Все цитаты из книги «Аромагия»
- Петтер, вы решили накормить полк? – поинтересовалась я, когда он сгрузил все это богатство на заднее сиденье.
- Полагаю, сначала не знал, - пожал плечами Исмир. – Теперь, без сомнения, знает. Он давно выяснил, что под псевдонимом «Знаток» скрывалась Ингрид, а об остальном догадаться было нетрудно.
Изнутри доносились гортанные вопли, стуки, странно немелодичные напевы.
- Давно вы приехали в Мидгард? – после долгой паузы спросил он, вертя в пальцах ложечку.
Я замерла в постели, судорожно ища выход. Выход никак не находился. Кричать, отбиваться? Ингольв в своем праве, никто не упрекнет его, если он воспользуется этим правом насильно...
- Госпожа Мирра! – прохрипел Палл, вваливаясь в приемную и таща за собой девушку (должно быть, дочку). – Что же делать? Что же теперь делать?!
Неужели он ни словом не обмолвился об Исмире?
- Найдем?! – Я молча бросила взгляд через плечо – туда, где по-прежнему бушевала снежная буря. Пытаться отыскать небольшое украшение в самом центре бурана... безнадежно!
«Нужно помириться», - решила я и слегка погладила плечо мужа.
Отмахнувшись от вопросов, Альг-исса куда-то увела шаманку, с трудом передвигающую ноги, оставив меня наедине с больными и сиделкой.
- Вы мой единственный настоящий друг здесь, - призналась я. – Как бы все ни сложилось в дальнейшем, я хочу, чтобы вы это знали.
Больше о делах мы не заговаривали, пока я торжественно не поставила перед гостем чашку. Сама я ограничилась отваром овса, чуть подслащенным медом – напиток не слишком вкусный, но весьма полезный для …
- Накапайте на носовой платок и вдыхайте почаще. Можно смешать пять капель со стаканом сливок и влить в ванну. Это поможет. И, прошу вас, не закатывайте скандалов!
Впрочем, в дальнейшем мальчик разочаровал свою мать, отказавшись от рисования ради стези фотографа. И пусть посредственный, в общем-то, художник оказался куда лучшим фотографом, она так и не простила…
- Вы устали? – спросил он, бросив на меня короткий взгляд. Покрасневшие веки выдавали изнеможение, к тому же держался он с видимым напряжением.
- Почему не хочу? – я пожала плечами, сняла шляпу и принялась расчесывать (пальцами, позор!) растрепавшиеся рыжие пряди. – Хочу!
Янтарная гостиная - моя любимая комната. Из-за обилия теплых молочно-желтых, персиковых, имбирных, шафранных оттенков кажется, что солнечный свет постоянно врывается через распахнутые ставни. Оранжев…
- Вот как? – удивился он, рассматривая напиток на просвет. Поднес к носу, вдохнул и пожал плечами: - На мой взгляд, вполне нормальное мускатное вино.
Запах нима в лаборатории уже почти выветрился, так что разместились мы там. Надо признать, среди пузырьков, баночек и пакетиков, кастрюлек и свечей наш маленький клуб заговорщиков смотрелся уместнее.
- Мы приглашены к мэру. – В голосе мужа звучал вызов, а пахло от него маслом чайного дерева – пряности и бензин – уверенностью.
- Инспектор Сольбранд сказал, что фотографу помогли убежать... И приказали не слишком тщательно искать, - закончила почти шепотом.
Шагов я не услышала. Только бархатное контральто сандала заставило меня вздрогнуть и поднять голову.
Признаюсь, я твердо уверена, что о человеке многое можно сказать, зная его кофейно-чайные пристрастия.
Надо думать, вполне. А ведь любисток придает пище грибной аромат!
- Разумеется, Мирра будет рада с вами подружиться, моя дорогая! – ответил он за меня.
- Ну вот, - Палл нервно мял в руках шляпу. – Барышня была ею довольна, даже обещала взять в личные камеристки, как выйдет замуж...
- Вы ее знаете? – напружинившись, он подался вперед, позабыв о трубке. – Вы давали ей что-нибудь?
Он рефлекторно отшатнулся, разом растеряв напускное безразличие.
- Мирра? – негромко позвал Петтер, подходя ко мне.
- Шлюха! – крикнул какой-то прыщавый юнец с лихорадочно горящими (то ли от эмоций, то ли от простуды) щеками.
- Здравствуй, дорогой, - улыбнулась я, исподтишка изучая хмурое лицо мужа. – Здравствуйте, Петтер! А где господин Бранд?
Отчего люди так любят переделывать тех, кого, по собственным уверениям, искренне любят? Норовят перекроить, изменить до неузнаваемости, исказить? Чтобы любить было удобнее?
- У доктора Ильина есть несколько ужей, для каких-то опытов, - нехотя сознался Ингольв.
И легкое прикосновение к щеке (сон, быль?).
К ужину мой благоверный снова не явился, так что трапезничали мы втроем: я, Петтер и свекор. Сидеть за одним столом с юношей после всего произошедшего было неловко, но мне ничего не оставалось, кроме…
В отношениях с мужем я руководствовалась принципом: «Меньше знаешь – крепче спишь», так что совесть меня нисколько не мучила.
На мгновение я замешкалась, выбирая, кого из посетителей пригласить первым. Выбор за меня сделала госпожа Инга.
Петтер ворвался в комнату, бесцеремонно схватил Сигурда за шкирку и, не слушая воплей и пьяных оправданий, хорошенько приложил об стену, а потом добавил кулаком. После чего любезно поинтересовался са…
Я с сомнением покосилась на скалы. Защитные руны давно стерли, но воспоминания стереть оказалось не так просто.
- Вы говорили, что у вас есть самолет! – напомнила я. Какое-то лихорадочное возбуждение овладело мной, вытеснив усталость. – Мы сможем долететь к хель?
- Чтоб их! Я не вижу тут никакого просвета!
Бессильная ярость клокотала в груди. Кем себя возомнил этот доктор, что бросается такими словами?!
Ингольв неоднократно прерывал мой рассказ выкриками и проклятиями (вот уж кто сразу поверил в вину Петтера!), так что угомонила его лишь угроза заморозить дебошира. После этого говорила я в звенящей …
Прелесть аромагии в том, что она позволяет влиять на чувства и разум. Не идти на поводу у тревог, страхов или бессонницы, а расправляться с ними легко и непринужденно.
Я усмехнулась: сейчас он напоминал пингвина, которому поручена доставка срочной почты.
- Какая разница? – пожав плечами, беспечно ответил он. – Позвольте мне не раскрывать эту маленькую тайну. Могу лишь заверить, что все происходило именно так, как вы увидели.
- Охотиться на слонов?! – искренне удивилась я.
Вместе с ним в комнату вплыл чарующий аромат благословенного напитка - с кардамоном и щепоткой корицы.
- Ой, что случилось, вы не знаете?! – встревоженно закудахтала нянька, пытаясь успокоить девочку, которая ревела над разбитой коленкой. – Что такое, авария?
- Терпеть не могу сентиментальные истории! – невольно передернувшись, с чувством заверила я.
Я сидела, глядя в безмолвное небо, и ощущала себя бесконечно одинокой. Боги, милосердные мои боги, за что вы так со мной? Неужели мне мало было измен Ингольва, презрения свекра, смерти дочери? Беспощ…
Петтер высадил меня возле «Уртехюс». Держался он отстраненно и подчеркнуто вежливо. Даже сухой и горячий аромат ветивера словно подернулся ледком.
- А теперь закройте глаза и глубоко дышите! – велела я, закончив «страшные» манипуляции.
Однако моей небольшой победе помешал Петтер.
- Уф... – обессилев, я откинулась на спинку кровати и поднесла руку ко рту.
Я ничего сообразить не успела, зато Исмир отреагировал мгновенно: оттолкнул меня в сторону и стремительно повернулся.
- Наука психология утверждает, что первоочередным является инстинкт самосохранения, поэтому пища намного важнее... прочих желаний, - наставительно пояснила я, изо всех сил стараясь не рассмеяться при…
Петтер то ли фыркнул, то ли простуженно шмыгнул носом, но послушно осушил стакан.
За тонкой дверью, в серой казенной обстановке, мы целовались. Упиваясь теплом юноши, я позабыла обо всем – о конвоирах за стеной, об Исмире, о суде.
- Хорошо, - согласилась я, решив разобраться со странной реакцией Петтера чуть позже. Голова моя наотрез отказывалась соображать.
Воспользовавшись небольшой паузой, я поспешила сварить себе кофе. Подумав, щедро плеснула в крепкий напиток коньяка.
- Мне жаль, - пробормотала я. – Сочувствую.
- Извините, - я жестом предложила ему продолжать. Отчего-то мне представлялась маленькая девочка, прячущаяся в зарослях жасмина, а не взрослая девушка.
Я чуть не выругалась вслух: очарованная видом выпечки и сбитая с толку многообразием ароматов, я упустила из виду синяки на моих запястьях. Стоило поднять руку – и соскользнувший рукав позволил госпо…
Среди моих пациентов имелось несколько дам, обладавших тем, что они кокетливо именовали «девичьей памятью». По правде сказать, их возрасту более подходило определение «старческий склероз», но, разуме…
- Ничего страшного, - вынужденно ответила я, оправляя перчатку.
- Почему вы так считаете? – уточнила я. Выходит, господин Сольбранд давно понял то, к чему я пришла только теперь.
Я согласно наклонила голову, поспешно отгоняя неуместные воспоминания. Не так уж она непоколебима...
- Не волнуйтесь. Все будет, как вы скажете, - заверила я, отворачиваясь, чтобы спрятать улыбку.
Она до дрожи напомнила мне Ингольва, командующего своими солдатами. И ничто – ни «три метра красоты», ни голубоватые волосы, ни бесспорно женская фигура – не могло изменить это впечатление. Впрочем, …
Людям непросто выжить в Хельхейме, поскольку они сотворены из дерева, а не изо льда. Поэтому они особенно внимательно соблюдают все принятые на севере ритуалы.
- Здравствуйте. Присаживайтесь, - гостеприимно предложила я, с радостью отвлекаясь от подсчета склянок с ингредиентами.
Мне оставалось лишь пожать плечами и сделать вид, будто меня чрезвычайно интересует пейзаж за окном...
- Почему? – удивился он, глядя на меня, и глаза его так походили на глаза мужа, что у меня закололо в груди. – Отца опять перевели?
Наверное, это действо продолжалось минут пятнадцать. Откровенно говоря, мое тело умоляло о еде, отдыхе и некоторых других естественных надобностях, но даже заговаривать об этом казалось кощунством...
Петтер за моей спиной выругался, однако я предпочла сделать вид, что ничего не слышала.
Непреклонно сжав губы, я спокойно и открыто взглянула в глаза Исмиру. Было время, когда я многое бы отдала, лишь бы... Но теперь поздно.
Сольвейг примостилась на краешке кресла, сложив руки на коленях. Кажется, она уже оправилась от первоначального ошеломления, но угощение приняла с благодарностью. Она залихватски хлебнула настойки и …
Может быть, не стоило бросать ему вызов, но больше так нельзя. Если он меня ударит... Ударив раз, муж будет делать это снова и снова. Так всегда бывает. Слишком часто я делала мази от синяков запуган…
Я с трудом выдохнула и медленно обернулась.
Так вот откуда у нее синяки под глазами и несколько скованная походка!
Только ума не приложу, какое отношение к этой истории имеет фотограф Гюннар, кто его сообщники и зачем им потребовалось изводить каких-то посторонних хель?!
- Проходите, - пригласила я, открывая дверь перед Сольвейг.
Я с трудом сдержала смешок, вспомнив, что сегодня уже вспоминала о безукоризненной репутации супруги полковника. Подошла к нему – без резких движений, будто к дикому зверю – положила ладони на его ск…
Я усмехнулась: оказывается, мою симпатию так легко купить!
Сольвейг же питала пристрастие ко всему синтетическому, надо думать, в пику мне.
Ветер швырял мне в лицо пригоршни снега, заставляя щеки гореть.
Я в сердцах помянула йотуна (хорошо, что бабушка не слышит!) и направилась к «Уртехюс». На душе было мерзко, а на языке чувствовался металлический привкус. Намеренно и расчетливо обижать влюбленного …
Одна Альг-исса, кажется, не поддалась всеобщему умилению – насупилась и сдавила руку жениха так, что он поморщился от боли. Потом она отпихнула его от себя, заставив «свекровь» недовольно нахмуриться.
- Хорошо, - кивнула я, пряча неуместное веселье. – Значит, вы полагаете, что вашу хозяйку отравили умышленно?
- Не называйте меня так! – попросил он негромко, но яростно.
Прикосновения приятны, не спорю, но не на людях же! Хорошо хоть Петтер остановил автомобиль в отдалении, так что вряд ли кто-то заметил допущенную вольность.
Он промолчал, и молчание было настолько красноречивым, что я снова вздохнула и направилась к спиртовке. Вода в турке уже выкипела, так что пришлось доливать холодной. Надо думать, мальчишка не питал …
Помнится, однажды у меня стащили кошелек. В официальных бумагах значилось, что у «Мирры, дочери Ярослава и жены Ингольва, украли кошелек, принадлежащий означенному Ингольву...». Как будто украли укра…
Обманный финт, рывок, Ингольв, поскользнувшись, полетел в грязь... И в последний миг отчаянно, слепо рубанул по противнику...
- Да, госпожа, - все так же прошелестела Уннер, приседая в книксене, и исчезла за дверью.
Исмир с Петтером недоуменно переглянулись, видимо, решая, не тронулась ли я умом от переживаний.
Господин Гюннар не дал мне времени для размышлений. Оставив непонятные приборы, он устроился на диване рядом со мной. От мысли о собственной беспомощности что-то внутри сжалось, а от остро-свежего за…
- Разумеется. Это флакон из «Уртехюс», судя по надписи, в нем эфирное масло полыни обыкновенной.
- Но вас-то почему? – удивилась я. – Уннер ваша невеста... – я запнулась и поправилась с усилием: - Была вашей невестой. Вряд ли она давала вам повод для ревности, а другие мотивы не приходят мне в г…
- Они будут прекрасно смотреться... – продолжил господин Гюннар, играя с длинными прядями. Он как будто пробовал на мне разные прически: собрал волосы вверх, потом перебросил через плечо, затем подог…
Вскоре шаманка утихла, задышала легче и глубже. Лицо ее «порозовело» и, кажется, на этот раз она просто спала...
Однако это недостойно воспитанной дамы! Сразу вспомнились уроки бабушки, которая всегда твердила, что следует сохранять одинаково спокойное расположение духа при любых обстоятельствах. Что, кстати, н…
- Какая история с духами? – вытаращил он круглые голубые глаза. – Голубушка, вы о чем?
- Моя дорогая Миррочка, вы все хорошеете! Такой румянец, и щечки округлились – вы поправились на домашней стряпне или...? – фамильярно проворковала Гюльвейг, норовя коснуться моей щеки накрашенными г…
Мне оставалось только взять предложенный журнал, лежащий чуть в стороне от стопки других.
- Что с ней? Что случилось? – басил джентльмен.
- Ах, какая женщина! – томно проворковал он, приобняв Сольвейг за талию и глядя на нее столь жарким взглядом, что домоправительница зарделась. – Красавица!
- А господин Холлдор весь день провел дома?
- Ты... тут? – спросил Ингольв, держась обеими руками за косяк, словно тот пытался вывернуться и сбежать.
- Мирра, - проговорил он вдруг негромко, ласково убирая упавший мне на глаза локон. – За что вы ему мстите?
За время моего отсутствия Исмир разительно изменился.
- Ингольв... – начала я, но он не слушал.
- Здравствуйте! – приветливо произнесла я, приблизившись к группке дам, сидящих на ярких одеялах прямо на земле. – Отличная погода, не правда ли?
Впрочем, меня куда больше интересовало другое.
Напомнить ему об Уннер? Впрочем, вряд ли это подействует.
Боги, какое наслаждение сидеть одной в темноте и потягивать крепкий горьковатый напиток! Тишина словно обнимает, верным псом заглядывает в глаза...
Далеко не всем нравилось такое положение вещей - людям всегда нужно больше, чем есть, такова уж наша природа. Однако мало кто осмеливался вслух высказывать недовольство. Хель не самые добросердечные …
Он мгновение подумал и действительно ее закрыл. Изнутри.
Последнее восклицание вырвалось у нее мимо воли, выдавая растерянность и неловкость. Это похоже на мирт – прозрачно-серебристый, горьковато-травяной – но с резкой нотой гвоздики.
И, не слушая слов благодарности, он отправился к леденцам. Признаюсь, приближаться к телу мэра не хотелось нисколько, даже из любопытства. Меня и так наверняка будут терзать ночные кошмары!
- Куда же он подевался? – поинтересовалась я, сглатывая неожиданно горькую слюну.
Муж сыпал проклятиями и ругательствами, вцепившись в металлические прутья.
- Великолепно. Вижу, больные уже оправились, - раздался за моей спиной вкрадчивый голос дракона, и я едва не подпрыгнула. Совсем о нем забыла!
Чтобы разговорить мужчину-хель, потребовалось немало усилий. Он стал рассказывать только после торжественной клятвы Матери, что его не накажут за супружескую измену и позволят ему уехать с любимой.
- Я... – Сольвейг опустила глаза и зачастила: - В тот день, ну, когда ее убили, я ходила к ней домой. Я знаю, где живут ее родители, вот и решила. Она уже несколько дней прогуливала, вроде как из-за …
В германо-скандинавской мифологии солнце – женского рода. Соль.
Боги, милосердные мои боги, я же сама этого хотела! Почему же теперь мне так плохо?
- Допрос с пристрастием! – колко ответила я и слегка покачнулась от навалившейся усталости. Притворства в этом не было ни на гран, оттого подействовало весьма эффективно: Петтер рванулся ко мне и ост…
Следующие две недели не ознаменовались ничем примечательным. Разве что разговор с Утером заслуживал некоторого внимания.
Полет на драконе совсем не походил на полет на самолете. Вместо ненадежной скорлупки, которой воздух играл, словно теннисным мячом, - спокойная уверенность и мощь, а ветер подчинялся, как хорошо обуч…
Интересное у нее имя - «лунный лед» или «лунная судьба» (я не сильна в хельском).
- Не смейте спать! Слышите меня, не смейте! Йотун вас раздери! – ругался дракон, зачем-то торопливо меня раздевая.
- Конечно, - инспектор пожал плечами. – Только не увлекайтесь, голубушка! В конце концов, вы же не леденец.
Как-то незаметно я задремала, провалилась в топкую почву полусна...
- Я не мог, - глухо ответил он, чуть сильнее сжав пальцы. – Я обещал вам, что буду жить. Исмир спас меня, но взамен потребовал клятву, что я никогда не вернусь в Хельхейм. И не попытаюсь с вами связа…
И снова дорога, бесконечные метры, лентами накручивающиеся на колеса...
Обсуждений не требовалось. Нужно выяснить, что происходит!
Я охотно послушалась. Что-то такое притягательное есть в заботливых мужчинах. Даже тяжелый взгляд Исмира не испортил мне удовольствия.
- Как видишь, это вынужденная мера! – ледяным тоном произнесла я, пытаясь скрыть злость и уже досадуя на себя за несдержанность.
Умирать – страшно. О сыне я старалась даже не думать...
- Держитесь, Мирра! – отчаянно крикнул он, крутанул руль (или как там называется управление у самолета?), на что «Бруни», казалось, протяжно застонал.
В доме уже сновали сыщики, и увидев их, я окончательно поверила в чудесное спасение. Впоследствии выяснилось, что Утеру не понравился мой визит к постороннему мужчине, так что он потихоньку пробрался…
Раздражение накрыло душу колючей проволокой. Зачем Исмир так играет со мною, да еще и прилюдно, давая повод для пересудов?
- Помогите! Помогите! – завопила я, понимая, что это бесполезно. Едва ли слуги придут мне на помощь, а с улицы просто не услышат. – Кто-нибудь, помогите!
Сольвейг уже сервировала завтрак, но за столом никого не обнаружилось. Ингольв, разумеется, дома не ночевал, Петтер мог спозаранку умчаться с каким-нибудь поручением, но куда подевался господин Бранд?
- Вы ошибаетесь. – Прозвучало корректно, хотя не слишком уверенно.
- Не волнуйтесь, мы ее найдем! – неуклюже попытался меня успокоить он. Еще и по руке похлопал! – Поищем и найдем, обещаю!
- Откройте окно! – с трудом попросила я, надсадно кашляя.
Муж бережно поднес к губам сосульку и передал ему. Ликующий запах имбиря, коньяка и лавра витал над местом дуэли.
Развязав ленту, которой были перевязаны послания, я принялась читать... Некоторое время спустя я оторвалась от этого увлекательнейшего занятия, испытывая странную смесь недоумения, брезгливости и сож…
На последней фразе голос его дрогнул. Должно быть, нелегко ему теперь показаться перед слугами!
- Здесь есть карточка, - нарушил завороженную тишину Петтер, и в его темных глазах мне почудилось предостережение.
Надеюсь, эти моменты он в своем докладе опустил!
- Вероятно, - кивнула я. – Но кто именно под угрозой? Не будем же мы ходить следом за всеми хель!