо и стал вписывать новое имя на бумагу.
— Да неужели? — усмехнулся солдат. — Война тридцать лет идет, сколько ты лет на войне провел, а?
— А хоть и арбалет, — задорно ответил лохматый из-за стола.
Солдат поднял голову и посмотрел в ту сторону, в которую указывала баба. Он увидел зад и ноги человека, который вылезал в окно. Собрал последние силы, Волков встал, поднял меч, хромая и шатаясь, поше…
— Мой отец был с востока, а мать урожденная Руудсдорфа, господин.
Солдат даже не мог вспомнить, когда он видел на груди у святых отцов что-нибудь дешевле серебра.
Начали подходить люди. Бабы стояли подальше, мужики ближе, а мальчишки так и вовсе лезли под коня.
— Надо просто вытащить эту стрелу? — Предположил он.
— Мой контракт. Жалованье я себе положу небольшое, двадцать пять талеров в год.
Со стены за ними наблюдала госпожа Ядвига, но сейчас солдату было не до неё, ему начинало казаться, что нога начинает неметь, словно он отлежал её во сне.
— А вам нравится мой замок? — спрашивала фрау Анна.
— Прочти, Фриц Ламме, — солдат достал из кошеля письмо ламбрийцев дал его мужику.
— Я сам-то того не видел, я с чужих слов, — произнес стражник почти задыхаясь.
— Я попросил бы вас не разговаривать в таком тоне, — мягко говорил Крутец. — Иначе стража выкинет вас отсюда.
— Да еще как не охота, — вставил Ёган, садясь на коня, — в такую даль переться.
— Ну что ж, — резюмировал старый арбалетчик, — стоишь не правильно, руки — хилые, целится — не умеешь.
— Как же не знаю? Мы же были с вами в одном строю, в одном сражении. Вы же служили в гвардии, а туда, кого попало, не берут. Да и взялись же вы помочь моему коннетаблю.
— Сержант, у тебя кнут готов? — Спросил Волков.
— Так сразу найдете, он недалеко от церкви, прямо по дороге, а рядом будет дом большой, управляющего нашего. А за ним и трактир, место весёлое, авось не пропустите.
— У ворот трактира, всю ночь фонари горят, его сразу видать, — сказал второй.
— Зачем же, господин, деньги тратить? — Поморщился трактирщик. — Я сам поищу, у людей поспрашиваю.
— Надеюсь, что так, — отвечал солдат, поклонившись достаточно низко.
— Кто пришел-то? Ты можешь сказать? — Чуть раздраженно спросил солдат.
— Давайте за красоту, — Волков тоже поднял бокал.
— Они упражняются с оружием, а я им воевал.
— Нет, добрый господин, в дороге нас ни кто не обижал, слава Богу, и не оскорблял. Мы просто хотели увидеть того славного героя, который поймал людоеда и в одиночку побил двенадцать ламбрийских разбо…
— Так звали древнюю суровую богиню, а у нас это значит безоговорочное выполнение приказов командира или синьора. Ваш командир — это ваш батюшка, и его приказы должны выполняться неукоснительно.
— Трактирщик так и сказал. Не знаю, говорит, что за язык, не нашенский. Наверное, это вексель. А раз не вексель, то что это?
— Да, это боевой конь, — сказал купец, вздыхая.
— А тут корова. — Кричал стражник. — Падлюка и коров, значит, жрал тоже.
— Ёган? Естественно, Ёган, а как же иначе? — Усмехнулся солдат. — Первым делом сними горжет.
— Не сомневаюсь, здесь хорошие места. Но что должен сделать я?
— Ух ты! — Притворно восхитился барон. — Да неужели? И вы всерьез полагаете, что это имя… имя какого-то… черт знает какого герцога произведет на меня впечатление?
— Сержант, — сказал солдат. — Проснулся, неси старуху в телегу. Начнёт голосить или причитать сразу бей её, только не до смерти.
— Это далеко, — улыбаясь, продолжил певец.
— Нет у меня денег, и занять я не могу. Я уже назанимал на два года вперед.
Солдат понял, что они говорят о разных госпожах.
— Ага, и коннетаблю, и старому, и молодому, всем докладывали, — сказал первый стражник.
— Вы? — Барон посмотрел на солдата с недоверием. — Сколько ж лет вам тогда было?
— Так прекрасно, — ответил он и опять подумал о юной госпоже из Рютте.
— Для этого мы здесь. Эй, как вас там, Вильгов или Фольгов, — крикнул один из приехавших юнцов, — а вы рыцарь?
— У меня только четыре кроны злотом, ну и талеров двадцать наберу ещё серебром, — испуганно произнёс Крутец.
Они спустились во двор замка, там, у костра коротал ночь второй стражник, а с ним был тот самый Фридрих Ламме, по кличке Сыч. Сыч поздоровался, и, отведя солдата в сторонку, тихо заговорил, почти заш…
— Рыца-а-арь, подсобите! — Орал стражник. — А то сгину!
— Ну, вешай. — Сказал солдат. Ему тоже было не до разбойников.
— Да не мучайте вы меня! — Орал барон. — Яро, черт вас дери, что там?!
— Старая рана. Моя первая. А в харчевне получил по ней еще раз, очень крепко получил. — Он чуть помолчал. — Монахи сказали, что б левой рукой не шевелил.
— Это не так, господин, Господь свидетель.
— Я очень рад. — Вполне искренне отвечал Волков, он боялся, что эти господа тут же начнут торг по каждому его предложению. И ни чем не будут довольны.
Гирш пытался посмотреть на солдата и, увидев его ледяное лицо, понял, что тот не шутит. Больше ничего не сказал. Сержант и стражники выволокли мальчишку из донжона.
— Нет. Она меня позвала и начала что-то говорить, а сама стала пальцем перед глазами водить. Вот так, — она показала, как водила пальцем ведьма.
— А на счет дыбы и коленного железа, если нужда будет, справишься?
— Возможно, вот только лошадь со мной не пила. И слуга мой не пил, а прибежал в деревню быстрее лошади. А мой конь меня чуть из седла не выбросил.
Быстрым движением он схватил копье ближайшего, а каблуком сапога ударил его точно в лоб. Тот выпустил копье и плашмя упал в мокрую траву, а солдат ловко перевернул копье древком вверх и с размаху вре…
Волков вышел во двор замка. Близился вечер. Шёл дождь, но все стражники замка были во дворе и занимались соей амуницией. Не глядя на них, он пошел к донжону. На первом этаже большой башни был склад и…
— Вот как. Подлые? И кто это, можете сказать?
— Так, я дал вам пол талера, экселенц, из тех денег, что прятал на чёрный день, и ещё пол талера у меня осталось, чтобы рассчитаться с долгами.
— А ты что прямо то стоишь? Мишенью работаешь? Подприсядь.
Но Волков уже его не слушал, придвинув лампу поближе, они с монахом перелистывали страницы, ища нужную главу. Найдя начали читать. Солдату были знакомы не все слова, тут ему помогал брат Ипполит. Чит…
— Забава у нас такая, — сказал солдат. — Посидишь со мной? Выпьем пива или вина.
— Искали. Вот кавалер Рут и искал. А где искать-то? Кругом болота. Раньше хоть леса были, а сейчас вода одна. Даже собаки не сыщут.
— Не вздумай врать, Авенир, не вздумай врать.
— Все, господа, это моя последняя песня на сегодня.
Солдат молча взял у Томаса уже натянутый арбалет. Арбалет был стар, и крепления ослабли, солдат уложил болт ровно, аккуратно. Болт был плохо струган. Но других арбалетов и болтов у него не было. Его …
И Волков, несмотря на ноющую боль в плече, ещё раз, со всего размаха рубанул вурдалак, на этот раз по башке.
— Господа, я умираю, да? — От боли фон Тиллер начал стонать. — А-а, дьявол, как больно. Сколько крови!
— А ты лют, брат солдат, — произнес дезертир, улыбаясь. — Ох и лют.
— Не дозволяйте ей господин в шар пялится, — сказал Ёган.
Свечи сгорели до половины, барон откровенно дремал, а солдат уже хотел, есть, но вопросы аудиторов и не думали заканчиваться.
— Трактирщика не берем, значит? — Волков опять подумал, что Ламме прав. — Не сбежит?
А купец не шибко был благодарен. Все бубнил, что, если бы стражники были добрые, то и второго коня сыскали бы. Рассказывал всем, что дезертиры у него все деньги отобрали, а сам тут же сторговал у тра…
— Ни кто не любит ждать, но если вы собираетесь, стать добрым рыцарем, вам придётся учиться.
— Да все. И управляющий Соллон, и старосты, даже подлецы купчишки, что обворовывают его мужиков.