Все цитаты из книги «Слепцы»
– Не соврали. Я уже дважды это делал. Первый раз – пятеро. Второй – семь. И этот раз семь, – теперь Жлоб говорил спокойно, словно уже принял окончательное решение и ничего больше не боялся. Дурь-трав…
Слабый огонек светильника не мог разогнать темноту. Дорогу видели только те, кто шел впереди – Рык и меняла.
Он лежал на шкуре в пещере, возле самой стены.
– Враль и Кривой, подхватывайте его и тащите за ворота. Пока эти твари сюда доберутся, мы успеем уйти. Сейчас у них в общине почти никого не осталось, вы слышали. Что вы стоите?! Мы сможем обменять е…
Певец говорил тихо, ровно и напевно, словно сказку проговаривал перед благодарными слушателями.
Хорек отвернулся, глянул на ватажников. Те молча сидели вокруг стола. Им это не впервой, они и сами неоднократно развязывали языки схваченным врагам. Все говорят: одни раньше, другие позже.
Да, конечно, переспать, поужинать, обмыть удачу, прибыль отпраздновать…
– А если они останутся дневать? – уточнил Полоз.
– Все, – сказал Рыжий. – Не получилось у твоих.
– Нет… Не знаю… Я здесь не бывал никогда… В эту сторону мало кто ходит… И мало кто знает эти места…
– Как думаешь, Кривой, – спросил Хорек в темноту, – у нас все получится?
– Ладно, – кивнул Враль. – Как знаешь. Полоза дожидаться будешь?
Хорек, не отрываясь, смотрел в глаза умирающего. И видел в них себя. Глаза словно замерзали, превращались в лед, и Хорек в них тоже замерзал, застывал.
– Думай быстрее, снова нагнали нас! – Дылда дернул Щербатого за полу так, что тот чуть не выронил лампу. – Дальше поворота не будет? Или выхода какого?
– Какая девочка? – Молчун заметил, как нахмурился Рык, и зачастил: – Их две было. Пять мальцов и две девочки. Какая из них?
Тот кивнул, взмахнул рукой, и невесть откуда взявшийся нож воткнулся в притолоку.
Ледяные пальцы сдавили внутренности Хорька.
– Как там мальчишка? – Рык глянул на Кривого, но тот развел руками. – Сходи, глянь.
– Вот видишь, Хорек, он не станет вмешиваться. Но ватага без твоего слова тоже не вмешается. Не станет ватага грех на себя брать. Прикажи. Только прикажи!
– Той, которой трех лет еще не было. Или ты про одну знаешь, а про другую – нет?
– Ты помнишь, в позапрошлом году слух пошел, что волки среди зимы целый хутор выели? – спросил у Дылды Полоз. – На той стороне Омута? Не помню, как она называлась…
– Живой, – выдохнул Щербатый. – Я, кажется, кого-то достал в темноте… Не уверен…
– Какой он тебе малец? Ватажник с полной долей. Вчера вон двоих порешил. Как одного рогатиной проткнул, я сам видел. Только вот по сторонам не смотрит – чуть железякой по голове не получил… И спасибо…
«Зачем их прячут?» – удивился Хорек. Еще и глаза ему завязывали днем.
– Всякие, – отмахнулся слуга. – Но вам же на них не любоваться и песни с ними не петь. А на ощупь наши все очень даже ничего.
– Так ведь правда одна, – напомнил Дед. – Сам ведь говорил-умничал.
– Я это, ваша милость! – сказал Щербатый. – Только вы не беспокойтесь: я все понимаю и молчать буду…
– Спросить! – выдохнул Хорек. – Каждого спросить.
Но людей в коридоре не было. Похоже, они шумели, когда уходили отсюда, спускаясь по лестнице, и на выходе из харчевни.
От обиды и бессилия Хорек заплакал, схватил пригоршню снега и метнул в воеводу.
– Скажи хозяину, – ответил Рык, – что мы соберемся и придем. Закончим обед и придем.
– Здравствуй, добрый человек! – сказал Рык. – Присаживайся к моему огню, если желаешь.
– Тебе – неудобно, а им… Им-то зачем бежать? Вас бы перестреляли и к сотнику вернулись.
– Если стать спиной к солнцу, – чуть протяжно, как зачин сказки начал Дед, – возле Зеленого кряжа, а потом пойти прямо, никуда не сворачивая, то через половину дня как раз окажешься там, где стоял мо…
Рык чуть наклонил голову, словно прикидывая, примеряясь, – так обычно примеряются лесорубы, перед первым ударом топора по дереву. Так же вот когда-то смотрел на дерево, которое собирался срубить, и о…
– И на столах, и под столами, и на скамейках, и на полу, – улыбка Карася стала совсем грустной. – Просто нашествие… Совет…
– Мать… – выдохнул Дылда и замер, выпрямившись.
Охранник, бежавший справа и чуть сзади Крыса, вдруг вскрикнул, попытался схватить того за руку, но Старый Крыс вырвался и побежал быстрее.
Рык оглянулся – ватажники, услышав топот, торопливо развернули сани, перегораживая путь. Заика, не таясь, положил самострел на мешки в санях и внимательно смотрел вдоль дороги. Дед и Дылда с луками с…
– Кошели берегите, – сказал Рык, поймав чью-то руку с ножом, потянувшуюся из толпы к его поясу.
– Поначалу и сам не понял, а потом… Потом жадность одолела.
– Откуда здесь столько грязи? – спросил сам у себя Враль. – Камнем же все выложено – места живого нет. И лед еще не сошел. А грязь, будто дома побывал…
– Уже, – сказал Полоз и подал Деду самострел. – Идите вперед.
Палка ударяет снова, на этот раз – концом в живот. С сокрушительной силой.
– Так это мы его сына перехватили? – сказал Враль тихо.
Дед сидел, прислонившись спиной к стене с закрытыми глазами, но, когда Рык и остальные сели к столу, глаза открыл. Хотел что-то спросить, но Рык остановил его движением руки, чтобы не портить песню.
– Жмот получил плату, семь малых северных тюков дурь-травы за семерых детей. Либо от покупателя, либо от тебя.
– Серый? – переспросил возница, поворачиваясь к Хорьку. – А что тебе Серый?
Старый Крыс отпрыгивает в сторону, бьет наотмашь, вслепую ножом и поражает пустоту – тело его, теряя равновесие, наклоняется вперед. В ту же минуту тело мертвого охранника обрушивается на Старого Кры…
«Два голоса, – сообразил наконец Хорек. – Слов не разобрать, но точно разговаривают двое: один низким, рокочущим голосом, второй звонко, будто напевая что-то».
Он повернулся и, не оглядываясь, пошел к выходу.
– Я зарежу его! – закричал воин. – Слышите? Еще одна стрела!..
– По обычаю, – пояснил Кривой и хотел уже отвернуться, но, заметив обиду на лице Хорька, решил пояснить. – Обычай такой. Ватага до тех пор ватага, пока все сговориться могут. Если кто поперек остальн…
– Четыре человека, четверо саней… Эти свистели, предупредили, наверное…
– Н-не… н-не дошел, – сказал Заика булькающим голосом. – Моя доля… Моя доля под дубом… Под кривым… На всех…
– Хорошо, – тихо сказал Кривой. – Он не заметил, люди и подавно. Теперь не шевелись вообще – птицы проснулись. Если нас сорока заметит – можно сразу уходить, трещать будет до самой ночи.
– Ну и пожалуйста. Следующий раз все себе заберу, в счет упущенного сегодня.
Идут спокойно, словно и не по лесной дороге. А невысокий, но необыкновенно широкий мужик даже разговаривает с возчиком, почти не понижая голоса. Это, наверное, и есть Жлоб.
– Дождемся Полоза с Рыбьей Мордой, поговорим… Каждый пусть решает. А я…
– Ты пока помолчи, малец! – сказал Рыжий. – Не болтай под руку. Потом к вечеру все расскажешь!
Тот, не отрываясь, смотрел в лицо вожака, смотрел с надеждой и отчаянием. Он скажет, как нужно. Он поддержит Хорька, и тогда даже слово Полоза ничего не сможет изменить. А Полоз… Полоз будто сломался…
Воевода стал сына своего чаще на княжий двор брать, подсовывал ему пряник, сахару кусок или игрушку расписную, чтобы тот княжне подарил, приучил к себе.
– Будь ты неладен! – выкрикнул Кривой, вырвал у ближайшего воина копье и побежал к черному.
– Все-таки нужно напомнить… – растягивая слова, проговорил Враль. – А мы спорили: хватит у горбуна ума сразу заткнуться или нет. Ты проиграл две чешуйки, Полоз!
Несколько точных ударов копьями и несколько взмахов мечом – тварь задергалась и упала. Лошадь еще визжала и билась, разбрызгивая кровь, когда второй черный бросился к ней. И снова умер, прежде чем до…
– Что вы стоите? – спросил Рык. – Я вас выведу. Мы спасем княжну. Мы спасем княжество. Мы не пустим больше к нам Серых и не позволим увозить и калечить детей. Мы же за этим пришли. За этим, а не мир …
– Тогда ставь вместо меня кого другого, – сказал Дед. – Я со своей рукой самострел не натяну. Первый раз стрельну, потом – извини – только рогатиной.
– За оружие, прости, мы тебе платить не будем, зачтем как твой взнос… Выходит, что тебе полагается сотня и три четверти кругляшей. Сколько это в змейках?
Болела правая рука. Хорек поднес ее к лицу, взглянул удивленно на окровавленную повязку, но вспомнил вчерашнюю бурю и закрыл глаза.
Они свернули – в этом коридоре с потолка лилось, ручейки бежали, обгоняя идущих ватажников.
Князю проще было сделать так, как хочет супруга, чем день изо дня выносить упреки или даже прямые оскорбления. Не убивать же ее, в самом деле.
– Завтра в дорогу. Он припасы закупает. Договорился, купцы все к гостевому дому привезут. Сейчас пошел к Хитряю… Значит, не просто так поедем, гостинцы брать будем. – Сколько Хорек ни расспрашивал Кр…
Хорек оглянулся и снова чуть не закричал. Молодые улыбающиеся лица. Его ровесники, может – чуть старше. Ну, лет шестнадцать. Еще даже усы только наметились. Парни и девушка. Она наклонилась, чтобы от…
Купец посмотрел на шрам Кривого, на увечную руку Деда.
– Не за то подохнешь, что службу исполняешь, – тихо-тихо сказал Рык. – А за то, что нравится она тебе. И не столько она, сколько то, что убивать и мучить она тебе безнаказанно позволяет.
– Я скажу, – почти совсем без угрозы в голосе сказал Рык. – Поблагодарю…
На столбе перед воротами висел деревянный молоток. Рык спрыгнул с саней и несколько раз ударил молотком в доски ворот, скрепленные железными полосами.
– Наверное, нет, а то бы уже возчик зашел. Он в этом деле точный.
Хорек прикусил губу. До боли. До крови. Ничего. Он смирится. Он прикинется, что согласен, а потом на первой же ночевке… Сбежит и вернется к хутору. Он сможет. Он выследит…
– Не было, – мотнул головой Рык. – Он сам был весь в крови… будто его кто рвал зубами. Он даже и не сопротивлялся… Просил только, чтобы я тебе передал известие – ехать вам надо быстрее…
Слева кто-то свистнул, Хорек оглянулся – Враль. Он сидел, прислонившись спиной к стене, кровь на правой ноге отливала черным в неверном свете пожарища. Рядом стоял Рык. Возле него – Серый Всадник.
От лошадей шел пар, на боках блестел иней. Клубки пара, словно замерзшие слова, взлетали над головами обозников.
Справа мелькает тень, Старый Крыс снова бьет ножом и снова промахивается, а из темноты на его руку падает палка. Удар, хруст, Старый Крыс кричит от боли – рука сломана.
– Может, ты со мной собрался? – спросил Рык.
Оба дружинника снова оказались на ногах. К коричневым пятнам на груди одного прибавились ярко-алые, второй был бледен и морщился при каждом движении. Однако на Рыка они бросились дружно.
Столицей он никогда не был, построен был, кажется, на месте войскового стана, когда Старый царь готовился со своим несметным войском переправиться на Ломоть, чтобы и там установить свой закон.
– А чего ему не действовать? Князь живой, с чего это не действовать? Князь скорее себе руку откусит, чем дедовские законы нарушит. Сам знаешь… По себе, – понизил голос Враль.
– Не горбись! – Рык хлопнул Хорька по спине.
Дед усадил Полоза на скамью, спиной к столу и лежащему на полу меняле. Сел рядом.
Враль был на коне. Он подъехал к Рыку, спрыгнул на снег, бросил, не глядя, оружие за спину и, хлопнув коня по крупу, отогнал его прочь.
«Хитрый Дед, – подумал с благодарностью Хорек. – Самый хитрый на свете».
– Пусть тут сидит! – буркнул Дылда. – А то что-нибудь снова…
Четверо должны были напасть на первые сани. Но теперь, чтобы добраться до них, им пришлось пробежать те самые десять шагов. Всего десять шагов, миг-два, но Рык и Враль успели скатиться с саней и отст…
– Дураком ты был, дураком и остался, – с сожалением сказал Кривой. – Я ж тебя сейчас зашивать буду. Кто же с лекарем до лечения ссорится?
– Полагаешь, если ты нас ему сдашь, то он тебе жизнь сохранит?
Сзади, от рудника снова донесся шум, закричали люди, но ватажники на крики не оглянулись, стояли молча и смотрели на задыхающегося Смотрителя.
Говорил он тихо: Кривой предупредил его строго, чтоб не шумел, чтобы птиц не переполошил.
– А что… – горбун пискнул, откашлялся и заговорил обычным голосом. – Что про них говорить?
Даже Ласка на воеводского сына поглядывала без обычной своей суровости и одаривала его в праздники. Не бог весть какими ценными подарками, но от хозяйственной и прижимистой обычно княгини любая подар…
– Не отворачивайся, – Кривой вцепился в подбородок Хорьку, силой повернул его лицом к умирающему хозяину постоялого двора. – Смотри, как жалость выглядит! Внимательно смотри. Чтобы знал, как врага по…
Соболь махнул рукой и принялся что-то втолковывать людям, усевшимся в снег.
Так и плакал до самого гостевого дома у ворот Камня.
– Нужно. И Дылде руку зашить. Сделаешь? А то я себе руку повредил, когда рогатину бросил… Старый я…
Рык успокаивающе похлопал коня ладонью по вздрагивающей шее.
– Кто поедет, а кто и нет, – ответил Кривой, прищурив единственный глаз и глядя на красное солнце. – Сегодня совет, не забыл?
– И что ты будешь делать там? – спросил Рык.
Пока разувались да укладывались, шум внизу совсем прекратился.
– Чтобы мой старик да сам от воеводства отказался? Нет, извини. Он меня еще погонял. Десятником, потом сотником, потом отпустил походным воеводой уже почти перед самой смертью и все учил-учил-учил… –…
– Я уже говорил, что под городом путаница старых ходов, подвалов, тайных храмов…
– А, все равно, – махнул рукой князь. – Одна надежда – что разродится удачно и успокоится с ребенком. Ей и так тяжело, а тут…
Возчик на несколько мгновений перестал хлестать рыжую лошадь и тоже радостно кричал что-то.
– Я же говорил уже – Кулак про то знал. Он уходил куда-то, а потом возвращался и говорил – по коням. Кулак знал, – Хвост говорил, словно извиняясь, что не может всего рассказать.
– Отпелся слепой, – сказал Дылда и сплюнул. – Ты там живой, Враль?
Хорек сел на шкурах, посмотрел на свои ладони, не разобрал в неверном свете костра, протянул руки к огню – крови на них не было.
– Сейчас придет. Узнает, что ты ее так зовешь, явится тебе волосья повыдергивать.
– И где его замок? – спросил побледневший князь.
Но допытываться никто и не стал – ушли наверх, в свою комнату, чтобы не мешать: вернувшимся от князя нужно было сперва поесть.
Тот, как сказал Щербатый, появлялся часто. Не каждый день, но раз, а то и два в неделю заходил, песни пел. Карась даже предлагал ему насовсем в «Двух ложках» поселиться, но певец отказался. Сказал, ч…
Трое дружинников, стоявших в стороне, дружно кивнули, соглашаясь с князем.
– Пойдем, – сказал Дед. – Нам правее. Полоз, ты мне самострел зарядишь?
– Я даже и не знаю, радоваться буре или плакать, – сказал Соболь. – С одной стороны, черные не лезут, с другой – твой обоз может и опоздать. Если к ночи все это вдруг стихнет, то…
– Чтобы они нам не повыворачивали, – буркнул под нос Дед. – Ну, три болта. А дальше?
– Сказка… – Рык потер лоб. – Сказка. Был тут именно Серый Всадник. Так его Молчун называл.
Подхватив своих убитых, они вышли на сухое, положили тела на камни. Дед вытолкнул из воды горбуна. Тот отошел к стене, отвернулся от остальных, бормоча что-то себе под нос.
– Само собой, – поклонился Карась и махнул рукой купцу. – Он и сам предлагал.
– А что мальчишка? – Дылда оглянулся на Рыбью Морду, посмотрел на Полоза. – Дался нам этот мальчишка. Заболел, понятно. Простудился, наверное.
Рык подождал, пока Хорек сядет на свое место.
– И то верно. Пошли, Крысы, – сказал кто-то из стрелков. – Ведь уйдут.
– Стой! – выкрикнул Враль, бросился вперед, к дыре, зашипел от боли, зацепившись раненым плечом о неровный край.
Князь был молод, младше Рыка годов на десять, лицо имел светлое, только под глазами да на щеках будто тени легли серые.
Хорек почувствовал твердую руку Кривого на своем плече.
– Болит, – снова зевнул Враль. – Но не слишком: ножик по краешку прошел, кожу разрезал и мяса немного. Ерунда. Помню, в прошлом году…
– Мне за нее хорошо заплатили, – сказал купец. – Очень хорошо.
– Закроешь ворота, – Молчун прикусил правый ус, и Битый с Сапогом поняли, что решение принято. – И собак выпусти. Всех.
Высокий молодой мужик, можно сказать – парень, стоял чуть в стороне, заложив руки за спину; на груди под распахнутым полушубком что-то блестело в солнечных лучах.
Молчун слушал, даже не пытаясь оправдываться.
– А пусть идут, – Кривой почесал веко на пустом глазу. – И мы за ними. Вот по дороге и зацепим.
Хорек упал спиной на шкуры и мешки и смотрел на неподвижные звезды. Вот луна бежит следом за санями, а звездам наплевать на тех, кто куда-то спешит. Они всегда неподвижны.
– Как ты сбежал, – поправил воевода, вожак поправлять не стал.
– Нет! – ответил Серый Всадник. – Я не могу с тобой договариваться. Мы никогда не подчинялись силе. Мы не можем подчиниться силе…
Хорек метнулся под дождь, втягивая голову в плечи. Холодная вода потекла по лицу, попала за шиворот.
Не из-за этого он ненавидел себя и остальных.
Он закрыл глаза только на мгновение. А когда открыл – все уже были на ногах и, переговариваясь шепотом, собирали свои вещи. Увидев, что мальчишка проснулся, заговорили в голос.
– Та-ак, – с угрозой протянула Ласка, закрывая за собой дверь. – Это что ж ты такое удумал, муженек?
Кривой оттолкнул Хорька, метнулся к столу, нашел среди посуды запримеченный нож, пощупал на ходу пальцем острие – лезвие хлипкое, но какое есть – и сунул за пояс…
– А от жадности… От жадности… Молчун и не знал.
– Ты же проспорил! – заявил одноглазый. – Ты сказал, что я не смогу одним глотком…
Девку развязывать не стали, только вынули снова тряпку, а когда она заголосила, тряхнули как следует и предупредили, что могут ей вообще глотку камнем забить, если она, дура бестолковая, сама не замо…
Все вокруг замерло. Неподвижные люди, неподвижное серое облако над головами… Только солнце медленно сползало к горизонту.
– Проснулся, – сказал Рык. – Проходи. Мы тут разговаривали, без тебя совет не начинали.
– Вот и я так подумал, – засмеялся Враль так же легко, как и тогда, когда собирался Щербатого резать. – А вдруг пригодится. Только бы от горбуна не появился человек слишком рано.
Вино в харчевне было крепким, народ собрался неробкий, так что драка заварилась нешуточная и не оставила в стороне никого.
– А куда все разбежались? Дверь нараспашку, меня не предупредили, чтобы я поставил кого-нибудь…
Ему никто не ответил – все и так было понятно.
Дед, заметив это, что-то крикнул ватажникам, те, неожиданно для остальных драчунов, собрались в тесную кучку и, не отвлекаясь на отдельных противников, ломанулись к двери, сметая все на своем пути.
– Отпустит, – отрезал Рык. – Мы будем последними твоими незваными гостями.
– Твою мать! – пробормотал Волк и вышел из-за саней им навстречу. – Принесла нелегкая.
Тот стрелу взял, посмотрел на нее и грузно сел в лужу собственной крови. Кривой схватил с саней веревку, отрезал кусок и перетянул Рыбьей Морде плечо.
– А когда они с витязем светлое от темного защищали? Прав был или нет?
– Княжна умрет, – пожал плечами Серый Всадник. – И уж точно не попадет к родителям.
Посланный вперед конник вернулся, вылетел из бури, чуть не наскочив на Смотрителя, поднял коня на дыбы.
– Бери, отвезешь в общину. Поймай лошадь за воротами…
– Возле постоялого двора вас было девять человек, – сказал тот же голос. – Одного вы похоронили возле тракта. Остается восемь. Четверо пошли к задним воротам, четверо – к передним. Значит, осталось ч…
Пологий спуск от рудника шел прямо к полуразобранному уже дому между двух высоких утесов. Серая каменная стена здесь была словно выломана.
Его зовет Кривой. Только не может Хорек бежать. Не может, привязан. Да и Кривой это понимает, просто хочет сказать Хорьку, что видит его, не бросит, обещает вызволить.
Стемнело. За спиной полыхнули костры, поднялась огненная стена между скалами, и стали видны человеческие фигуры, копошащиеся на ее фоне.
Бросить все и уйти? Прямо сейчас спрыгнуть с саней и пропасть в морозной темноте…
В первые сани сел Враль и Дед, в следующие – Полоз, потом – Дылда с Кривым, а в последние сели Хорек и Рык.
– Жмот должен был привезти шестерых. Он мог заранее предупредить только о шестерых. А привез семь. Ему не могли оставить плату заранее, – Рык словно хотел разъяснить бестолковому Молчуну, почему не в…
Рык медленно обвел взглядом ватажников. Никто ему не посмотрел в глаза. Дед что-то говорил на ухо Полозу, Дылда смотрел на огонек лампы, будто ничего интереснее этого в жизни не видел. Кривой что-то …
Черный камень. Скала на берегу, тонкое деревце на вершине скалы.
– Слепой их ведет, – сказал Дылда. – Точно вам говорю – слепой. Ему ж свет не нужен. Он нас слышит… Или запах чует… Твою мать… А если задержаться да стрелой его?
Ну и ладно, ну и пусть Кривой говорит, что хочет, а сам Хорек крохоборствовать всю жизнь не собирается. Он повзрослеет, опыта наберется и соберет ватагу… Всех ватажников в округе поднимет, самый боль…
– Как князя? – не поверил Молчун. – Быть этого не может. Зачем же он ее брал?
– Вот хоть что-то ты умеешь делать хорошо, – сказал Волк. – Воюешь хреново, на совете – бревно бревном, а вот как свистнешь, просто чудо-богатырь.
Хорьку Рыжий развязал по этому поводу руки, но пока тот справлял нужду, стоял рядом, не отходил. Потом, еще раз предложив поесть и получив отказ, снова связал Хорьку руки, отвел к саням и тут зачем-т…
– Снимай мальчишку – к дороге выезжаем, – чтобы люди не пялились, – крикнул он вознице.
– Ну… – Кривой протянул руку. – А ты-то как?
Пальцы разжались, ложка выпала, а Хорек сидел и смотрел перед собой в огонь.
– И вы меня отпустите? – с обидой в голосе спросил Щербатый. – Вот так вот просто отпустите?
– А если мы сбежим? – спросил Враль, вскакивая в седло.
– Ага, – кивнул Кривой, – а Серые Всадники все умные и толковые.
– И долю потерять боюсь! Вы, безголовые, не то что мою долю, все меж пальцев упустите. Жлоб – он ведь скользкий. Ты его вроде прижал, а он вывернется, как рыба, хвостом тебе по морде влепит и уйдет. …
Рыбья Морда ждал на вершине холма, поросшего редкими соснами. Тракт далеко огибал холм, и через вершину можно было сани обогнать. Но только если двигаться пешком.
Хорек почувствовал, как холодеет у него в животе. Он посмотрел на ватажников, и ему показалось, что те побледнели, хотя в неверном свете ламп Хорек мог и ошибиться.
– Меня ищешь? – Кривой вышел из-за спины Молчуна, поигрывая своим громадным кинжалом. – Теперь узнал?
И еще одна стрела – точнее болт – ударила в брюхо лошади. Та поднялась на дыбы, заржала пронзительно и бросилась прочь, пытаясь убежать от боли. Всадник вылетел из седла, но правая нога застряла в ст…
– И руки развяжешь? – поинтересовался Хорек.
Третий раз Полоз свистеть не стал, чтобы не выдавать своего места. Он бежал, прикрывая левой рукой лицо от веток, а правой тащил за собой Хорька.
– Может, еще попробовать? – осведомился Сапог.
Рык взял с саней широкие лыжи, подбитые лосиной шкурой, быстро привязал их к валенкам. Кликнул с собой Враля, и оба скрылись среди деревьев. Остальные на санях двинулись по тракту.
– Ты бы свистнул, воевода, – сказал сотник. – А то выскочил, напугал нас с Рыком. Правда, Рык?
Сейчас стоит на опушке между деревьев, выцеливает что-то в обозе, может, самого Хорька. Смотрит на ленточку, прикидывает упреждение.
Обычно Рык редко ошибался. Этим утром он тоже не ошибся. Почти не ошибся. Если б не Хорек, то все нормально бы прошло, а так…
Кто-то с мечом в руках – черная громадина на фоне огня – оказался уже между колонн, замахнулся; но коротко блеснул меч справа – и черный человек замер, покачнулся и упал, разворачиваясь лицом кверху.…
– Чтоб до рассвета тут был, – сказал Рык. – Опоздаешь – смотри у меня!
– Ссориться они не станут. Если этого Серого и вправду знают – предупредят. Но перехватывать нас будут на обратном пути. Так что безопасно мы тут можем жить. А как тронемся назад, к Камню…
Можно под шумок больше нахапать, а можно и нарваться. Появляется множество оружного люду, конные и пешие норовят сами чего захапать, у мостов и переправ выставляются заставы, обозы без надежной охран…
Ворота были прямо перед лошадиными мордами. Двое молодых парней при мечах стояли возле створок.
Вернулся Враль, сказал, что оставил ватажников неподалеку от нужного дома. Вот только предупредить они могут не успеть: стоят сани с коробом во дворе нераспряженные. Не получится раньше их на тракт в…
Хорек вытер мокрое от снега лицо, ошалело почесал в затылке. Как же это так? Что ж выходит – на все Рык наплевал? Разогнал всех. И про долю соврал, вспомнил вдруг Хорек: ему ведь так и не отдали его …
– Быстрее, – прошептал Дылда, возникнув на пороге.
– Что – уже? – холодея, спросил Хорек. – Как – уже?
Щербатый оглядел лица остальных и замолчал. Сглотнул.
– Тебе приглашение нужно? – спросил Враль у Щербатого, и тот забрал свои чешуйки.
Сапог принес кувшин, поставил на разделочный стол.
– И что? – Враль нахмурился, пытаясь сообразить, что городит мальчишка. – Какое молоко?
– Пить что будете? Есть вино сладкое, настойка, медовуха.
– Говорил. – Рыжий быстро, но точно пересказал все, что говорил ему в запальчивости Хорек.
– А ты те шкуры продай, что с постояльцев летом дерешь, – посоветовал Дед, проходя мимо. – Ты ж не по три, по десять шкур сдираешь, да еще и в ведра кровушку цедишь. И батька твой таким же был. Где ж…
– А что так? При чем здесь Крыс? – спросил Враль.
– Но не сейчас. Сейчас ты на княжьей службе, ты только-только себе выторговал прощение. Убивать меня не стоит. Служба у меня такая…
Серебряный полированный княжий знак блеснул у него на груди – зайчики отпрыгнули на лицо Рыку, стараясь попасть в глаза и причинить боль.
– Сдать хозяину… – предложил Рыбья Морда. – Сказать, что мы там по делам, что малому еще нельзя…
Гостю, если он был трезв, от этой улыбки становилось не по себе; а и пьяные трезвели почти наполовину, увидев, как медленно растягиваются под длинными вислыми усами вывернутые губы Молчуна, открывая …
Четвертый стоял на коленях, вытянув вперед, ладонями кверху свои пустые руки. На щеке его была глубокая кровавая царапина, и оттого испуганное лицо выглядело еще бледнее. Он даже не просил пощады, он…
Болт ударил лучника в лоб, швырнул его навзничь. Заика быстро повернулся лицом ко второму лучнику, нагнулся и, не сводя с того взгляда, попытался натянуть тетиву…
– Кирпичами заложи, – сказал Рык Хорьку. – Пусть лежат спокойно…
– Отойдите в сторону! – приказал Серый Всадник. – Иначе…
Рык что-то тихо рассказывал князю, тот прижимал к лицу красное от вина полотенце, слушал, не перебивая.
Хорек подошел к дыре, поставил кирпич на пол и задвинул его. Вернулся к куче за следующим… Последнее небольшое отверстие он просто забил подходящим по размеру камнем, который тут же и валялся.
– Вставай, господин Серый Всадник. Черные ждут.
– Хорька с собой возьму, – Рык невесело улыбнулся. – И Кривого.
– Смотри, – сказал Кривой, – как жалость выглядит.
Его никто еще не пытал, просто привязали к сосенке и велели рассказывать. Все рассказывать: откуда, зачем, почему напали…
– Хорошо, – сказал Рык, поднимаясь со скамьи. – Вернемся в «Две ложки», промокли под дождем, если что. Рыбья Морда уехал по делам, а Щербатый…
Хорька осторожно, чтобы не разбудить, на тулупе вынесли из дома, положили на сани, устроив постель, укрыли запасным тулупом, сверху – шкурой. Мороз спал, пара от дыхания почти не было, да и снег не с…
– Нет… – выдохнул Хорек, размазывая кровь по лицу. – Я не поеду…
– Передай, что все у меня в порядке. И у Рыка – тоже. Пьет много, когда ко мне приезжает. А как он там у себя дома – не ведаю. Но постарел сильно. Руки трясутся. Недолго ему осталось. Так и скажи, – …
– С меня жбан браги, – сказал Кривой и хлопнул Рыка по плечу. – Если бы ты полез в драку в коридоре, то певец нас бы там всех и порешил. В храме он себя плеском выдал, а в коридоре, в темноте да по с…
Ватажники решительно раздвинули толпу, протиснулись к двери. Враль постучал каблуком, прислушался, но из-за галдежа так ничего и не разобрал. Снова постучал. И снова не понял, ответили ему из-за двер…
Позже, после того, как приезжали торговцы с припасами и как здоровенный мужик, мгновенно провонявший комнату дымом и окалиной, вошел и сообщил, что гостинцы готовы, после позднего ужина и приготовлен…
– Будем решать? – спросил Полоз у ватаги.
– А почему другие не прыгают? – спросил Враль. – Тот вон как бросился! Шагов на двадцать… Если бы они прыгали, то все бы закончилось быстро.
– Чего ж мы их не потрошили? – Кривой даже отвернулся от дороги, наставил на Хорька свой единственный глаз и прищурился издевательски. – Мы б уже озолотились, поделили бы фартовую добычу и разбежалис…
«Наверное, злится за вчерашнее, – подумал Хорек и снова лег. – Надо будет попросить прощения. Не объяснять ничего, а просто попросить у всех прощения.
– Приготовиться зажечь костры! – прохрипел где-то рядом Соболь. – Как только пойдут – жги. И отходим к избе. Глина, Сучок, дом тоже будем жечь. Залейте все жиром…
– Княжну? – удивился Кривой. – Все нажиться хотят, это правда. Голову ради этого под топор положить готовы… Ну, и княжну спасти, ясное дело. Княжны, они ведь на дороге не валяются. Это тебе в сказках…
– Сегодня, – сказал Рык. – Как только управитесь, сразу и выведи.
Наступила ночь, а обоз все двигался вперед. Горы выросли, занимали уже половину неба, угадывались в темноте только потому, что не было за ними видно звезд.
– Враль, я, Дылда, Кривой и Рыбья Морда – в центре, самострелы – по бокам; сразу после выстрела прячьтесь за нас. Из-за колонны на середину зала не лезть, даже если очень захочется, – Рык говорил тих…
– Хуже, – мрачно сказал Враль. – Намного хуже. Они у тебя злые. А мои – веселые, добрые…
Ватажники стояли неподвижно. Хорек застонал, как от боли. Рык был прав. Прав. Но и в словах Серого тоже была правда. И он бы сдержал слово, отдал бы княжну, если бы они пережили эту ночь. Хорек вспом…
– А я – не верю. Нет у меня к бывшим дружинникам доверия. И к разбойникам нет. Если бы не княгиня, я бы тебя тут по-другому встретил. Веришь?
Во дворе стоять долго не пришлось, дружинники сбегали на площадь, приволокли все еще не пришедших в себя парней, занесли их в дом.
С новыми постояльцами, приехавшими после восхода, все было сразу ясно. Нет, деньги, конечно, у них водились – платили за еду и выпивку хорошо, доставали монеты из объемистых кошелей, не таясь, и сдач…
– Кривой… – позвал еле слышно Хорек и улыбнулся, услышав, как справа от него Кривой ругается последними словами.
– Бегите! – крик у Деда не получился, боль перехватила дыхание, не дала набрать воздуха в грудь.
Зеваки двинулись следом, напирали, желая рассмотреть, кто же это так над княжьими дружинниками покуражился, что сидят те посреди площади, встать не могут: один кровищей залит, а второй хрипит, за гор…
У Серого Всадника не было ни щита, ни шлема. Он просто ехал впереди вереницы саней, опустив руки. Налетевший ветер рвал у него с плеча серый плащ. Лошадь, не чувствуя повода, шла не торопясь.
– Не знаю, – протянул Рык. – Не знаю… Даже не понимаю, почему я не бросил все. Ведь понятно же – нужно бросать и разбегаться. Дед себе домик купит в краях своего детства…
– Два десятка – это да, – проскрипел Дед из темноты. – Два десятка даже ты, однорукий, разгонишь. Как драться думаешь, дубина? Вчера без мечей да кинжалов рану тебе раскровянили да Рыбьей Морде глаз …
От линии подошел Соболь. Плаща теперь на нем не было, стеганая куртка была заляпана чем-то черным и липким на вид, из рассеченной щеки текла кровь, бежала по бороде на грудь.
– А если их кто-то из травниковых родственников еще ночью встречал? В Перевоз привел и дальше провожает? Один ведь конный лишний… А Медведь не шутил. И с ним ссориться нельзя, нам без своего человека…
– Зашью, – Кривой повертел головой. – Где у нас иголка с ниткой?
Он еще хотел добавить: чтобы Рык не верил Серому Всаднику, чтобы спасался сам… Или стрелял, не обращая внимания на угрозы. Хорек должен был бы это прокричать. Но промолчал. Может, потому, что все еще…
– Милости просим, – чуть склонил голову Дед. – Угощайтесь…
– Поговорил, – тихо сказал он. – Толковый парень, сказал, что после обеда можно будет оружие забрать. Куда мы скажем, туда он тележку и подкатит. И даже корабль, оказывается, у него есть на примете. …
– Прямо-таки отвесили бы? – не поверил Полоз. – Соврут, небось…
Тех было больше. Но против них были Рык, Враль и Полоз. А тут уже от следующих саней подбегал Рыбья Морда, размахивая топором и не обращая внимания на крики Дылды позади себя. Теперь силы сравнялись,…
– Дальше Дед, Щербатый и Полоз заряжают самострелы, а остальные делают все, чтобы им не помешали. Еще три болта.
Хорек поежился: хоть после ледяной воды и подземных сквозняков в комнате и было тепло, но озноб потихоньку завладевал его телом. Вот тут этим вечером сидел Рыбья Морда. А напротив него, по другую сто…
– Ты куда гребешь?! – страшным голосом закричал Карась на слугу, будто совершил тот что-то совсем уж непростительное. – Я тебе руки поломаю… Я тебе шею сверну, бестолочь!
Стражников было четверо, поэтому Рыка они скрутили быстро, да тот и не сопротивлялся.
– А ты как думал? – зло бросил Полоз, проходя мимо него. – Там грязи по колено, ни огонька, словно в лесу. Ставни, двери… Как его найдешь?
– Нет, обычные. Молчали, но по одежде и по оружию, да и по лицу, вроде наши. Ну, самое дальнее, из Воли. На санях такой короб стоял, кожаный, что внутри, я не видел…
Работа оказалась не такой плохой, как выглядела поначалу. Платили регулярно, не слишком много, но на еду и жилье хватало. И не мешали прирабатывать понемногу на стороне. Там, подрезать кого, посторож…
Это был нехороший разговор. Этот разговор не закончится тем, что разбойники заберут все добро. Тут пострашнее выходит.
Меняла подошел к висящему на стене телу, за волосы приподнял голову, посмотрел в лицо.
Уже и срок почти вышел, Кулак сказал, что еще день-два и можно уходить, как тут еще затемно прискакал с постоялого двора слуга. Сказал, что обязательно нужно обоз остановить – пять саней, восемь мужи…
– Кто ж детей придумал ослеплять? – спросил Кривой, усаживаясь прямо в сугроб. – Кому ж такое в голову пришло?
– Вы как хотите, а я с этим мальцом ссориться не буду. Пока дождались обоза, думал, он меня своими разговорами с ума сведет. И все про то, как делить будем, да как сподручнее засаду поставить… Когда …
Тот захрипел, и ватажники не сразу сообразили, что он смеется. Издевательски хохочет.
Дед замолчал, глядя куда-то ввысь. Лошадь шла не спеша, взмахивая хвостом, словно отгоняла слепней.
Смотритель хлестнул свою лошадь плеткой, она заржала от боли и обиды и понеслась по дороге.
А так, готовили еду Сапог и Битый, посуду мыли Битый и Сапог. И хоть то и другое у них получалось не слишком хорошо, но постояльцы не жаловались: выпивки всегда было много, и стоила она дешевле, чем …
– Видел. Вот как тебя сейчас, – засмеялся певец, и эхо засмеялось вместе с ним. – Только не понравился я Всаднику. Не подошел я ему… Из меня затычка плохая получается, старый я слишком, твердый. Хоть…
И тут он снова закричал – Рык и Полоз дело пыточное хорошо знали, не один упрямец через их руки прошел. Сколько их, терпеливых, клялись и божились, Сторожами клялись, огнем испепеляющим, а все равно …
– Люди вы, я смотрю, бывалые… Да и я… – купец разгладил окладистую бороду. – И с корабельщиками на Дикие острова ходил – не боялся. А тут… Страхом таким от дверей выбитых да от воронья того повеяло, …
Он дурак, дурак! Он хотел подвига? Так нужно было этот подвиг совершать одному. Нет, Хорек сейчас вернется в комнату, сядет и будет ждать остальных. А кто придет? Кривой? Дылда? Полоз? Они придут, чт…
– Скажем, что ходили менять деньги к горбуну, но того не застали – ждали-ждали; потом, как стемнело, пошли назад да заплутали. Это если слуги спросят, а с хозяином я сам договорюсь, – Рык еще раз огл…
Хорек прижался спиной к каменной стене, перевел дух. Дом уже почти прогорел, свет почти не дотягивался до стены и стоящих возле нее людей…
– Не догнали. Ушли оба в лес. Дружинник землянку соорудил, охотился, а княжна, любовь свою соблюдая, с ним вместе была. Он шкуры добыл, чтобы согреть ее. А через девять месяцев и срок пришел… Княжна …
– Очень хорошо, – кивнул меняла. – Ждите. Сейчас я вас провожу к выходу…
Вот кого он не ожидал сейчас увидеть. Скользкий меняла с торговой площади, без возражений платящий налог и охотно поставляющий любые сведения в нору.
Затих, дернулся и снова забормотал. Губы шевелились, шепча что-то, но Деду было не до этого. Он приложил ладонь ко лбу Хорька – несмотря на холод, лицо горело…
Если ты попытался проскочить, был замечен, но сразу же остановился, то еще мог, заплатив тройную плату, следовать дальше, без охранной грамоты, конечно, – ее теперь придется покупать в ближайшем горо…
– Они уничтожили стражу у Провала. И снова вырвались наверх. Верхняя стража успела послать гонца за подмогой. Князь прислал дружину… Снова справились, но стало понятно, что так вечно продолжаться не …
Слуги лопатами сгребали солому и грязь к двери. Воняло псиной и детскими пеленками. Грустный Карась стоял в углу возле кухонной двери и печально смотрел на разгром.
– Ты!.. – выкрикнул певец и сам оборвал свой крик. – Ты почти разозлил меня. Почти… Но ничего… Ничего… Я калека. Но я все равно нужен Серому Всаднику. Нужен. Я справился. И сейчас справлюсь с вами. И…
Прислуга выла в голос, дружинники, услышав издалека голос госпожи или заприметив ее тонкую девичью фигурку, словно дети нашкодившие разбегались кто куда. Некоторые, застигнутые врасплох, даже в окна …
– Вот. Не так. Чтобы в лесу зимой прокормить десяток здоровых мужиков, нужно постоянно на охоту ходить. Но мы ведь не охотники! Мы разбойнички, не забыл? Можно, конечно, запасы делать, так мы и не па…
– Соображаю, – кивнул Хорек. – Так надо было собраться с другими ватагами. Месяц назад, еще до Колесова дня, мы ж встретились с ватагой Крученого. Нужно было с ним сговориться. Собрались бы вместе, е…
– Да что вы тут возитесь, в дом идите. И скорее! Мало ли чем стрела может быть намазана! – вмешался третий голос. – Что на дороге?
– Врет он все, врет! Неправда это! Княжьего суда хочу! Княжьего суда.
Это он их подвел. Каждого из них. И Заику убил. Сам убил, своими руками. И Дылду ранил, и Рыбью Морду.
Четвертый стоял лицом к дереву – похоже, по нужде отошел. Услышав окрик Рыка, он оглянулся и, заправляясь на ходу, торопливо пошел к парню в полушубке.
Снегопад прекратился, небо очистилось, и солнце, отражаясь в белоснежном покрове, слепило немилосердно.
Враль выслушал Рыка молча, не перебивая, что с ним случалось редко. Даже когда вожак упомянул о новых тюках травы, Враль ничего не сказал, дождался, пока Рык сам замолчит, окончив рассказ.
– А они – слышали. Как певец в подземелье. Если человек с детства слепой, то может на слух многое делать, – пояснил Рык. – Когда Полоз засвистел, мы сразу к реке побежали, думали, погоня за нами буде…
– Сбежать-то я сбежал, в лучники записался и даже повоевал. Про битву у Черного камня слышали? Я там был. И на Песчаной косе, и в Резне на Лугах… Мне как раз двадцать пять исполнилось, когда северяне…
Им нужен Рык. Им нужны Дылда, и Кривой, и Заика… И он, Хорек! Сотник не справился один, испугался ножа, позвал этих, чтобы вместе напасть. Хлесткие удары сыпались с разных сторон: в лицо, по спине, с…
– Дед-дед… Что дед? Ты мне в сыны годишься, я… Я сам, вот этой вот рукой… – Дед вытянул перед собой костлявую ладонь, похожую на громадную птичью лапу. – Пять десятков убил. И это только в бою, а ско…
Волк был еще жив. Из приоткрытого рта текла кровь. Из раны на груди толчками выплескивалась алая жижа, а он все еще жил, хрипел, с ненавистью смотрел на Рыка.
– Я, Дылда, Дед и господин меняла берем Рыбью Морду. Остальные – Щербатого, – приказал Рык, после того как все ватажники разобрались со своей обувкой.
Он – боится. Но остальные, остальные… даже Щербатый, который первый раз попал в такую переделку, тоже дышит – слева от Хорька – спокойно.
А ведь они отсюда могут и не уйти, вдруг понял Хорек. Да, Рык говорил уверенно, и все молчат, не выказывая страха, но ведь это все – за спиной стена. Он оглянулся назад – ничего, естественно, в темно…
Но ответа не получил – черные бросились на людей. Снова – визг и скрежет. Снова крики и звон оружия. Лошадь забилась, закидывая голову, попыталась встать на дыбы.
– Правда, – чуть помедлив, подозревая подвох, ответил Хорек.
Гул, усиливающийся равномерный гул донесся со стороны лощины. Конский топот – тяжелые удары по замерзшей земле, даже снег не скрадывал эти звуки.
Вначале, пока жил на хуторе, мечтал вырасти и отлупить, наконец, своего старшего брата. Когда хутор, походя, пожгли степняки, идущие на соединение с княжеской дружиной, он мечтал вначале выжить, а по…
– Не бойся, Рык не станет тебя убивать. Так, махнет пару раз ножом, чтобы обычай исполнить. А ты бей смело!
– А сгорел постоялый двор, – выкрикнул Хорек прямо в лицо Рыжему и засмеялся. – Вместе с Молчуном и слугами его сгорел. А перед смертью все рассказал Молчун. Все-все! И про детей, и про дурь-траву, и…
– Понял. – Знакомый уже озноб пробежал по телу Хорька, напоминая, что сейчас, вот уже совсем скоро, начнется схватка и что им двоим – Хорьку и его телу – придется постараться, чтобы выжить.
Враль еще что-то хотел сказать, такое же насмешливое, но Кривой, не глядя, пнул его по ноге.
– Хорошо. Можешь молчать. У нас нет времени с тобой разбираться. Доберемся на место – поговорим. Сейчас посадите его на передние сани, рядом с возницей. Когда будем по лесу ехать – поставьте. Привяжи…
Мужик в черном рваном тулупе пополз по снегу, волоча за собой что-то красно-синее, дымящееся на морозе. За ним бросился черный, настиг, замахнулся на человека когтем, но воин сбоку одним ударом перер…
Князь лежал на полу, рядом сидел Рык, печально глядя князю в лицо.
– Слепой… – протянул Рык. – Значит, не обознался я…
– Попозже… – прошелестело в темноте. – Попал я в полон – не повезло… Вот и ослеп. Но быстро привык жить на слух и на нюх. Вот ты запретил дружкам своим разговаривать, а я все равно слышу их дыхание. …
Хозяин постоялого двора действительно открыл глаза. Зрачки все еще плавали, не в силах остановиться. Хозяин захрипел, Дылда похлопал его по плечу и отошел.
– Подожди до избы… Не могу кричать – горло сорвал.
– Ударили дружинников? – спросил князь, не поднимая глаз от чашки с похлебкой.
– Я скажу, – простонал Молчун. – Все скажу. Где что зарыл…
Рык, не вставая, взмахнул мечом – словно огнем обожгло бок Молчуна, лезвие скользнуло по ребрам, срезая плоть и кожу.
– А ты что сипишь? – спросил Дед у Заики, который сидел посреди саней и мелко-мелко дышал. – Зацепило?
Лучники были всего шагах в двадцати от саней. Они не могли промахнуться. Если бы первый стрелявший успел сообразить, что план нападения уже нарушен, что не в лошадь нужно стрелять, а выбивать бойцов,…
– Дылда и Рыбья Морда, – ответил Рык, отпуская наконец Хорька.
– Ты-то сам оборотня видел? – попытался засмеяться Враль, но получилось у него как-то невесело.
– Корабль… – протянул горбун, и пальцы-пауки снова забегали перед ним по столу. – В порту?
– С угощения у Молчуна капли во рту не было. Да и на душе муторно, скребется и скулит.
– Но как?! – Хорек оглянулся на ватажников. – Как? Ведь он…
Снежок ударил Пересвиста в грудь, в самый княжий знак на зерцале. Хорек снова схватил снег, замахнулся, но Рык выбил снежок и прижал мальчишку к себе, не давая ему вырваться.
– П-п-п-перетащит! – с превеликим трудом выговорил Заика и заулыбался, довольный тем, что быстро сумел справиться с таким сложным словом.
Дылда переступил через него, направляясь к оставленным саням.
Внутри было темно, тесно, но все пятеро, несмотря на протесты хозяина, смогли втиснуться и закрыть дверь. Со свету Хорек и не рассмотрел ничего, разве что серое пятно, двигающееся в глубине лавки на …
– Ну что? – спросил Рык, вытаскивая кляп.
Теперь он видел даже огонь факелов – не отблески на мокрых камнях, а живое пламя. И даже начал различать лица людей, держащих эти факелы.
– Можем, – ответил Щербатый. – По коридору до брошенного храма, там – влево, к канализации. Но там сейчас может быть много воды. Можно попробовать из храма вправо, но те места я плохо знаю…
– Посмотрю, – серьезно ответил Враль. – Думаю, его с собой надо брать. Если что – там и оставим. Если он на Крыса полезет, то потом уже нас не выдаст. Не та тварь этот Крыс, чтобы такое прощать. Как …
– Не я, не я! Я отпустил тебя, Волк! Жалость проявил. Не тронь меня и друзей не тронь.
– До канализации, если правильно свернули, шагов сто, – ответил Щербатый. – И до храма, если я ошибся, столько же…
– Ты тут покарауль со своим приятелем, – приказал Рык Вралю, – а мы поговорим с менялой.
– З-за-зацепило… – Заика протянул руку вперед. Черная кровь капала с пальцев.
Лысые на вершинах, у основания они были словно оторочены невысоким кустарником, густым и колючим. Снег плотно лежал на ветках гладкий, блестящий в первых лучах восходящего солнца.
– Господин меняла и покажет, – ответил Рык, подошел к горбуну, повернул его к себе лицом и потряс. – Слышишь?
Дружинник вытер рукавом разбитый нос, пачкая полушубок, что-то сказал своему приятелю. Тот отмахнулся.
– Пятеро, – повторил Рык. – А на постоялом дворе – хозяин с сыновьями, да слуг с десяток. Управимся, как думаешь?
Горбун подошел к Старому Крысу, неслышно ступая по влажным плитам. В левой руке у него был светильник. Бьющийся на сквозняке огонек освещал лицо горбуна, подчеркивая все складки и морщины, превращая …
Хорек бросился следом, завизжав как можно громче, чтобы отвлечь слепое чудовище на себя, дать Кривому время для удара. Справа закричал Враль, слева – засвистел Рык. Кто-то еще закричал за спиной у Хо…
– И войной! Он не простит вам… – Хорек спохватился и замолчал. – Ничего он вам не простит.
Дылду кто-то ударил по левой руке. Дылда взревел от боли, крик его подхватили остальные ватажники, и народ от этого страшного крика бросился в стороны, освобождая путь.
Дождя не было; слегка приморозило, и лужи покрылись тонким ледком, который с хрустом проламывался под ногами. Куда-то спешили горожане, кричали торговки, в мастерских стучали инструменты.
– Я убил одного, – сказал Враль. – Было пятнадцать. Шестерых – из самострелов. Осталось восемь.
А теперь его нет. И больше никогда не будет. А Дед и Враль смеются, переругиваются беззлобно.
Но стрела… Тут ни сила не поможет, ни стеганая куртка с нашитыми по груди железными бляхами.
Хорек скрипнул зубами и пробормотал: «Запомню».
– Мы можем собирать детей вместо Жмота, он нам все рассказал. Мы пообещали – никто не узнает, что именно он нам все рассказал, – Рык говорил все тише, и в пещеру вползала неприятная тишина, даже кост…
– А скажи, добрый человек, – обратился Дылда к певцу, переклонясь через стол. – А сказки ты знаешь? Легенды всякие, былины? Знаешь? Рассказываешь?
– Так получилось, – тихо ответил Хорек, почувствовав вдруг вину. – Он сказал, что убьет всех нас…
– Я бы уже под столом лежал, а они – знай себе пьют… – Битый произнес это с затаенной завистью.
Все разом оглянулись на вошедшего Хорька, словно он застал их на чем-то нехорошем.
Рык посмотрел на Полоза, тот растерянно глянул на вожака.
– Осталось четверо, – повеселевшим голосом сказал Враль. – Еще кто?
Певец встал из-за стола и пошел к выходу, ступая уверенно, будто зрячий. Посетители, заметив певца, отодвигались в сторону, чтобы не мешать пройти.
– А вы знаете, дяденька, легенду про Серого Всадника?
Не мог Хорек простить ни себе, ни остальным лишь того, что утром все вели себя, будто ничего и не случилось. Будто то, что они сделали, – насиловали, приговорили, убили, – все эти страшные дела были …
Старый Крыс скосил глаза, чтобы тоже взглянуть на свою левую руку, но она была поднята вверх и чем-то прикреплена к стене. Он даже не чувствовал ее, как, впрочем, и свою правую руку. А та давала о се…
Кривой опустил голову, пригладил седые волосы и вздохнул тяжело.
Задняя лошадь отчего-то рванулась в сторону, возчик заорал матерно, со стоном. Страшно ему, хочется прыгнуть в сани, стегануть лошадь, чтобы вынесла она его из-под стрел да из-под недобрых взглядов, …
– Ты не понял? Ты не умрешь пока. Ты еще будешь жить почти неделю. – Рыжий распустил веревки, освободил руки Хорька и связал их спереди. – Я тебе сейчас миску дам. Кулеш. Наши хорошо кулеш готовят.
– Да. О жратве, – сказал Кривой. – Это если только нам тут пастись, искать, что пожрать. А если две ватаги, два десятка оглоедов? Или, как ты удумал, – тысячу ватажников собрать. Как на них напасешьс…
Князь слова не сказал в упрек, да и какие тут могут быть упреки? Приходил на женскую половину, играл с дочерью, баловал подарками и даже, кажется, был счастлив. Но Ласка…
Бежалось легко: ноги не скользили и не проваливались. Дорога была накатана. Наверное, вчера, сразу после снегопада, прошло здесь несколько обозов.
– Понизу, – ответил меняла. – Так будет короче и никто не заметит. Но выйдем в другом месте, чуть в стороне. Пройдем дальше и будем ждать. Когда Крыс…
– Специально, – не сводя взгляда с мельтешащих пальцев горбуна, ответил Рык. – Сам понимаешь. Но ты рассказывай, как будто я не знаю ничего. Рассказывай, не бойся.
Всем им казалось, что они победили. Лучник достал разбойника, и болт из самострела уже не вылетит. Не может вылететь.
Глаза его остались холодными, словно были изо льда.
– Я еду за княжной, – не отводя взгляда, отрезал Рык. – Ваши дела – драка за власть.
– Моя – где-то там бегает, а остальные три – за во-он теми кустами, – ответил Враль и задрал подбородок, пытаясь указать направление.
И снова – лай собаки. И не одной. Несколько здоровенных собак надрывали горло неподалеку. На них прикрикнули, щелкнула плеть, взвизгнула собака, и лай прекратился.
Еще с прошлого вечера, когда Рык объявил, что у котла останется Дед, а Хорек пойдет вместе со всеми, в животе у Хорька затлел огонек. Странный такой – вроде бы и огонь, но холодный. Как будто волшебн…
Только сейчас Дед увидел стрелу и наконечник длиной почти с ладонь, зазубренный по краям, торчащий из спины Заики.
– Серый в Каменной долине, – сказал Хорек. – Купец сказал…
Дылда не ответил – хотел что-то сказать, но не успел, – на конюшню вошел Кривой.
– И чтобы он ответил, – с таким же нажимом, как и горбун, сказал Полоз.
– И то правильно, – закивал Щербатый. – Только меняла обдерет вас как липку. Этот горбун своего не упустит, известный скареда…
Сорвав на ходу с головы шапку, Хорек прыгнул, как учил его Полоз, и врезался головой в лицо дружинника. Перед глазами засверкали звезды, в голове загудело, но дружиннику досталось куда больше. С зали…
– Жлоб? А, Жлоб! Конечно, он только третьего дня отсюда съехал. С самого утра. Вы его ищите?
Дождь стоял стеной, и казалось, что за порогом возвышается черная блестящая глыба.
По стене метнулась тень. Треск раздираемой плоти, глухой, задавленный стон. Еще взмах – и снова стон.
– Болотный квартал построен на болоте: его не высушили, а просто засыпали. Дома стоят не на фундаментах, а на сваях из лиственницы, которые в воде не гниют, а становятся только крепче. Крепче камня. …
– Все? – спросил у него Кривой. – На гостевой двор?
Он и в Камне-то бывал не часто и полагал, что народу в княжьем городе слишком много. Но по сравнению с Базаром Камень выглядел полузаброшенной деревней. Что говорить, если даже улицы Базара, хоть и н…
– Понимаю, – серьезно ответил Серый Всадник. – Еще как.
Конники бросились за ним, ватажники сели в седла.
– Оттуда, откуда и мы шли, – сказал Рыбья Морда. – Сколько их?
Слепой певец стоял посреди коридора, всматриваясь в темноту пустыми глазницами.
Полоз не ответил, он укрылся курткой с головой и отвернулся к стене. Дед помог Дылде стащить через голову рубаху и осматривал рану.
Вороны одна за одной слетали с деревьев, садились на грудь сотника, на лицо, плечи… Толкались, галдели. Вот, счастливица, оторвала большой кусок кожи с лица и бросилась с ним в сторону, несколько вор…
– Все, пошли наружу, – сказал Соболь. – Тут пришибить может ненароком.
– Мы ищем Старого Крыса, – сказал Рык, и голос его гулко отозвался под потолком и в глубине комнаты, там, куда не доставал свет ламп.
Средний Медвежонок молча кивнул и убежал.
– На полгода, – кивнул Рык. – А что тут делать раньше? На твою кривую рожу смотреть?
– Хоть бы знать, сколько их… – Дылда чиркнул концом меча по стене, высекая искры. – Если бы не более двух десятков, то…
– Что надежнее? Зачем – надежнее? – горбун закипел не на шутку. – Вы же видели на вывеске крысу. Я плачу. Я уже заплатил за весь месяц вперед. Я за год вперед заплатил. Что вам еще нужно? А если вы з…
Топор, ударивший охранника в голову, был повернут обухом, но это ничего не меняло: охранник умер сразу. Просто лезвие не застряло в кости, и не пришлось тратить время на то, чтобы высвободить его.
– А мы, если догоним и княжну заберем, сразу в Камень вернемся? – спросил Хорек Кривого.
– Крыс, – сказал Хорек. – Ну, ведь понятно же Крыс.
Жлоб засвистел в два пальца, приседая от натуги. Остальные что-то закричали, кто-то радостно взмахнул мечом, и все еще красное солнце на мгновение обагрило лезвие.
– Он полюбил женщину, – со странной усмешкой сказал горбун. – Молодую, красивую, но своенравную. Старый Крыс, обитатель норы, и молодая женщина, любящая развлечения и веселье. Крыс многократно просил…
– Держать! – приказал Рык. – Ты, Враль, одну вперед подведи, к строю. Не слишком близко. А ты, господин Серый Всадник, вместе со своими рядом стой. Как черные начнут…
Он шагнул вперед, но ноги держали не слишком уверенно – урод покачнулся и повис на плечах у Битого.
– Ты чего здесь делаешь? – спросил Враль.
– Рыжая, – кивнул Хвост. – Огненная. Я такого и не видел раньше. Как огонь.
Этой зимой так раза три. Нет, четыре. На тракте. Кулак совсем озверел недели две назад, когда его Хвост в зернь обыграл, стал чуть не каждый день к тракту гонять. В дозор. Несправедливо, а только нич…
– Ты никак, Рык? – мужик, прищурясь, глянул на вожака, потом на ватажников, стоявших возле саней.
– Ты меня не раззадоришь, – тихо сказал певец. – Перед смертью можно все говорить, сам знаешь…
Полоз тому уж пять лет как инструмент у заплечных дел мастера из дома забрал, когда мстил за своего брата, запытанного до смерти. С тех пор инструменты ни разу не подводили в таких вот непростых пере…
Ветер усиливался, и Волк не выл – ревел над самым ухом, – толкал, пытался выбросить из саней, уволочь в темноту, забросать снегом, отомстить за то, что не похоронили его, оставили на дороге воронам н…
– Калекам лучше подают, – объяснил ровным голосом Полоз. – Нищего, который может работать, просто пнут. Или оттолкнут. А калека – совсем другое дело. Совсем другое… Как не подать, если у девочки сожж…
– В воротах чисто! – крикнул он. – А там вроде драка. Крик, гам, лязг.
– Чего мне тебя бояться? – поинтересовался Рык.
Певец повернулся к Хорьку, откинул с лица пряди седых волос.
– Значит, – широко улыбнулся Враль, – Щербатому не повезло. Не успеет он заработанное потратить.
Поверил ли хозяин, испугался или решил пожалеть путников – про то Хорек не знал. Да и разговор тот с криками и угрозами тоже не слышал. Он метался в беспамятстве, все пытаясь скинуть с себя шкуру, а …
– За жизнь, – ответил Рык. – За то, что выжили.
– Пока пусть будут возле меня. Считай, что их еще нет. Что черные?
Дальше все пошло быстро, так быстро, что думать было некогда, – нужно было просто довериться телу, как доверился бы боевому коню, в надежде, что тот вынесет, не бросит.
– Люди. Люди… То ты зверей не видел еще, – вздохнул Дед и вышел.
Они отошли к дому. Два мужика, переругиваясь, возились внутри дома, было видно, как мелькают их силуэты в окне.
Вот Кривой взмахнул левой рукой, разжал пальцы, отпуская кинжал, и рухнул в снег.
Солнце уже до половины скрылось за стеной.
Хорек не помнил, как Рыжий дотащил его до костра. В ушах звучал детский крик. Перед глазами мелькали пятна – огонь, кровь… И крик. И снова кровь.
– Нужно уходить. Князь – не князь, а тут нам нечего искать, кроме смерти.
– А они всегда… на дерьмо слетаются, – не сразу, в два приема выговорил Дед, подходя к нему. – Не замечал?
– Вот и славно, – Рык встал с лавки, пригладил волосы. – Совсем я тут у вас в хоромах спарился, как вы тут живете? Пойду я… и это…
– И мне, – снова кивнул Щербатый. – А как же? И мне. Только если все по уму сделать… Вы же, надеюсь, не хотите, чтобы вас поймали… и меня… Вы, похоже, люди серьезные, бывалые…
– Да ты что! – молодо засмеялся кто-то слева. Хорька подхватили, посадили на место.
Повезло, лезвие рассекло жилу, кровь и вытекла. Деду и всем ватажникам повезло. А лучнику – нет. Так оно всегда бывает.
С острия медленно капала кровь, и Молчун не мог отвести взгляда от капель, разбивавшихся одна за другой о давно не мытый пол. Это его кровь.
– Как? – снова вмешался Рыжий. – Ведь уже…
Оказалось, что в доме том живет травник с семьей. Семья большая, мужиков много: трое сыновей да два зятя, внуков с десяток. Тихо взять не получится никак, убедился Рык. В Перевозе травника уважали: о…
– Застынет, – сказал Кривой, – так калачом и зароем.
– Про детей, – повторил Рык. – Про маленьких, до пяти лет.
Но на постоялом дворе Молчуна вино и пиво были не только дешевле, а и в голову били куда как сильнее. Молчун знал толк в зелье, которое в изобилии произрастало в округе. Пусть не дурь-трава, но и сто…
Певец был стар, сед, но сидел прямо, спину держал ровно, и голос у него был звонкий, как у молодого.
Кривой осторожно, двигаясь медленно и плавно, стащил с себя наброшенный тулуп. Положил правую руку на рукоять меча, лежавшего все это время справа от него. Левая рука легла на рукоять длинного, с лок…
– Темные-то с чего? – угрюмо спросил Деревяшка. – Они-то с каких?..
Мужик медленно стал на колени, потом упал лицом вниз.
Ватажники отступили в сторону, пропуская бегущих.
– Завтра. Может, завтра все и сложится. Все, – Рык хлопнул ладонью по столу.
– Так что? Если нет дурь-травы, то не ответчики, а если есть – то можно воровать? Ведь везде – от гор, до моря и до степи – везде за торговлю людьми наказывают. Где руки рубят, где кожу сдирают… Заик…
– Где они столько изумрудных камней возьмут? – в голосе Враля смешались и надежда, и недоверие. – Сто тюков.
– Бей-руби! – взревел Дылда, обрушивая свой меч на Крысу. – Бей!
– Долго они… – протянул Враль, глянув на дверь.
Молчун снова оглянулся на кухонную дверь – ноги Битого не шевелились.
– И Дед тоже не сможет. Лучников у нас, считай, нет. Да и всего получается пятеро с Хорьком.
– А чего? Мне даже весело было, – Враль засмеялся легко, как обычно.
Там же где-то и останки Молчуна со слугами, вспомнил Хорек. Не похоронили. А Рыбья Морда сказал, что нужно, что обидеться могут. Или это у них на севере обиженные покойники могут вернуться? А тут, у …
– Зачем? Лучше бы он замолчал… Он же… Зачем…
– Я договорился с князем, – тихо, чтобы не слышно было за дверью, начал Рык. – Договорился, что поеду искать его дочь, княжну. Князь даст денег, подорожную… А когда вернемся с княжной, расплатится сп…
– Про Серого Всадника? – долетело из темноты. – Зачем вам Серый Всадник?
– Смотрю, – сказал Дед и оглянулся на лучника.
– А роса! – радостно заулыбался Хорек. – Если по росе пройти, темная полоса получится. Верно?
Крысы замерли. Слишком быстро все произошло. Только миг назад они были охотниками, а теперь превратились в добычу… Сухарь замешкался с командой.
– Ну да ладно, – махнул рукой Дед. – Ты нашего балаболку не слушай, мы его с собой возим, чтобы он языком мух да комаров разгонял. Если вдруг сегодня или завтра молочко найдете, заплачу вдвое. А если…
Напрасно Хорек крутил головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть: перед глазами только плыли разноцветные круги.
Молчун покачал головой, глянув на мальчишку, сидевшего на лавке у дальней стены.
– Можешь называть меня Рыком, – сказал сорокалетний. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне о Сером Всаднике.
Рык бросил ему чешуйку, которую тот поймал неуловимо быстрым движением конопатой руки.
– Значит, нужно будет сделать так, – сказал горбун. – Дождь до ночи не закончится, Крысу под дождем тоже гулять не больно-то хочется – ближе всего к мосту дом суконщика. Как только он выйдет…
– Так тот заранее оставил. Тот, высокий, с Севера. С которым был степняк…
Подхватив Дылду под мышки, Кривой потянул его вверх, Дылда выпрямился, облокотился спиной, лег рядом с Заикой. Глянул искоса.
Прежде чем завести в дом, их обыскали, в рукавах проверили, за голенищами валенок. Никто из троих не возражал.
– А зачем уходить? – обиделся слуга. – У нас приличное заведение. Девки в задних комнатах.
– А куда ж еще? – вопросом на вопрос ответил Дед. – В комнату, Рыка дождемся и решать будем, что дальше делать.
– Ты что? – пробился сквозь рев ветра голос Кривого. – Что ты делаешь?
– Старый Крыс, – медленно, вслушиваясь в каждый звук, повторил Рык. – Хорошо.
– Он меня не слышит, – сказал Смотритель.
– Вши как вши, – буркнул Кривой. – Не хуже твоих.
– Ты даже не понимаешь, что говоришь! – всплеснул руками горбун. – Крысу рисует специальный человек, рисует так, что подделать трудно. А если увидят подделку, то такому хитрецу долго не жить. В каждо…
Молчун вздрогнул, оглянулся, выискивая взглядом одноглазого.
Пробитый рогатиной человек шевелил губами, скреб пальцами по снегу, а из рассеченного горла, пузырясь, вытекала густая темно-красная жижа.
– Я тебе сейчас! – крикнул Враль. – Ноги повыдергиваю и в задницу засуну. Для постояльцев у вас мест нет?
– Красть, – повторил за ним Смотритель. – Красть и везти их в Базар-на-Протоке, отдавать их Крысу для…
От чинности и спокойствия «Двух ложек» не осталось и следа. Карась метался по коридорам и залу, кричал на слуг, а те носились сломя голову, стараясь поспеть везде.
– Обратно на телегах поедем, – сказал, усаживаясь в сани возле Хорька, Дед.
Вороны кричали так, что небо содрогалось. Дрожала земля. Раскачивались деревья.
– Поеду я, – сказал, наконец, Хорек. – Все уже погружено, можно ехать.
– Умрет… – согласился Рык. – Но тогда мы начнем стрелять в лошадей. Некому будет тянуть сани. У тебя почти нет конников. Хочешь попробовать взять нас десятком воинов? Я могу показать, как стреляю…
– Старого Крыса? Боюсь. Кто ж его не боится? Только он меня не поймает. Я сегодня же…
Рык поднял Хорька и Кривого рано, еще только рассвело. Сказал, чтоб собирались, чтоб оружие с собой не брали и денег много тоже. На всякий случай.
Они скоро нагонят Серого, все узнают у него, заберут княжну и вернутся в Камень. И не нужно будет больше прятаться в пещерах, подстерегать купцов, убивать людей…»
– Все равно это ты его убил, – сказал воевода.
– Взяли, – ответил из темноты Дылда. – Четыре штуки.
Черный быстро развернулся и снова ударил когтистыми лапами, как копьями – сверху вниз. Один человек умер сразу – тело выгнулось, дернулось и застыло. Второй закричал, забился, пригвожденный к окровав…
Хорек уже хотел было ответить ему, но тут вдруг кто-то простонал возле самого его уха, и ледяная рука скользнула по лицу. Будто покойник какой подкрался в этой круговерти, желая ударить и вцепиться в…
Хорек положил голову на руки, закрыл глаза.
– Когда царских сынов травил? А сам как думаешь?