Все цитаты из книги «Кошка с Собакой»
– Тем, что позволил себя, необразованного и глупенького, запутать лозунгами. Кто мешал ему получать образование? Кто мешал ему отличать плохое от хорошего?
Я задумался, цифра получалась неудобная, с тройкой в периоде.
– Так-так, – пробормотал он. – Ну кто ж так открывает? Всю личинку изувечили…
– Ну, кольцо, это, во-первых. А во-вторых, мужиком от неё не пахнет. Да и сама ничего…
В общении с женщиной главное – постоянный юмор. Шутка на шутке, главное, чтобы они доходили.
Дети нехотя попятились, оглядываясь на маму.
В коридоре стоит собака, и, глядя на неё, спокойным голосом просит.
– Мы сравнивали моё поколение и идущее на смену. Молодые, они снаружи лучше, чем внутри, а мы, соответственно, наоборот, внутри лучше, чем снаружи.
– А можно мне посмотреть тоже, как это получается? – попросила женщина.
– А в следующем месяце ещё на тридцать процентов вырастут объёмы!
– Ага, у нас это называется «тихая охота».
– Мы салат приготовили, ждали тебя. Холодильник даже специально научились открывать с помощью системы рычагов.
«Хорошо, если я тебе дело найду, бросишь?»
– Нет, не беспокойтесь. Я люблю с людьми поговорить.
За столом уже более-менее начинаю соображать.
– Говорят, неплохой мужик. К тому же за вас словечко замолвлю…
– Что-нибудь выпить и то же самое на закуску.
Назавтра решил разобраться с телевизором, а пока оно не наступило – вышел на балкон и с непонятно откуда взявшейся силой задумался о вечном. Сначала мысли носились хаотически. Я попытался их структур…
– А откуда ты знаешь, что пойдёт мне на пользу, а что нет?
– Тогда давайте знакомиться, – и он протянул мне руку.
– Ближе к насущному моменту нужно быть, – скуксила она недовольную морду. – Не, колбасу не буду – ветчину давай, она посвежее.
– Я уточнить сразу хочу… – посмотрела на меня кошка.
– Документы подавать, на второе высшее, или забыл уже?
Пришлось положить перед ней ещё один бумажный свёрток.
– Это правильно… Но можно уже включать, – я кивал головой, как будто со всем согласен. – И ещё кофе свари, а то я на молекулярном уровне.
И всё-таки приболел. Сначала начался кашель, сухой, как «Монастырская изба». Потом нос заложило, в ломбард имени Гиппократа, и в финале конечно же нарушилась температурная составляющая – подло и низк…
– Хватит-хватит, – остановил я собаку. – На какой факультет собралась?
– Я сейчас… – и вышел на кухню. Собака за мной.
Было очень забавно видеть его появление: действительно, водяной – весь в тине, в листьях каких то. Лягушки в его корзинке были бы уместнее. Мы, тем временем, растопили печку, пропустили по стопарю, п…
– Представляю её на выпускном, в магистерской шляпе.
– Предлагаю перенести, в связи с эмоциональной истощённостью.
Но всё это – не по злобе. Если у вас сложилось впечатление, что в моих отношениях с ними пробежала кошка, категорически заявляю – это не так. Они переживают за меня, не хотят, чтоб я скатился в пропа…
Дома родственнички недовольно покосились на животных.
Потянулась вечность. Я стоял и смотрел на двери, откуда должна была появиться она.
Через полчаса количество рыбин дошло до тридцати пяти.
Вот возьмём кошку. Ей конкретно – на всё насрать. Она не работает, смотрит целый день телик… Одним словом, хорошо живёт. Или собака… Та вечно что-то читает, занимается самообразованием. Тоже, прямо с…
– Короче, Димон, зам мой, у него тесть – пасечник. Пчёлы-хуёлы, мёд-хуёт. Началось с того, что тесть бухал по-чёрному. Ну и жена Димкина с тёщей его всё доставали, чтобы, значит, помог. Тот ему чё то…
– Тебе ли не всё равно, как раз спирт выветрится на морозе.
Пока переодевался в сухое, кошка принесла чай. Всё как было обещано – мёд, лимон, малина. Я цедил обжигающий напиток, заставляя себя верить, что он выжигает из меня заразу. В лечении, главное – желан…
– Ты молодец! Так отважно бросилась на того чумахода.
Я, пиздец, какой злой. Кассирша, тем временем, опять отрубилась.
– А в результате русским бабам всегда достаётся вся скорбь мира. Может хоть денег с него снимет.
– Сейчас я разрежу их и выну по-одному, потом наложу швы.
– Хорошо, только мне завтра с утра к вам надо. «Эти», – Гена дёрнулся как от удара током, – наверняка, придумают что-нибудь!
Бабка попеременно шарахнулась сначала от одного, потом от другого.
– Мне на его детство – дедовскими гусеницами наехать! Мне надо, чтобы его мечта осуществилась. Сказка стала былью…
Вежливо здороваюсь и не менее вежливо жду начала диалога.
Я рассказал эту историю спортивному соседу. Тот выслушал молча, в конце сказал:
– Очень вкусная колбаса. Спасибо, дети, – произнесла она.
– А хуй знает, просто в рифму, – объяснил Толик.
– Я вот, знаешь, чего думаю? Может, всё это зря?
– С чего это глисты, или с чего это стесняется?
Я посидел ещё, обдумывая сказанное собакой. Почему же мы, люди, не замечаем такие очевидные вещи?
– В чём? – кошка задумалась. – Например, полистала тут Пушкина на днях, пришла к интересному выводу – достаточно просто соблюдать рифму и размер тогда получится не хуже.
Мы выиграли ещё несколько минут, пока огорошенный боец сидел и ошалело глядел нам вслед.
– Словесный понос тоже. – нашёлся я, и тут же спохватился. – Позвольте, по официальным документам – на потоке лучший студент, а не студентка. И этот человек, заметьте – человек, я!
– А как только выздоровел, значит, сразу за бильярд?
– Только пожрать им готовьте, а остальное они сами, – заверил я её.
– Что там происходит сегодня? – спросила собака.
– А, между прочим, едете вы с Таней в один город.
Проснулся от крика. Довезя нас до нужного адреса, водила, видя, что я сплю, решил залезть мне во внутренний карман. Бывает такое с людьми. Бес попутал. Ну тут собака его и «взяла с поличным». Отработ…
Мы с Аней сидим на ступеньках, ведущих к Неве. Стоит очередной божественный питерский летний вечер, наверное такой же, как тогда, когда мы выгуливали вовкиного немца. «Наверное», потому что тот вечер…
Неудобно получилось с Мариной. Выходит это я ещё и хороводы водил. Как же так я в таком отрубоне-то оказался? И ведь не первый раз, наверное, у меня такие залёты. Как теперь с ней разговаривать на об…
Вот, уже вижу: у окна сидит, скучает. И фигура, и всё остальное в порядке, но спешить не стоит. Её хахаль, явно, отошёл поссать. Можно и отбить, но для этого нужно резко поднять градус, что чревато п…
Это неспортивно нихуя и вредно для здоровья. Он встаёт со скамейки, а у него такой бушприт, я ебу! Ну как с таким на поле? Даже шагнуть трудно. Но делать нечего – спорт высоких достижений безжалостен…
– Мы тебя, между прочим, обслуживаем – живёшь, как в гостинице. Ешь, пьёшь, всё всегда постирано, поглажено, чистота кругом не земная.
– Заболела. Чем – сама не знаю. Нездоровится. Это если одним словом охарактеризовать состояние моего организма. А по научному не скажу, врач нужен, ветеринар.
– Ну ты как, сможешь достойно выступить? – у кошки спрашиваю.
Когда фляжка опустела, я решил отправиться спать. Теология вкупе с инопланетным разумом не была моим коньком.
– Всё равно, не дело! – упорствовал старик.
Итак, тот день начался с того, что я проспал.
– Хлопотно, конечно. Сами понимаете, всякое случается. Сейчас поспокойнее стало, раньше нервотрёпки было больше. А работаем хорошо. К нам, в основном, люди, если один раз приедут, то потом с удовольс…
– Как-то они это громко делают, – пробормотала она.
– Ясен хрен, переживёте, спорт ведь только меня касается, вы тут никоим боком не задействуетесь!
– А что готовить будем? – оживилась кошка.
– Здравствуй, это я, – это он из «Ноль семь», Высоцкого.
– Ещё чего надыбал? – продолжала собака.
– Хорошо, будем отслеживать, – сдалась та.
– Не, – собака принюхалась. – Что-то из борьбы или бокса.
– Ну что поделать? Образ жизни от сидячего к пердячему. Всё логично.
Вовка уже по-хозяйски колдовал над извлечённой из холодильника закуской. «Как же здорово, что я столько всего накупил», – довольно думал я, улыбаясь своим мыслям. Девушка Аня весело болтала с Ойгеном…
– Нравится… – кивнул в его сторону Олег.
– Вы зато одинаковые! И вас, между прочим, предупреждали.
– Нравится… Только евреев-то зачем всунула?
– Сейчас уже некогда, вода выключилась, – и собака юркнула в комнату.
– Тоже мне завоеватель, Юлий Цезарь сраный. Veni, vidi, vici?
– А я – животное! – и заржала, как лошадь.
– А ты, что, тоже предательски сбежишь за книги?
– У меня важный разговор, – отвертелась собака и продолжила свой высокотехнологичный бубнёж.
– Телек шикарный. Практически лучший. Bang&Olofsen – неплохая фирма. Пойдёт… – успокоила меня кошка.
– А сам не видишь? Патруль ёлочный, таких, как ты ищем. Я лесник, а это… – тут говоривший замялся, показывая на своего кореша, – в общем, тоже лесник.
– Туда отойди метров на тридцать и можешь сверлить, – сказал он покровительственно и добавил. – На что ловишь?
– А это кто? – беззвучно, одними губами спрашивает Марина.
Бляха-муха! Хоть не доживай до пенсии! Задвигает покруче, чем собака…
– Докторская, – констатировала она, прожевав.
– Ни фига подобного, я чертей по квартире ни разу не гонял!
– С праздником тебя, мужик! Извини, что так получилось…
– Ты что это такое говоришь, предательница?
Пять часов мы приводили хату в порядок. Собака перемыла всю посуду, кошка бельё перегладила. Я тоже принимал активное участие, главным образом, безжалостно уничтожая воспоминания о супруге.
– Кто это? – испуганно-удивлённый Маринин голос.
– Теперь сам за своими выблядками убирай! – ещё один из упрёков, брошенных мне Светой перед уходом.
– Ну и подходим, а она уже сдохла, – Надя дальше рассказывала. – И по всей видимости уже дня два.
«Мы начинаем прямую трансляцию…» – донеслось из комнаты.
– Надо было две брать! Ну да и хуй с ним, ещё раз сбегаю.
– Первый язык учить трудно, а каждый последующий всё легче и легче!
– Может, ещё нарты возьмём, а ты нас впряжёшь?
– Пойду я спать, Серёга, глаза слипаются.
– Ну как знаешь, потом не говори, что тебя не предупреждали!
«Конечно! – думаю про себя. – Откуда тебе знать?»
– И за баб иногда?! – Витька опять заржал.
– Я посмотрю чего у других делается, – сказала собака и, не спеша, побежала прочь.
Мысленно я начал подвывать на воображаемую луну от безысходности. Из комнаты доносилось сдавленное сопение, и только тётя хлопала глазами и ничего не понимала.
– Придётся. С тобой сходить, для усиления состава?
– Цветы купи, долбаёб, – кошка, как всегда, дело говорит.
– Если хочешь знать, – встряла собака, – то сейчас ты ведёшь себя как примат.
Я показал ей поднятый вверх большой палец.
Получилось двусмысленно, и мы все загоготали.
– Здрасте, дядя Вова, – первая реагировала собака.
– У меня вчера, прикинь… Захожу в подъезд, двое торчков. – Вован начал рассказывать, понизив голос. – Типа, давай денег! Прикинь! В моём подъезде!
– Вы у меня уже два года коньяк покупаете и только теперь мечту разглядели?
– Вижу, что не костюм химзащиты, что за инородная палитра? – и пальцем показываю, для верности.
– Ты пилу возьми. Стук топора издалека слышно, а пила почти не шумит, – советует кошка. Ну, вот в кого они такие умные?
– Маришь, если я сейчас скажу, что люблю тебя, это не будет лишним?
Из кустов, быстро, используя элемент внезапности, выскочили милиционеры. С разных сторон – прямо как группа захвата.
– Давай сначала доедем без происшествий.
– Где? Там? – как меня заебали эти вопросы про радиацию.
– Я против! – попытался я сопротивляться. – Без рецепта нельзя таблетки есть.
– Все эти прилагательные, по большому счёту, абсолютно левая тема. Есть же запахи… Собака с этим, правда, не согласилась и привела в пример Вергилия. Мы с кошкой понимающе закивали… Мол, Вергилий, ху…
– Спрашиваешь! Жди меня, через час буду.
– Алексей Николаевич, можно я вас отвлеку минут на пять?
И понеслась. Через два часа даже мы с Вовкой были в мясо, но немец не сдавался, он хоть и напоминал одетый в пиджак кусок желе, но продолжал гордо сидеть на стуле и при этом даже пел какие-то песни. …
– По крайней мере, без куска хлеба ты не останешься. Переводчики всегда нужны.
– Без карканья, культурно-массовая программа исключает алкоголь.
Говорят, что в присутствии человека говорить о нём в третьем лице – некультурно, но почему-то самого Эдуарда мне спрашивать не хотелось. Сразу у меня к нему антагонизм образовался.
– В каком? – а сам не поздоровался, я это отметил про себя.
Вернул я ему эту тёрку… А всё-таки, куда же моя-то подевалась? Если она была, конечно…
– Либеральная общественность будет против. А я страсть как боюсь травли в демократической прессе.
– Мужчина, прекратите выражаться! – вступила интеллигенция.
– Да ладно. Даже забавно, – заверил её я.
Тут раздался спасительный звонок в дверь.
– Здорово говорите по-русски, – озадаченно сказал я немцу.
– Здрастье, я – сосед ваш, хочу попросить помочь мне в одном вопросе.
– Ну, во-первых, зубы нам не заговаривай, а, во-вторых, это значит, что сильный голод в отличие от родственника может подтолкнуть к плохому поступку.
– Как приедете, сразу веди её на кухню, – ещё раз напутствовала кошка.
– То самое, которое там, – Марина засмеялась и несильно прихватила за святое.
– Ты из огня, да в полымя, – намекнула кошка.
– Ну, хватит уже мучить! – она, улыбаясь, выскользнула и исчезла за дверью.
– Это кто там ещё? – голос спросил почти шёпотом.
– Вы не дослушали, – я, пиздец, как не люблю, когда меня не дослушивают.
– Я люблю большие компании, – начал он почти без акцента. – У нас в Баварии большая семья…
– Жена, она за стул ответственная, – нашёлся я.
Смотрю – собака мне в зеркало подмигивает, мол, поняла уже, что к чему.
– Да нет, решил покормить животных, – как можно более дружелюбным тоном начал я.
Вежливость – вот главное оружие или, как говорит собака, слабое место.
– Тебе два часа без еды – штраф за гавканье на платформе, – говорю собаке.
– Она говорящая… – зачарованно прошептал он – Дяденька, она у вас говорящая?
– А вот держите, я как раз отсюда брал, тут аккурат три штуки осталось.
– Можно? – мамаша, из любопытных, просунула голову в открытую дверь. – Ой, без намордника! – испуганно вырвалось у неё.
Когда позвонила Света, мы уже были тёпленькие:
– Успел, лучше бы этого не делал. Страшная, как ночной кошмар.
В углу потрескивал прибор для сушки фотобумаги. В полумраке высился древний, на деревянном штативе, фотоаппарат. Фотоаппарат внушал полное доверие.
– Есть, наверное, какая-то у него секретная точка дислокации, а светиться среди грешников ему, я думаю, понта нету. Опять же и свои не поймут.
У меня в спальне лежит красивая девушка, а я тут теряю время с говорящими глюками!
– Вова, ты же не за этим меня сюда привёз. Что у тебя стряслось?
«Вот так сюрприз…», – думаю. – «Ну, кошка! Знала ведь, наверняка!»
– Прежде чем предполагать что-либо, нужно владеть информацией. А если черпать её из современных обличительных передач и статей, то ничего кроме лжи ты там не увидишь. А вот, что касается Сталина, то …
– Ну, обосралась, с кем не бывает? Зато надо по максимуму использовать это в нашу пользу!
Ещё у него есть привычка интересная в дверь звонить семь раз. Не больше, не меньше.
Марина читала в кровати. Свет от торшера освещал половину её лица, получалось, что она будто вырезана из кости.
– Может, тебе как раз социологией заняться, ты же в человеческих отношениях дока?
– Смотри какой ответственный товарищ попался…
– Да видел он это всё тысячу раз, кроме Гергиева, наверное… Ему экстрима хочется.
– Давай я этот сыр так порежу, тонко-тонко.
– Официально нет, периодически тёти разные появляются, но чего-то не задерживаются…
– Вот тут как раз к сути и подходим, – лицо Сергеева приняло плутовато озабоченный вид.
– Пока они ещё мои, но всё в ваших руках. К тому же, на кухне вас ждёт ароматный чай и свежие пряники.
– А с чего такая уверенность, что это именно мужская идея была? – флегматичный вопрос, заданный для начала словесного пинг-понга, с целью убить время, выдающий философский способ мышления.
– Температуру меряй и не забудь, сегодня врач должен быть.
– Давай-давай, оглобли заворачивай. Денег что ли не хватает на ёлку?
– Как то уж больно быстро начала она хозяйничать? – спросил я у кошки.
– Например, ты можешь меня отбить, но… – она грустно улыбнулась, – Это вряд ли возможно…
– Вот что мужики, у меня очень срочное дело – надо ехать. Вы уж извините.
– Ну, что тут у вас? Оставил на два часа…
– Ага, – я отстранился, но только, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Студент, давай ты тогда резвее работай. – Вполне, как мне показалось, вежливо попросил я.
– Молодец, хорошо, хоть не хронь из семьдесят третьей.
– Да ты в своём уме? Этого ещё не хватало!
После дел праведных поехали отметить встречу. Понравилось качество пива, почему-то боялся, что будет хуже. Не понравилось ощущение тотального фаст-фуда. Для Москвы это очень показательно. В любом мес…
– Заебись строят… – заметив мой взгляд, высказался Вован.
– Сам с собой, привычка от армии осталась.
«Своеобразный обмен информацией», – думаю.
– У этого, в пыжиковой шапке. Видать, «бывалый».
– Ну, как там? – с тревогой спросила она. – Что-то так грохнуло, я испугалась даже!
– Вы не поможете? У нас багажа много, можно я к вам один чемодан положу?
– Хорошо, что нового принёс в наш дом товарищ Эдуард?
– никак не могут договориться по цене – забыли учесть расходы по упаковке.
– Ну, не знаю, что там у вас ещё шатается, мы про устои разговариваем… Марина очень кстати прервала мой поток сознания – меня уже начинало уносить.
– Странно, я думала, что и эту мою идею ты довольно быстро изничтожишь.
– А-а-а, ну тогда будем надеяться, что всё нормально будет.
В приёмной сразу попал под чары симпатичной и очень спортивной девочки.
– Тьфу, блин, ну, одним словом, всё нормально, по касательной задел.
Кошка сидела с оторопело глупым видом, понимая, что сморозила злокачественную хуйню. Собака в кресле обхватила голову лапами и качала головой как бы говоря: «Всё – приплыли».
– Через десять минут станция, нам бы выйти надо.
Загруженный Вовкиным детективом приехал домой. Марина – в спальне, животные – перед телеком. Неужели она ещё не просекла про них?
– Фу, как грубо, – сказала она, наконец.
Соль кончилась. Всегда была, а тут – «на тебе».
– Иди руки помой, на улице почти был, – напомнила кошка и, проходя мимо ванны, сказала явно с подъёбкой. – Вот кран.
– Это «десятка», ни хера незначащая купюра.
Это дал просраться обеим здоровенный мужик с красным лицом и судя по всему маялся он не только от зубной боли. Бабка с нервной женщиной на время прекратили взаимные упрёки, повернулись в его сторону.
Ремонт начался с туалета и ванной. Через три дня я взбунтовался и отказался участвовать в проекте как ручной привод Светиных фантазий. Вован сосватал мне каких-то не то туркменов, не то таджиков.
– Какой фирмы? – видимо, всё-таки продавец не шутил и не выёбывался, но меня уже понесло.
– Дайте-ка попробовать, а то мы чего-то сегодня ещё не жрали, – довольно нагловато попросил третий.
– Вы не знаете сколько у них врачей принимают? – обратился почему-то ко мне неунывающий старичок.
– В телевизионной передаче выучил, – похвастался тот, ухмыляясь.
– Не волнуйтесь, они у меня чистоплотные, – заверил я его.
– Если какая-то критичная позиция – ничего, я съезжу – куплю недостающее звено, мне на улицу можно выбираться, даже полезно для иммунитета.
– Лежи. Я принесу… – кошка опередила меня и стрелой метнулась из комнаты.
– Ну ладно, приходите после восьми, – внезапно согласилась она, крепко задумавшись над моей последней фразой.
– Пока там, но надо к зиме на другую хавиру перебираться – в этой холодно будет.
Кошка удалилась, ворча. По её мнению я выбрал самый неправильный – человеческий, путь. Звериные тропы психологии оставались для меня неисповедимы.
– Ну раз ты в этом уверена, тогда, конечно, я – осёл, что предположил подобную чушь. Только вот вчера ты также была уверена, что стены в кухне нужно красить именно зелёной краской!
Я кивнул, как-то всё ещё чувствуя скованность.
– Как быстро иногда мы принимаем решения, и как долго потом не можем исправить их последствия.
– Чего ж в открытом холодильнике плохого?
– Вот потому тебе и бесполезно объяснять. Тем более, ты можешь просто пойти и купить, как Москва. Тем самым сберечь, так сказать, нервные окончания и себе, и мне.
– Давайте к нам! Там всё равно никто уже ни хрена не соображает, что происходит, а Вовка и так про вас всё знает, – предложил я.
– Прогресс не остановить. Полёты в космос, небоскрёбы, нанотехнологии – всё это в конечном итоге достанется нам.
– А много ты знаешь людей, способных терпеть издевательства и постоянную расовую дискриминацию со стороны четвероногих?
– Петрушки, укропа, хлеба с булкой, разумеется, к чаю там по мелочи…
– Я, типа, тоже. Только вот не знаю куда идти.
– Кошмар какой! – Надя вся аж охладела ко мне резко.
– Палки вечером, – говорю, – а утром – ёлки!
– Какую ещё ошибку? – я сделал вид, что не понимаю.
– Ты там не один? – навострил уши Вован.
Я охуел немного, понятное дело, что не все трезвенники, но чтобы вот так… Еще думаю: «Ну, Димон, сучара, нашёл кого выбрать!»
– Кто сыт, в кустах не ссыт, – схохмила кошка. – Давай, сам попробуй тоже, поймёшь, что такое настоящие сосиски!
– Не обижайся, – я засмеялся, стараясь интонацией смеха показать, что это был просто каламбур. – Это же игра слов, в рифму да ещё и смешная…
Сергеев выскользнул из кабинета гораздо быстрее, чем заполз в него.
– Имеется в виду не физиология, а вещи духовного порядка.
– Ну, давай, ещё партию организуй или лигу говорящих меньшинств. Тебя сразу в институт, на научные эксперименты, и пиши пропало. Будут в голову электроды вживлять. Током хуярить с нечеловеческим упор…
– Я, между прочим, всегда думаю о последствиях!
– Стрелки переводишь? Ты же знаешь, что она со мной не общается, когда я трудоголю.
– Спокойно, ну, конечно, пришлось справки собрать всякие, но это же нормально…
– Не важно… – продолжала она, – в носу ковыряет, спросишь – а у него, видите ли, вдохновения нет. А посмотришь скептически – обезьяна обезьяной.
Но высшие силы не позволили мне разочароваться в своём лучшем работнике.
– У папы разрешения спроси только! – напутствовал я.
Я удивлённо посмотрел на неё. Та гордо кивнула, мол, знай наших!
– Да как мне не спешить?! Как не спешить?! Ты что, ты не понимаешь, что этому
– Тогда погоди, сейчас мы чай с малиной и мёдом замутим, и ещё с лимончиком.
Ну, тут уж ничего не поделаешь, поезд так поезд. Поехал в кассы, взял билет до нужной станции. Из-за зоосада моего пришлось купе целиком выкупать. Да оно и к лучшему. Начнут ещё пиздаболить на людях.
– Вообще, если честно, то я именно так и думаю…
У меня потеплело на сердце. Понятно, что, конечно же это просто трёп, но всё равно приятно, даже такому асоциальному типу, как я.
– Нет, всё надо делать гораздо тоньше, надо саботировать процесс возникновения их бредовых идей.
Судя по выражению Светиного лица, я понял, что она разделяет эту точку зрения.
– Всё бесплатно! – крикнула она мне вслед. – За счёт заведения!
– «У нас»? У всех, включая и тебя. А если ты забыл, то на завтра у нас запланирован театр.
Оказалось, что это Анатолий или, как говорит кошка, «Толик, положи хуй на столик».
– Первый раз, – с достоинством ответил я.
– Стаканы… хотел… забрать… – с паузами после каждого слова, тихо объяснил он – Да вижу не вовремя.
– Мне некогда с этой хуйнёй мотаться! – запротестовал я.
Теперь о соседке. Ничё так. Марину всё доёбывала, как, мол, у нас совместная жизнь получилась?
– Хуёво, что «железка» подвиснет… Воронеж подождёт.
– Да не нойте вы, сейчас всё будет, вы только приглядывайте в четыре глаза.
– Пропорцию не мог подобрать! Это же, как лак Страдивари…
Та подозрительно косясь на меня – чего это я расщедрился – достала закусон и протянула гайцу.
– Тебе с одним человеком пообщаться, нашли бы общий язык. Даже спелись бы.
– Шел бы ты, Вася, работать, – прервал я очередное хриплое проклятье.
– Во-во, и я о том же подумал. Давай, заглушим тоску по Родине старым проверенным методом.
– Мне с этого партнерские отношения с элементами полного доверия. Скидки… Даже жена зелёный свет дала!
– Вкусно, – ответила та, облизываясь. Катя аж подпрыгнула.
– Это, что, ваша кошка бежит? – удивлённо спросил бригадир стоявшего по моей вине поезда.
– Во, – парень указал на огромный плоский экран. – Рекомендую, реально неплохая вещь.
– Не жмотись! Наверняка колбаса у них водится.
Ну и остальное в подобном ключе. Я слушал, иногда кивая, но не от согласия, а лишь бы не приставала.
Был последний день моего отпуска, нужно было срочно приводить себя в норму.
– Странно, мне показалось, что кто-то говорил из-за двери, – удивился он. – Вот звоните, зовут Андреем.
– Ты говна принесёшь, и то будешь нахваливать.
– У меня ещё есть, – пришлось успокоить. Правда, он и не особо волновался.
Ребёнок умчался в своё купе. А я укоризненно посмотрел на наглецов.
– Хорошо, хоть у вас настроение хорошее, – пытаюсь сразу втереться в доверие.
– Всегда, пожалуйста. Ты же знаешь, мы всегда рядом в трудную минуту.
– Конечно, было бы! Но это же не обо мне забота…
Я вежливо ждал. Наконец, гаишник, видимо, проведя нехуёвую рекогносцировку своего серого вещества, предложил другое решение.
– Ну ты и деревня, это уже даже в Эфиопии на еду не меняют… – подивилась с меня кошка.
– Да нет! Что вы… Но официально заявляю, что все расходы по возможным, точнее по невозможным, эксцессам я беру под свой контроль.
– И что у тебя получится в результате? Сказка про хуй и нитрокраску?
Тут же пришлось сорваться с места – желудок брал своё, точнее отдавал чуждое.
– Вижу, от вас ничего не добьёшься, пойду я спать, телик только убавьте, чтоб не орал.
Встречала нас одна кошка. Я по привычке спросил её: «Как дела?» – но она только фыркнула в ответ.
– Вот тебе и звоню. Не знаешь в какой стороне эта блядская дача?
– Идут вроде, пахнет чёрти чем, – потом добавила. – Сюжет смахивает на иллюстрацию к песне Чистякова.
– Ни капли! Раньше, конечно, пил будте-нате! А потом решил, что хватит, здоровье – одно.
– «Заподлицо» и ниепёт! – поддакнула кошка.
– Импосибал, – бормотал Ойген. – Я пьян… Я пьян!
– Уйдите… Уйдите с глаз долой, – шипел я, махая рукой, чтобы они убирались.
Было видно, как спортсмены, не спеша, накручивали свои километры, при этом весело переговариваясь и даже иногда смеясь всем своим велосипедным стадом.
– Ещё не легче… Володь, может, ну его на хуй?
Видели ли вы, как смеются кошки? Не просто ухмыляются фотошоповской улыбкой, а натурально ржут, катаясь на спине по полу и тряся в воздухе всеми четырьмя лапами да ещё и помогая себе хвостом.
– Мы приберём всё, чтобы сияло, – попробовала поднять настроение собака.
– На горизонтальном. А учитывая то, что ты ленивый, как дохлый лев…
– Слышали… – кошка, закатив глаза, отвечает.
– Так вот «собак», я крайне не советую меня так называть.
– Так, болеем… – удачно сыграл словами я.
Но Ойген нашёл взглядом кошку и принялся таращиться на неё.
– А мне как? В корзинке, с бантиком? – кошка не может промолчать.
– Мы понюхали, какую вещь из тех, что нам подходит, ты меньше всего юзал.
– Но сначала, как честная женщина, она, конечно, сделала всё, что могла, – и кошка, тыкая лапой в штаны, загоготала ещё больше.
– Как будто понимает, только ответить не может! – восхитилась Света.
– Не было, значит будет. Они рано или поздно до всего доберутся, надо же чем-то кроме рекламы столько страниц заполнять?
– Это же надо до такого дожить, распустили народ, при Сталине такого бы не было! – не унималась бабка.
Скажу сразу – утро не добавило оптимизма. Собирался я в мрачных думах.
– Знаешь, оказывается Достоевский однажды проиграл там всё, что у него было, даже обручальные кольца!
– В отличие от некоторых, – продолжает она тут же, многозначительно ухмыляясь, – я максимально использую свободное время для самообразования.
– Ага, комплекс Цезаря, – поддакнула собака.
А, вот ещё, важная деталь, она – блондинка. Причём, такая, что в гараж только через автосервис въезжает.
– Нет, что вы! Я боюсь, как бы мы не начали торопиться и ошибаться!
Приехали на вокзал, стоим в очереди на посадку в вагон. Рядом семейства разнообразные, все в основном с детьми. Мамаши на собаку косятся. Одна не выдержала:
– Ну, как у тебя ума хватило сегодня так учудить!
Мы с кошкой многозначительно переглянулись. Но что-либо сказать не успели – пришла Марина.
– Ну, как сказать, тут ведь не только еда, а в большей степени проблемы комфорта.
– Ну, скажем прямо, я тоже была не «за», – внезапно ударила меня в спину собака.
– Вот и закрепишь заодно. Повторенье – мать ученья.
– Теоретически беременна… – задыхаясь шипела она. – Господи, Боже ты мой!
– От темы не отходим, вернёмся к зелёной красавице, – поправляет кошка.
Несмотря ни на что, мы всё-таки доиграли до конца. Кошке просто нечеловечески везло, и она загнала меня и собаку в глубокий минус. Заметно стемнело. Я засмотрелся в зыбкие очертания ландшафтов за окн…
– Слушай, а вы с женихом своим созваниваетесь как-нибудь?
Опять же с собакой. Ну, хочет учиться – на здоровье! Мне ведь только плюс. Два высших образования у меня будет, причём одно на халяву. То, что она поумнее большинства двуногих, я не сомневался, главн…
– Тогда ждём вас в гости, – мрачно предрекла собака. – Будет ему подсознание… Только блядей не везите!
– Когда готова будет? – зашептал я, косясь на дверь.
– Это собака такую выигрышную стратегию разрабатывала?
Я тоже решил поспать, ехать нам предстояло часа три.
– Надеюсь, до таких страстей вряд ли дойдёт.
– Ты же разрешил… – она присела на стул в прихожей.
Когда она вышла, животные принялись вполголоса наперебой выражать одобрение моим действиям.
Во поперло-то… Ну хули ей сказать? Ясен пень, хочу я к ней зайти, да только вот в другой раз придётся.
– Да вон, льдина откололась, вчера ветер был сильный.
Потом незаметно Гена начал рассказывать про футбол. И тут меня преследовала эта игра!
– Император Антоний Пий усыновил Марка Аврелия и Луция Вера, правивших впоследствии совместно до смерти последнего в169 г.
– Ну а чё? Минусовать тут в четырёх стенах? Хоть пожрём на халяву, – ответила кошка, спрыгивая вниз.
– Чёрт с ним, пускай жена балуется, а надоест, так мы его в мусоропровод спустим. А знаешь, кто от этой ситуации выигрывает?
Я на них уставился, пока кошка на ногу не наступила.
Возьму-ка я и себе чего-нибудь, вдруг занесёт нелёгкая по пьянке домой.
– А какое отношение имеет, например, Пифагор к гельминтам?
– Слушайте, а с машиной вашей как? – внезапно вспомнил я.
Я аж вздрогнул. Но спортсмен этого не заметил, так как внимательно разглядывал свои ботинки.
– Не боксёр, а борец! – Поправляет собака.
– Надо уметь различать хорошее даже в плохом.
– Всё, что делается вокруг нас – нереально.
– А тогда зачем нужно было мои вчерашние похождения приплетать?
– Нет, спасибо, мы так поклюём как птички.
– Брось, ты такой хороший. Вот у меня есть жених, он богатый и молодой, – я сразу оценил, что «богатый» стоит на первом месте, – но пустой какой-то. Нет, конечно, я его люблю. Он замечательный, внима…
– Я пить бросил. – Напоминаю я в оправдание.
– И повоевать тоже успел, на Ленинградском, кстати.
– Смотрите, не переигрывайте, – шепнул я и дёрнул за ручку.
– Там для хозяйки своя территория, Марине там подсознательно спокойнее.
– У нас в этом месяце, – он достал из кармана пиджака сложенную вчетверо бумажку и, развернув, принялся читать, – на двадцать процентов выросли объёмы!
Света поджала губы, как бы закрывая этот вопрос.
Какое уж тут, в пизду, чревовещание… Короче, спалились по полной.
– Давай, ещё с полчаса посидим и домой. А то для первого раза как-то подозрительно кучеряво, – говорю я животным.
Кошка посмотрела на неё с благодарностью и восхищением.
Ёб твою мать! Как же сразу всё ускорилось!
Со всего маху кошка прыгнула мне на руки.
По требованию большинства пришлось зырить Затевахина. Незаметно я заснул.
– А чёрт его знает, к чему я всё это развела?
– Ух, ты, ещё и кошара! Ну, у вас тут прямо зоопарк!
– Ты как был быдлом, так и хочешь им остаться!
– Во! Начинаешь обращать внимание на окружающий мир. Первый признак, что на правильном пути.
– И правда, давненько я не катал шары, – разочарованно произнёс я.
– Точно. Только знаешь что, – тут кошка потянула носом и хохотнула.
– Не дай Бог, она беременна! Я повешусь тогда!
Тот отошёл, явно не рассчитывая на чаевые с нашего стола.
– Ты-то как насчет бабья? – поинтересовался Вадик.
Делать нечего, не пешком же идти. У меня тем более с отходняка жбан начинал трещать. Лучше в это время дома находиться, а не где-нибудь в ебенях.
Делать нечего, придётся Марину подключать. Одному-то идти не хочется.
– Да нет, что вы, я сама русская. Уехала в семьдесят восьмом.
– Вот скажи, как по-твоему, есть жизнь на других планетах?
– А кто когти точит? – не выдержал я, идя в атаку.
– Ушла, что ей с тобой делать? Тирольский храп выслушивать или песни? – продолжая хохотать, отвечает собака.
Я не сразу понял, о чём она мне тараторила.
А сам стоит, загораживает проход. Я протиснулся, как перс через Фермопилы. Дверь закрыл и дунул по лестнице, лифт не стал ждать, чтобы он мне эту соль с собой не всучил. Нахуя мне в бане соль?
– Ну? – сдержанно торжествуя поторопила собака.
– Про всякую дрянь мне лучше не рассказывайте!
– И не просто разговаривать, как попугаи, а ещё и думать, читать и многое другое, что не свойственно животным в человеческом понимании.
– Не, я бы тем, кто придумал сосиски в полиэтилен заворачивать, – яйца под трамвай! – гневный обличительный голос.
– Яна, что бы вы хотели в качестве компенсации за те самые два часа?
– Ой, я не знаю, где у нас лампочки хранятся, – вдруг она вспомнила.
– Вот смотрите, раз… и вы смотрите и то, и другое!
– В своём уме? Ты же больной! В твоём возрасте простуды на ногах переносить нельзя ни в коем случае!
– Иди ставь, а я через пару минут появлюсь, будто бы не при делах.
– Твой кий сломали… – с деланным чувством скорби произнесла собака.
Запищал таймер. Я достал противень и невольно залюбовался, до чего же аппетитно всё получилось. Аккуратно отделив два куска, разложил их по тарелкам. Потом отрезал кусочки поменьше и положил в миски …
– Если в этих сосисках, то приблизительно одна, ну чуть поменьше, может быть.
– Киса у тебя в штанах, – отбрила её та, и не спеша, прошла в комнату.
– Как отдых? – явно с намёком спросила Марина, прослушав мои благодарности за её помощь.
– Есть свои плюсы, но ноги тоже уже подмерзают, – сказал я и, привстав, стал перетаптываться.
– Может, тогда и Свету сама нейтрализуешь?
– Всё потому, – решает открыть мне глаза собака, – что абсолютно не занимаешься профилактикой.
– А можно мне сестре сказать? – малыш явно не хотел уходить.
– Да уж не бодрствовал! Ёб вашу мать! Я время имею в виду.
– А скажи мне, радость, что это ты меня сегодня не разбудила?
– Здравствуй, – ледяной тон Марины явно не предвещал ничего хорошего. – Ещё раз спрашиваю, кто там у тебя?
Объяснили ему всем столом, что значит «разъёбываться». Кивнул, что всё понял.
– Ещё один алкаш, – презрительно отвечала жена.
– А я что? Раз в институте учусь, так и всё знать обязана? Хорошо ещё без очков, а то бы вообще всех собак на меня вешали!
– Ты-то не замёрзнешь? – спросил я у неё.
– Я забыла кое-что, хочу забрать, а он, кстати, рядом стоит, а то я боюсь, что ты меня уничтожишь физически, в состоянии аффекта.
« – Слышала, говорят, третья голова, пока мы спим, в рот берёт?
– Вот это да, а мы уж думали пропал без вести! – заржали они. – Где ты его нашёл такого?
– Вам ни хуя не нравится, я погляжу? – разозлился я не на шутку.
– Ну, давайте попробуем, если всё пройдёт нормально – я вас чаем угощу с пряниками.
– Вся беда в том, что мы излишне негативно относимся к Свете, считая, что ничего хорошего для нас её идеи принести не могут. Однако, в данном случае я вынуждена с ней согласиться. Да и твоё здоровье …
– Присядем на дорожку, – напомнила собака, когда я уже собирался выходить.
– А чего тут советовать?! Хуй вам – вот и вся идея.
– Надо стол здесь к стене привернуть на уголках.
– Ничего, сейчас я тебя поставлю на ноги: в ЦПКиО погуляем, на лодочке покатаемся и к вечеру придёшь в себя. Вода, она оттягивает.
– А откуда про Кецаткоатля знания? – как бы между прочим, я задал мучавший меня вопрос.
Легко сказать! Но делать нечего, я стал выбирать дорожки, наименее нашпигованные десантурой. Но они были повсюду. Береты гуляли так же, как и воевали – на всю катушку.
Я вышел на балкон и стоял, пока от холода не начало трясти. Выглянула собака:
Я побрёл в указанном направлении и через указанных тридцать шагов скинул с плеча заебавший ящик.
– Ну, вы спец… – только и смог сказать я.
– Извините, очень срочное дело… – попытался я оправдываться.
– Чайник решил вскипятить? – уточняет собака.
– Ёлку подбери нам по-пушистее, – попросил я ближайшего ко мне продавца.
– Вообще ничего. Вот если бы она йодовую сетку прописала…
– Хо-ро-шо, – по складам отвечает. Получилось, как у Маяковского.
Кошка начинает тихо подхихикивать. Не ляпнула бы чего…
Поиграв пару часиков, мы уселись в тёмном уголке.
– Ну, что делать будем? – я сквозь зубы тихонько спросил собаку.
– Ещё устроит она тебе семейную жизнь, помяни наше слово! – взвилась кошка.
Я тоже поздоровался. Всё-таки Санкт – Петербург за окном.
А сам незаметно успел прописать собаке пня.
– Володь, таможня дала добро, но после двадцати одного. Устроит?
«Что ж тебе-то от меня надо?», – в сердцах подумал я.
– Если тебе нечего сказать, то зачем устраивать весь этот цирк? Чудес не бывает! – сказала она, повернувшись ко мне.
Я прошёл в комнату, перед балконной дверью стояла большая картонная коробка, в ней был свален разнообразный хлам, историю появления которого я не всегда мог вспомнить.
– Ну хорошо, пусть будет двадцать, – согласился я.
– Не замечал, он вообще такой спокойный, вроде. На него помню шкаф упал, вот тогда он проявил спортивный характер! Но насчёт этого дела, – я щёлкнул себя по горлу, – не замечал.
– Сейчас, про штрафной только расскажу, – умоляюще посмотрел он мне в глаза.
– На выходные, может, больше, но неделя – максимум.
Всё это вполне определенно проявилось на рядовых посетителях через месяц – все разговоры в зале велись о том, как «эти двое нас всех заебали». В довершении всего, один из этой двоицы ещё и вонял. Вон…
– Ты-то хоть поучаствовал в приготовлении стола или как всегда мусор выносил?
– Так это хорошо – больше денег контора заработает.
Звонок в дверь. Ебать – колотить! Это ещё кто припёрся?
– Предложить ей блинов испечь, типа в последний раз? – съязвил я.
– Если бы не эти предприниматели чёртовы… Все путные места под магазины да бары позанимали!
– Шли бы вы на хер обе, – вежливо отвечал я.
Так, без эксцессов, я, наконец попал в свою квартиру.
– Как где? Еду к парку, сегодня ж день ВДВ! Ты что, мне не по этому поводу звонишь?
– Да нет, просто у нас всего две банки было, теперь может не хватить.
Кошка начинает тут же бегать Свете поперёк дороги, ловко укрывая корпусом открытое пространство, а когда Эдик пытается ворваться в свободную зону, собака, как бы невзначай, садится в дверном проёме.
– И, между прочим, если ты забыл, то так называемое «гавканье» – это мой родной язык, – тактично напоминает собака.
– Ну и короче… Вторая минута добавленного времени, и тут этот мудак…
– Вы, пиздец, дайте хоть полчаса на сборы.
– Эй, домочадцы! Может, кто подсуетится насчёт завтрака?
– Как улов? – спросил я со скрытым чувством ликования.
– А ну-ка, пизданите чего-нибудь по-нашему!
Всё в мире перевёрнуто кверху жопой. Даже у собак и кошек сосиска круче, чем кусок нормального мяса!
– Не можешь уже? – кивнув на бутылку, спросила она.
– Хочу Марине сюрприз приготовить… – подмигиваю им заговорщицки.
Господи!!! Как же меня з-а-е-б-а-л-и эти вопросы про радиацию!
– Привет… – приглушенно и подозрительно медленно ответил он.
– Ладно, потерпите пару недель, Марина ведь тоже переживает.
– Да? – Марина очень недоверчиво смотрит. – Как раз это мне и запомнилось…
– А я и не пыталась. У нас к тебе разговор, кстати. Как раз по таким вот красавицам.
– Не, с тобой пойдём, а то ещё какого-нибудь говна соевого купишь…
Я выхватил из кармана мобилу и рванул на прорыв. С обеих сторон от меня уже гремели сапоги.
Собака рыкнула. Судя по тому, как кошка вскочила, выгнув спину, то позвала именно её.
Гаец явно забыл, к чему вёл свой рассказ.
Я послушно откусил от прошедшей «госприёмку» сосиски солидный кусок. И вправду вкусно! Тем временем, даже я услышал приближающиеся голоса. Не спал райончик!
Телефон предательски зазвонил. Звонила Марина.
– Это надо выбросить, – категорично заявила собака, оторвавшись от работы.
– Лет семь. Я сама рядом живу, местная, а муж – питерский. Продали его квартиру, на эти деньги и поднялись. Начинали с ларька, потом – кафешка у дороги, и вот, наконец, этот ресторанчик.
– Ошибались постоянно. По мелочам, по-крупному – всюду.
– Понятно. Ну, а сама как думаешь, что надо людям, чтобы жить хорошо?
– Ой как интересно, а говорят там у ракетчиков радиация сплошная?
– Хризантемы или ирисы, баб эти розы уже заебали.
– Слы, зёма, тут такая канитель… Горючка – «ёк», своих – никого на дороге этой бляцкой, похоже, хуй не ночевал, – обрушил он на меня свой словарный запас. Вся живность, включая Марину, вынырнула из с…
Ничего не пойму, – бормотал он себе под нос.
Тут я уже, не выдержав, заржал, а работник гос. автоинспекции продолжал:
– Так ты же мне всегда говоришь какие брать…
Животные, дождавшись пока Марина уйдёт, тоже пришли выразить сочувствие.
– Вы у нас последний вызов, а за сегодня мы, по-моему, так и не поели толком, – Люда повернулась к Наде, как бы прося её подтвердить сказанное.
– А нам с тобой (уже «нам»!) для учёбы нужен ноутбук с инетом. И провод для модема не забудь, надо метров десять.
Не хочется описывать последовавшую за этим часовую истерику. Но когда Катя вышла, наконец, на лестницу, и я закрыл дверь, стало мне так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
– Кому сколько? – Я обратился к обоим сразу.
– Опыт семейной жизни. У меня даже в туалете заначка есть. Но это уже на совсем крайний случай.
– По крайней мере, я вас звал, – на всякий случай уточнил я и удалился.
– А-а-а, глумление, насмешка, – разочарованно вставила собака.
– Знаешь, – тихо мне говорит, – она, конечно ничего, но с интеллектом проблемы.
– А-а-а, – протянул я. – Пожалуйста. Перегорит – обращайтесь!
– А то сегодня народу почти никого. Даже заскучала! На выходных носишься, как электровеник, думаешь: «Да сколько же вас? Что вас жены дома не кормят?». А сегодня как-то… и непривычно даже.
Я понял, что проголодался. Открыл сумку.
– А что у нас на ужин? – сразу же переключился я.
«По-моему, я их уже в третий раз сегодня встречаю», – прикинул я.
– Воришки пытались замок вскрыть, но в результате только сломали.
А сам заглянул в комнату. Как и ожидалось, животные сидели там.
– Я к врачу прихожу не для того, чтобы меня оскорбляли!
– Была тёрка! – рубанул я по воздуху ладонью, радуясь, что оказался прав.
Глядя им вслед, в просвет между листьями, я увидел, как по другой стороне улицы, явно в направлении магазина, шёл уже виденный мной «синяк». Тот самый, который «кирял у Натахи». Не иначе послали за д…
Дома уже порядок, всё постирано, поглажено, убрано. От вчерашнего беспредела и следа не осталось. Я удовлетворённо пофтыкал на такую благодать.