Все цитаты из книги «Аромагия»
Под пронзительным взором фотографа, который, похоже, позабыл о своей роли рассеянного чудака, я чувствовала себя неловко и напряженно улыбалась. Хозяин дома сидел молча, предоставив мне самой начать …
Захватив по дороге баночку с остатками шоколада, мы молча шли по дому. Гневный взгляд Халлотты не располагал к разговорам, а ее аромат напоминал крапиву – жгучий и яростный.
Отчаянно хотелось вычеркнуть из памяти откровения Исмира, чтобы все мои печали ограничивались пакостями слуг и изменами мужа... Всего несколько часов назад все это казалось мне таким важным, заслонял…
- Петтер, - мягко произнесла я, ероша его темные волосы. Пахло от него совсем иначе, чем от Ингольва, и вообще, все было иначе. Это ощущение новизны (а ведь я прожила замужем тринадцать лет!) заставл…
- Закройте глаза! – крикнул мне Петтер, не оборачиваясь. Голос у него был неожиданно веселый и задорный. Надо думать, мальчишка наслаждался предстоящим полетом.
Изобразить восхищение и подобающее почтение оказалось совсем нетрудно, достаточно взглянуть на властное лицо и серебряный лом в руках, весь покрытый непонятными знаками и инкрустациями.
И точно: искомое нашлось в ванной комнате, среди разнокалиберных бутылочек.
Неугомонная кроха норовила чуть ли не залезть на голову женщине, и та, пытаясь ее успокоить, принялась читать сказку.
Каюсь, под конец даже я прониклась и исполнила соло: «Если б раньше я знала, что так замужем плохо, расплела бы я рыжу косоньку да сидела б я дома...»
- Я не сплю, - отозвалась я, и собственный голос показался мне слабым и хриплым.
- В каком-то смысле так и есть, - признала я, подавляя невольное раздражение. Стоя в присутствии Исмира, рассевшегося на камне, я чувствовала себя школьницей у доски. Пришлось отойти в сторону и опер…
- Мирра, посмотри на меня! – потребовал муж каким-то странным тоном, однако я только покачала головой, не желая, чтобы он видел меня в слезах. Впрочем, когда это Ингольв считался с моими желаниями?
- Нет, что вы! – даже замахал руками апологет археологии. Он казался искренне возмущенным подобным предположением. – Нас вполне устроят кошечки, собачки... Это ведь так интересно – особенности естест…
- Петтер, вы – прелесть! – искренне сказала я.
Исмир со свистом выдохнул сквозь зубы, хлопнула дверь, и я осталась одна...
- Выпила или ее напоили, - уточнил инспектор мрачно. От него вдруг потянуло березовым дегтем - выделанной кожей, солью – запах черный и густой, как чернила.
- Булочки с ванилью, - сообщила Сольвейг хмуро.
Быстро сгущались сумерки, ветерок пах укропом и солью, и казалось, что вокруг нет никого, лишь мы двое и Петтер чуть поодаль. Только мы были живы в этом царстве камня и тишины.
Я встала, подошла к шкафу с маслами и, поразмыслив, выбрала два пузырька. Нарушив все правила техники безопасности, капнула масло прямо на ладони, потерла их и, поднеся к лицу, вдохнула бодрящий прох…
- Да! - раздражаясь, воскликнул инспектор. – Только это все равно ничего не меняет! Ведь кто-то же подлил ей это йотуново зелье! Не стала бы домоправительница убивать хозяйку только чтоб ее мужа угро…
Итак, за длинным столом мы сидели втроем, и я от нечего делать разглядывала своих мужчин. Мой муж, Ингольв, и его отец, господин Бранд, были похожи, как иланг-иланг второго сорта и экстра. Проще гово…
Вскочив, он снова принялся мерить комнату шагами. Кажется, он настолько увлекся, что даже не замечал лужи на полу. Впрочем, ледяному дракону простуда не грозит.
Признаюсь, это единственное, что радовало меня в данной ситуации...
Исмир смотрел на меня, как баран на новые ворота.
Смакуя, я пила глоток за глотком. Чтобы сделать человека счастливым, достаточно отобрать у него некую простую житейскую радость, а через некоторое время вернуть... Восторг обеспечен!
Закончив это благое дело, я проверила более серьезных больных. Состояние супругов хель было стабильным, точнее, стабильно плохим.
- Он в своем праве, - так же негромко ответила я, машинально потирая запястье.
За объявленным драконом в столовую гуськом вошли инспектор Сольбранд и господин Бранд. Так сказать, первое, второе и десерт: Исмир - ледяной и освежающий, словно окрошка; инспектор - облаченный в шуб…
Я принялась шарить по журнальному столику в поисках коробка. Гладкость лакированного дерева, ажурная шершавость кружевной салфетки... и тут мои пальцы нащупали что-то такое, отчего сердце мгновенно п…
- Надо думать, недавно, в автомобиле, вы защищали интересы моего мужа! – не удержалась от ответной шпильки я.
А я размышляла о невероятной в своей простоте разгадке таинственных замыслов господина Гюннара...
Петтер распахнул дверцу с моей стороны и почти выволок меня на свежий воздух.
На мгновение показалось, что Исмир не удержится и превратит это невинное прикосновение в ласку. И, когда он отвел взгляд и выпустил мою ладонь, я едва сдержала разочарованный вздох.
- Вы в порядке? – снова повторил он, с тревогой вглядываясь в мое лицо.
- Куда вы? – поинтересовалась я. Обнаженная Мать внушала почтение монументальностью фигуры. Три метра красоты, иначе не скажешь.
Помню, как летом часто выбегала на опушку леса, откуда было прекрасно видно дорогу из города, и встречала дилижанс, проходящий по этой дороге каждый день. Помню, как обнимала шершавый ствол сосны и д…
- Благодарю! – ответила я и принялась прощаться с инспектором.
Пристрастие к сандалу определенно завело меня слишком далеко!
- Ну... эээ... зачем же так прямолинейно? – заюлил он, вновь утирая платком лоб. – Всего-навсего небольшая болезнь... эээ... ничего фатального...
Думаю, взгляд мой был достаточно красноречив, поскольку Сигурд и Уннер тут же опрометью бросились наводить порядок, а Сольвейг, ворча, убралась на кухню.
Голубые глаза Ингольва сверкали, он с силой сжимал в кулаке столовый нож.
- Благодарю, Ринд! – прохладно откликнулась я. – Вы можете быть свободны.
Почувствовав подступающие слезы, я заставила себя встряхнуться. Какой смысл сожалеть о том, чего все равно не изменить? Лучше занять мысли делами и заботами. К примеру, разузнать побольше о господине…
В реальности же натуральные духи – это не просто приятный запах.
Мальчишка неожиданно нажал на тормоз, и меня швырнуло вперед. Вскрикнув, в инстинктивно выставила вперед руки (и пребольно ими ударилась!). Поначалу я решила, что Петтеру пришлось резко затормозить, …
- Пока не могут! – жару в голосе мальчишки позавидовал бы и вулкан. – Но над этим работают лучшие конструкторы! Рыжие братья сделали только первый шаг, с тех пор мы уже многому научились. А однажды н…
Эффектный мужчина. Впрочем, этого следовало ожидать.
Окликал нас мужчина средних лет в военной форме со споротыми знаками различия. Надо думать, сторож или кто-то его заменяющий.
Надо думать, из этих серебряных стаканчиков Ингольв обычно пил коньяк, но для кофе они тоже сгодились.
- Своих продала! – отчаянно крикнула полубезумная женщина в засаленном бедном платье. - С не людью снюхалась!
Жалко мальчишку, но прочь неловкость и сожаление. Лучше сразу пресечь неподобающие чувства, пусть даже и мне, и ему это будет неприятно.
Живо вспомнились любознательная Альг-исса и ее Мать с ломом наперевес, застенчивые хельские мужчины и мягкая насмешка в глазах Исмира, белые медведи и флегматичные пингвины... Их намерены пустить в р…
Исмир отчего-то с рыком отшатнулся и, должно быть, вступил в масляную лужу или оскользнулся на кусочке мыла. И с коротким ругательством полетел на пол.
- Сейчас! – кивнул юноша и принялся оттаскивать Ингольва. Не помню, как я оказалась рядом, поняла только, что помогаю тянуть неповоротливое тело.
- Благодарю, со мной все в порядке! – я улыбнулась ему, с трудом подавив желание пригладить его встопорщенную челку. И, уже дракону: - Господин Исмир, снимите рубашку!
Темные глаза Петтера расширились от удивления.
Сольвейг, втянув голову в плечи, покорно выполнила его указания.
Юноша сжал челюсти, прекрасно поняв мою мысль.
С каждым словом Исмир приближался ко мне, заставляя отступать и отступать. От него пахло сухим, горьким и крепким лекарством – деревом уд – из тех, которые заставляют глотать, зажимая нос.
- Дорогой, - я улыбнулась через силу. – Я же не могу оставить практику ради светских развлечений!
- Ша! – шикнула на него Мать, и Хельги мрачно лег на снег.
- Не держите меня за дурака! Вы ими вертите, как рома – юбками.
Главное, произнести уверенно и чуть устало, будто гувернантка, в сотый раз обучающая хозяйских детей таблице умножения.
Это чувство слишком дорого мне обошлось, чтобы рискнуть еще раз.
Пахло от нее искренностью, густо приправленной раскаянием. Как кофе с коньяком... От мысли о кофе во рту скопилась слюна.
Но она вовсе не казалась подвыпившей, напротив, ее маленькие бесцветные глазки горели любопытством и торжеством.
Я присмотрелась, сглотнула... и, отпустив локоть Петтера, обошла вокруг «Бруни».
- Молчите, - констатировал Исмир огорченно, вдруг напомнив мне строгую няньку, выведенную из себя проделками подопечных. Я с трудом спрятала усмешку. Можно подумать, он действительно рассчитывал, что…
- Вот эта женщина – госпожа Мирра - ухаживала за вами. Она нашла причину вашей хвори и помогла ее устранить. А вы не желаете даже приветствовать ее в своем доме! Что ж, полагаю, Мать охотно приютит н…
- Без особых затруднений, - слегка пожав плечами, объяснил он. – Вы знаете, что змеи не переносят холода?
Он неожиданно крепко ухватил меня за локоть, помогая удержаться на ногах.
Пожалуй, стоило бы погостить здесь неделю-другую, когда эта история закончится. С другой стороны, потом придется опять худеть... Впрочем, лучше неделю наслаждаться лакомствами, а после месяц сидеть н…
- Про то, что Альг-исса меня не любит! – так горячо заговорил он, что удивительно, как снег вокруг него не растаял.
Ординарец поморщился и осторожно отодвинул руку.
- Да, - согласилась я, чувствуя, как усталость накрывает меня пуховым покрывалом.
- Где ты была? – осведомился Ингольв, отставляя бокал.
Бриллиантовое сверкание льда завораживает, манит, дразнится: попробуй, растопи, преврати в ласковую воду...
В голове истинной северянки не укладывалось, как можно замерзнуть при такой чудесной погоде. А я всегда была мерзлячкой и пряталась от сквозняков даже в жару. Помнится, в детстве братья дразнили меня…
Петтер не выдержал: обеими руками прижал мою ладонь к своему лицу, коснулся нежной кожи обветренными губами.
- Не смейте кричать, слышите! – истерично велел фотограф, схватив меня за горло.
Впрочем, подоплека у этого торжества отнюдь не шуточная.
- Благодарю вас, инспектор! – ответила я, чуть наклонив голову.
И, разумеется, он даже не пытался обелить имя Петтера. В памяти всех Петтер, сын Утера, остался предателем, казненным за измену. А вместо него родился новый человек – Петр Утесов.
Прекрасные глаза Ингрид забегали, потом она преувеличенно заинтересованно уставилась на ярко-оранжевые календулы, сверкавшие за стеклом витрины, как множество маленьких солнц.
Ингольв резко выдохнул, взмахнул кинжалом, а дракон успел только выставить вперед руку, прикрываясь от удара. Что-то отвратительно зашипело, и к вони металла добавился смрад паленых волос и чуть подг…
- Хорошо, - согласился Исмир и, глядя мне прямо в глаза (боги, милосердные боги, каким синим льдом они сверкали в этот миг!), произнес: - Ингрид!
Надо думать, он подразумевал не только преданность своего ординарца – вряд ли командование сочтет ее достаточной причиной для столь стремительного повышения.
- Откуда я знаю? – буркнул в ответ он, обжигая меня неприязненным взглядом и запахом рыбьего жира. – Ушли куда-то.
Вопрос его заставил меня вздрогнуть и умоляюще воззриться на Исмира.
Ингольв обещал быть дома к обеду, а он не потерпит моей неявки.
И, чтобы отвлечься от грустных мыслей, я принялась варить кофе. Напиток выдался на славу – с корицей, имбирем и коньяком. Всего несколько глотков, и по телу заструилось благословенное тепло.
Ветер еще не раз доносил до нас тоскливый вой, который словно резонировал в позвоночнике. Но приближаться снежные волки боялись. Для них огонь куда страшнее – и ненавистнее! – чем для обычных животны…
- Прощаю, - улыбка солнечным лучом скользнула по его лицу, разгладила не по возрасту глубокую морщинку между бровей. – А что было дальше?
Господин Бранд вспомнил, что с утра забыл завести часы – больше десятка разномастных маятников по всему дому, к которым он носился очень трепетно. Произнеся небольшую тираду на эту тему, он отправилс…
Зимой по замерзшему морю на северо-востоке острова можно было передвигаться пешком. Или, что куда удобнее, верхом. Хельги, резвясь, скакал по прочному льду, Альг-исса пела вполголоса (надо думать, по…
Бескрайний, южный, пронзительно васильковый небосвод. Теплый ветерок ложился под крылья, помогая парить в ласковой синеве. Беспредельная легкость, беззаботность... и вкрадчивое благоухание сандала бы…
Боги, да я пьяна – вдрызг, как первое время после смерти Фиалки. Первые сутки тогда я провела будто в прострации, судорожно вцепившись в холодную ладошку дочери. Потом, пытаясь растормошить, свекор п…
Пожалуй, стоит внимательнее присмотреться к господину Колльву. Хотя его неожиданное дружелюбие, несомненно, притворно – от начала до конца.
Я выразительно взглянула на ее руку, отягощенную тремя массивными кольцами. Обручального среди них не наблюдалось.
Мы пробирались такими закоулками, что Петтеру приходилось вести меня за руку. Кажется, он охотнее понес бы меня, только бы не отвлекаться всякий раз, когда я спотыкалась. Однако приходилось нести сак…
Вдруг остро захотелось кофе, чтобы его горечью смыть неприятный привкус во рту. Я встала, зажгла спиртовку и вынула из шкафчика нужную банку.
- Да, госпожа Мирра? – с явной неохотой отозвался он.
- Ну вы же за что-то мстите полковнику, - Петтер даже отстранился. Надо думать, лицо мое выразило удивление, потому что он усмехнулся как-то очень по-взрослому. – Мирра, я же не дурак. И не верю, что…
Господин Сольбранд одним глотком опустошил стакан, после чего попытался перейти к причине своего визита, но я не позволила.
Колльв выглядел помятым и будто заледеневшим, только глаза сверкали на мертвенно-бледном лице. Черные волосы стянуты в косу, но вокруг лица топорщились выбившиеся из прически пряди, а ворот рубашки –…
Ингольв мотнул головой, будто отгоняя невидимую муху, и сжал губы.
Господин Бранд нахмурился, хотел что-то сказать, но его прервал какой-то возглас и грохот.
Последние главы написаны зелеными чернилами – того неприятного оттенка, что отчетливо пахнет желчью. Столько обид и боли, непонимания и унижения, что поневоле задумаешься, под силу ли дальше нести эт…
На кухне что-то чадило. Кажется, Сольвейг дым ничуть не мешал, только глаза покраснели.
Я глядела на него во все глаза, удивляясь, насколько разительно он преобразился. Темные глаза горели уверенностью, горделиво распрямленные плечи оказались неожиданно широкими, грубоватые черты лица б…
В Хельхейме же иные дуэли считались дикостью. Мол, даже если дело дошло до драки, зачем превращать ее в смертоубийство? Оставались кулаки или, для приличного общества, сосульки. Смертельные случаи на…
- Да, - выдавила она, уставившись в пол. Лицо ее заливал нездоровый румянец, а пахло от нее так пронзительно горестно – полынью, дубовым мхом, кипарисом, миртом - что я предпочла дышать ртом. – Я... …
- Ничего! – легкомысленно отмахнулась я. – Он ведь сам велел вам меня сопровождать. Отвезете Ингольву его бумаги и заодно скажете, что я хочу поехать к морю.
«Йотун!» - выругалась я себе под нос, не обнаружив спички на привычном месте. Разумеется, приличной даме не полагается говорить таких слов, однако при таких обстоятельствах мало кто от них удерживает…
Скоро перед нами предстал дрожащий Вирн-исс. Он мял в руках меховую шапочку «с ушками» - знак «заженного» статуса - и бросал робкие взгляды на суровую Мать. На меня и дракона он боялся даже смотреть.
Признаюсь, я испытала облегчение, несмотря на нелепость обвинения. Ведь я почти ожидала услышать имя Петтера.
Надо думать, подчинение командирскому тону военные впитывают с молоком матери (или со шпицрутенами, что вероятнее). Петтер молча шагнул вперед, не заставляя дальше себя упрашивать, и скривился от бол…
Он всегда считал, что мои поступки вызваны вульгарным любопытством, решительно не понимая, как раздражает какофония запахов вокруг. Я ощущаю диссонанс в окружающих ароматах и умею его устранять. Это …
Обожаю свежую сдобу! Отломить свежий, еще пышущий теплом кусочек, приправить его вареньем, маслом или медом, или отправить в рот, запив глоточком сладкого ароматного чая или крепкого кофе... Что може…
Я молча протянула ему руку, чувствуя, как тело сотрясает дрожь. Сбывшийся кошмар лишил меня привычного спокойствия.
- Соизволила! – язвительный свекор, отвлекшись от газеты.
Бледно-голубые глаза Исмира смотрели на меня пристально, будто стараясь не упустить тень вины.
Улль - в германо-скандинавской мифологии бог стрельбы, ходьбы на лыжах, спортсменов и здорового образа жизни. Улльские игры – аналог наших Олимпийских игр.
- Я когда-то тоже писала стихи, - сама не знаю зачем, призналась я, проводя пальцем по запотевшему стеклу. Задумчиво посмотрела на получившуюся руну иса – лед, бездействие, промедление. Один вид этог…
Радовало хотя бы, что он не намеревался уехать отсюда с любовницей под ручку! Впрочем, причиной тому наверняка были соображения престижа и приличий, а вовсе не мои оскорбленные чувства.
- Надо думать, вполне, - пожала плечами я. – Не думаю, что она посмела бы солгать.
Хель буркнула что-то в знак согласия и вышла.
Добравшись наконец до коробки с медовыми коржиками, я усмехнулась. Если бы инспектору Сольбранду довелось увидеть меня в этот момент, он бы утвердился в своем мнении о моем сходстве с собакой-ищейкой.
Нам с Петтером пришлось вынести шквал восторга хель, которые порывались нас качать. Судя по вымученной улыбке юноши, он предпочел бы снова оказаться во льдах.
- Просто – Исмир, если вы не возражаете, – чуть наклонив голову, предложил он.
- Петтер! – воскликнула я, схватившись за сердце. – Не знаю, о чем вы так задумались, но очень прошу больше так не делать!
К счастью, меня не тревожили. Один раз кто-то робко поскребся в запертую дверь, однако настаивать не стал – потоптался несколько минут и ушел. Сочтя, что леденцы проявили бы большую напористость, я п…
- Льда? – удивленно переспросила я, машинально убирая уже ненужные баночки и инструменты.
Людям больше всего нравятся «вкусные» запахи, а также радостные цитрусовые и бодрящие хвойные, - они подходят практически всем и при этом универсальны. Вот и сейчас, от благоухания будто поблек запах…
Ингольв также смолчал, и его злорадство походило на свернувшееся в кастрюльке молоко. Несомненно, мнение моего благоверного об ароматерапии полностью совпадало с мнением доктора.
- О, Мирра! Рада тебя видеть! – Гуда улыбнулась и дружески меня обняла. Я вдохнула исходящий от нее лавандовый аромат и улыбнулась в ответ. – Присаживайся! Здесь есть место!
- Постойте, - перебила я. – То есть ваша дочь уже взрослая?
- А? – она с трудом отвела затуманенный взгляд от соблазнителя. Кажется, Сольвейг еще не доводилось бывать под таким шквальным огнем обольщения, и она совершенно растерялась. Исходящий от нее запах и…
- Мы просто замерзнем, - тихо произнесла я. Укрыться от волков негде, бежать некуда. Легенды уверяют, что снежные волки теряют силу с рассветом, вот только вряд ли мы продержимся так долго.
Мне не хотелось пить, но я заставляла себя глотать пьянящий напиток - иначе вспоминать было слишком больно. Мускатное вино на пустой желудок быстро ударило в голову, наполнив ее приятным туманом.
Несколько минут я лежала в постели, уставившись на потемневшие от времени и сырости потолочные балки, с которых свисали пучки трав. Смятые простыни и одеяла – теплый кокон, из которого так не хотелос…
На мгновение дракон будто оледенел, потом его руки скользнули по моим плечам, освобождая из теплого плена объятий. Он развил бурную деятельность: зажег свечу, распахнул дверь, помог мне добраться до …
- Он сбежал из-под ареста, и больше мне ничего неизвестно, - закончила я, комкая пальцами колкую шерсть юбки.
- Вы просили кофе, - произнес он, будто с натугой выдавливая из себя слова. – И я подумал, что вы не откажетесь от десерта.
Впрочем, непосредственные северяне вполне резонно считают, что всему свое время. Раз уж поселок избавился от угрозы эпидемии, следует отметить это событие – да так, чтобы богам завидно стало!
- Господин Исмир, - вздохнув, я потерла лоб. – Надеюсь, вы понимаете, что сейчас мне не до этого.
Надо думать, от меня запахло витексом – пряным, горьковато-травяным – похожим на полынный мед. Отстраненное спокойствие.
Я не стала интересоваться его драгоценным здоровьем. Петтер явно был не в духе, так что я предпочла любоваться окрестностями. Правда, любоваться полагалось разве что дождем и размытыми глинистыми скл…
Милосердные сумерки скрывали мои алеющие щеки.
- Что хочет сама взглянуть, - признался Вет-исс, закусив губу. – И я... Я убедил ее взять нас с собой!
В вытаращенных глазах Рауд-иссы плескался страх, будто вино в полупустой бутылке.
Его лицо мгновенно стало похоже на гипсовую маску.
- Надеюсь, вы довольны? – вопрос прозвучал устало.
Привычный к странной манере разговора своего секретаря, доктор с минуту слушал, потом вскочил, торопливо схватил медицинский чемоданчик и ринулся к двери. Только на пороге он вспомнил обо мне.
«Надо было написать завещание!» - мелькнула запоздалая мысль, и мы взлетели.
- Как она? – поинтересовалась я встревожено, пытаясь отодвинуть Бьорн-иссу от постели.
Надо думать, авторы были бы в восторге, увидев эту сцену: дракон волочет добычу в логово (несомненно, чтобы надругаться!). Героине подобало возмущаться и одновременно дрожать от еле сдерживаемых чувс…
Сольвейг, Сигурд и Уннер – слуги - бегали по дому, старательно пытаясь держать глаза открытыми, временами натыкались друг на друга и на углы, шипя сквозь зубы, но упорно не просыпаясь. Ингольв и его …
Надо сказать, воображение у меня неплохое, так что я развлекалась, в красках представляя изгнание Ингольва воскурением смол и укропной водой. Сомневаюсь, что это причинило бы Ингольву хотя бы неудобс…
Прощаясь, Гуда явно испытывала неловкость. Надо думать, обо мне придумали очередные гадости. И отсутствие шляпы тоже наверняка заметили.
Ингольва эта маленькая победа (точнее, видимость таковой) успокоила, и он отбыл на службу. Свекор отправился с ежедневным обходом - заводить часы – а мы с Петтером остались наедине.
Ни слуги, ни свекор не обрадовались моему возвращению. По крайней мере, пахло от них кисло и недовольно. Сольвейг излучала обычный для нее аромат уксуса, на этот раз настоянного на пряных травах. Сиг…
- Очень! – соврала я и «призналась»: - Ужасно хочу кофе! С пирожными... Хотите? У меня есть с собой!
- Базилика, - проговорил он мечтательно, как другие произносят имя возлюбленной. – О, прекрасное масло!
Борьба взглядов длилась долгую минуту. Доктор первым отвел взгляд, видимо, опомнившись. Презираемый им аромаг - все же жена полковника.
- Что вы будете? – спохватился Петтер, уже открыв дверцу авто.
Он кивнул и вышел, на ходу нахлобучив на голову шапку.
Незаметная, но оттого не менее могущественная магия.
И запахи: страстная алая роза, оскорбленная добродетель мирта, полынь и хрен – боль и отчаяние.
- Но трав у меня не было. Потому что муж запретил мне их покупать. И врачей тоже не было, ведь мы жили в маленьком гарнизоне, затерянном в снегах... Знаете, что мне тогда сказал Ингольв?
- Кровопролитий! – весомо подтвердила Бьор-исса, скалой нависая надо мной. – В такие дни женщина должна жить отдельно, не дозволяя никому к себе прикасаться! Потому как во время кровопролития она отк…
Мы молчали, пока господин Утесов не поставил на столик две чашки кофе. Себе он сварил черный, а мне с медом и кардамоном, отчего у меня защипало в глазах. Надо же, а ведь столько лет прошло...
«Он словно наказывает меня!» - мелькнуло в голове, и я отвернула лицо. Помогло это мало - губы Исмира скользнули по моей шее, он прикусил зубами тонкую кожу...
- Случилось? – он извлек из кармана потертую трубку и принялся священнодействовать над ней, даже не спросив разрешения.
Какие странные сравнения приходят в голову! Усмехнувшись, я оперлась на руку мужа, пытаясь грациозно выбраться из автомобиля. Впрочем, безуспешно – теплая одежда делала меня неповоротливой и чересчур…
«Ах, Сванвейг – она как персик! Понимаете, персик!» - горячился господин Льётольв, когда я пыталась объяснить ему, что даме под пятьдесят вряд ли придутся по вкусу фруктово-сладкие духи.
- Вы, того, наверх пройти извольте, - выдавил леденец.
Длинные светлые волосы, перехваченные лентой, внимательные бледно-голубые глаза, прячущиеся за стеклами пенсне...
Несколько мгновений он престранно смотрел на меня, потом, откинув голову, расхохотался, демонстрируя сильную шею и светлую щетину на волевом подбородке.
- Вы с ума сошли? – опешила я. – Зачем мне ее убивать?
- Откуда мне знать? – разом поскучнев (видимо, очень хотелось еще поговорить о милом), ответила вопросом на вопрос горничная.
Йотуны - давние враги асов, и они сражались друг с другом во время Рагнарёк. Разгневавшись, Один отобрал у йотунов и их потомков руны. Разумеется, он был вправе так поступить – в конце концов, Один л…
Что, если нас кто-нибудь увидит? Нежная сцена в автомобиле под окнами дома мужа, с его же собственным ординарцем – что может быть нелепее?
Руна иса знаменует сонную безмятежность снежной пустыни. Она может убить мимоходом или так же равнодушно спасти, подарить желанную передышку или выпить последнее тепло.
- Петтер, перебирайтесь на заднее сиденье! – велела я, роясь в бардачке в поисках хоть чего-то подходящего. Разумеется, в нужный момент под рукой не оказалось ничего из богатого ассортимента средств …
- Хозяйка меня за это накажет, - равнодушно сообщила Эрна.
Я оставила в покое зонтик и обнаружила, что передо мной стоит ординарец моего мужа.
- Здравствуйте. Присаживайтесь, - одарив меня странно пристальным взглядом, он указал рукой на кресло, и я послушно присела на краешек, сложив руки на коленях.
- Бросьте, - хмыкнул инспектор. – У вас был просто отличный мотив! Пальчики оближешь!
– Кстати, - спохватилась я. – Почему вы пришли сами, а не прислали Уннер?
Альг-исса довольно бесцеремонно извлекла меня из горы мехов, словно младенца, которому нужно сменить пеленки. Ноги подгибались, замерзшие пальцы не слушались...
- И мне так вас жаль, - продолжила она тихо. Пахло от нее ванилью, фиалками, миндалем и острым перцем - не разобрать, духи это или чувства. Уже не в первый раз я замечала, что Ингрид необыкновенно ум…
«Ах, как нам хочется, как всем нам хочется не умереть, а именно уснуть...»
- Это Петтер! – выпалила она, пытаясь говорить тише. Впрочем, с ее звонким голоском это получалось плохо.
Бывает отравленный мед, собранный с болотного вереска, аконита, азалии, рододендрона, багульника. Именно на такой пьянящий сладкий яд походила Гюльвейг.
- Мирра! – он взял меня за локоть, не давая уйти. От его близости, от почти забытого запаха ветивера мне хотелось плакать. Пришлось крепко зажмуриться. А он тем временем заговорил – резко, торопливо:…
Пахло от него столь причудливой смесью ароматов, что у меня закружилась голова. Календула и горькая ивовая кора, резкий до слез хрен и туманно-мягкое дуновение соленого ветерка лаванды – и горе, и гн…
- Спасибо, дорогой! – прощебетала я и, встав на цыпочки, чмокнула мужа в щеку.
Мальчишка ждал меня, настежь распахнув окна в машине, как будто ему не хватало воздуха.
Впрочем, Ингольва так легко с пути не сбить.
- Надеюсь, мой преемник окажется славным парнем. Да-да, славным парнем!
Мальчишка только хмыкнул в ответ, но щеки его порозовели.
От моей улыбки Петтер дернулся, как от пощечины.
- Ох, извините! – пробормотала я, пытаясь совладать с зонтиком, который из-за порыва ветра выгнулся в обратную сторону.
- Так вот, там черным по белому написано: использовать не более одной капли, которую тщательно разводить в растительном масле, - я говорила негромко, но уверенно. – Вы использовали четыре капли в чис…
- Тогда мне пока не стоит там показываться, - заключила я. – Боюсь, доктор мне не обрадуется.
- Пойдем? – предложил Петтер, стараясь не смотреть на кучу золы, в которую превратился самолет. Снег торопился похоронить его останки, укрыть траурным белым покрывалом.
- Любимая, прости меня, я не хотел! Прости, пожалуйста, прости!
- Эй, куда? – всполошился констебль. – Инспектор приказал, чтоб жениха сразу к нему доставили!
А я вдруг поняла, насколько важен был для него этот пустячный знак внимания.
Сельдь разложили прямо на снегу. Десятка два жирных рыбин источали такой головокружительно вкусный аромат, что у меня забурчало в животе. Как тут не вспомнить недоеденную булочку!
- И все-таки, почему? – спросил Петтер, очерчивая пальцем мою грудь. Хм, нужно сделать ему крем от мозолей...
Я отступила еще на шаг, непроизвольно скрестила руки на груди.
Должно быть, со стороны казалось, что Ингольв шепчет мне на ушко что-то ласковое.
Отдаленный крик и глухой звук удара мгновенно оборвали мой смех.
Я бросила на него взгляд, и он счел за лучшее промолчать. В таком состоянии со мной связываться не стоило. Меня довольно трудно всерьез вывести из себя, но доброму доктору это удалось с блеском.
- Только? – подбодрила я. Она явно колебалась, пришлось усилить нажим. – Я хочу вашей хозяйке только добра. Поверьте, я на вашей стороне.
Гость спал с лица. Он явно привык, что перед ним лебезят и покорно терпят все выходки.
- Простите, что не дал вам времени... подготовиться к моему появлению! – извинился он серьезно. И только звонкий аромат литцеи и легкий кивок в сторону «улики» выдавали иронию.
- Полагаете, магия? – в голосе Исмира как будто слышался шум надвигающейся лавины. Он резко повернулся к Альг-иссе и спросил: – Что необычного случилось в окрестностях за последнюю неделю?
- Хватит? – поинтересовался он спокойно. – Или добавить?
В памяти всплыли некоторые детали прошлой... кхм, прогулки, и я почувствовала, как щеки мои заливает румянец. Нужно отвлечься, заговорить о чем-то другом! Чтобы не думать и не вспоминать.
Они споро (сказывалась долгая практика), принялись за дело, уминая снег в шары, придавая ему форму и прилаживая детали. Не выдержав, вскоре горожане стали подбадривать власть имущих, словно фаворитов…
- Мороз укрепит лед в руках правого и растопит оружие виноватого. Приступайте!
- Я догадываюсь, - не оборачиваясь, ответила я, остановившись у вешалки. Мысли мои уже были в дороге. Наверное, стоит одеться потеплее? – Думаю, кинжалы хранились у мэра, а Ингрид их выкрала. Верно?
Печеные яблоки с корицей, рассыпчатые слойки с солоноватыми нитями сыра, невзрачные кружочки овсяного печенья и воздушные облака безе с орехами - разве все это изобилие может кого-нибудь оставить рав…
- Нужно выйти на улицу! – так же тихо ответил дракон.
Впрочем, я оказалась в нем замешана много раньше, когда мы с Петтером нашли тело мэра. К тому же теперь мне было, что ответить мужу.
Он увлеченно спорил с каким-то благообразным стариком, который бережно держал металлический ларец. Ингольв не замечал моего появления, пока Ингрид не дернула его за рукав.
«Драгоценная госпожа Мирра! – гласило послание. – Весьма неучтиво с Вашей стороны назначить мне свидание и забыть о нем. Я вынужден был уйти, не дождавшись Вас, но вернусь завтра утром к десяти часам…
- Отпустите! – потребовала я, остановившись шагах в десяти, и капризно топнула ногой.
Я проводила Петтера взглядом (надо же умудряться печатать шаг даже на столь неподходящей поверхности!) и повернулась к Исмиру.
Впрочем, от тоски действительно помогает. Что аромагия умеет превосходно, так это влиять на чувства.
Любопытный взгляд проходящего мимо лавочника заставил меня очнуться.
- Выходит, именно так! – я прямо встретила его лукавый взгляд.
Мальчишка мотнул головой, глядя куда-то в пол.
- Не замерз, - Петтер пошевелился, разжал руки. Спросил, не глядя на меня: - Уже жалеете?
Оставалось надеяться, что даже в любовном дурмане она не забудет, о чем речь.
- Петтер, успокойтесь, - попросила я, пряча в складках шубы дрожащие руки. – Это было совсем не то, что вы подумали!
- Не вздумай только здесь свои травки разводить! – проворчал он, не делая попыток подняться.
- Это от безделья, не обращай внимания, - посоветовала я, - Торольд тебя любит, и никакая Гюльвейг этого не изменит.
- Ни пуха, ни пера! – сухо пожелал Исмир, закрывая за нами дверь.
Я пожала плечами, привычно скрывая досаду за вежливой улыбкой. Чуть приподнять уголки губ, опустить глаза в тарелку и следить, чтобы не звякнуть приборами громче положенного...
- Господин Исмир! – окликнула я, когда все было готово. – Присядьте и выпейте это!
В итоге я проснулась от раскатистых воплей, доносящихся с первого этажа: господин Бранд с утра пораньше воспитывал прислугу.
От этого нелепого пожелания я расхохоталась – до истерики, обхватив себя руками – отчаянно пытаясь унять смех.
- И еще я решила, что больше детей у нас не будет... Сегодня ровно два года с того дня, как... – и попросила, протягивая ему бокал: - Налейте мне еще вина, пожалуйста.
- Клянетесь? – пошутила я, невольно улыбаясь.
- О, Сольвейг, заходите! – воскликнула я с широкой улыбкой.
- Не возражаю, конечно! – живо откликнулась она. – Да, спасибо, я бы не отказалась от глотка ликера.
- Конечно, - согласилась я, не слишком, впрочем, понимая, зачем дракону понадобился столь прозаичные вещи. – Вот, этот подойдет?
- Вы не понимаете! – Клиентка покачала головой, отчего многочисленные перья на шляпе пришли в движение. Свет упал на ее лицо, и сразу стали заметны глубокие тени под красивыми голубыми глазами.
На лице моего мужа проступила краска то ли смущения, то ли гнева.
- Я благодарна вам, Петтер, правда. И уверена, что с Уннер вы будете очень счастливы!
Следовало все тщательно обдумать, ведь такой поворот смешал все мои планы...
И запах – томный жасмин, густой и тягучий, как мед, головокружительно сладкий иланг-иланг – желание. Чувственный аромат заглушал даже серно-йодистые испарения гейзера.
Однако чувствовала я себя по-прежнему дурно, и болтовню Уннер пропускала мимо ушей. По ее словам, вчерашнее свидание удалось на славу, вот только слушать подробности о нем я не желала...
Дедушка флегматично читал газету, бабушка, вооружившись лорнетом, разбирала витиеватый почерк своей приятельницы.
Я взглянула под ноги, на отчетливые отпечатки моих следов.
Самое страшное, что среди этого моря лиц взгляд то и дело выхватывал пациентов, соседей, знакомых. Те, кого я лечила когда-то, теперь швыряли в меня обидными и злыми словами. И, надо думать, через ми…
Встретивший нас дворецкий был растерян настолько, что даже не потребовал от Исмира какого-то подтверждения полномочий. Впрочем, не приходилось сомневаться, что этот высокий светловолосый мужчина – де…
- Не могу! – выкрикнул он, ударив по рулю.
В такие ненастные вечера кажется, что я одна во всем мире, и горло стискивает от безысходности. Тоска пахнет пылью, прибитой дождем...
- Хорошо, можешь идти! – рассеянно велела я горничной.
Однако реакция Петтера на это сообщение настораживала.
- У госпожи Бергрид, - ответила я, стараясь, чтобы это прозвучало непринужденно.
Домоправительница отнеслась к моему отъезду безразлично. Она уже не нуждалась в моей помощи: доктор и без меня пришел к выводу, о котором она мечтала...
В. Высоцкий «Баллада об уходе в рай».
Подозреваю, что лишь милостью богов я не выпала из саней.
И тут я поняла. Действительно, заворожил!
- Извините, - я улыбнулась Петтеру, вставая, - я на минутку.
Можно было не спрашивать, кого он имел в виду.
- Конечно, - согласилась я, уже понимая: что-то пошло не так.
Он и сам, должно быть, сообразил. Дернул меня за руку и, пригибаясь, бросился к автомобилю. Идти было тяжело: порывы ветра сбивали с ног, хлестали по щекам, выбивали слезы из глаз...
- Госпожа Мирра, вас срочно просят пожаловать в Свёль! – вытянувшись во фрунт, доложил немолодой капрал. – К рассвету медведя пришлют!
В зале вспыхнули шепотки. Люди вытягивали шеи, стараясь лучше разглядеть происходящее.
- Я не мог вам доверять, - откровенно признал Исмир, и свежая кислинка лайма свидетельствовала о его искренности. – Вы – жена одного из главных заговорщиков.
Петтер волок меня за собой, как ребенок санки. Мне оставалось лишь, прищурившись, передвигать ноги, молясь, чтобы они не сбиться с пути. И цепляться на руку мальчишки, как утопающий за соломинку.
Разговор касался лишь вещей легких и забавных, грустных тем мы не затрагивали, чтобы не беспокоить больного.
Я чувствовала себя безвольной куклой. Меня усадили в автомобиль, инспектор утешающе похлопал по плечу, а Петтер силком вложил в мою руку небольшую фляжку
И я рванулась вперед, прижимая к себе дочь, гладя шелковистые ее щечки, не замечая, как по моим щекам текут слезы. Слезы – это всего лишь капельки моря...
Боги, милосердные мои боги, а ведь мы, стоящие здесь, лишили его отца. Как признаться Валериану в том, что я наделала? Пусть Ингольв сам подтолкнул меня к этому, это не уменьшает моей вины перед сыно…
Уннер в красках живописала, как она перестилала постели, когда Сигурд ввалился в комнату. Он стал приставать к девушке, притом весьма настойчиво и откровенно, категорически не желая принимать «нет». …
Рассказать правду прилюдно означало подвергнуться остракизму.
- Вы спасали меня, - проговорила я, заставляя себя улыбнуться. – И поступили правильно.
Я кивнула, принимая извинения, и взяла со столика ключи...
Я вдруг осознала, что стою на коленях у статуи хель и яростно тру лед, пытаясь стереть злосчастные руны. Но ничего не выходило: как зачарованные, они не поддавались моим усилиям, только все ярче свет…
Один из мифов о Тюре связан с Фенриром. Этот чудовищный волк вырос таким сильным, что боги решили посадить его на цепь. Обычные цепи не удерживали зверя, а чтобы Фенрир согласился надеть на себя волш…
Петтер, задрав голову, неотрывно глядел нам вслед.
- Нет, - улыбнулся он очевидной нелепости моего предположения и подался вперед. Пахло от него теперь благородной горчинкой бергамота – интересом, даже азартом. – Нечто значительно более ценное. Хотит…
- Непременно найду, - пообещала я твердо.
А в поселке уже вовсю кипели приготовления к празднику. Кто-то тащил длинные столы, кто-то тонкими ломтиками стругал сырое мясо, а некоторые, судя по всему, уже успели угоститься самогоном.
- Но ведь он хотел как лучше! – вырвалось у Валериана, с силой сжавшего кулаки. И тяжелый, непрозрачно-оранжевый запах бархатцев – протест. – Разве не так, мам?
Вопреки прозвищу от него пахло не малиной и медом, а вареным луком и капустой.
Запах моря, мерный рокот волн и холодные капли дождя освежили меня достаточно, чтобы позвонить Уннер.
Однако за спиной моей айсбергом возвышался Исмир, по одному жесту которого леденцы закрыли меня собой. Чуть поодаль уже надрывался свисток, призывая полицейских на подмогу.
Рауд-иссе с самого рождения пришлось туго. «Рыжая» здесь, в Хельхейме, - как приговор, обрекающий на непохожесть. А быть не таким, как все – это нелегкий жребий...
Сольвейг скупо отвечала, что все в порядке, волнения давно успокоились, и вообще жизнь течет своим чередом. А потом и вовсе замолчала, жуя пирожное.
Странно, но становилось все теплее и теплее, холод неохотно отступал и в отместку колол руки и ноги тысячами тоненьких иголок.
У меня уже совершенно заледенели руки, и, подозреваю, лицо покраснело; я даже стала завидовать отчаянным модницам, облачившимся по хельской моде в штаны. Только, в отличие от хель, они носили широкие…
- Голубушка, - инспектор Сольбранд взял меня за руку и сказал проникновенно: - Вы ведь тоже можете ошибаться! Поймите, доктор сказал наверняка, что дело в глазных каплях. Взять их могла сама госпожа …
По правде говоря, просьба моя носила весьма необычный характер - своенравие у мужчин хель, мягко говоря, не поощрялось. Неизвестно, что предпримет жена, узнав, что муж за ее спиной обсуждал их отноше…
Кстати... Прожевав кусочек, я вдруг сообразила, что последние два дня меня не мучили боли в желудке. К чему бы это?
- Надеюсь, теперь яд мне не страшен? – поинтересовалась я сухо, расправляя юбку и старательно не глядя на змею (и на дракона заодно).
- Трижды? – я подняла брови, в азарте забывая, где нахожусь. – Значит, вряд ли совпадение, верно?
Поневоле вспомнился поистине царский подарок Ингольва – моя спальня, полностью отделанная драгоценной древесиной. Ни тогда, ни сейчас он не объяснил, отчего вдруг проявил такую щедрость. Ингольв скло…
- Любопытный конфликт интересов, не так ли? – непонятно спросил Исмир.
- Какой же? - Я постаралась изобразить отстраненное внимание.
- Ингольв велел Петтеру переехать в наш дом?
- Мальчик мой, мой Валериан, - повторяла я, крепко-крепко обнимая сына.
«И все же хорошо, что Валериана сейчас тут нет, - подумалось мне вдруг. – Он слишком чувствителен!»
- А что же?.. – он не закончил, потому что я засмеялась.
В шаге от меня Петтер будто споткнулся. Резко остановился, глубоко вздохнул и схватил меня за руку.
- Дело тут вовсе не в вас, - сказала я то, что ей нужно было услышать.
Сделав всего несколько шагов (снег от крыльца уже успели убрать), я очутилась перед входом в приземистое одноэтажное строение.
Я заставляла себя жевать и улыбаться, не участвуя в обсуждении вреда образования для женщин – любимейшей теме мужа и свекра.
Ингрид смотрела на пышные цветы в витрине аптеки, и от нее, перекрывая запах духов, исходила волна ярости, сомнения и отчаяния. Слишком сильная, словно удушающий запах духов от разбитого флакона.
Впрочем, мы не хуже и не лучше многих других...
Я корила себя за помощь Вет-иссу. В конце концов, могла ведь и не вмешиваться без спросу, тем более не разобравшись?!
Когда завтрак окончился, домочадцы расползлись кто куда. Ингольв в сопровождении Петтера укатил на работу; свекор отбыл к себе, даже не пытаясь покомандовать слугами – видимо, ему в самом деле было о…
Я сжимала в руках измятые листы, не замечая, как краска пачкает пальцы, и в очередной раз пыталась собрать воедино разбегающиеся мысли. Петтер молчал, дожидаясь моей реакции.
Я не смогла сдержать вскрика, увидев среди других лицо, намертво врезавшееся в память.
- Ты помнишь, что завтра мы приглашены к мэру?
Девушка быстро уложила мои косы в немудреную прическу, тихонько напевая довольно фривольную песенку, и помогла мне облачиться в утреннее платье.
Когда Исмир повернулся ко мне, загадочная полуулыбка играла в уголках его губ, а серые глаза искрились, как снег на солнце...
Я плохая мать, совсем позабыла и о ребенке, и о своем долге!
- Болеет, – ответила она нехотя, с должной скорбью и даже торжественностью.
«Утер!» - хотела сказать я, но истерзанное горло не повиновалось. Надо думать, он решил, что меня слишком долго нет, что-то заподозрил и решил проверить...
Мальчишка молча поклонился, а Ингольв встал у камина, скрестив руки на груди.
- Госпожа Ингрид, - сказала я резко. – Я не хочу это обсуждать.
- Здравствуйте, госпожа! – мужчина в униформе водителя низко поклонился. – Я служу у госпожи Бергрид. Нижайше прошу поехать со мной.
Я усмехнулась. Разумеется, Ингольв даже не подумал бы мстить за мои обиды, но откуда об этом знать рядовому леденцу?
Небольшой сеанс ароматерапии смыл с моей души тусклый налет обиды и боли. К тому же птицы слетаются к гейзеру, а не к леднику, поэтому я предпочитаю получать желаемое лаской, а не скандалом.
- Я не трус! – рявкнула Альг-исса, схватила стоящий в углу бочонок и, вскинув его на плечо, буквально выломилась из дома.
- Не стоит благодарности! – ответил он, источая запах малины – сочных ягод на колючих ветках.
- Да, голубушка, мы вас внимательно слушаем! Вы не волнуйтесь, рассказывайте все-все по порядку! – зачастил инспектор, как будто я была ребенком, который раздумывал, выдать ли доверенный подружкой се…
- А я думал, вы поймете, – с какой-то обидой проговорил он, останавливаясь передо мной. – Вы же знаете, что лилии лучше пахнут, когда умирают. Вы убиваете цветы, чтобы получить свои экстракты и масла.
- Господин Исмир, если вы намерены меня оскорблять...
- Петтер, - начала я наконец, справившись с собой, но он не стал слушать: покачал головой и улыбнулся устало.
Прохладный ветер пах огурцом, солью и водорослями.
«Нужно помириться», - решила я и слегка погладила плечо мужа.
- И меда прихватите! – добавила я уже в спину.
Я решила прервать этот занимательный разговор, хотя меня так и тянуло возразить, что покойников бальзамировали исключительно в древнем Муспельхейме, а местные обычаи совсем иные.
С завтрашнего дня начну принимать что-нибудь успокоительное. Пожалуй, ромашка, нард и мирра – именно то, что требуется для избавления от уныния.
- Чего-о-о?! – совсем по-простонародному протянула Сольвейг.
Я хотела сказать, что моя подруга умчалась, забыв позаботиться о пропитании гостей, однако на лице Вет-исса отразился такой ужас, словно я предложила ему зажарить и съесть саму Альг-иссу (притом само…
- Госпожа Мирра, поверьте мне, я просто хотела подружиться с вами! Ваш муж... это получилось само собой!
Он ничего не ответил, молча хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.
- О, разумеется... – произнесла я медленно, с понятным недоверием глядя на Ингрид.
Не успела я что-то ответить на это весьма дерзкое и двусмысленное замечание, как Петтер, буквально скатившись по ступенькам, бросился к нам. Надо думать, он сверху заметил дракона и кричал, пытаясь м…
- Да, он сам мне об этом сказал... Но сейчас речь не об этом. Я уверена, что госпожа Мундиса не покушалась на убийство мужа.
- Это Исмир вам что-то наговорил? – осведомилась я, справившись с желанием схватить Петтера и хорошенько встряхнуть.
Наконец спазмы перестали сотрясать Ингольва. Он откинулся назад, перевел дух и выругался – грубо и обреченно.
При этом он прижал пухлую ручку к груди, беззастенчиво обшаривая меня глазами.
После всего, что я ему вчера наговорила, да еще при нынешних обстоятельствах, это было бы не лучшим решением.
Петтер молча потянулся к моим коленям. Не успела я отреагировать, как он нажал какую-то скрытую кнопку, и распахнулся потайной ящичек. Не глядя, мальчишка извлек оттуда завернутый в яркую бумагу кусо…
- М-м-м? – не поняла я. Хм, у юного любовника есть свои несомненные плюсы...
К примеру, вот пузырек пачули. Это эфирное масло становится лучше с каждым годом, поэтому я всегда стараюсь «забыть» его на год-другой.
- Неужели вы всерьез полагаете, что такой поворот устроит... заинтересованные стороны? – Ингольв поднял брови.
А там, над волнами, парил дракон, упиваясь свободой...
- Старик, - заверил он, для пущей убедительности покивав, - старшему внуку скоро шесть будет...
- Я так и думал, голубушка... – ответил инспектор странным тоном, после чего откланялся, сославшись на некие срочные дела.
Вызванная звонком служанка проводила нас в тихую гостиную.
- Можно! И прошу вас, Петтер, - мой голос звучал холодно и звонко, будто сталь на морозе, - не нужно душеспасительных бесед!
На груди у нее безмятежно сопел медвежонок. Толпа одобрительно загудела.
Фрейя, лукавая богиня любви, а ведь он меня намеренно соблазнял!
Я незаметно вытерла о платье повлажневшие ладони. Стало тяжело дышать. Не я ли клялась, что больше не допущу, чтобы умирали дети? И не столь важно, чьи дети.
Впрочем, мне было не до того. Перебрав несколько пузырьков, я остановилась на иланг-иланге.
- Зато и не докажешь ничего, если правильно провернуть, - подхватил инспектор.
Заперев дверь в «Уртехюс» - хватит с меня на сегодня посетителей! – я отправилась в дом и поднялась прямиком в оранжерею. Остановилась на пороге, не веря глазам.
- И вообще, технический прогресс позволяет людям не зависеть от прихоти стихии! – запальчиво влез мальчишка.
Так, что там у нас применяется при укусах? Чайное дерево годится, скорее, от насекомых. Тысячелистник нейтрализует некоторые яды, но уж точно не змеиный. Я наморщила лоб, пытаясь поймать ускользающую…
Исмир молча взял меня под руку, за второй локоть меня поддержал Петтер, а следом семенил инспектор.
- Что случилось? – требовательно спросила я у Колльва, стараясь говорить без лишних эмоций. Молодые мужчины, которые женятся на богатых старухах (разумеется, ради денег) не пользуются моим уважением,…
- Продолжайте, - попросила я тихо, хотя дракон, кажется, не видел и не слышал никого вокруг. Он говорил сам с собой, себе же объясняя и заново переосмысливая события последних недель.
А снег падал и падал на Ингойю, как белый пепел моих надежд и моей любви...
- В этом доме хозяин я. И если я сказал извиниться – значит, ты извинишься. Сказал выбросить газету – выбросишь. Ясно?
Я сосредоточилась на том, чтобы поскорее добраться до автомобиля. Петтер пытался опираться на меня чисто символически, но двигаться все равно было непросто. К тому же дождь все усиливался.
Сняв перчатку, я с некоторым усилием стянула с пальца золотое кольцо и протянула Ингольву.
Он снова кивнул, и я машинально отпила еще кофе. Понятно, почему Ингольв скрывал правду – в его глазах это было бы равносильно признанию своей неправоты.
Берег подернулся дымкой, посветлел, тая, как туман под солнцем...
- И еще, не могли бы вы заехать в кондитерскую? - немного поколебавшись, попросила я.
- Я направил в столицу представление на производство тебя в чин лейтенанта.
- У меня ничего нет, - я отвернулась, стараясь отгородиться от острого, почти до боли, ощущения его близости.
Петтер дернулся, и взгляд его – недоумевающий, не верящий – требовал ответа. Я на мгновение опустила веки, молчаливо обещая объяснить все позже.
Тем более что построенные изо льда дома хель вообще мало выделялись в здешнем пейзаже.
Я неуверенно кивнула. Видимо, забота о медведе Вет-исса была одним из национальных способов проявить внимание к мужу.
- К вашему появлению невозможно подготовиться, - призналась я честно, отставляя бутылку. - Вы как лавина – всегда неожиданны.
- Но тогда они перестанут так пахнуть! – горестно вздохнула она, то ли опасаясь взбучки от хозяина, то ли искренне огорчаясь, что он не получит свой любимый напиток.
Альг-исса насупилась еще сильнее, и от нее плеснуло такой волной дегтярно-густого страха, что я решилась: показала «жениху» глазами на крайнюю справа рыбину.
Я отложила в сторону журнал. В этой темной истории наконец забрезжил свет! Расследование – будто клубок ниток, тут главное найти кончик и суметь за него потянуть.
Он будто не слышал, все так же напряженно глядя на что-то белое в густом киселе туч. Любопытно, чем его заинтересовала обычная чайка?
- Они называют меня «Вонючка Колльв», - не слушая, сказал он глухо. – Говорят, что обычный уголь не такой вонючий, как я. А я так хотел, чтобы она меня не стыдилась! Понимаете?!
- Да, благодарю вас! – намеренно холодно ответила я, отстраняясь. И добавила: - Давайте лучше послушаем Вирн-исса.
Словно нежный голосок флейты, тихонько напевающей в отдалении. Простенькая и негромкая мелодия удерживает крепче собачьей сворки, завораживает безыскусным напевом...
Куда теперь? Надо бы сообщить полиции о результатах моего небольшого расследования, ведь я никак не могла сама обыскать дом и допросить причастных...
- Господина полковника вы не любите! – возразил Петтер резко. Надо думать, все это время он наблюдал за мной из автомобиля.
- Спасибо, подожди минуту, - произнесла я, торопливо расправляя лист, и не глядя, присела на диван. За что тут же поплатилась – забытый кем-то футляр для шпилек жалобно хрупнул. Я досадливо извлекла …
- Мне так одиноко без него, - пожаловалась она со вздохом.– Он же все время в море!
- Лучше автомобиль, - вмешался гость, - это ведь ваш у входа стоит?
Хель разом вздрогнули, хозяйка чуть не подскочила на месте, гневно вспыхнула... Потом, рассмотрев, кто перед нею, вдруг глубоко поклонилась.
- Идите ко мне, Мирра! – ворвался в мои сонные размышления требовательный голос Исмира. Мысли громоздились торосами, сталкивались с грохотом. – Немедленно!
Владения Палла, садовника, радовали глаз буйством красок и благодатной зеленью листвы, пьянящей свежестью воздуха и благословенной тишиной. Тихоня Палл принес поднос с фруктами и исчез в своей каморк…
- Прикинь, он заморозил Ингрид! – довольно сообщил он. – Прикинь, она взяла меня в заложники!
- Какие новости? – бросилась я к нему, даже позабыв поздороваться.
Пациенты мои уверенно шли на поправку, так что от меня требовалось лишь наблюдать за их выздоровлением. Благодаря этому я могла почти все время проводить с сыном.
Признаться, я встревожилась. И он туда же?!
Пристальный взгляд Исмира меня смущал, но признаваться в этом я не желала, потому приняла по возможности отстраненный вид. В конце концов, если ему требуется моя помощь, пусть хотя бы объяснит толком!
- Его будут судить? – Валериан поднял на меня пронзительно голубые глаза, в которых сверкали непролитые слезы.
- Посмотрим! – гордо поднять подбородок, сощурить глаза...
Простуда вполне вероятная расплата за жизнь в подобных условиях.
Я была рада проснуться от стука в окошко и грубого голоса возницы.
- Духи... Духи... Злые духи!!! – то шепча, то срываясь на крик, твердила она. – Погубить! Злые...
Мгновение Исмир смотрел на меня, потом улыбнулся, и в нежную мягкость аромата сандала влились звонкие ноты апельсина.
Я не выдержала: вскочила, обняла за вздрагивающие плечи. Боги, какой же он еще ребенок! Мой маленький мальчик...
- Надеюсь, так лучше? - глаза дракона сверкали голубым льдом, а обнаженная гладкая кожа притягивала взгляд, словно муху – варенье.
А я отныне не просто жена преступника. Мы с Валерианом стали изгоями...
На мгновение я утратила дар речи, сраженная этим ударом под дых.
Я назначила ей корицу, чей сладковато-пряный аромат похож на теплое одеяло, под которым можно укрыться от невзгод...
- А как? – мягко спросила я. – Все выглядит вполне очевидным.
- Ах, да! – господин Льётольв посерьезнел. – Я пришел, чтобы воздать должное любви!
Острый всплеск сожаления заставил меня покраснеть – и разозлиться.
Ингольв скривился, побагровел еще сильнее, разрываясь между желанием отказать и пониманием последствий.
Он протянул мне правую руку и разжал кулак. На ладони лежали три пористых камушка.
- А как же! – весело подтвердила я, кивая для убедительности. – Признаться, мне частенько достается от мужа и свёкра за это пристрастие!
- Вижу, вас это радует, - голос Исмира звенел льдом, и пахло от него мятой и базиликом – внимание и трезвый расчёт. – Надеетесь, что он женится на вас после... обретя возможность получить свободу?
- Успокоиться?! – мальчишка явно был вне себя от злости. – Он испугал вас, схватил!
Со стороны кажется, что женщины хель совершенно свободны, а мужчины находятся в незавидном положении. В действительности это вовсе не так. Мужчины заперты дома и ограничены в правах, вынужденные безр…
- Держитесь неподалеку! – велел он, бросив на меня короткий взгляд. Я молча кивнула.
- В море эту мерзость! – велела я брезгливо. Лучше бы сжечь, однако хель с огнем не в ладах.
А здесь, в Ингойе, это почти равнозначно предложению руки и сердца. Неудивительно, что Уннер так счастлива.
Я выплеснула в раковину остывший кофе. Пожалуй, стоит пощадить желудок, слишком часто он в последнее время напоминал о себе.
- Вы о самолетах? – уточнила я, стараясь отбросить видение взрослого Петтера. – Опыты братьев Рауд любопытны, однако они не могут тягаться с теми же драконами
Я встала и направилась к выходу, чувствуя себя старой, усталой и бесконечно одинокой. Скоро мой мальчик совсем вырастет и уедет. Что тогда останется мне?!
Я похожа на волка, который давным-давно попал в капкан и, чтобы выбраться, отгрыз себе лапу, а теперь вынужден перебиваться остатками чужих пиршеств. И иногда, лежа под укрытием еловых лап, тоскливо …
- Ну, правда ведь! – он чуть нахмурил темные брови и нажал на клаксон, заставив подпрыгнуть какого-то зазевавшегося на перекрестке пешехода.
Я проснулась с криком. Сердце отчаянно колотилось...
Люди торопились по своим делам, упрямо пробирались по заснеженным улицам и грелись у специальных костров на площадях. Люди, люди. Старые и молодые, богатые и бедняки, красивые и уродливые – всего лиш…
Юноша оглянулся на нас, потом еще сильнее заколотил в дверь.
Я поморщилась – сущий мальчишка! – и направилась к дому...
Инспектор неопределенно махнул рукой, то ли приветствуя, то ли призывая отбросить условности.
К тому же замечание вполне справедливо - я чувствовала себя так, словно постепенно превращалась в ледяную скульптуру. Брр! Невольно вспомнился сон – яркий, живой, слишком реальный. Тающие фигуры хель…
Боги, милосердные мои боги, как же мне было больно!
За окном успокаивающе шелестело море, по оконному стеклу шлепал дождь, кто-то шуршал в стене. Я лежала без сна, глядя в смутно виднеющийся потолок, и силилась пореже вдыхать исходящее от Ингольва амб…
Лицо инспектора Сольбранда выглядело серым от переутомления. Он потер покрасневшие веки и глотнул еще вина.
- Куда вы? Это здесь! – позвала я, останавливаясь перед проходом.
Я вскочила, стремительно прошлась по комнате, слегка касаясь предметов обстановки. Мягкий бархат и гладкое дерево, холодные камни и вышитый шелк подушечек всегда меня успокаивали. Стоило сосредоточит…
Дракон взял за руку зачарованного Вирн-исса, коснулся пальцами «стекла», на котором, словно на фотографии, стали проступать чьи-то черты...
- Так да или нет? – в этот момент Исмир ужасал, как ужасает неумолимая стихия. Всегда невозмутимый, как вечные льды, сегодня он словно с трудом балансировал на краю, едва не срываясь в пропасть ярост…
Я вела Сольвейг в «Уртехюс», лихорадочно прикидывая, не попробовать ли ее запугать или подкупить. К йотуну, будь что будет. Я бесконечно устала от притворства.
За ужином разговаривали мало. Свекор, молча поглощая свою порцию, увлеченно разгадывал кроссворд, а Петтер неотрывно смотрел в тарелку. Выражение лица у него при этом было самое мрачное, как будто вм…
- Успокойся?! – лицо его перекосила гримаса, опознать в которой улыбку стоило мне немалых усилий. – Ты! И твои... хель! Все равно... сдохнете! И твоя... Альг-исса - первой!
- Я сварю вам мыло с желчью, оно все отстирает. - Пообещала я, украдкой нюхая ткань. Пахла она, на удивление, вполне приятно – нежно и цветочно – лавандой.
- Нет, никто меня не обижал. – Бездумно поболтав в бокале вино, я уточнила: - По крайней мере, не сегодня.
Я фыркнула. Представляю: он привстал с подушек, протягивая к ней руки, а она замерла на пороге, с тревогой всматриваясь в любимое лицо...
Плечи Петтера затряслись, но не успела я испугаться, как он поднял голову и расхохотался, уже не скрываясь.
- Тогда кто? – настойчиво спросила я, беря ее за руку. Кисть ее оказалась холодной, влажной и крошечной, словно лягушачья лапка. Во мне поднималась жалость. – Можете не называть его имени, но женитьс…
Боюсь, в ближайшее время мне не захочется снова выходить в свет...
- Вместе? – переспросил он с какой-то странной интонацией. Вокруг него словно кружилась метель из невесомых лепестков белых роз. Цветочный букет в снегу. – Что ж, давайте попробуем. Итак, ваши сообра…
Исмир тем временем начертал на стекле какие-то таинственные знаки и отпустил его.
Я с некоторым удивлением взглянула на него. Он казался совсем замученным: покрасневшие глаза, кожа натянулась на скулах, у губ пролегли складки. И бил в нос едкий луковый запах.
- Не расстраивайтесь, Петтер, - я очень старалась не смеяться. – Он ведь хотел как лучше!
Теперь, вырастив сына, я лучше понимала своих родителей, которые предпочли оставить меня бабушке. Они попросту не были готовы всецело посвятить себя ребенку с задатками аромага. Вот только детская то…
Надо думать, его оставили на страже, чтобы никто не вломился в самый пикантный момент.
- Что случилось? – спросила я, встретившись с Уннер взглядом в зеркале.
- Эрна, позвольте задержать вас на несколько минут, - уже без улыбки произнесла я, остановившись в нескольких шагах от гувернантки. – Мне нужно с вами поговорить. Наедине.
- Госпожа Ингрид желает тебе только добра, - нахмурился он. – И тебе стоит ее послушать, а не спорить!
Хель заворчали, с сочувствием поглядывая на расстроенного чуть не до слез новобрачного.
- Постойте! – озарившая меня мысль казалась глупой, но чем Локи не шутит? – А шаманка ела тот мед? Может быть, они все им отравились?
Добравшись наконец до вожделенного тепла, я нежилась у огня, как кошка.
- Доктор... – с мягкой укоризной проговорила Ингрид, тронув его за рукав, и послала мне извиняющуюся улыбку.
Фроди – дословно с др. скандинавского «Мудрый».
Спохватилась я лишь когда часы пробили полдень, и бросилась в дом. Чего доброго, опоздаю на праздник!
Я так увлеклась перевязкой, что не сразу осознала, что мой пациент как-то напряжен и вздрагивает от каждого прикосновения. И запах: брызжущие свежестью цитрусы смешаны с пряным базиликом и чабрецом, …
Отчаянно хотелось чего-то горячего. Хм, надо думать, чай в зачарованной фляге до сих пор не остыл.
- Рассказать? Хорошо, я расскажу. Вы знаете, что такое терять близких, Петтер? – спросила я и глотнула тягучего золотистого вина. Обычно сладкое до приторности, теперь оно неприятно кислило во рту, к…
- Да, - кивнула я, узнавая гостью. – Это тетя Альг-исса.
«Уртехюс» казался темным и заброшенным. Брошенные прихватки, невымытая кастрюлька из-под мыла, грязные склянки в раковине. Запах трав, к которому привыкаешь настолько, что почти не замечаешь. Все зна…
- Можно, я подожду снаружи? – спросила я, стараясь дышать ртом.
- Ничуть не жалею, - ответила серьезно. – Хотите, поклянусь?
- Госпожа... Мирра? – запинаясь, переспросила она.
- Ума не приложу, почему она тебе такого наговорила, - казалось, каждое слово он выдавливал из себя, как зубную пасту из тубы. – Она же знает! Клянусь тебе, я даже не думал! Валериан же мой сын!
- Госпожа Мирра, Ингольв, позвольте представить вам доктора Георгия Ильина и добрейшую районную сестру Ингрид, дочь Альва, - произнес он, изящным жестом указывая на стоящую рядом пару. И пояснил уже …
- Нет! - и продолжил размеренно: - Закон говорит: если кто-то спасет другому жизнь, то спасенный обязан почитать его, как отца своего и мать свою. Имя того, кто нарушит это право, будет проклято в ве…
- Не знаю, голубушка, – инспектор отвел взгляд и, внезапно вспомнив о почти остывшем глинтвейне, принялся жадно пить. - Может, сам Исмир проговорился или еще кто, но в вечернем выпуске «Хельхейм газе…
Я спохватилась практически в последний момент, вдруг обнаружив, что до обеда осталось не более четверти часа. Вытерла вспотевший лоб, накинула на плечи невесомую пуховую шаль, привезенную Ингольвом м…
Она держалась так откровенно и свободно, что это могло быть признаком либо поразительной наивности, либо беспримерной хитрости. И, право, я затруднялась однозначно это определить...
Безмятежного спокойствия Исмира это не поколебало.
- Извините, у меня нет зонта, - прервал мои мысли голос мальчишки.
Матери было достаточно того факта, что это были люди – хмурилась она весьма многозначительно, да и пахло от нее нехорошо, колко и горько – полынью с мятой. Надо думать, предстоит существенное «похоло…
Единственное, я выяснил, что никаких археологических экспедиций в Муспельхейм не запланировано, так что в этом господин Гюннар слукавил. Но не забывайте, подозрительность порождает призраки.
Петтер затормозил на берегу. Сложенные на руле руки, скорбная складка губ... Сейчас казалось, что ему никак не меньше тридцати.
Мысли метались, как лошади в охваченной огнем конюшне. Боги, милосердные мои боги, как я могла забыть?! Ведь всего два года прошло...
Он склонил голову и указал в сторону скал.
Дракон поднял взгляд, и я поразилась, сколько ярости сверкало в нем.
- Бьюдер! – в голосе господина Бранда клокотало возмущение.
- Нет, не понимаете, господин Утесов. Благодарю за любезный прием. – Я отрывисто кивнула и встала. - Надеюсь, вы найдете благовидный предлог отказать Валериану.
- Нет, - прошептала я, чувствуя, как ноготь (или коготь?) дракона давит мне на ямку у основания шеи, там, где учащенно бьется жилка. – То есть да...
Сама кротость и почтение к авторитету главы семьи...
Я потянулась за полотенцем, закуталась в него и счастливо вздохнула – плотное, махровое, удивительно мягкое, оно источало аромат свежести и миндаля. Теперь нужно найти платье потеплее...