Все цитаты из книги «Разведчик»
Ливрейный на меня даже не покосился. Прошествовал еще шагов десять, наклонился и распахнул… ну, называется это, наверное, дверцей, только у сундука с казной, что я давеча тягал, крышка не намного мен…
— Не может, — тихо шепчет Дара. — Но ты совершил невозможное.
— Во-первых, — напоминаю, — в подробности всей этой прорицательной истории меня так никто посвятить и не удосужился. Или не пожелал: секретность и все такое, я ж не дурак, понимаю. Ну а во-вторых… по…
— Мне очень приятно, — шепчет, — когда мной, моим телом восхищаются.
— Забавный, — говорю, — проходик. Очень забавный.
Елика, похоже, меня на месте испепелить собиралась. И отнюдь не взглядом. Но как только мои слова до нее дошли — нахмурилась, глянула вниз, а там, на самом кончике пояса аккуратная такая дырка. Калиб…
И бросил — даже сквозь пальбу четко слышно было — по полу прогремела, грохнула… Степка подождал, пока осколки провоют, сплюнул, наклонился поудобнее и с разворота метнул свой подарочек.
— Ничего, — говорю, — посмотрим. Может, это она только у вас не заводилась, а у меня с пол-оборота заведется. И про автоматы заливать не надо. «Додж» у них, видите ли, есть, а автоматов нет. А ну, жи…
Ариниус выдержал и этот удар. Но — пошатнулся и на одно колено упал.
Мне лично, кстати, этот самый Ришелье всегда симпатичен был. Ну, не совсем всегда — «Трех мушкетеров» я первый раз в десять лет прочел, а тогда что с мальчишки взять, в голове сплошной ветер да звон …
Ну, прыгать от радости я при виде ее не стал. Трехлинейка, вещь, конечно, в хозяйстве полезная, но уж больно нерасторопна в современном ближнем бою. Хотя в умелых руках — оружие что надо. Когда я еще…
— Во-он тот кустик, — шпагой показываю, — видите?
Добыл из кузова кисть, баночку с краской и большими белыми буквами на обоих бортах намалевал: «А-Р-И-3-О-Н-А».
— Наше, наше, — подбадриваю его, — ты давай, читай.
Рухнул обратно на стул и начал блюдо с салатом перед собой старательно изучать. Интересное ведь занятие, в самом деле, честно-честно. К примеру, листом капусты неизвестного типа — который в этом сала…
— Значит, так, — говорю. — Ключ в машину, бензина чтоб полный бак и автомат. А не то… — и ножом рыжей подбородок приподнял. — Точно худо будет.
— Но, — хмурится Дарсолана, — это же очевидно. Если мы хотим выдать себя за странствующих актеров, то фургон надо раскрасить.
Выходит. Видно ее с трудом, хорошо еще у меня глаза к темноте привычные. И меч этот ихний в ножнах перед собой держит.
— И не подумаю. Ты — ничтожный предатель, и если ты думаешь…
А голова тяжелая — спасу нет. Словно не мозги, а свинец в черепушке бултыхается. Хотя… проку сейчас от тех мозгов.
Гном услыхал, оглянулся… прыгнул, в воздухе извернулся и с размаху врезал передней «вороне» котелком по клюву — на всю опушку зазвенело.
— Так, — хмурюсь. — Это как понимать? Я что, проклятый капиталист, чтобы сидячую забастовку мне тут устраивать?
— Ну как, — спрашиваю, — может, все-таки сядешь на сиденье?
План у меня на самом деле был простой, может, даже и слишком. Километрах в семи от замка начиналось болото. Большое. Уйти в него — и все, черта с два они по всему берегу оцепление нормальное выставят…
Это в меня один олух три месяца назад итальянской гранатой запулил. А у нее осколочное действие совершенно никакое, метр-два от силы. Ну, посекло слегка. Гимнастерка, конечно, уже восстановлению не п…
Это капитан прошептал. И было из-за чего — там, впереди, само небо горело и в клочья рвалось, из черных туч черные же молнии били… и огненный дождь стеной лил. А над морем возвышался, словно башня, п…
— Эй, — кричу, — куда рванули-то? А ну назад.
— А зачем… — поп спрашивает, но тут его Аулей остановил.
— Значит, так, — говорю, — повторяю последний раз. Ключ от «Доджа» и автомат с полным диском. Тогда получишь свою дочурку живой и невредимой. И без шуток. Я нынче шуток не понимаю, не в настроении.
А глаза у рыжей полузакрыты, и она даже не идет, а… перетекает, точь-в-точь как пламя. И не то пламя, что от костерка походного, а такое, что до небес, бешеное — не смей подходить! Такое над горящим …
Чувствую — достал он меня вконец. Задолбал не хуже немецкой полковой артиллерии.
Может, я бы на него и дольше пялился — ноги сами понесли. Но все равно, отпечатался в голове, как на фотопленке. Ладно, думаю, тем лучше. Таких уродов во всем мире наверняка раз-два и обчелся. А уж с…
Я пулемет примостил, ленту расправил, дистанцию на прицеле установил, прицелился для пробы — красота.
Идем себе по лесу, тихо-мирно, никого не трогаем. На прогалину вышли. И вдруг на тебе — бум! Бум!
— Смотри, — говорю, — швырять только в самом крайнем случае. И швыряй подальше, что есть силы. У нее разлет осколков знаешь какой?
Рыжая открыла рот, подумала секунду, да так и захлопнула, ничего не сказав.
Я моргнул. Потом еще раз. Потом глаза протер — все без толку. Моргай не моргай — стоя перед самим собой как пень перед травой и, затаив дыханье, вслушиваюсь в беззвучную речь товарища мага. С ясно ра…
— Нам нужно обязательно найти до наступления ночи широкую поляну, — так и не дождавшись от меня ответа, говорит Дара. — Иначе…
Ну, думаю, если ошибся, он меня сейчас с этого «нагана» и положит. Был старший сержант Малахов — и сплыл в голубой туман. И ни одна зараза даже имени моего не узнает — документы-то старшина перед вых…
— Нет. Просто… ты совсем не шевелился. Тьфу!
— А если на дерево залезть? — спрашиваю. — Замок виден будет?
Погода, кстати, пока я у Арчета закусывал, успела взять, да и распогодиться. В хорошем смысле. Солнце светит, живность всяческая этому радуется. Я еще подумал, что если мотор заглушить, то, наверно, …
Нет, она не плакала. Но, по-моему, лучше бы она плакала. Ей ведь очень-очень хотелось.
Так будет, я знаю. Обязательно. Может, не со мной, но с другими — будет.
— Товарищ король, — говорю, — вы… представили бы нас друг другу.
Потом еще раз приеду. Все равно еще одну точку осмотреть надо.
— А что, — спрашивает, — опять раздеться прикажешь?
— Моя вина, досточтимый, — басит Фигли, — не сдержался.
— Надеюсь я на тебя, разведка. Ты уж… не подведи. И так мою ладонь стиснул, что я аж чуть не присел.
Сзади из окна всхрип донесся — и сразу же очередь оборвалась.
И тут по островку как врежут шестиствольным.
— Может, и герой, — говорю, — спорить не буду. Да только герой и полководец — это, как выяснилось, вещи иногда разные. То, что человек первым из полка в немецкую траншею ворвался, это еще далеко не з…
Любовь-морковь… это все лирические подробности, мало кому интересные. Есть дело, Задание, которое выполнить надо. Той самой «любой ценой». И раз уж мне оно досталось, то и пойду я до конца.
И комок к горлу подступает, мерзкий, как немецкий паучий шрифт.
— Ну так, — говорю, — эту мечту исполнить очень даже просто. Нам ведь еще недели две бок о бок ехать. Стопроцентную атеистку я из тебя, наверное, за это время сделать не успею, но уж тридцать процент…
— Данке шен за справку, — говорю. — А то я тут, знаете, живописью интересуюсь… иногда.
Можно, конечно, еще попытаться часть пути бежать… ну, к примеру, за конский хвост уцепившись?
А она мне платочек протягивает. С кружевами.
А враг спешил. Враг знал — от побережья идет новая армия, и, чтобы раздавить ее в новой битве, ему потребуются все войска. Еще он знал о запасах еды в подземелье, о доверху наполненной водой каверне…
А я на эту, с позволения сказать, «карту» гляжу — та еще карта. Ребенку, который ее рисовал, лет десять было, а то и меньше. Факт наличия основных местных достопримечательностей показан, но дальше эт…
Кара меня вместо ответа в бок локтем пихнула.
Переглядывались мы за этим столом минуты полторы. А может, и все четыре — часики-то я с собой не взял. Слишком уж ценный аппарат в здешних условиях. Взмахнешь рукой неловко, заденешь… доброго молодца…
— Значит, так, — говорю. — Поскольку оторваться по-хорошему не получилось, будем делать по-плохому. С боем.
Я поначалу на него внимания особого не обратил — пока не увидел, как бравый наш экипаж не начал по кораблю носиться, словно их дикие пчелы пережалили. Мы, помню, тоже как-то раз верст пять по лесу пр…
— Не понимаешь — не лезь! — отвечаю. И Трофиму: — Встал. А теперь сядь. И заруби себе на носу — чьи мне приказы выполнять, я как-нибудь без тебя решу. Ясно?
— Светлые боги! — Илени потрясение так выдохнул. — Тролль.
— А я, — говорит, — замковым ПВО заведую. В правом крыле одна наша зенитка стоит, 85-ти, в левом — фрицевская, восемь-восемь. И еще «эрликон» на главной башне торчит, только к нему снарядов вечно нет.
— Никаких проблем, дядя, — говорю. — Буду в ваших краях — обязательно зайду с визитом.
Ладно. Обнюхал я этот автомат еще раз, пожалел, что бечевки под рукой нет, и пошел от коряги сук подлиннее отламывать. Не бог весть что, но хоть за соседним дубом укрыться можно.
Невиданные растения, думаю, это хорошо. Водили как-то наш класс в ботанический сад, и там все эти орхидеи и прочие магнолии оч-чень даже привлекательно выглядели.
Гном за поддержкой на принцессу оглянулся — та отвернулась, явно еле-еле хихик сдерживает, — с полминуты еще глазами повращал, сплюнул вбок и сел обратно.
Я встряхнулся, на внешний край рва вскочил, поднял автомат, приклад в плечо упер, прицелился — а олух-то на правой башне чуть ли не по пояс перевесился, очень уж ему разглядеть было интересно, чего э…
— Воистину, — вполголоса говорит эльф, — до сего дня не ведал я, насколько велик ужас вашей войны, Сергей. Всего лишь краткий миг была открыта щель меж мирами — и за миг сей почувствовал я, как десят…
Ну вот эта комната мне и самому не понравилась. Большая, в окнах стекла мутные, справа два стола, и оба до краев колбами да ретортами заставлены, и во всех какая-то разноцветная химия бурлит. А за ст…
Ну да, думаю… припоминая магистровы пули и то, как они на волкодлака подействовали. Очень даже замечательно ложится!
— Серж, — вмешивается француз, — ты не есть прав. Я сам вызвался служить коронным курьером. Собирать автоматы я могу очень редко… нет деталей.
— Фигли… — досадливо морщится эльф. — Будь любезен, помолчи.
— А ты носи платок, коротышка, — с серьезным видом советует Варгелла. — Или научись сморкаться с помощью пальцев.
— Так я и не собираюсь ему глазки строить. А вот узнать бы, что эта личность замышляет — другой вопрос.
— Тоже мне, — говорю, — кальмары сухопутные. — Слышь, гоблин, а у тебя душа-то, по-твоему, есть?
— Парень… а ты, случаем, не из этих будешь… не красмер?
Зато вот если кое-какие литературные примеры припомнить: «Дети капитана Гранта» или, скажем, «Робинзона Крузо», — есть у товарища Дефо ближе к финалу одна веселенькая волчье-медвежья сценка…
— Хорошо. Что тебе нужно, чтобы наладить эту фо-ти-фи-ка-цию?
Прошел пару шагов, и тут дверь дота в сторону отлетает, а из него рыжая вываливается. Со «шмайссером».
— Ну това-арищ волшебник… кто ж знал. То есть, — поправляюсь, — я-то откуда мог знать, что с одной-единственной лимонки так полыхнет? Всего-то хотел черного гада наверняка упокоить, а оно как шарахну…
— Неплохо, — задумчиво повторяет комбриг. — Это хорошо, что неплохо. Потому что…
Потому что паренек этот был как две капли воды похож на Михеля Нелле.
— Придворные маги ее высочества вспомнили о Пророчестве Грамуса в тот же миг, как стало известно, что миссия Сергея увенчалась успехом.
— Почти невероятно, — продолжает герцог, — чтобы такую большую вещь темные колдуны смогли переправить через Границу незаметно для наших магов.
Личико у нее по-прежнему было серьезное-серьезное, но, судя по голосу, — я поклясться был готов! — ее высочество принцесса Дарсолана улыбалась, почти смеялась.
Потому что через тридцать шагов вышел я на перекресток. А перекрестка этого на плане и в помине не было. На трояк, да что там, на четвертной спорю — не было и не пахло. Черт.
Куда этот случай считать, в какую графу заносить — не знаю. Тут ведь, скорее, не моя удача поработала, а ариковское невезение. Если со мной ему просто не повезло, то со следующими призывниками и вовс…
Потому как из раздвинувшихся веток на тропку вылез кабан. Здоровенный секач, в холке мне по пояс, клыки загнуты, глазки за пятачком сверкают…
Я мусор в стороны расшвырял, взялся за кольцо — и отпустил.
— Все, что осталось от замка. Здесь — на траншею кивает — был ров, а вон там — и показывает на замшелые валуны, что за траншеей из земли торчали, — остатки стены. Старое волшебство еще держится в них.
И ветер, зараза, словно со всех сторон сразу дует. Куда голову ни повернешь — все в лицо.
— Для нас, — нагло так леший заявляет, — главное — Лес. А все ваши склоки…
Я развернул. Осторожно — штука эта сдохшего нетопыря не только видом, но и запахом напоминала. Секунд пять соображал…
Я приподнялся, всмотрелся — Ариниус шел по улице, надвинув шляпу, считай, на глаза… а следом за ним шли мы. Все четверо.
— Таким количеством шрамов, — добавляет Елика, — у нас может похвастаться только очень неумелый боец… который постыдился обращаться к целителю.
— Привет, уроды, говорю им. У меня для вас новость, только вот не знаю, насколько приятная. Я вас сейчас убивать буду.
У меня-то слух натренированный — в темноте кромешной шаги часовых ушами ловить. Ну а если артиллерия концерт начнет, могу не хуже любого дирижера — эта немецкая стапяти-… это наши дивизионные; гулко,…
Арчет бутыль откупорил, разлил по кружкам. Встали, сдвинули — Жиль слезы беретом утирает.
— Потом? — удивленно переспрашивает эльф. — Потом я, разумеется, открою путь на Тайную Тропу, и мы уйдем.
Я в окошко глянул — на башне полыхнуло и вверх здоровенная красная ракета ушла.
Ну при чем здесь, спрашивается, любовь? Тут сложнее все — и одновременно куда проще!
Я кое-как на бок перекатился. Сказать мне особо нечего было, а вот посмотреть, чего другие скажут, хотелось.
А сзади берег Волги, жена и сын Андрейка,
Ползу себе, ушки на макушке на триста шестьдесят градусов вращаются. Вроде тихо впереди. Либо они там затаились, как мыши в норе, или, если подбирать более правильный аналог, как фрицы в доте, либо… …
Фургон эти тыловые гуси пропустили не то, что без спроса — головы не подняли, когда мы мимо них прогрохотали. Дисциплинка… нечего сказать… в смысле — сказать-то есть и много, а вот напечатать это ска…
— Совет уже собрался и ждет. Следуйте за мной, и я доставлю вас в Зал Высоких Мыслей.
— Интересно, — замечает старик. — А как вы поступаете в случае, если… стреляют не по вам?
— Ну вот, — говорю, — я тебя не просто бужу, а, считай, по тревоге поднимаю. Живо одевайся, и чтоб через пять минут внизу была.
— Вот когда его увидишь, — говорю, — обязательно передай, что я просил все эти ящики разгрузить. До моего возвращения.
— А что такое помада? — спрашивает. Хороший вопрос. Главное, своевременный.
Шесть цилиндров — не шутка! Черный еще только начал открывать рот, а «додж» по имени Аризона уже промчался мимо него… и слетел с моста.
И протягивает мне пистолет рукояткой вперед.
— Ты чего, — говорит, — разведка, контузию схлопотал?
А звать товарища графа, вспоминаю, Ротт Капчан. И ходит он, что характерно, в красной тюбетейке.
— Да я, — у меня аж дыханье перехватило, — я на этой цепи повешусь!
Дара, когда с этим кубком назад к столу вернулась, сияла раз в десять ярче золотой посудины в руках.
Пошептала она в эту деревяшку, словно в рацию, погладила — и я глазам своим не поверил. В воздухе какое-то шипение тихое раздалось, и в скале, прямо перед Карой, черное пятно возникло. Но не проход, …
Хотя по внешнему виду сходства с нашими церквями никакого. Куда больше на театр похоже: лестница широкая из белого камня, купол и прямо над входом конная вздыбленная статуя. Только Петра Первого в се…
— Второй раз ранен в июле 43-го, пулеметная навылет, два месяца. С ноября — в дивизионной развед-роте. Имею награды — три медали «За отвагу», два ордена «Славы» и «Красную Звезду». Все, товарищ комбр…
— Обоз, — уточняю на всякий случай, — мне сейчас без надобности. А вот фургон нужен. Один фургон. Но с двумя конями.
— Что ж, — степенно так произносит… вернее даже молвит Ариниус. — Я, вслед за Сергеем, говорю, что весьма рад видеть родичей столь доблестных воинов. И не сомневаюсь: молва о подвигах потомков вскоре…
Я на нее посмотрел, схватился получше, сапогом в стену уперся, потянул что было сил и выдернул. Только камешки посыпались.
Да, думаю, топография у них тут явно не на высоте.
— Да был один попик, — отвечает Рязань. — То есть чего был, он и сейчас есть… где-то. Затаился, крыса церковная. Выпить не дурак, да девок дворовых за зады щипать, а насчет дела… какие-то сведенья он…
— Вот так и стою — я с автоматом, да смерть с косой.
Правая рука вверх пошла… рот начал открывать… а Ленок уже перед самой проволокой… тоненькой стальной проволокой… Кару за шиворот схватил… вдохнул… а Ленок уже руку поднял, паутинку от лица смахнуть… …
Тип, что со мной заговорил, на дальнем конце стола сидел. Худощавый, черноволосый, лет сорока, одет по-здешнему, но неброско — народ вокруг куда более яркими расцветками щеголяет. Да и подстрижен тож…
— Справился бы я, — бурчит гном. — В камне, бывало… а тут земля.
— Будь спок. Ты что думаешь, стал бы я с фашистом так, запросто… я его солдатскую книжку со всех сторон обнюхал. Он с 40-го в ПВО рейха барабанил, против союзничков. В расчете восемь-восемь. Под этим…
— Принцесса, ну и что? — спрашиваю. — Между прочим, ты мне с первого взгляда приглянулась. В отличие от…
Вкус у него был — непередаваемый. Кажется, именно это вот ощущение букетом и называют. Не получается его словами описать, у меня, по крайней мере. Это… ну, как рассвет в летнем лесу пытаться описать……
Как, соображаю, и крыло нашим крокодилам. Шкуру-то не возьмет… да и не больно надо, все равно оземь расшибется.
Очень полезная в хозяйстве штука эта «Ф-1». Мы их по весу брали столько же, сколько брали патронов. Удобная в применении и страшная в обращении. Особенно в ближнем бою — а мы, разведка, в другие обыч…
И тут мы на полянку вышли. Твари эти туманные на нее выползать не рискнули, так что я решил небольшой привал устроить. А то вымотала меня эта катавасия. Оперся на винтовку, рыжую к себе покрепче приж…
Я наклонился, вроде как шнурок перевязать — у сапога шнурки, умно, ну да ладно — затем ко второй ноге…
Димка молчит. То ли ниже своего достоинства считает на аваровские подколки отвечать, а вернее — сам не знает. Бывали у него такие вот, как капитан называет «проблески», выдача результата, минуя проме…
Очень походило на то, что девчонка втемяшила себе в башку: Ариниус погиб из-за нее! И — хоть ты теперь на этой башке кол теши! Фигурка вся словно ссохлась, в глазах искорка погасла. Пару раз на вопро…
Оглядываюсь назад — лица у команды моей враз побелели, а Роки и вовсе под листву камуфлироваться начал.
Бой тут был. Жестокий бой. Вообще, в городе, в помещениях, бой всегда жестокий — это не поле, нейтралки тут нет. Но здесь еще хуже было.
— Легенды гласят, что когда-то короли должны были всходить на алтарь нагими, как при рождении. Но этот обычай позабыт уж много веков.
Поднялся по лестнице — ну и скрипучая же дрянь, хуже давешних воротных петель! — на второй этаж. Здесь, как я понимаю, комнаты для постояльцев были. Особого шика, понятно, тоже не обнаружилось: лежак…
Мы пошли через вершину: Фигли сказал, что так будет проще и быстрее, нежели идти по склону в обход нее. И когда поднялись, увидели, что на перешейке ярко пылают в ночи три больших костра. А вокруг ни…
— Этого, — смеется Эррилин, — никто еще не знает. Пока Ариниус свою речь отговорит… а речь у него длинная… пока принцесса добавит… потом уважаемые члены совета мнениями обмениваться начнут.
Кое-как навьючил на себя все хозяйство — «ППШ» на спине, в руках по коробу, на пузе пулемет болтается, лентой обернутый, — картина на раз. Разбегайтесь танки, называется, старший сержант Малахов на о…
Привстал на локте, огляделся… ну да, белье постельное я, само собой, кровищей измарал совершенно безбожно. И ботинки, сто лет не чищенные, тоже особой чистоты не привнесли.
Вывод же из данной картины получался у меня очень даже неутешительный.
— Вот и отлично, — говорю. — Показывай дорогу.
Великий Медведь стоял на полуострове. Точнее, он-то этим полуостровом и был — словно и в самом деле косолапый мишка, полкилометра в загривке, спустился к морю водички хлебнуть, да так и окаменел на в…
Вот уж кто бы на местных неизгладимое впечатление произвел.
— Интересно, — спрашиваю. — Максимальная дальность залпа у него какая?
А что? При стрельбе в упор, если уж на то пошло, пистолет куда расторопнее винтовки. А в перестрелку я ввязываться не собираюсь. И потом, у меня еще кое-какие гостинцы заготовлены.
— Принцесса… вы даже представить не можете, как я рад нашей встрече.
— Ну да, — говорю. — А если б еще и тебя спросить не забыли, так и вовсе б настала полная благодать и гармония. Так что ли?
Ясно, что соваться непосредственно к замку крайне нежелательно. Лысый, если он не полный идиот, а он, скорее всего, им не является, хотя и очень смахивает, должен был под каждый кустик в радиусе кило…
А вот какого цвета глаза — тогда не запомнил. Хотя, казалось, только в них и смотрел. Я на Нее, а Она на меня — грязного, измаранного, а остальных словно и нет, одни мы в этом мире остались, и не дви…
И в какой-то миг я не выдержал. Остановился, заглушил мотор, вылез, отошел на десяток шагов и, как пулей скошенный, рухнул в траву, утонул — и замер.
Я им на психику давил. Расчет простой — свои драться не полезут ни при каких, разве что феодал какой на дуэль вызовет, а вот враги… у нас оружие, машина, а их вдвое больше.
— Я ему свою часть назвал, — хохочу. — Вэ-чэ номер такой-то. Хорошо хоть полевую почту не приплел. Это… ну, как тебе объяснить… если б я сказал, что я воин дружины барона Лико, а он на всю дружину та…
Ладно, думаю, оборотень там или выворотень — это мы вскоре увидим. А заодно — сам он по себе по лесу носится или на поводке.
Коричневый аж задохнулся от такой наглости. Не до конца, правда.
Та-ак, думаю, это уже у нас какой-то неправильный разговор пошел. Надо бы тональность сменить.
Форма у него была забавная. Эдакая помесь камзола с гимнастеркой, синяя с черным, а на груди маленький золотой герб. Из оружия при нем разве что жезл имелся, резной такой, полированный… а может, и не…
А у рыжей-то между сапогами и кожанкой ноги голые.
Золото мне пока таскать не приходилось. Я мозги напряг, школу вспомнил, внутренний объем сундука на глаз прикинул — получилось три патронных ящика. Поднять нельзя, пупок надорвать — запросто.
Малость похуже, но, соображаю, все равно очень неплохо. Даже если просто из района этих проклятых орочьих учений перебросит, и то хлеб будет. Ну и топать на неделю-другую меньше тоже не в убыток.
— Н-не осмелюсь, в-ваше… послание адресовано благородному графу Леммиту.
— Госпожа Карален, — говорю. — Да где ж это вы тут рыцаря, хоть настоящего, хоть липового, видите? Кроме, разумеется, господина барона? А?
Словно, понимаю, заранее знал, что так и будет.
Да уж, думаю, тут энергии — хоть залейся. Раз двадцать туда-обратно можно.
А сам лихорадочно соображаю. Положение у нас действительно, как говорил лейтенант Светлов, пикантное, как соус. И, главное, ничего нельзя сделать, потому что ничего не видно. Нулевая видимость.
— Стихийное проявления Хаоса в порядке Обыденности, — зевает магичка. — Такое объяснение тебя устроит?
Так, думаю, это еще что за шутки. Фокусы… с неприятным душком.
— Станковый пулемет, — шепчу я то ли Даре, то ли самому себе, — как пишут умные люди в умных книжках, в открытом бою недоступен для пехоты противника, пока есть патроны и жив хотя бы один пулеметчик.
И пошли. Идем спокойно так, неторопливо. Хотя по спине мураши нет-нет, да бегают. Если там и впрямь кто вернулся — мы для него легкая мишень. Вся надежда на логику, да, как говорил рядовой Петренко, …
Ну, ничего. Я с этой рыжей стервой еще посчитаюсь.
И тут я гляжу — через двор мужик идет. Вроде бы местный — портки на нем серые, куртка кожаная, меч опять же. Дрова тащит. А на ногах — кирзачи стоптанные. Уж наши-то солдатские кирзачи я за километр …
— Ладно, — говорю, — с этим вопросом мы как-нибудь потом разберемся. Кто там из чего первого человека сделал — бог из глины или камень из первобытной обезьяны. А пока — по-о местам! И глаз с дороги н…
— Сбоку пробка есть, — отвечает гаврик. — Через нее и набираем.
Я кузницу осмотрел — хорошая кузница. Даже не просто кузница — мастерская хорошая. Причем все инструменты аккуратно на стене развешаны.
Дара чего-то в ответ булькнула, только я не расслышал ни черта. Мотор ревет — спасу нет. Я-то уж подзабыл маленько, что это за мелодия такая — танковый мотор. Как говаривал старшина Ушаков — ни с как…
Хотя, думаю, этот может. И укусить, и похуже чего. Одна стена чего стоит: здоровенные плиты, непонятно из чего сделанные — то ли бетон, то ли камень. Ни окон в ней, ни даже бойниц нормальных, а тольк…
— И второе. Он хочет, чтобы у него было имя. По названию одной из провинций его родины.
Рядовой Дмитрий Савченко… по прозвищу Сова…
— Ну, ну, — киваю и тормоз отпустил — «Аризона» потихоньку так с пригорка покатился.
— Любой дракон, — подхватывает Елика, — не задумываясь, отдал бы половину своих сокровищ в обмен на содержимое этого подвала. Смотри! Узнаешь эти значки? Это клеймо Рамгарского монастыря, а ведь он п…
Или его уже вовсе нет. Правый еще есть, но видит плохо, потому что сверху что-то красное капает.
Жалко, что так и не получилось привал устроить. Зря продукты с собой тягал. Лучше бы еще пару гранат сунул. Хотя, с другой стороны, черт его знает, сколько мы тут просидеть могли бы. Так что…
— Нахальства тебе не занимать, — цедит черный. — Впрочем, это было ясно с самого начала. Предложить выменять девчонку на мой же собственный Амулет Силы… какова наглость?!
А еще понимаю я, что ничегошеньки не понимаю. Ну, боится Ариниус моря — штука, конечно, неприятная, но вполне объяснимая: морская болезнь у человека особо тяжко протекает. Или, к примеру, воду наш во…
Я медленно развернулся, посмотрел на нее — странно.
— О, pardon moi… Я хотел говорить, что я сильно рад человека из одного с мой мир, храбрый солдат союзный армии. Очень, очень сильно рад. Ах, да, позвольте представиться: Жиль де Ланн, я здесь курьер,…
Вроде получилось убедительно сказать. Я б и еще чего добавил — но вот только наличие сломанных ребер длительным монологам не способствует.
А вот после обеда — самое то. Первый час они после жратвы осоловелые будут, ну а ко второму часу внимание уже снижается, рассеиваться начинает, по себе знаю. Думаешь уже не об охраняемом объекте, а о…
Ну, я-то в любом случае по этой лощинке ломиться бы не стал. По открытым местам шляться — дураков нынче нет, а кто были — давно в земле лежат. Час убил, обошел это дело по кругу, последние двести мет…
Открыл глаза, принюхался — нет, мороженым больше не пахнет. Котлетами бабушкиными потянуло.
Я на них посмотрел… нехорошо, они враз затихли, подобрались. Сопляки сопляками — счастье, если хоть одному из пяти восемнадцать стукнуло. Можно было, конечно, их уму-разуму поучить, мордой об землю, …
Странное дело — солнца над нами не было и в помине, какое, к лешему, солнце над территорией Тьмы?! Но в какой-то неуловимый миг я увидел… мне почудилось, что тонкий профиль эльфа высветился мягкими з…
Покосился — у обера и труппа «шмайссеры» болтаются, видать, те самые, из которых Гарика Охламона по стенке размазали. У штурмхаупта пистолет в напузной кобуре. А трехлинеечка моя в углу стоит, тоскуе…
По правде говоря, у меня и у самого с настроением и силами дело было не так, чтобы очень. Помирать не помирал… но всех мыслей: не до завтра — до сегодня бы дожить.
— А что, — спрашиваю, — отставать будут? Подошел к кровати, рукой провел — здорово! На такой кровати я последний раз спал… да никогда в жизни я на такой кровати не спал! А вообще на нормальной постел…
И вообще, работа у нас, разведчиков, такая: появляться там, где нас не ждут. Как, говорил опять же товарищ капитан новичкам: «Разведчик должен понимать противника лучше, чем себя. Поймешь противника …
Опробовал еще раз. И еще. После пятой попытки спокойно, не торопясь, вылез из машины и под капот нырнул.
— Я его. Ты уж извини, что без тебя обошлось. Знаю, тебя к этому с детства готовили, воспитывали, но… Ты, — говорю, — главное, не плачь. На твой век еще черных магов хватит.
— Что-то не торопятся они предстать перед нами.
— Одеяние это я сделал сам, — отвечает он. — Если оно по нраву тебе, я могу…
Идут, значит, по замковому двору… две. Дамы. Одна стройная, черноволосая, платье на ней эдакое, темно-синее, повыше колен, все какими-то узорами да блескучками расшито, сапоги тоже темно-синие, и тож…
Капитан гляделку свою вскинул, прижал к глазу.
Зато когда выбрался на нужный ярус и огляделся, сразу обо всем на свете забыл!
Я прикинул — если по сотрясательному эффекту судить да по треску деревьев падающих, то прет на нас тяжелый танк. Ну а если характер этого самого бум-бума учесть, выходит, что танк этот о двух ногах.
— Первая, — говорит, — вещь против орков.
— А, ты же не знаешь, — морщится комбриг. — Всем нашим дворянство сразу по прибытии присваивается. Автоматически. Раньше местные благородные сильно нос задирали — как это, мол, человек неблагородного…
— Оберет Клименко? — уточняет Вельт. — У него кабинет в западном крыле. Во-он по той лестнице на третий этаж и направо. Четвертая дверь.
— Давненько уж я не произносил ничего похожего, — бормочет шкипер. — Видать, старею…
Товарищ капитан говорил, что высоты боятся только дураки. Потому как разбиваются люди не о высоту, а о землю. Ну или о воду — если хорошо вскарабкаться, то тебе и озерная гладь бетоном лучшей марки с…
У возчиков некоторых, правда, самострелы под рукой валяются, но взведенные, я так понял, — только у двух.
— Ладно, — говорю. — Извини. Как говорил наш капитан: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Я…
— Везде, — повторяет принцесса. — Они заглянут под каждый листик, разговорят каждый камень. Найдут нас. И мы умрем.
Раньше, в пехоте, я дождь недолюбливал. Ладно еще, летом гроза пройдет, пыль смоет, а если на неделю зарядит? Подвоз, ясное дело, моментом накрывается, в окопах — лужи по колено, а то и выше, да и во…
В первый миг я даже не понял, кто именно это произнес. Будто бы само слово родилось, из синей ряби на карте-платке выплеснулось и по комнатке прошелестело.
— Что ж, — улыбается эльф. — Терпения мне тоже, как говорят люди, не занимать. Я подожду нашей следующей встречи, Ари, и послушаю, что тогда скажешь ты про наш сегодняшний разговор. Впрочем, — добавл…
— Ясно, — без тени улыбки кивает капитан. — Еще мнения?
Гном, по-моему, к своему салатику вообще не притронулся — зато эль черпал с регулярностью хорошего артобстрела. И языком молол без остановки. Его послушать, выходило, что досталось нам в команду бесц…
— А в Рангайском лесу воды не было, — в тон ему произносит эльф. — Там был огонь. Пламя с трех сторон — и пропасть с четвертой.
Потом уже никаких сторонних мыслей в голове не осталось. Только одна-единственная: ползти вперед, наверх! Нет сил — не беда, поползем на злости, ее у нас много.
Получилось, как в дурной шутке — иду по степи, и вдруг из-за угла танк выезжает.
Помню, жил до войны в соседнем доме Колычев, Михаил Павлович, которого мы — то есть окрестная ребятня — иначе, как «дядя Миша-альпинист», никогда не звали. Чуть лето — дядя Миша с рюкзаком топает на …
— Вы уж простите, фройляйн, — бормочу я, пятясь к дверям, — что так вышло. Чес-слово, это не я виноват! Это все ваш сосед, что напротив… был. Завел, понимашь, привычку — опыты со взрывчатыми вещества…
Оставшаяся троица собой представляла останки. Не мясной фарш, как, скажем, после мины или снаряда, но руки-ноги вперемешку. Доспехов шикарных, как на эльфе, у них не было, так, кольчужки. Впрочем, от…
Пошли на местную кухню. Открываю дверь — а на меня оттуда таким угаром повеяло. Что за народ, думаю, даже вентиляцию нормально наладить не могут. Условия приготовления пищи просто исключительно антис…
Собственно, как раз по этому пункту недовольные голоса порой и раздаются. То есть заслуг эльфийских в деле борьбы со Злом никто не отрицает, были такие, и немалые. Да вот только заслуги те в подавляю…
Это на меня сразу вся троица налетела: принцесса, эльф и гном.
Особенно пулемета жалко. Крупнокалиберный «березин», со сбитой «пешки». Мы с Карой из него не кого-нибудь — настоящего дракона завалили. А эта зверюга пострашнее иного мессера будет. Ей-ей — муссоршм…
Если, думаю, я ему сейчас начну про эсэсовцев вкручивать — неизвестно, кто из нас первый рехнется — он, я или рыжая, которую я тоже в эти подробности не посвящал. Хотя просила. Да и какое ему, в обще…
— А сам ты, почтенный гном, неужели ничего не сумеешь предложить? — вкрадчиво так спрашивает Дара.
— Здесь собрались мастера, — повторяет старик. — И вот поэтому… как эта девочка по канату прошла, им уже никогда не пройти.
Интересно, думаю, а в самом деле, может этот замок, вроде границы ихней, с места на место перемещаться? Надо будет у Кары спросить, когда спущусь.
В свой последний прилив Тьма как раз большую часть Дариного королевства и захватила. А сейчас у них мало что, что самый разгар отлива, так и я подгадил — областного гауляйтера прибил. У нас-то с этим…
Вот и этот… Рудольф. Такое целеуказание выдал — любо-дорого.
Спасло нас обоих только то, что лестница в башне хоть крутая, но довольно узкая. Поэтому я сначала спиной об стенку приложился и только потом — о ступеньки. Съехали мы на полпролета вниз и замерли в …
— Сергей, — говорит. — И от голоса его, от тона этого мягкого, знакомого до скрежета в зубах, меня еще больше корежить начинает. Ну не могу я на него спокойно смотреть, на гимнастерку его, в подпалин…
— А я, думаешь, вам отсюда на прощанье платочком махать буду? — ухмыляется «летун». — Не боись, друже, усе учтено. Разуй глаза и глянь, сколько зубастиков видишь?
— Стрелять, — напоминаю, — только по моему приказу. Кто пальнет…
Я даже забыл, как звали первого убитого мною в «поиске»… задремавшего пулеметчика, забыл, хотя сам же забирал его солдатскую книжку.
Понятное дело, что при таких вот путях сообщения сами сообщения тоже были на уровне. Никакой самодеятельностью заниматься не пришлось. Просто пошли и купили пять мест — четыре внизу и одно на крыше, …
— Ну, как зовут будущую королеву Ак-Менола знаю даже я, — ухмыляется моряк.
Кабановидный такой мужик, лет сорока. На голове громадная… ну, можно это чудо шляпного искусства треуголкой обозвать, хотя углов там было не меньше дюжины. Многоуголка, короче говоря. Кафтан с золоты…
Ну да, соображаю, верно он подметил. Черная галера раза в три длиннее нашего кугера была, и гадов на ней наверняка имелось немало. А главное — колдун на ней был, и колдун серьезный… такой, что дело м…
— По-моему, — говорит, — ты, Сегей, что-то обещал.
— Благодарю за разрешение, — серьезно отзывается король. — Оно прозвучало как нельзя кстати — мы уже пришли.
Я моргнул, глаза протер — ровным счетом ничего не изменилось. Только Иллирии, когда посох свой опустил, пот со лба утер и вздохнул так, будто не деревяшкой в воздухе махал, а мешки с углем полчаса ра…
Только вот, думаю, мнение принцессы тоже неплохо бы узнать. Во-первых, потому что принцесса. Во-вторых, из нас двоих в оборотнях только она чего-то понимает. А то вдруг они по подкопам мастера или с …
— Вчетвером там не пройти, Сергей. Я и сам лишь чудом сумел укрыться от патруля…
— Нам, — озабоченно говорит герцог, — надо поторопиться. Принцесса скоро будет здесь.
— Слышь, — говорю, — ты… морской орел, молью траченный. Одно из двух: или ты сейчас Даре свои лучшие извинения принесешь, или я тебе клыки до нуля пересчитаю.
Те изыски здешней моды, что я до сих пор видел, были… как бы это сказать-то повнятнее… практичны. Ну или просты, так еще правильнее будет. Даже если ткань бесценная, вроде белого аксамита, даже если …
— Пока мне и ножа вполне хватает, — отвечаю. — А надо будет — я себе оружие добуду, не беспокойся. И вообще, как правильно заметил мой любимый артист Марк Бернес: «Главная деталь любого оружия есть г…
— Священный алтарь стоит в глубине темных земель. Если я смогу взойти на него, Тьма будет отброшена прочь.
Как от ее вопля стены не обрушились — до сих пор не понимаю! Равно и как я не оглох на месте!
— Тайными Тропами могут пользоваться только посвященные.
А жаль. Не чтоб особенно… просто привыкли мы к нему за эти недели. Хороший фургон. И кони хорошие.
И тут до меня дошло. Вспомнил я, как он на первом допросе меня спрашивал — и что я ему ответил.
Я из этих писков толком ничего не понял — но гранату опустил.
— Коль, а Коль, — спрашиваю, — у вас тут в замке гауптвахта есть или сразу в штрафники записывают?
Заменил диск, прислушался — тишина. Даже не стонет никто. Только бульканье какое-то доносится и хрипение, словно в кране испорченном.
Черт, были бы лишние патроны — достал бы «ТТ» и пристрелил пару штук! Сразу бы забегали. И куда только Аулей смотрит?
— Колин, — поворачиваюсь к эльфу, — ну-ка, проверь меня эльфийским взглядом: этот склон над морем нависает или как?
— А что, — спрашиваю, — вам, королям, непременно нужно именно балы устраивать? Я вот помню, когда по случаю переезда празднество было, так вполне себе народное гулянье.
Приоткрыл глаза, смотрю — прямо перед лицом ботинки стоят. Хорошие ботинки, да что там хорошие — шикарные ботинки. Высокое голенище, натуральная кожа, поверх шнуровки ремешок с пряжкой, подошва каучу…
— Может, ты ее еще и заведешь? — спрашиваю.
— А скажи, Сергей, что именно хотел от тебя Гор-Амрон?
Капитану нашему было двадцать девять, старшине — чуть за тридцать, и мы для них были мальчишки.
Вместо ответа она меня попыталась сапогом достать. Я уклонился, подсечку провел — обратно шлепнулась.
Проехали мы оставшиеся три лиги — никакой больше комиссии по встрече не обнаружили, даже настоящей. Это они, думаю, зря… хотя… мы-то тоже с хлебом-солью не лезли. Главное — дело сделать, в смысле, об…
Товарищ капитан, вы это видите? Ребенок. Очаро-ва-ательный такой ребеночек.
— Ты все делаешь правильно, Сергей. Продолжай… в том же стиле.
Ну, думаю, Малахов, вот и настал наш черед. Кто в одиночку да еще с такой скоростью гнать будет? Правильно, только связь. Курьер. Фельдъегерская почта.
К тому моменту, как на следующую прогалину выскочили, у меня даже план созрел. Тухлый, конечно, планчик, но шанс давал. А остальные варианты и его не обещали.
— В синем, что слева, — отвечаю, — первый раз в жизни вижу, а вот та, что справа… есть у меня подозрение, что ее я знаю лучше, чем мне бы того хотелось.
— Ага, — и носом шмыгает. — Я вчера весь день за тобой наблюдала.
— А помнишь ли ты, — насмешливо щурится принцесса, — что Великим этот лес называют совсем не за то, что в нем живут эльфы?
У нее поясок был хороший. Из парчи с позолотой или там чего похожею — я-то такие только в кино видел — шириной с ладонь, накладочки фигурные, пряжка с чайное блюдце, а свободный конец, что характерно…
— Черта с два, — сказал и сам себя не узнал. Горло как наждаком шкрябанули, словно три дня подряд папиросы смолил одну от другой.
Пошел назад. Прошел три поворота, иду, иду, а коридор все не кончается. Пощупал стенки — а-а, черт их разберет, новая она или старая. Но, похоже, заблудился. Прошел еще метров двадцать, черт, думаю, …
Ну, спасибо, ежкин кот! Догадывается он! Гений!
Ну, думаю, смех смехом, а надо дальше идти.
Смотрю — а Кара из-под кожанки какую-то штуковину на цепочке добыла, деревянную, резную. Вроде талисмана. Немцы такие амулеты на шею часто цепляют. У наших больше крестики.
Ну да. У них же тоже утро вечера мудреней.
Тут до меня что-то доходить начало. Медленно, правда.
— Сорок минут, — рыжая меня перебивает, — это сколько?
— Да уж… — скрипит зубами. — Обучен изрядно. Получше многих.
Тем более, что Дара сказала — никого поблизости нет. Дара…
Сел я рядом с кустиком, автомат положил… интересно, думаю, какого лешего у меня сейчас руки трястись начинают? Кончилось ведь все.
— Ну, — усмехаюсь, — мы туда и так не собираемся, поэтому мыться можем совершенно спокойно.
— Ну, думаю, теперь-то уж точно в Наульмире гробы подорожают.
Стоп. Обычный-то, да не совсем. Не то здесь место, чтобы случайные прохожие на огонек захаживали.
— Ну а ты, — поворачиваюсь я к Даре, — что думаешь?
Черт, думаю, но должно же быть всему этому какое-то нормальное объяснение. Только вот кто бы мне его на ухо прошептал, пока я тут окончательно не свихнулся.
Ну а за холмами лес. Старый знакомый. Тоже вроде и живой, но все равно словно мертвый. Неприятный лес.
Вышел из столовки, пошел прямой вход на кухню искать. Прихожу — заперто.
— Зато практично. Лады, закрыли треп… Ари, так что там со второй частью пророчества?
Ну, я его поближе подпустил, а потом скользнул вбок и попытался на прием взять.
Главное сейчас, думаю, — не паниковать. Как и всегда на войне. Стоит начать дергаться да суетиться — считай все, пиши пропало!
— Все ты поняла, — говорю. — Все, что надо.
Немец пару секунд подумал, кивнул, расстегнул кобуру и пистолет мне протянул.
— Сергей… без Эскаландера наш дальнейший путь не имеет смысла.
Р-раз — и выкатились мы аккурат на лесную полянку. Со стороны то еще, должно быть, зрелище — посреди дремучего леса прямо из воздуха «Додж» выкатывается. От такой картины можно и шариками поехать.
Ладно. Открываю глаза — что за черт! То ли это мне опять сон привиделся, то ли, пока я тут дремал, прирезали меня втихомолочку, то ли… И тут сообразил — да это же солнце восходит!
И тут словно вспыхнуло. Потащила она этот меч из ножен, а лезвие сияет, как будто на него прожектор направили.
— А я тоже считаю, — запальчиво возражает принцесса, — что назваться можно и сейчас!
— Фигли… тут же метров… то есть верных тыщу шагов тянуть надо!
Потому я и не торопил ее. В конце концов… отпуска нет на войне, это еще товарищ Киплинг верно заметил, но Дара свой отпуск заслужила, думаю, больше многих иных.
— Слушайте, — говорю, — а и в самом деле. Чего такой груде добра пропадать? Давайте его съедим.
Сказал и пропал, мгновенно так, был — и нет. Я не то, что «стой, погоди!», а даже и моргнуть не успел.
— Не мог же я допустить, — невозмутимо сказал Колинитаэль аэн Галле, — чтобы последнее слово в нашем споре осталось за человеком.
— Ловко, — пробормотал я секунд пятнадцать спустя, когда дыхание вернулось. — Только… давай условимся, что в следующий раз предупреждать о таких вот финтах будешь. Заранее. А то… парень ты, конечно, …
Только глянул на Дару — и сразу понял, что ничегошеньки она Ариниусу не говорила. Ни пол словечка.
В конце концов, у меня еще полный карман талисманов и амулетов остался — должны ж они хоть когда-нибудь сработать? И вообще… хоть я и без оружия теперь, но главное-то вооружение разведчика — голова —…
А вышло — и круги вокруг машины успел понарезать и даже костерок разложить. Уже и завязки у вещмешка начал распутывать, и тут-то в воздухе прямо перед капотом знакомое чернильное пятно разлилось — я …
— Ладно, — говорю. — Тебя-то самого звать как?
Чушь, конечно… но до чего ж на душе муторно.
— А если человек при этом жизнь спасал? Свою и других людей?
Интересно, думаю, смогу я свое прошлое достижение повторить? Третьего дня на таком же занятии я мимо охранения прошел, не пригибаясь. Ох, и драил их потом Ралль! Обстоятельно, с мылом.
— Интересно, — спрашиваю, — а за что это вы так своих богов благодарите?
Это наш волшебник по обезьянам чем-то огненным запулил, вроде эрэса. И попал — головная тварь загорелась, взвыла и пошла в свое последнее пике ничуть не хуже настоящего «мессера».
Гном уже заранее к окну придвинулся, стекло потер — правда, здешнее стекло тереть особо без толку, пока насквозь не протрешь, больше видно не станет — приник носом… и охнул.
— Да я, товарищ комбриг, понимаю, — говорю.
Но — промолчал. У меня как раз начал собственный план потихоньку рисоваться. В стиле товарища капитана — не Варгеллы, понятное дело, а нашего. Простенько, но со вкусом.
— Ага, — киваю. — Этого самого. Который вороной.
И этого «кое-что» мне впа-алне хватало, чтобы понять: без подготовки, без снаряжения нужного пытаться вскарабкаться на это — проще уж сразу за борт прыгнуть и не мучиться понапрасну.
— К какому ящику на колесах не подпускать велено?
Ладно. Попадутся черти — проверим, какие у них со «шпагиным» отношения. Смогут они десяток свинцовых пилюль переварить, или все ж таки загнутся от несварения в желудке.
Больше она ни слова не сказала. Молча винтовку с плеча стянула, на капот положила, молча обоймы запасные из мешка выгребла. И все время, пока я на дерево лазил — по местности ориентировался — и пока …
Да и не такая уж она тетка — лет тридцать, не больше. И блузочка с короткими рукавами на завязках, да прорезями фигурными ее оч-чень даже к лицу…
— Честно, ваша светлость, — нет. Не знаю, — говорю, — как у вас, а у нас два раза на одном и том же месте никогда засаду не ставят. Но… есть у нас, ваша светлость, такая народная мудрость — береженог…
— «Язык». В смысле, пленный. Его к попу надо, пусть допросит. Только тоже сначала выпить дайте, а то он на все вопросы ваши только чихать будет.
Караульный на меня, точнее, на свиток, указал.
Минуты две простоял, то да се прикидывал, так и сяк смотрел — и высмотрел, что вниз по течению река вроде бы уже становится. По крайней мере, при взгляде в бинокль именно такое впечатление возникло, …
А до бортика верных три шага. Хороший такой бортик, из дикого камня Сложен, пуля не возьмет, и высоты в нем добрых полметра.
— Вот как раз над этим я и размышляю! Ну, дело, конечно, нужное.
Аулей свиток взял, печать сорвал, развернул, глазами сверху вниз пробежал — а я и не думал как-то, что он так ловко читать умеет, — замер на секунду и начал аккуратно так обратно скатывать.
— Досточтимый Марид, — сопит Ариниус, — если мне не изменяет память, мы уже неоднократно спорили с вами по поводу верности моего толкования Пророчества Грамуса. Последний раз это было полвека назад.
Ладно. Это все вопросы без ответов, а вот еще вопрос — раз они тут решили последний бой принять, значит, что-то защищали. Чего-то, что им, кто б они ни были, было во сто крат своих шкур дороже. И это…
— Есть такое, — охотно признается гном. — Это все из-за болезни. Бедолага два месяца от еды отказывался, в спячку впасть пытался.
«Направо пойдешь…» ну и все остальное, что по тексту сказки положено.
Весной это было. Снег уже сошел, земля раскисшая, на сапоги при каждом шаге по полпуда налипает. Так что бежать не получается, а получается лежать в этой жиже мордой и слушать, как пули вокруг хлюпаю…
— Мне бы только на размер посмотреть. А там уж…
— Опять-таки совместными усилиями. А что, — интересуюсь, — у вас за сбитый самолет тоже медаль полагается?
— Так. А моря, — спрашиваю, — у вас есть? То есть, — поясняю, — большие такие озера, по которым надо на очень больших лодках плавать и долго — день, два, неделю, другую.
А с другой стороны: верхом, конечно, получается иногда гнать в стиле товарища шевалье Д'Артаньяна. При условии, что лошадь и задница седока в одной кузнице откованы. Ну а фургоном рулить, в смысле пр…
— Ау, — зову ее, — прекрасное виденье. Ты куда спряталось?
Конь на сахар искоса взглянул, на Кару обернулся, ноздрями похлопал — хочется, — осторожно так к руке потянулся и схрумкал.
Слово «плеяда» я не знал, но смысл понял и без него.
— Малахов, — шепчет рыжая, — если ты посмеешь…
— Ну, — говорю, — «Додж» по имени «Аризона». Постой пока, а мы посмотрим, на что ты дальше сгодишься.
Место не пойми какое и не пойми где, впереди хрень, о которой всех сведений только и есть, что чертовщина там полная, а рядом… лучше и не задумываться. Ребята… наши, свои, с кем в тыл к фрицам на пуз…
Ракета угодила твари точно в грудь, аккурат в то же место, что и вторая бутылка. И зажгла. Уж не знаю, чего там в этих бутылках было, но полыхнуло — будь здоров!
— Воистину, — чуть повеселев, отзывается гном. — Имя деда моего сияет вечным огнем на Плите Памяти, что близ главного входа в Нашк-Анзак.
Крепко же эта рыжая заноза в мою жизнь вошла. Ох и крепко.
Ох, думаю, ну и придушу же я эту тварь. Вот только сначала до замка доберемся, и как только поп из него все секреты повытрясет…
Дети, одно слово. Никакого понятия о субординации!
Сижу, смотрю на костер этот, на пламя — и перед глазами другое пламя встает. Той, моей войны. Сплошное багровое зарево от горизонта до горизонта. Горящие города и села, горящий Днепр и горящий Дон. Б…
А дружки его вокруг хохочут — за бока держатся.
Гоблин было метнулся Карин сапог целовать, но рыжая ему так прикладом врезала — кубарем покатился.
— Сотворенный магом сторожевой талисман, — перебивает меня принцесса, — обмануть имеет шанс лишь маг следующей ступени. А мои талисманы… Сергей, окажись темный подобного уровня по эту сторону Границы…
— А может, — предлагаю, — лучше сразу всех собак на шею — и в пруд головой!
А то ведь, думаю, если в замке поп, здоровый мужик — и то с него пот градом катил…
И мы бежали по этому лесу. Бежали так, что даже хрипеть уже не оставалось сил и откусывать куски воздуха тоже — влетает в пасть набегающий поток, и ладно, а за нами… мы бежали, а они не отставали, он…
— Они подбираются к нам, — опять зеленый заныл. — Они окружат нас и своими липкими холодными щупальцами вытянут из нас наши души. Они…
— Что ж, — задумчиво кивает австриец. — Они нам пригодятся.
— Что-то, — говорю, — не очень он на настоящего барона похож?
— За-аткнись, по-ожалуйста, Ма-алахов, а то мне так хочется язык твой отрезать.
— Для кого традиции, — пожимает плечами король. — А для кого и привычки. Вот поживешь веков десять…
Ах ты, думаю, муть болотная. Ты что же, думаешь, что меня твоей хилой подсветкой на испуг взять можно? Тоже мне, пламя. Вот когда я раненых из горящего танка вытаскивал, вот там было пламя — как в ма…
— Рад видеть вас на сем турнире, — говорит старик. — Уверен — выступленье ваше ничуть не уступит рисунку.
Вся надежда на финку в сапоге. Чуть ближе подпустить — и в горло! С пяти шагов я уже давно промахиваться разучился.
— Понимаю. Главное, чтобы пророк был, а уж сделать его хорошим не проблема, только подливать успевай.
Только вот ошибся наш гном в своих расчетах: никакого отношения к оркам и прочим поднятый на борт «Двойной шутки» не имел.
Каптерщик неохотно так от созерцания рыжей отвлекся, подошел.
Черт! Мало того, что чуть кишки наизнанку не вывернул, так еще и голова на осколки раскалывается. Не иначе, фосфорным дымом потравился.
— Отдай ящик, — это рыжая сбоку пристает.
Но что занятно — надписей на карте хватает, а вот лес, в котором мы сейчас находимся, никак особо не выделен. И славного города Рокфордейла тоже в упор не видать. Видно, товарищи одиннадцатые считают…
— Погоди, — говорю. — Давай сначала размен произведем.
— Ну вот, — говорю. — А так, имея за спиной госпожу Лико и, — на пулемет киваю, — калибр, можно и рискнуть.
— В самом деле, Кара, — говорит, — чего это ты так на него?
Всего на площадке этой было двадцать два человека. Из них местных эльфов от силы десять. Один из них навстречу нам и вышел.
Поднялся в левое крыло, где Аулей с семьей квартировал, и как раз на Матику наткнулся.
Я стал было в ответ орать, что если не рискнем, то могилами нас всех макаки обеспечат… а Колин тем временем, ни слова не говоря, вздернул своего птеродактиля вверх — и прыгнул!
— И все же, — мягко так произносит Ариниус. — Как?
Надо будет, думаю, когда вернемся, собственноручно ее в постельку уложить — и пускай отсыпается. Денька три.
Ладно. После кузницы пошел местность осматривать. Рыжая, само собой, как тень тащится. Я уж на нее и внимание обращать перестал.
— По возвращении, — говорю, — наряд вне очереди. Не забыла еще, как котлы драить?
— И вам доброе утро, — говорю. — Вопросы у меня тут возникли.
Одно только «гхм» — битва эта в такие незапамятные времена отгремела, что нынешние архивисты в процессе подсчета веков сбиваются. А тут — прадед…
Я уже было к ремню от птеродактилевой сбруи потянулся — и сообразил, что да, гранаты-то в мешке, который в нос уложили, а вот сумка с запалами — в корме, под хвостом, и к ней я точно не доберусь.
— Мне, почтенный Джорин, — говорю, — просто чай. Отвык я за войну от сладкого.
Я и не замечал до этого, что запах какой-то особенный. Ну, дымом тянет. Взрывчаткой этой, гномской, кислой, кровью. Ну и мясом горелым.
— От Судьбы не уйдешь, Сергей. И оружие твое ничего не решит.
— Как это у какого, — удивляется, — у господина барона Аулея Лико? Другого здесь нет.
— Если найдете, кого за руль посадить, — отвечаю, — запросто. Но только пока бензина хватит. А хватит его часов на шесть.
— Ладно, — говорю, — замяли и проехали. Расскажите лучше, что у вас тут за дела.
— Гармат, — гордо так отвечает рыжая. — Так звали коня великого короля Торчела.
— Следующими выступит пара жонглеров, а затем — мы. Здорово, а?
— Ну что, — говорю, — «Аризона». Чем ты не танк? Только гусениц не хватает.
— На егерей Виртис лапу наложил. — Комбриг принялся будто бы сам с собой вслух рассуждать. — Кардинал Кладо, преосвященство чертово, опять же… шустрит, сволочь. Так под себя гребет — палец дай, руку …
— Ага, — киваю. — Укроп. В трактире. Укроп Косик. Запомнил. Теперь сто лет помнить буду и уж точно ни с каким Чесноком не перепутаю.
Клименко «Казбек» свой докурил, на бычок тоскливо полюбовался, затушил его о бронзовую чернильницу — красивая такая чернильница, в виде черепа, только не человеческого, а кого-то… с вытянутой мордой …
— Сел бы ты, — говорит, — что ли, граф старший сержант. А то маячишь тут.
— Ну, так бы сразу и сказал, — говорю. — А где у него спуск или там чека?
Тут Дара выпрямилась и Эскаландер из ножен потащила.
— Товарищ Фигли, — поворачиваюсь я к гному. — А не сообразишь ли ты чего-нибудь горлопромачивающего?
— Тварь! — Бух. — Орочья отрыжка! Темнобес!
Попробовал Колину поднять — все в порядке, кружка, как кружка. А моя — только вместе со столом.
— Даже и пытаться не стану, — отмахиваюсь я. — У меня и так в школе за стихи никогда больше четверки не было. Ты лучше запиши… вон на столе бумага, чернила…
— Да положи ты ее в кузов, — говорю. — Вот уж, как в любимую игрушку вцепилась. Не отберу ведь, раз сам дал.
Устроились они ловко, примерно как американцы до Перл-Харбора. В смысле, объявили нейтралитет — и под этот нейтралитет весело торговали. С людьми охотнее — кое-какой собственный хлам иногда могли и п…
— По мнению простых смертных, — говорит Тальвила, — великие маги не уделяют внимания столь преходящим мелочам, как погода. Они раскрывают рот только и исключительно затем, чтобы решить судьбу Мира на…
В этот раз меня наружу с чмоканьем выкинуло. Осмотрелся — слава те, господи (или это местным богам хвалу возносить? Да хоть товарищу Сталину за мое счастливое детство) — трава под ногами зеленая, зем…
Огляделся — камни, трава какая-то красноватая, чуть поодаль — скалы, а справа — лес.
— Вообще-то, это кулацкий лозунг, — отвечаю. — Ну а если серьезно — да. Добро, которое себя защитить не может, очень скоро добром быть перестанет. И не просто быть добром, а и вовсе.
— Привычные, не отрицаю, — говорю, — но одно дело — в бою носом грязь пахать, а в тылу хотелось бы комфорта и уюта. Знакомы вам такие слова?
— Ладно, — уже нормальным тоном говорю, — ты мне вот что скажи — когда ж это ты на педали нажимать научилась? Вчера, что ли?
Дошел до середины, вдруг слышу за спиной — хи-хик.
Оставил я их на Ралля — договорился только, чтобы оружием без меня не занимались. У меня-тo своих дел невпроворот, ну и… то, что я комбригу про начальство говорил, это и ко мне теперь относится. Если…
И больше — ничего! Ни мебели какой, ни даже клочка от одежды. Только стены израненные и россыпи гильз. Да еще пару раз кольца от гранат попадались, наших «лимонок» и немецких «М-34».
— Лана. — Принцесса было привстать попыталась, но мы со стариком одновременно, не сговариваясь, обратно в сено ее толкнули.
— А ты их попробуй-то пройди, эти двести метров, — орет. — Под «максимкой»-то.
— А хоть что-нибудь конкретно сказать можешь? — спрашиваю. — Какого размера, сколько их?
Правда, перед замком едва с моста в ров не кувыркнулись — еле-еле успел руль выкрутить. Но — доехали.
В белом снегу — белый свет. Я одной рукой гоблина подхватил — живучий же гад, дополз-таки, второй — рыжую, а то она уже оседать намылилась, и упал в него.
— Ну, здрасте, — говорю. — Будем знакомы. Я — ваша смерть!
— Примерно. Только это не рай и не ад, а самая настоящая господня задница.
Полезли. И вот тут-то я об этом пожалел. Когда снизу смотришь, вроде и склон не такой крутой, и уцепиться есть за что, да и не так уж высоко. А наверху сразу вспоминаешь, что на муху ты не похож, а д…
— Ваша светлость! — Яго этот прямо-таки взвился от возмущения. — Я пытался…
Ладно, думаю, никуда эта форма не денется, да и не горит. У меня и других дел по горло.
Сразу песики вспомнились, с полосами и мордами крокодильими. Те, правда, лаяли. И те, черные из замка, с ошейниками шипастыми, тоже. А это чего-то новенькое… на нашу голову.
Орать он уже не орал — молча подергался еще немного и затих. Зато сородичи его снаружи так взвыли, что я уже решил: все, полный капут пришел! Если попрут со всех сторон, не глядя на потери, я не то ч…
Самое опасное — начать торопиться. Особенно когда уже немного остается, а устал до полусмерти и хочется даже не просто быстрее руками-ногами шевелить, а вскочить, и эту последнюю сотню — да какую сот…
— Верно, — кивает маг. — Ибо привело меня в Рокфордейл дело, важность коего для Света переоценить трудно весьма.
Дело в том, что пришли мы как раз к той ветке, откуда начинался водопад. Имелись на ней небольшое озерцо и рядок ангаров типа «конура собачья». И в ангарах этих…
— Брось! — кричу ей. — Кидай к чертям эту корону вместе с мешком.
— Да ладно тебе, дядя. Я ж просто так спросил, а ты сразу в бутылку лезешь.
Да уж. И что теперь делать? Ждать, пока буран кончится? Да мы тут через пять минут в сугробы превратимся.
— Ну вот, — говорю. — Я ее по всему замку разыскиваю.
И спокойно взялся за руль. Педаль, рычаг… для проверки еще и передний мост включил. Все в порядке, работает, как часы хорошие, словно минут сорок назад я совсем другую машину завести пытался.
Я тоже, помню, как-то, когда ящик с гранатами открывали, письмо от упаковщицы нашел. И там «в шесть часов вечера после войны». А где? Даже город не указан.
— Да разве может посметь этот невежа сомневаться в ваших словах?! — это один из оставшихся вскинулся. — Он, между прочим, даже не соблагоизволил назвать свое имя, не говоря уж о том, чтобы продемонст…
Потому что была еще рыжая… девушка, которая обещала, что она меня и с того света достанет! А когда Карален Лико что-то обещает… куда там Орфею.
Забавно — сколько мы с Ариниусом рядом пробыли… а метче всего он мне запомнился дважды: в самый первый раз, когда я его на Совете рядом с Дарой увидел, и сейчас. Мантия к слову, на нем все та же была…
Нет, надо с этими немецкими словечками заканчивать. А то сыплются они из меня к месту и не к месту. Вон как рыжая на меня возмущенно косится глазищами своими желтыми. Глаза у нее, как два прожектора,…
Можно, конечно, из автомата его достать, только смысл? Если ему обычные пули, что слону дробина… а цирк с перекладыванием патрона устраивать неохота.
Следующие три часа на дороге ни одна живая душа не появлялась. И мертвых душ тоже вроде бы не просматривалось. Не очень, видно, оживленное у них тут движение. Мне-то ничего, я к таким засадам привыче…
Вслушиваюсь я в эту, как говорит старший лейтенант Светлов, высокоинтеллектуальную дискуссию и чувствую, что чем дальше, тем больше крышка у черепушки понемногу куда-то не туда уезжает. Я-то надеялся…
Я второй раз выстрелил, хотя и сам уже понимаю, что не мог в упор-то промахнуться. Просто заколдовался этот гад, да так, что пули мои ему — как «тигру» дождик.
Опять же — говорят, в медицине, то есть в той части магии, что здесь за полевую и прочую хирургию отвечает, достигли товарищи эльфы небывалых высот прогресса. Болезни под корень извели, сами все как …
Утром проснулся и, не открывая глаз, долго пытался сообразить: что за плеск загадочный где-то рядом? Не рыба же, в самом деле…
— Будущие пассажиры, значит. Слышь, Митран, — разворачивается он к Ариниусу, — а ты ничего не сказал, что средь пассажиров будет девка.
— Обратно — в обратном порядке, — говорит Ариниус — Только шептать надо будет не «развернись», а «свернись».
Интересно, думаю, а высокохудожественно падать на кровать и на ней вытягиваться — этому принцесс тоже особо учат?
Остальные, похоже, придремались еще больше моего — очень уж очумело выглядели. Но главное — «летчик» меня понял. Зуб даю — кто-то из наших его натаскивал, оттого и штурвалы эти, и очки…
Я моргнул. Сделал шаг вперед — и как раз успел поймать Дару, которая словно подрубленная осколком березка с алтаря валилась. Корона, понятное дело, слетела, покатилась, зазвенела о камень где-то за с…
Я все еще жил той войной — и не мог поверить в реальность этой.
К слову, обновка ей идет… даже очень — впрочем, Даре, по-моему, все будет к лицу. Красавиц вроде нее не юбки-блузки-веера делают. Наоборот, они сами любые тряпки с чучела так наденут, что смотреться …
Надо же, думаю, он еще и разговаривать умеет. А Гор-Амроновский чудо-юд только рычал. Хотя… может, и тоже умел, не хотел просто.
— Сказал бы сразу «не нужен напильник», — ворчит гном, — я б и не предлагал.
И замолчал. Черт, думаю, как бы он к этим светлякам с перепугу не драпанул. А то еще решит, что раз я страшнее, чем они, так уж лучше к ним.
Ну, я курок взвел, нож убрал, взамен рыжей ствол к затылку приставил — и к машине. Подошли, гляжу — точно, ключ в замке болтается.
Маленькое… косматое… с виду — кучка бурой шерсти в полметра росту. Забилось в дальний угол и верещит!
А парень, главное, здоровый, кровь с молоком. Вроде Олефа, того, которого я в замке по земле возил. Тоже грудь колесом — хоть ордена вешай, хоть доски ломай.
Ладно, думаю, играйтесь дальше. Завел мотор, кузнец этот прислушался, кивнул одобрительно, сел перед радиатором на корточки и чего-то шептать принялся.
Кое-как дотащили. Уронили бочонок рядом со столом, плюхнулись, я ворот рванул, чувствую — гимнастерка на спине к телу прилипает. Надо же, думаю, всего ничего волокли, а взмок, словно после марш-броск…
Все, думаю, сейчас у меня уши начнут в трубочку сворачиваться. А затем вспыхнут и прогорят, и только пепел осыплется.
Я только за порог ступил и сразу глазами… разбежался в разные стороны.
— Нет, — перебивает меня Виртис. — Дозорные в симпатической связи со мной, — достает из кармана камзола какую-то деревяшку и мне показывает. — Если они умрут, я узнаю об этом в то же мгновение.
— Кто? Оборотни слабы в магии, я же говорила тебе об этом.
Запалил огонь под котлом, вскрыл первый ящик, вытащил снаряд и начал ему потихоньку голову отворачивать. Эх, тисков, жаль, нет. Страшно неудобно без тисков. И как этот кузнец только без них обходится?
— Непременно пожелают. И мой двойник очень, очень величаво — эльф щеки надул и начал звуки чуть тянуть, — ска-ажет, что-о вопро-ос сли-ишком серье-езен для то-ого, что-обы дать отве-ет без серье-езно…
Очень может быть, что ножен эта железяка и впрямь терпеть не может, но вот пеленание всякими тряпками да кожаными лоскутами Сиятельный Меч перенес вполне спокойно. Равно как и тот факт, что ехать ему…
— Ах ты, — говорю… — Фигли. Я ж тебе сказал, чтобы к краю приближаться не смел!
— Принцесса, — тихо повторяет Дара. — Да… я — королева! Знаешь…
Вот Коля-то не сплоховал — видно, успел за полгода пообтесаться. Аккуратненько за самые кончики пальцев руку взял и еле-еле губами коснулся, что у одной, что у второй. Тоже мне — аристократия.
Ну все, думаю. Вот и он, гром, который грянул! Сейчас как полетят клочки по закоулочкам.
Очнулся я на каких-то нарах. Сел, глазами похлопал — руки-ноги вроде на месте, голова тоже. И форма вся целая, даже не порвана нигде — гимнастерочка хэбэ, ремни — брезентовые, как положено, сапоги, д…
— Никак нет, товарищ ком… То есть слушаюсь, товарищ командир!
Продвинулся еще малость вперед и — оп, чувствую, с правым ботинком уже чего-то не то. Проваливается. И не только ботинок, а еще и рожа, а это куда неприятнее. Потому как смотреть в этом болоте абсолю…
В подвальчике том от пола до потолка метра два, сколько по бокам — не видать, а уж про протяженность и думать страшно. Все это стройными рядами бочек заставлено — под потолок и в темноту тянутся. И п…
И что-то в этих его словах мне ухо царапнуло. А может, и нет. Может, это у меня самого в голове ролики с шариками в кои-то веки правильно позацеплялись.
Белобрысый меня увидел, рукой помахал, веревку подхватил — ну, думаю, и ловок же он по камням скакать. Никогда горных козлов не видел, но так, как Арчет, не всякий козел, наверное, сумеет. Эх, и как …
— А ты, Сергей, — спрашивает, — знаешь, как ее укрепить?
— Ну что, — говорю, — выводи, не-рядовая, своего гнедого.
— Сверху нас сейчас никто не увидит, — заявляет Фигли. — Мы идем три дня и за все время не видели ни одного крылатого слуги Тьмы.
— Я ж не сказал: достань и засияй! Просто на пояс перевесь!
— Эскаландер справится с ними шутя. Но… весть, что один из Великих Мечей почуял кровь, разносится далеко.
— Малахов! — У Кары, можно сказать, вопль возмущенной души получился. — Чего. Ты. Хочешь!
Молодой, лет с виду не больше двадцати, черноволосый… голый… и с двумя входными в груди.
— Морально-политическая подготовка, — говорю, — дело важнейшее, не спорю, но и одной ей ограничиваться тоже не годится. Кроме диалектики, хорошо бы тактику со стратегией. Война, она, знаешь ли, счет …