Все цитаты из книги «Реконструктор»
– Очень хорошо, герр майор! Мы просто в нетерпении!
Немцы уже успели тут все прошерстить, но могилы так и не нашли. Так что сейчас ее прятать уже не надо. Вот и поработаем. Сделаем так, чтобы и через двадцать лет это место можно было бы заметить сразу.
Человек двадцать. И все – с оружием, между прочим… пуганые уже.
Но Карл всерьез это не воспринимал: даже винтовка была у него за спиной. И, увидев русского, поступил вполне предсказуемо – начал снимать оружие. Ну-ну… так тебя и ждали…
– Это он крикнул, герр обер-лейтенант, – кивает на меня солдат. – Тот русский, что лежит на носилках, хотел что-то сделать, а он нас предупредил.
– Не понял? – осторожно интересуюсь я. Нет, что такое «Отче наш», мне очень даже хорошо понятно. Но вот как к такой осведомленности отнесутся партизаны? Не в том плане, что я эту молитву знаю, – здес…
Еще удивительнее выглядел бы пленный с оружием.
Танк-уродец подходит почти к самому входу в дефиле и останавливается. Открываются люки, и наружу вылезают двое танкистов. Отходят назад, к основной колонне, которая неподвижно стоит метрах в ста от п…
Могу ли я говорить? Ну… отвечал же только что?
– Были введены в заблуждение, хотите это сказать? Да. Были. Увы, но это так! Нас переиграли, Хельмут! Как вчерашних юнкеров! Вся эта мышиная возня вокруг кучки доходяг – дымовая завеса, мой друг! Пос…
Съемки мною были остановлены, люди эвакуированы в безопасное место. Специалисты приступили к поиску и обезвреживанию боеприпасов.
– Магнус! – поворачивается Франц к третьему нашему спутнику. – Нужен паровоз.
И вновь убегает под колеса земля… спешу. Встречный автомобиль? Легковушка? Эх, сунуть бы ему гранату! Нельзя, мне только здесь перестрелки не хватало, неподалеку от того места, где ребята меня ждать …
– У вас нет машинпистоле… автоматов, да! Кто стрелял в конвоиров?
– Вон лежит тело. Похоронная команда его попросту не заметила, он заполз в кусты, чтобы тут умереть, вот и пропустили. Нехорошо это – вот так лежать под дождем в лесу. Представь – а если бы это был н…
Оптимальным решением было бы попросту выкопать напротив ворот еще одну огневую точку и замкнуть, таким образом, треугольник из наземных пулеметов. Этого не сделано.
– Вместе с нами – полсотни вооруженных. Не сомневаюсь, что такую плюху фрицы без ответа не оставят, и уже на следующий день они поднимут тут всех. Хорошо, пятьдесят человек смогут оказать сопротивлен…
Очень скоро сюда придут немцы. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы этого не понимать. Уже сегодня к вечеру кто-нибудь из фрицев отправится сюда, чтобы выяснить положение дел на месте. Очень ведь мо…
Быстро осматриваю себя. Сапоги грязные – так я на мотоцикле ехал. Чисто выбрит – уже очевидный плюс. Форма… ну чуток помятая и запачканная. Опять же – я не на смотру.
– Так… Садись. Красовски, Красовски… И говор у тебя баварский. Хм. Ладно, посоветуемся мы и на эту тему. Я пропишу тебе лекарство, будешь принимать его в течение недели. А пока свободен.
– Усилить огонь! – кричит кто-то позади нас.
И в этот раз он отделался от костлявой просто чудом – успел выбраться из горящего танка, оставив за спиной троих покойников. Слегка обгорел – ноги, малость оглох, но жизнерадостности не утратил.
– Подошла колонна автомашин. Как раз в ту сторону, куда тебе нужно. – Около кровати стоял коренастый ефрейтор. – Если ты пошевелишься и возьмешь ноги в руки, есть шанс на них попасть. В противном слу…
Но и сейчас в лагерь никто не полез. Виктор сказал, что в темноте вскрывать тайник – затея хреновая. Стало быть, ждем рассвета…
Немец оборачивается… и закономерно получает по башке. Гаечным ключом, который отыскался в кабине.
Впрочем, помимо этого, ничего нового для себя старшина не услышал. Он кивает и поворачивается ко мне.
Две здоровенные овчарки рвали свои поводки, таща за собою проводников. Давайте, голубчики, я вас тут заждался совсем!
Раздвигая толпу, подходит собеседник Никанора.
– Тебе туда! – ткнул кнутовищем в сторону отдельно стоящего дома возница. – У герра лейтенанта сейчас обед, так что он будет там очень скоро.
Солдатом – точно был, слишком я хорошо помню эти бои. Чем, кстати, я воевал? Автоматом – это точно, а вот каким?
Даю отбой бойцам: можно спать. Раньше чем через несколько часов сюда никто не придет.
Рывок двери на себя – и не ожидавший такой подлянки офицер кубарем вылетает наружу. Я помогаю ему, дернув за воротник шинели.
Спешно шмякаю грязью на номер. Черт его знает, вдруг это кто-то из лагеря? Вспомнят номер – и ага…
Поэтому ребята, разделившись на две группы, аккуратно стали обходить его с флангов.
– Не боись! Еще и на свадьбе твоей погуляем!
…Характер обследуемого – резкий, взрывной, маловыдержанный, что косвенным образом подтверждает факт получения им закрытой ЧМТ и характерно для продолжающейся ремиссии…
Это Петрищев. Вчера он пришел в себя и с тех пор лежит, молча вперив взгляд в подслеповатое окошко. Говорить ему трудно.
Все бойцы стоят на поляне, прекратив свою работу.
– И тебе здравствовать, – спокойно отвечает мой визави.
Согласно вашей просьбе, направляю вам текст перехваченной и расшифрованной нами радиограммы. Адресат с позывным «Ястреб» нам неизвестен. Отправитель радиограммы с позывным «Часовой» – радиостанция ра…
– Виноват, герр оберарцт! Но я до сих пор не помню своей фамилии! Да и в имени, откровенно говоря, тоже не до конца уверен…
Зря, наверное, про еду вспоминаю, за спиною кто-то горестно вздыхает.
Взрывом меня шарахнуло о камень, и многострадальная голова в очередной раз отключилась. Впрочем, этим не ограничилось – осколки посекли еще и грудь. Слава богу, неглубоко. К тому моменту, когда я отк…
– Снимай одежку! Да всю, не менжуйся, тут баб нет!
– Ну что ж, подытожим увиденное. Сколько тебе лет?
А через пару дней меня вызвали в один из кабинетов госпиталя. Зашедший санитар кивнул на дверь в коридор и посоветовал поторапливаться – мол, времени немного, а герр оберарцт человек занятой.
– Развлекать разговорами старину Кранца, дабы он не уснул в дороге.
– Ну… прощевай, Витя. Не свидимся мы с тобою, должно, больше-то.
А вот как мы все это потащим? В мотоцикл можно запихать только оружие, да и то… все не влезет. Даже если всю коляску забью – один хрен что-то останется. Два рейса – и к бабке не ходи!
А ко мне подходит один из бывших подконвойных. Поднимает к плечу сжатый кулак – приветствует, надо думать.
– Рот хоть не заткнете? Чем дышать-то буду?
Черный столб земли встает на месте землянки! Второй вымахивает откуда-то сбоку, расшвыривая солдат, словно картонные игрушки!
Здоровяк пожимает плечами и сбрасывает предохранитель.
– Макс! – кричит мне кто-то. – Макс, ложись!
– Охрана усилена. По результатам моих наблюдений – до шестидесяти человек, это по самому скромному подсчету. Я проследил свободную смену до кухни и мог их сосчитать. А еще у ворот оставалось около тр…
Сборы не занимают много времени – и вот уже мы вчетвером выдвигаемся к тому месту, где запрятан мотоцикл. Вчетвером, потому что с нами идет прикрытие – двое бойцов с винтовками. Они должны прикрыть н…
– Ну и здорово. Я тогда в темпе к мотоциклу пробегусь, сниму у немца пулемет.
– А что тут сидите? Мины что – кончились уже?
– Я точно не знаю… вроде бы их там как-то даже лечат. Внушением и электрошоком, что-то такое…
У крыльца на цепи подвешена какая-то железяка, и выскочивший на улицу охранник бьет по ней металлическим прутом. Это у них гонг такой…
Флегонтов был убит на посту. Скорее всего, стрелял именно он, прочие просто не успели проснуться. И раненый, тот самый Лоренц, – это его работа. Поэтому парня и убили.
– Смотри, Максим, – протягивает мне старый фотоальбом отец. – Вот тут собрана почти вся история нашей семьи. Ну разумеется, та, которую удалось собрать. И фотографии есть – те, которые уцелели.
Ну да… распоряжение старшины. То-то он ворчал на меня, что сплю с оружием в обнимку, – непорядок, мол! А перед винтовками валяется ремень с застегнутой пистолетной кобурой – Корчной даже парабеллума …
– Собаки взяли след… еще от лагеря. Эти… – он презрительно кивает в сторону связанных бойцов, – совсем не умеют прятаться в лесу.
– Так с Колымы же! Он сам про то и сказывал.
Меняет кругляш, вижу в оптику, как он передергивает затвор…
Тишина… Солдаты до рези в глазах всматривались вниз.
Но часовой не обратил на этот звук никакого внимания. Ой ли?
– Э-э-э… – чешу я висок. – Попробую, но… сам понимаешь, я же не переводчик!
Ссаживаю его метров за пятьдесят от перекрестка.
«…Руку неправильно держишь! Не в сторону затвор тяни, а ладонь к цевью прижимай! Пусть она у тебя вдоль винтовки скользит, тогда увод от цели минимальный будет. И стволом не маши, это не коса…»
– Никак нет, герр обер-лейтенант! Просто эта шинель с чужого плеча, она мне велика.
Около километра мы промахнули быстро, пора и притормаживать, здесь где-то развилка…
– Слышь, Иван Егорыч! – встревает сбоку какой-то шустрый парень. – Дозволь, я его поспрошаю?
Только нечем воевать: в магазине всего два патрона, да третий лежит на земле. И в карманах у убитого я больше ничего не нахожу.
Навстречу нам выбрался из ямки непроспавшийся пиротехник и матерно завернул колонну вправо.
– Осторожнее надо быть, фройляйн! – укоризненно покачиваю головой. – Не надо считать всех наших солдат совсем уж глупыми…
– Да садитесь вы… – устало отмахнулся старший по званию. – Что уж теперь-то об этом говорить!
Телефонной, да и какой-либо иной, связи в лагере нет.
А пятый, надо думать, самый сообразительный, наконец просек, откуда в них лупят. Вскинул на бегу пулемет…
– Вот и добре. Теперь спокойнее как-то стало.
Ничего я толком не знаю, и моя дырявая память тут плохой подсказчик. Но что-то делать ведь надо! Здесь я долго не высижу, надо уходить.
– Вот как? И чем вы можете объяснить это?
– Идем в лагерь. Тут не так давно немцы прошлись. Наших побили, и много.
Да за тем, чтобы освободить остальных пленных, выяснив от офицера и освобожденных необходимые подробности! И устроить тут фрицам маленький Содом и Гоморру. А раз так – у них есть для этого оружие и п…
Различные виды повреждений на телах погибших позволяют сделать вывод о том, что нападавшие использовали разные виды холодного оружия (топоры, ножи и дубины) и насчитывали не менее четырех-пяти челове…
Осторожно заползаю под кучу сухой ботвы и каких-то веток. Мы ее в свое время не убрали – не наш дом. Только в кучу стащили все с огорода: так пристойнее. Теперь мысленно благодарю за это обер-фельдфе…
А из ее рукоятки медленно поднимается дымок…
Вот так и закончились для нас счастливые денечки. Мы опять движемся к передовой. Туда, откуда нас всех недавно привезли. Под Петербург. Правда, русские называют этот город по-другому, по имени одного…
– Видишь ли, Максим… Про него вообще мало что известно. Они с твоей прабабкой только успели пожениться, как его в армию призвали – война началась. Воевал он хорошо, видишь, даже в сорок первом его ме…
– Фрицев осмотреть! Документы, карты, пистолеты – с собой!
Вместо ответа он показывает мне ствол, на который надет презерватив, и обернутый тряпкой затвор. Молодец! А я – лопух, не сообразил…
Осторожно приподнимаю полу шинели. Да… он почти все успел, свернул колпачок и намотал шнур себе на руку. А гранату прижал бедром. Стоило только рукой дернуть – и привет! Но не успел. И – к лучшему. Н…
Мощный и крепкий сибиряк Вячеслав Крапивин – такой, наверное, кулаком быка способен завалить. Пулеметчик, ДП в его руках выглядит тростинкой. Все классно, только вот тихо ходить по лесу не умеет сове…
А вот чужой взгляд ослаб! Не пропал совсем, но стал менее ощутимым. Стрелок меня не видит.
Так не было ее! От лагеря вся компашка топала! До самого поворота. Где и отпустили восвояси проводника с собакой. И назад, надо думать, они так же ушли – ножками. И одна собачка нынче весьма уставшая…
– Не надо. Я не лопух – вторую войну воюю. Без толку это…
Протягиваю руку и ловлю его за воротник пиджака. Получив неожиданную поддержку, он изворачивается, хватается за ветку и наконец выбирается на сушу. Облегченно вздыхает… и тут до него доходит… Все его…
Мотор чуть притих – машина катилась вниз.
– Сильно? – интересуется кто-то позади меня.
Спускаюсь вниз. Раскидываю ветки по окопам – уже лучше. Сую топор за пояс и топаю к телеге.
Обойдя здание, мы подходим к стоянке. Здесь стоят автомашины сотрудников клиники. Доктор вытаскивает ключи и открывает дверцу одного автомобиля.
Выстрелы протрещали почти короткой очередью, мы даже не уловили момента, когда он перезаряжал оружие. Сбитые пулями поленца попадали на траву, а посредник повернулся к нам.
– Ха! А форму их носит – словно в ней родился! И говорит по-немецки, словно прирожденный фриц. Охрану вспомни – как он их построил-то! На раз-два!
Дорога, к моему удовольствию, подсохла, и жидкая грязь больше не обдает фонтанами из-под переднего колеса. Зато и заляпанный грязью номер смотрится сейчас не слишком достоверно. Но надеюсь, на ходу н…
Только какие-то птахи попискивают в кустах. Подставляю лицо солнечным лучам. Как давно я не брился? Именно эта мысль отчего-то меня беспокоит. А, кстати! Пока сидим, отчего бы и не?..
– Ищем вас… неужели непонятно? Вы слишком уж наследили здесь, в округе…
– Спокойнее, Макс. Расслабься. Возьмись за руль, так. Включай передачу… первую.
Но все оказывается иначе – конвоир свистит.
Веко левого глаза, у переносицы. Шрам – предположительно от колющего оружия. Длина шрама – 0,6 см.
– Да обычным, разве что не шибко ленивым, – невозмутимо пожал плечами мой собеседник. – Наука в принципе несложная, было бы желание.
Как ни странно, метров около ста я прополз достаточно спокойно. Ни одна пуля в мою сторону так и не завернула. Зато стоило мне всего чуть-чуть приподняться над травой, огибая пригорок, – так с остров…
С этими словами забираюсь в кабину и пристраиваю ранец в ногах. Водитель тотчас же забывает о моем присутствии, откидывается вбок и, надвинув пилотку на глаза, засыпает. Пользуясь этим, внимательно о…
А к тайнику – уже ножками, да не торопясь…
– Герберт! – перегнувшись через остатки забора, кричит мой провожатый. – Где герр обер-фельдфебель Мойс?
– Итак, господа хорошие, коли вы снизошли до меня своим вниманием, позволю себе еще раз остановиться на нашей сегодняшней задаче. – Командир поднялся и подошел к висевшей на подставке карте. – Что мы…
А Лопатин лежит на земле, и на его губах пузырится кровь – пуля попала в шею.
По ухмылке противника понимаю – он это тоже успел просчитать. И ждать не собирается.
Спички, сигареты, всякая мелочь… негусто. Да и хрен бы с этим, все равно тяжелая поклажа выходит, хорошо еще, что часть продовольствия в лесу заныкал, а то бы я сюда и не прополз – загнулся бы под та…
На станции наша команда разделилась. Я направился к станционному зданию: требовалось найти транспорт, чтобы ехать дальше. А мои товарищи, пожав на прощание руки, затопали в сторону складских домиков,…
– Как давно? – Собеседник врача носил погоны обер-вахмистра и принадлежал к полевой жандармерии. Уже немолодой, с пробившейся в волосах сединой, он тщательно записывал в блокнот все то, что говорил е…
И только сейчас я ловлю себя на мысли, что большая часть этих немцев отправилась в края вечной охоты не без моего содействия. Ни фига ж себе… Нет, я помню, что воевал, стрелял и убивал своих противни…
– Не знаю, герр лейтенант. Нам было приказано ее сопроводить до места назначения и вместе с герром гауптманом возвратиться в расположение части.
Беседуя с ним, я все время пытался вспомнить хоть что-нибудь о себе. Безрезультатно. Окружающие говорили, что в моей речи слышен баварский диалект. Я не спорил – им виднее, они-то памяти не теряли. П…
И опять – странные воспоминания! Откуда я знаю про «охотников» так много подробностей? Что, раньше с ними виделся? Когда и при каких обстоятельствах? Не помню… Так бы и постучался головой о ближайший…
А сам сажусь снаряжать мины. Хлопотное это занятие, надо все аккуратно делать. Меня этому еще немцы учили, потом на сержантских курсах… так что – могем! Да и голова на плечах есть…
– И пойдет! – ударяет кулаком о колено Корчной. – С требухою ее выплюнут!
Что до прочих раненых, то они безропотно выполняют все указания старого лесника. Сказано лежать – лежат. Ходить – ходят. Понемногу выправляются, это да. Наверное, я и сам поступил бы так же, но жажда…
– Руку неправильно держишь! Не в сторону затвор тяни, а ладонь к цевью прижимай! Пусть она у тебя вдоль винтовки скользит, тогда увод от цели минимальный будет. И стволом не маши, это не коса. Нет, к…
убитыми – один унтер-офицер и двое рядовых солдат;
Хмыкаю, вспоминая ту самую деревню, где стоял наш взвод. Много там еды возьмешь…
– Извините, герр майор… я вас не понял? – осторожно поинтересовался молодой офицер.
– Так и с нами, чай, не полк будет. Ладно, что сделано, то сделано. Сворачивайте манатки, уходим отсюда. Немцы уже по лесу пошли, обходят наши позиции. Их больше, и намного.
– Комм! – И еще один удар, старшина аж захрипел.
Опускаю глаза вниз и вижу, что полы моей шинели густо заляпаны бурыми пятнами. Водитель, это его кровь.
– И где ж тебя так учили… Такое слово – Гармишпартенкирхен – говорит что-нибудь?
Пожимаю плечами. Хоть из маузеровской, хоть из американской или английской – какая разница? Логичнее было бы, конечно, из русской: мы все-таки на русском фронте находимся. Но если верить врачам, рана…
С ходу бью рукояткой штыка кому-то в рыло – клиент хватается руками за окровавленную морду и закономерно получает клинком в брюхо. Первый…
Не покусился никакой злодей на мое добро. Осторожно снимаю гранату. Разумеется, объясни я, каким образом установлена здесь ловушка и за что именно не надо дергать, – любой боец смог бы ее обезвредить…
– Не понимаю я их! И оттого – опасаюсь подлянки какой-то!
Но нашей квалификации хватило ровно на один бой. Мы выехали для смены караула на каком-то блокпосту, и уже через пару километров нашу колонну накрыли плотным огнем из ближайших кустов. Ума хватило, п…
Вжимаюсь в землю и внимательно рассматриваю кусты. Тихо… никого. Тогда – вперед.
Попеременно прикрывая друг друга, мы с ним отбегаем метров на пятьсот. Уже на самом подходе к дороге нас окликают. В небольшой ложбинке заняли оборону оставшиеся бойцы.
Он без оружия, только на поясе висит нож в черных ножнах. Красноармеец подходит к костру, здоровается.
Притормаживаю и, высунувшись в окно, ору: «Солдат! Ко мне, бегом марш!»
Последние метры перед кустами – они самые тяжелые. Так всегда, когда входишь в лес с открытого места.
Присаживаюсь на корточки перед полулежащим парнем.
– А что ж тут такого? – недоумеваю я. – Документ ведь!
– У меня там!.. Заряды установлены! А вы как беременные… собираетесь так напролом и топать! Оторвет кому яйца – с кого спрос будет?
Ладно, пока что один вопрос ясен – идем налево.
Сидевший за столом хозяин кабинета приподнял голову, вглядываясь в вошедшего.
– И вообще, Макс, – поворачивается он ко мне. – Что-то ты неправильно себя ведешь… смотри…
– Как всегда. Посредник кубик кинет. Попал – не попал. Ежели попал, то второй бросок – каков процент потерь.
Что теперь делать мне? Не в далеком будущем (до которого еще дожить надо), а именно сейчас?
– Ваша поисковая группа насчитывала столько же. Да еще и обладала преимуществом в неожиданности.
Улучив момент, сую ему под бок тяжелую толкушку М-24. Виктор тотчас прикрывает ее шинелью.
Нет, с места боестолкновения, разумеется, наша группа сваливает в максимально быстром темпе, особо не заботясь о маскировке своих следов. Сваливаем, само собой разумеется, в сторону дороги. Все естес…
– Да. Вот там пусть и выдают Максу бумаги – какие угодно. С нас в подобной ситуации никто не спросит.
Свесив ноги наружу, на башне броневика сидит немец и что-то там грызет, меланхолично сплевывая за борт.
– Рядовой Петраускас, господин старший стрелок!
– Макс! Ты что? Совсем двинулся умом? Это не наше дело! Доложи Мюртцу, тот передаст по команде, и…
Они уволакивают фрица в темноту, а мы все дружно налегаем на борт автомобиля.
Теперь можно и на упрямого стрелка посмотреть: как он там? Доупорствовал, бедолага, лежит… отдыхает. Кто-то его уконтрапупил и без моей помощи. И собачку хлопнули, а я даже не усек когда!
Быстро озадачиваю своих бойцов. Двое уползают в стороны – прикроют нас на всякий случай: вдруг по дороге кто-то потопает?
– Гут! – кивает немец. – Тогда вы обязаны отвечайт офицеру. Кто напал на конвоиров из охранный баталион?
Сиди я на корточках – так и улетел бы куда-нибудь в кусты…
Отхожу в сторону и вновь присаживаюсь около Агапова.
Корчной одобрительно крякает и тотчас же озадачивает еще троих человек подобным же образом. Правильно, трофейных шинелей у нас всего четыре, больше народу от холода не укроем.
– Противопехотные и противотанковые мины, герр…
Нет, я, конечно, понимал, что просто так в лесу мы отсиживаться не станем. Но чтобы вот так, с ходу…
– И ты понял? – недоверчиво смотрит он на меня.
Франц молча указывает ему рукой в сторону, и тот послушно отходит от вагонов. М-да… знают тут старину Кегеля! И, надо полагать, с самой серьезной стороны.
Встаю и ищу глазами коренастого. Похоже, он тут за главного, вот с него и начнем…
Руки – обратное движение, протянуть вперед… приклад толкает меня в плечо. Выстрел!
– Полагаю, его уже можно выписать. Дальнейшая работа с ним имела бы смысл, будь это офицер, чья память и боевой опыт представляют собой большую ценность. А так… это солдат, он помнит, как рыл окопы, …
– Вот так… Сознание я потерял, и в себя пришел только в деревне. Со слов хозяина, меня к нему приволокли месяца полтора назад, с тех пор и лежал пластом. Только выздоравливать стал – здрасьте, сызнов…
– Коли такие злыдни по нашим следам бегают, – продолжает старшина, – то, глядишь, кого другого они и не споймают! Неможно во всех местах зараз сильному быти! Здеся они на нас ополчились всем гамузом,…
Неведомый гауптман… кто он такой? Ну начальник, так ведь не свой и не навсегда же? Когда-нибудь и он уедет восвояси. А вот свой командир… это хуже – тот всегда рядом. И с подобной раной могут ведь на…
– Поясни, – спокойно говорит старшина. Но я-то вижу, как трудно ему дается это спокойствие, и в воздухе повисает какое-то непонятное напряжение.
Так это, надо думать, едет смена охраны в тот самый лагерь. Или не смена, а очередной конвой, который кого-то оттуда поведет. Тоже, кстати говоря, вполне возможный вариант. И куда же они свернут?
– Да как тебе сказать… я и не видел-то никого, на звук стрелял. Но это – уже потом. А первые выстрелы – просто по кустам, по верхушкам. Я же не знал, где вы с Карлом.
Ребята слегка оживляются и кивают. Такой вариант всех устраивает гораздо больше.
А вот теперь… проверим на практике науку Сергеича…
– Было бы неплохо… – удовлетворенно киваю ему. – Тогда я пока веток нарублю.
Ну, теперь можно и передохнуть. Ребята заныканы, ветками я их завалил, сверху немецкую хурду набросал – не должно от них особо чужим запахом тянуть. Собаки-то будут пленных искать – те совсем иначе п…
Собаку повезут. На мотоцикле или автомобиле. Учитывая ценность собаки, второй вариант предпочтительнее.
– Надо же! Четыреста пятый полк? Знаю-знаю… Как фамилия командира батальона?
– Потому что вовремя сообразил сесть за руль – это первое.
– Слышь, старшина, тогда, может, и впрямь – погоняем фрица по лесу-то? Пусть и у них кровь горлом с натуги пойдет?
– И ты, дед, прощай. Спасибо тебе – от всех нас спасибо!
Один лежит ничком, мордой в землю – готов.
Забрасываю за плечо винтовку, подбираю гранаты и запихиваю их в сумку. Осматриваю свое временное убежище – ничего не забыл?
Оттуда вылетает клуб дыма, сопровождаемый истошным криком.
– Да хоть сейчас! На мотоцикле – два часа ходу да назад еще пара часов. Час на месте. Только и за оружием не мешало бы съездить…
– Не знаю… наверное, им в горах так удобнее. Руки не мерзнут на ветру… или еще что-нибудь такое…
Народ расступается, и дядька подходит к Петрищеву. Присаживается на корточки.
Затрещали кусты, и разговаривающие удалились. Только теперь я обратил внимание на то, что сучок, за который я ухватился, сверкает свежей древесиной – кору с ветки я непроизвольно содрал. Слишком силь…
– Долг? Ладно, и здесь у тебя будет возможность сделать то же самое. Я распоряжусь, чтобы тебе подыскали что-нибудь более подходящее по размеру. Свободен!
– Ты ж их на атаку планировал использовать!
Нельзя расслабляться, нельзя. И оружие под рукой держать надо.
Пристрелялся немец, почти над головой свистнуло! Что ни говори, у МГ тот еще темп стрельбы, вот и кладет он пули плотно так…
– Э… гхм… ну то, что документы сохранил, оно конечно… Так ить фронт-то – он отсюда вдалеке, как же ты тут-то оказался?
И эти воронки вдали. Перепаханные танками окопы…»
– Так по году-то – раньше должны были призвать.
…Присвоить красноармейцу Красовскому Максиму Андреевичу воинское звание «сержант».
– А ведь это не пехотная стойка, герр оберарцт.
Парень взвизгивает, сует руку за пазуху, и в воздухе сухо трещат пистолетные выстрелы.
Окликать не стал – стало быть, обер-фельдфебель все-таки инструктаж провел. Ну реактивный мужик, иначе и не скажешь! Все успел!
На передовой их пока нет, мы бы слышали. Да и не только мы – наблюдатели в окопах шума танковых моторов тоже не зевнут. Значит, они подойдут с тыла.
Переворачиваю тело – оно совсем легкое. Лица почти не разобрать – пуля попала стрелку прямо в переносицу, изуродовав его до неузнаваемости.
Группа кого-то там преследует или обнаружила и ждет подкреплений. А послать кого-либо навстречу товарищам по ночному лесу… тот еще геморрой. Может и не дойти.
Не оборачиваясь, снимаю ремень и сбрасываю китель и майку.
На секунду разговор зависает – слишком уж неожиданной оказывается моя вспышка агрессии. Коренастый аж в лице изменился.
Сверху навернулось немаленькое дерево, склон не выдержал его веса. Вот под корнями выворотня и прячу свою поклажу. Посыпаю все вокруг табаком. Есть у немцев розыскные собаки или нет, а осторожность л…
– Итак, старина Борхес, что вы можете сказать по данному случаю? Физически состояние Макса вполне удовлетворительно, и я не вижу причин, чтобы дальше держать его в госпитале. Мест не хватает даже для…
А отчего в первом случае командир егерей (или как их там…) про машину молчал?
Вот и развилка, около нее топчется регулировщик. А как же – орднунг! Должен кто-то танкам дорогу указать.
И неподалеку от меня раздается звук шагов.
– Не… У меня «Светка»! Да с оптикой – не хухры-мухры! Заныкал я ее. А фрица-обозника придавил, кой-чем и разжился. Потом еще… А потом и колонну пленных увидал. Ну и пошел к вам на помощь.
– Вот так. – Врач поднялся с места и продемонстрировал фельджандарму стойку.
– Да я вот о ком, Борисыч… про Максима спросить хотел. Как он тебе?
– Капли воды и грязь всегда разбрызгиваются вперед по ходу движения, вот посмотри.
Построившись, они неторопливо подходят к воротам и останавливаются позади носильщиков, взяв винтовки на изготовку. И только после этого один из конвоиров, забросив за спину оружие, подходит к воротам.
– И тебе того же! – кивает он в ответ. – Удачи!
– То-то! – поднимает палец вверх комбат. – Знаешь ведь, чего ж не пьешь?
В коляске, прикрывшись прорезиненным пологом, сидит пассажир – я вижу только его голову в… фуражке.
Больно сначала было… слов нет! Но моя хитро вывернутая память подсказывает, что что-то в этом роде я когда-то уже делал. А раз так – будем вспоминать…
Это мои глаза уже к темноте привыкли, оттого и показался мне вспышкой свет обыкновенного карманного фонаря.
– Так ты, Борисыч, думаешь – контуженый он?
Стандартное место, Мойс ничего менять не стал. Часовой расположился в тени полуразвалившегося дома, и со стороны его почти не видно. Даже и днем. Зато он дорогу очень хорошо просматривает – позиция у…
Ладно, лежать так лежать. Последую совету и стану набираться сил. А там и главный врач удостоит меня своим визитом…
– Поделить поровну! Оружие зарядить и переводчик поставить на одиночные! Выполнять!
Люди в немецкой военной форме! И, как ни странно, я даже знаю, как их зовут. Вон тот, долговязый, – это Хельмут Франк, сидящего на телеге автоматчика зовут Аксель Фридрих Мюртц. Он ефрейтор и сейчас …
Лучшей братской могилы для них, пожалуй, и не придумать. Немцев оставляю валяться там, где их застала смерть. Хрен с вами, вы тут гости незваные. Отыскав в развалинах землянки доску, должно быть, от …
Осторожно сдвигаюсь вбок – стрелок не реагирует. Спит он, что ли? Или внезапно окривел? Да мне-то это как раз и несущественно. Главное – ствол на меня больше не смотрит.
И помню бледное лицо Громова, его дрожащие сильные руки… После этого случая он замкнулся, долгое время вообще ни на какие вопросы не отвечал. Да никто к нему с ними и не лез…
Кубарем откатываюсь в сторону – он явно это сделал не просто так!
– Ну как скажешь… Однако ж смотреть буду!
– Вставай! – Хмурый Митяй стоит чуть сбоку от меня. – Общий подъем уже.
– И пьяные русские солдаты растопили печку секретными документами ОКВ? Я очень хорошо понимаю, отчего в вашем рапорте был сделан особенный акцент на пожарах в некоторых землянках. Теперь ведь невозмо…
– Мины, герр сержант! – Фельдфебель отвечает быстро, но видно, что он несколько озадачен моим языком, а главное – произношением.
И, только отбежав сотню метров, врубаюсь… Винтовка! Так и осталась стоять в козлах у подножия пригорка.
А потом я случайно услышал разговор… Старшины со своим недавним попутчиком. Его, как выяснилось, звали Николаем Кружанковым.
– И что ж там такого с тобой сделали? Пришили двадцать первый палец?
Спрыгиваю и помогаю бойцам выкидывать на землю добро. Улучив момент, безжалостно граблю ребят, забрав у них три десятка патронов к «Светке».
Меня хлопают по плечу: пришла смена. Можно отойти от пулемета и попить горячего чаю. Но отчего-то я не спешу согреться, иду к шлагбауму. Головная машина тем временем уже проезжает его, и, влекомый тр…
К лагерю мы вышли спустя три часа, сделав приличный крюк по лесу. Увидев впереди просвет, Николай разделяет нас. Меня он отправляет на левый фланг, самый дальний. Разумно: я все же физически крепче о…
По имеющимся данным, в район вашего объекта выдвигается диверсионное подразделение противника. Ранее указанное подразделение уже совершило несколько успешных диверсий на дорогах и в районе расквартир…
Так, на лаврах после почивать станем, что там у нас с оставшимися?
На меня попросту махнули рукой. Баба с возу – кобыле легче. Неудобный я боец, сомневаюсь постоянно, вопросы задаю… авторитет командира подрываю.
Против моего ожидания, туда никто не полез. Встали в сторонке, накоротке. Без костров и прочего. Выслали разведку и стали ждать. Прошло около часу, еще один…
– Да? Ну значит, мои информаторы ошиблись и это был кто-то другой. Ничего удивительного, дружище, выздоравливающие солдаты очень похожи друг на друга.
Красовский Максим Андреевич – мой прадед…
И быстро: Мюртц служил лесником, умеет находить следы и ходить по лесу.
Задача, поставленная мне Горячевым, проста как мычание. Выяснить факт подхода подкреплений к противнику, наличие средств усиления и готовность немцев к наступлению.
– Так… – Михалыч еще раз бросил взгляд влево – на поле уже никого не было. – Ага, смотался куда-то, злодей!
Со слов Ломакина, дорога к острову очень трудная, и оставшиеся там раненые без посторонней помощи оттуда не выйдут, тем более что не способны самостоятельно передвигаться. В связи с этим считаю, что …
Предплечье правой руки, в нижней трети, изнутри – шрам, предположительно от холодного оружия. Длиной 4,5 см. Шов – стандартный для подобных ранений.
Нельзя сказать, что партизаны не пытались оказать сопротивления. Их винтовки и пулеметы открыли огонь почти одновременно с нападающими. И этот огонь не был бесполезным – стрельба из леса несколько по…
– Мое преимущество до первого выстрела, а что потом? – обвожу всех взглядом. – Хорошо, предположим, мы как-то перестреляем всю охрану. Не знаю как, но допустим. Сколько человек в лагере?
Еще десяток метров – и кусты поредели, я выполз на край низинки.
Надо их создать самому. Так, чтобы мое появление выглядело бы вполне естественным и легкообъяснимым.
штаба 8-й армии подполковнику Абрамишину Г. П.
– Ежели я в него стрелял тогда, так он сейчас не на ногах тут стоял бы! А из могилы высовывался! Я тогда еще и гранату туда зафигачил, от нее хрен бы кто увернулся!
Вот он, командир партизан, даже не успел снять автомат с плеча. Ну что ж, будем надеяться, что за оружием своим он ухаживал и патронов у него достаточно – полный диск.
А вот судя по разговору, это не охрана лагеря – те по-немецки говорить не стали бы!
– Могут быть. Взвод – это же не только стрелки с винтовками. Запросто и миномет приволокут, если надо будет.
И тотчас же отпрыгиваю в сторону, пропуская мимо себя окованный приклад. А парень-то неплох!
– Он быстро идет на поправку, герр штабсарцт. Но в подобном состоянии направить его на фронт – нецелесообразно, мы не можем предположить, как он себя там поведет. С вашего позволения, герр штабсарцт,…
Так, «Всесоюзный Коммунистический…» – пропускаем, это мне неинтересно.
Выбираюсь на дорогу, бросив прощальный взгляд на место недавнего боя. Вроде бы в порядке все…
Винтовка лежит у меня на плече неправильно, прикладом вверх, таким образом, что вперед торчит тускло поблескивающий штык.
– Помощник дежурного по станции сказал мне, что начальник автоколонны согласился подбросить меня до места назначения. Премного благодарен вам за это, герр фельдфебель!
Отсюда я хорошо вижу его лицо. Немец совершенно спокоен, он делает свою привычную работу и ничуть этим не взволнован.
Все, закончили комедию ломать. От меня уже и так только что пар не валит. А вы думали? Протопать по лесу дурным пером пару верст… врагу не пожелаешь. Хотя смотря какому врагу. Тем, что пойдут по моим…
А вот я, успев подхватить с земли нож забитого прикладом солдата, наваливаюсь на офицера, выворачивая свободной рукой в сторону его пистолет.
– Сколько человек одновременно заступает на посты?
Из кузова бахает выстрел, пока неприцельно: стрелявшему страшно высовывать голову над краем кузова.
…Физически крепок, хорошо развитая мускулатура…»
– Пленный этого не знал, – развел руками обер-лейтенант.
– Она была испачкана кровью и вообще сильно пострадала.
– Не переживай! – успокоил я его. – Наоборот, ты у нас везучий – кто сказал обратное? Тебя ранило уже трижды – и каждый раз незначительно! Посуди сам! Много ли шансов уцелеть под сорвавшимся танком? …
Он встает, давая мне понять, что разговор закончен. Вскакиваю и я.
– Да вот так! Обязанность командира – беречь жизнь своих бойцов! Вот я о твоем здоровье и забочусь – ты же молчать столько времени не сможешь?
Дорога идет дальше относительно ровно, постепенно повышаясь к выходу из овражка. Редкие кусты почти не закрывают мне обзора.
Он и стрелял – земля вокруг позиции усыпана гильзами.
– Клаус, проводи нашего нового камрада во второй взвод.
Блин, чертов плетень! Надо же, какой скрипучий…
Приподнимаюсь, и он повторяет все те же процедуры: меряет пульс, приподнимает веко и рассматривает глаза, заставляет открыть рот и разглядывает зубы.
Но закавыка в том, что розыскную собаку не поведут пешком – далеко. И устать она может раньше времени. Соответственно и сработает.
– Ребята, шевелимся! Рогов, со всеми гранатами наверх. Поможешь Крапивину.
Хрипит на столике радиостанция, и неожиданно ясный голос заполняет комнату.
– Ты забыл, что нам говорил лейтенант? Там могут быть эти русские диверсанты! Мы их отпугнем – и они уйдут! А ведь тому, кто сможет их уничтожить или поймать, обещан отпуск! Звони, ведь телефон у теб…
Впрочем, через пару минут его лицо светлеет.
Посыльный вернулся быстрее – страх иногда такие чудеса творит!
– Знаю, сдаться в плен. Спасибо, я уже видел ваш лагерь. Меня мало прельщают такие условия проживания.
– Грузовик… Точно не скажу, но похож на английский. Вот этот, сужающийся к передку, капот… «Бедфорд»? Не уверен… Каски в чехлах? Кепи? Макс, это горнострелки! Горы… Крит, Греция, Югославия? Тамошние …
Осторожно присаживаюсь и прислоняю к дереву одну из немецких винтовок. Не буду я ее пока тащить… и часть патронов тоже оставляю, мне сейчас маневренность важнее. А вот гранатную сумку передвигаю так,…
Он не замахивается им как саблей – наносит колющий удар.
По нашему островку лупят уже изо всех стволов, только ветки на голову падают. И как тут теперь назад выползать?
Руки, блин, дрожат… скачет прицел туда-сюда.
– Да и вспомнил-то, как все увидел, а так…
Ранили Макса, оглушили и повязали. Опосля чего – увели в лес.
– Понятно! Боец, – ткнул он пальцем в сторону Женьки Запашного, – дуй за командиром!
– Пока мы будем у машины, Маркус доедет до лагеря и вызовет подмогу. Садись!
Обращенный к потолку палатки вопрос остался без ответа – по-видимому, Всевышнему несколько приелись ритуальные стенания командира отряда «Гренадеры». Благо они повторялись достаточно часто и по одном…
Поднимаю с земли СВТ. Она уже заржавела, рыжие разводы тронули металл ствола и ствольной коробки. Но затвор открывается. На землю падает патрон.
– И без них проживем! – поворачиваюсь я к окружающим. – Кого еще они заели?
– Ты до фига больных на голову встречал, чтобы они себя таковыми признавали? Кого ни спросишь – здоров! Вот кабы он сам себя таковым признал… тут уже и я первый призадумался бы – с чего это вдруг? Че…
– Исходя из того, что ты мне всегда говорил, – есть.
– Надо же, а я думал, знаешь. А на флоте тебе служить не приходилось?
– Похвально! Со всех сторон! Раненый офицер не покинул поля боя, продолжая руководить атакой. Проявил разумную заботу о сохранении жизни своих солдат. Как вы полагаете, Хельмут, Железный крест вам за…
– Я запомню тебя, солдат, и доложу о твоем поступке.
– Фигово! – чешу я в затылке. – Сам понимаешь, не ровен час фрицы врубятся, кто им так соли на хвост насыпал. И тогда…
Все, кирдык позиции, над моей головой уже посвистывают пули: пристрелялся какой-то передовик пулеметного дела. Теперь мое сшибание с дерева – вопрос минут. И недолгих.
– Пусть поймают еще! – огрызаюсь я неожиданно агрессивно. – Ловилка такая у них не выросла еще! Гляну я на такого ловилу!
Терпеливо лежу на земле и прислушиваюсь. У часового почти два часа в запасе. В принципе он к своему посту не привязан, может и отойти на несколько метров туда-сюда. А вот станет ли он это делать? Как…
– Осмелюсь спросить почему, герр обер-лейтенант?
Словом, наш взводный имел все основания не выглядеть так плохо, как все прочие командиры частей.
– Угу… я вот Якова порасспрошал… сам-то он не говорун, знаешь, поди?
– Слушаюсь, герр лейтенант! Мы сблизились с домами, и эти бандиты уже не могли стрелять. Тогда они вышли на улицу и набросились на нас. Все завертелось вокруг, помню, что я ударил прикладом какого-то…
Спешу на голос, стараясь по возможности делать это тихо.
А оттуда уже бежит Крапивин. Как-то боком, он уже без трофея, тащит свой пулемет.
– Вот так… Вше под землею хреново, вот она наружу-то и поползет! Тут мы ее огоньком-то и припалим. И всех делов!
А здесь – здесь тихо. Только что-то потрескивает в остывающем моторе грузовой машины.
– Охранный батальон, Макс. Тоже не самые доброжелательные люди, скажу я тебе. С ними, знаешь ли, лучше не шутить – у них плохо с чувством юмора. Да и разговорчивостью эти парни не отличаются.
– Через час пятнадцать минут! – В голосе немца проскальзывают торжествующие нотки. – В шесть часов начнется наступление на этом участке, и на соседних – тоже! Вам уже не вернуться к своим! Поздно! На…
Приволакивая левую ногу, он по-крабьи спешит к кустам, волоча за собою автомат. Ну уж нет, дорогуша, так мы не договаривались…
Испачканная шинель и вымазанные в грязи сапоги, немецкий ремень с подсумками и… офицерская фуражка…
(имя предположительное, со слов самого больного)
– Километров пятьдесят… Хотя кто его знает, куда уползет линия фронта за эти дни? Мы вроде бы наступаем, и успешно. Хотя и не так быстро, как в прошлом году.
А назавтра – все идет по проторенной колее.
И вновь скольжу по кустам назад, машинально огибая лежащие на земле сухие веточки и осторожно отводя в стороны ветки, висящие на моем пути. Фигово все… с налету этих гавриков не взять, надо всерьез в…
– В разведку нас послали, пушки ихние выведать, – спешу исправить сложившуюся ситуацию. – Да только не нашли мы их, успели фрицы уже куда-то увезти. А как назад пошли – шарах! Начали они наступление.…
– Так точно, герр лейтенант! Но не совсем, последние события я помню хорошо.
– Он вспоминает музыку, и даже мелодии какие-то мне пытался изобразить. Странные, непривычно ритмичные. Но не лишенные некоторой красоты. Хотя и весьма своеобразные.
– И что же было дальше, Макс? – интересуется взводный.
Чертыхнувшись в сердцах, приподнимаюсь и хлопаю себя по шее. И замечаю сидящего рядом бойца, который прожаривает над костерком свою гимнастерку. В голове словно щелкает: вшей изводит. Вот кто меня ку…
А все-таки – моя придумка сработала! Прокатила-таки моя контузия. И ведь в точку угодил!
– Ihr Kolonne kam unter eine Bombe. Du hast Glück, erwischte einfach!
Хотя на попутчика своего я вроде бы впечатление произвел. Собственно говоря, не я, а два дохлых фрица. Особенно офицер…
– Все в порядке! – крикнул он, и я узнал голос Мойса. – Заносите сюда!
Докладываю вам, что 31.08.1942 г. в 18.40 на участке третьей роты второго батальона при атаке позиций противника внезапно прекратил огонь один из пулеметов на левом фланге немцев. После недолгого мол…
Выставляем часового и заваливаемся спать. Меня в караул не назначают, а с боков ко мне прижимаются сразу с обеих сторон. Вроде бы и правильно все… и оружие при мне. Или это так шинель немецкая на все…
Стало быть, родной, сиди тихо и не отсвечивай.
Совместно с другим врачом Фурц меня осматривает, заставляет раздеться, и они оба внимательно изучают все мои шрамы и отметины. Вновь звучат непонятные медицинские термины. И что они хотят выяснить та…
Между мною и немцем… лежит на земле граната. Стандартная – М-24.
– Ты фильм «Чапаев» видел? – поворачивается ко мне парень.
Кисти рук и пальцы – чистые, без повреждений и ранений. Ухоженные, черной работой не занимался. Хотя в беседах неоднократно указывал на то, что знаком с устройством автомобиля, умеет его ремонтироват…
– Позвольте представиться, герр старший стрелок, – рядовой Герберт Мойзен! – протягивает мне руку окликнутый провожатым солдат.
– Нет, герр обер-лейтенант! В смысле – нет при себе! Возможно, они у кого-то из этих… – киваю на тела партизан.
Останавливается и, убрав одну руку с руля, поднимает вверх очки.
Будучи допрошен относительно местонахождения острова, согласился его показать и 19.07.1942 г., в сопровождении группы солдат под командованием унтер-офицера Апфельбаума, был доставлен в лес.
Особое мнение обер-вахмистра Юргена Отто Борхеса
– Прости, Ерофеич… – Петрищеву уже трудно говорить. – Но я чую…
Впрочем, стрельба быстро стихает: далеко. Бандиты отступили почти на двести метров, под прикрытием этого проклятого островка, так что их заметили, когда расстояние между нами уже превышало полкиломет…
Ничуть не меньше той, что где-то поблизости от огородика ныкается вражеский диверсант.
Так вот оно что! Здесь была назначена встреча! То-то и командир ушел – видать, первым хотел пообщаться…
Стало быть, он стоял на посту. Обычно именно в этом месте его всегда и выставляли. Дальше, шагах в тридцати, как раз и будет та самая низинка, где и располагался наш лагерь.
– Не помню, герр лейтенант. И татуировки у меня никакой нет.
– Увы… – развожу я руками. – Не могу ничего об этом сказать. Контузия… я потерял память и ничего о своем прошлом не помню. Бомба рванула совсем рядом, и все, что на мне было, превратилось в лохмотья.…
– Противотанковые – все. Их и было-то… А как стрельба вовсю пошла, мы к вам на помощь бежать собрались. Мало вас…
Пятеро… если еще и партийца посчитать, так шестеро.
Автомат – на фиг, он тут не пляшет. Винтовка в руках, и вот уже хлопает первый выстрел, сметая с бруствера вражеской траншеи какого-то очумелого фрица.
Может быть. А может и не быть. Во всяком случае, другого варианта действий у меня нет, я один. И просто вынужден сейчас бежать быстро. Еще и позицию занять нужно да отдышаться. Хорош я буду стрелок, …
Впрочем, ничего удивительного здесь нет, воришка весьма невысок ростом. Да это же мальчишка! То-то он в окно пролез… Падение его слегка оглушает, и он беспомощно ворочается на земле, пытаясь прийти в…
Третий схватился обеими руками за живот. Ранен? Был…
Жалобный визг разносится вокруг. Несколько раз стреляю и по кабине – мне патроны не солить. А так – авось кого еще и зацеплю.
– Угум… – Прижав телефон плечом, пиротехник нарезал колбасу на бутерброд. – Ну пойдут, куда ж они денутся-то?
Отчего-то мне совсем не хочется рассказывать ему о том, как на самом деле погиб мой прадед. Как здешние немцы относятся к снайперам?
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
По знаку офицера солдаты освобождают полянку. Вот и славно!
– Значит, там смотреть надо, – устало говорит Виктор. – Больше просто негде.
Слава богу, не на дороге – в лесу. Прогоняют движки – значит, скоро пойдут…
Ответ приходит через пару минут – передают по цепи. Какое-то из подразделений имело огневой контакт.
И прадеда не похороню по-человечески… обоих нас не похоронят.
Дорога и мост – самое то! За мостом местность уже более сухая, как раз для развертывания танков и сгодится. Вот оно! Кстати, странно знакомое место, где-то я уже эту карту видел…
Мой новый командир – старший лейтенант Горячев – оказался человеком опытным. Сам тот факт, что я прошел проверку у особистов, да не где-нибудь – а в штабе армии, – вызвал у него понимающий кивок. Про…
– Водка у меня трофейная есть, с немца взял. Как смотришь, если ребятам дать?
– Так и впрямь же война на дворе. Что дальше-то будет?
– Прикрываешь! Магерт, вперед! Занять позицию на опушке и прикрывать меня! Не шуметь и по возможности не стрелять! А то спугнем бандитов!
Вру напропалую! Одна надежда, что офицеру это не так интересно.
– Фига себе – подрастерял! Это ж каким ты головорезом-то был?
Передергиваю затвор и стреляю в затылок Лотару. Хрен его знает, может, он двужильный…
Ага, артподдержки требует бедолага, совсем его русские своими пулеметами к земле прижали. Угу… и танки вовремя не подошли. Пришлось атаковать по-простому – ножками. И не вышло: рота понесла потери и …
Что сделает солдат, по неясной причине порубивший и пострелявший своих товарищей? Опосля того, как очухается?
– Глаза закрой! – шепчу я ему. – Увидят же! Издаля стрельнут!
Еще несколько километров – вот он, мой тайник!
Про пистолет я умалчиваю: всегда полезно иметь в кармане козырь.
– Хоть десять. Пока я секундомером не щелкнул.
Вскрытие сейфа начато в 07.26 и закончено в 09.12 путем последовательного высверливания торцевой стенки. После высверливания с помощью металлорежущих инструментов произведено выпиливание продольного …
Егорыч… это об его тело я долбанулся башкой. А ведь у него ППД был! Я ведь именно с таким расчетом и присаживался, чтобы к нему успеть… если повезет. Своеобразное везенье получилось, но сейчас и это …
Ага, вот и посыльный чешет! Надо же – на велосипеде! Где же он его взял, у нас вроде не было их?..
– Однако… И что вы можете сказать о своем противнике? Кто они?
К моему удивлению, линию фронта отделение переходит как-то буднично. У немцев тут сплошной обороны нет, только отдельные опорные посты. Зато – сильно укрепленные, и все пространство между ними простр…
Ближе к полудню в деревне наметилось какое-то оживление. Оживился часовой у сарая, доселе скучавший под навесом. Появившаяся вскоре группа солдат приступила к выносу тел наружу. Подъехало несколько т…
Вспомнилось место боя, которое мы приводили в порядок. Судя по свежим ранам на деревьях, бой там прошел не так уж и давно. И это странно. Немцы-то тут уже порядком стоят, вон как обустроились!
Значит, часовой настороже и вполне резонно опасается. Ну что ж, не будем его попусту нервировать всякими там шорохами и постукиванием падающих камешков. Полежим тихо – у кого нервы крепче?
– Никак нет, герр обер-лейтенант, я просто выполнял долг немецкого солдата.
Мы опять все переглядываемся. Я про это точно ничего не знаю, Кочарян изумленно приподнимает густые брови, Ларичев пожимает плечами, Марат разводит руками…
Что-то падает возле меня на землю. Камень спихнул? Когда это?
– Отчего нет? – пожимает он плечами. – Только мы-то все уже промеж себя насквозь перезнакомились, времени хватало…
– Вовремя успел. Нас в шталаг переводить собрались.
– А! – машет рукою дед. – Балабол он. Нет в нем твердой жизненной линии! Мотается, словно не пойми кто! Болтун – одно слово!
Быстро проскакиваю к палатке со снаряжением и подхватываю телефон и катушку с кабелем. Отлично! Это сделано! На ходу примастыривая все это добро за спину, бегу к своей машине. Багажник… Выдергиваю из…
Что-то немаленький у меня груз получается!
Он подходит и опускается на поваленное дерево.
Нами прослежены маршруты передвижения партизан и установлено предполагаемое место их базирования.
То, что к ним в тыл заброшена группа неслабых спецов. Напали на офицера, потом отбили пленных – зачем?
А охраняют его не немцы! Охранный батальон откуда-то из Прибалтики, набран из добровольцев. То-то у них такая эмблема странная на рукаве… им не слишком верят, поэтому там постоянно присутствует немец…
Но надо хотя бы забрать его документы – надо же знать, чье имя написать на могильном кресте?
Вот как бы мне сейчас пригодился мой зольдбух! Увы… он остался за подкладкой изорванной гранатными осколками куртки, которая сейчас валяется неведомо где в лесу.
– Крапивин, не стреляй! Это я, Красовский.
– Тут и ляжем. Боками прижмемся, а ноги огонь согреет. Шинелями накроемся, всем хорошо будет.
– А ты много видел лосей с металлическими рогами? Или чем там они бренчат? Говорю тебе – там звякал металл! И не один раз!
А ведь я перед броском выждал пару секунд…
– Режим, – говорит ему медсестра за столиком и делает какую-то пометку в бумагах.
В воздухе повисает какая-то гнетущая тишина.
Но ведь и эти, ходящие внизу люди, тоже свои.
На правом фланге немецкой цепи затарахтел МГ. Ага, там народ порасторопнее оказался… Сейчас и тобою займемся, не переживай, родной.
Прикидываю возможные варианты. Где-то в паре-тройке верст справа от нас имеется дорога. Не шоссе, конечно, но машины там иногда проезжают, мы их слышали. Стало быть, немцы там быть могут.
– Атаковать пулемет в лоб они не станут. Отойдут, разведают местность…
– Тут стой – вроде как на посту часовой. Уж больно морда у тебя небритая, вблизи увидят – хана всем настанет!
Ясное дело, что старшина мне больше не доверяет. Попереть на фиг или обвинить в чем-то – нет оснований. Да и бойцы его не поймут. Но вот отстранить от самостоятельных действий – это можно. Здесь никт…
– Не то! Не любит – так и мы никто с ними в обниманки играть не станем. А его – так аж колбасит всего. Хотя виду старается не подавать, это да.
Длинными прыжками несусь вниз, фиксируя стволом винтовки командира фрицев.
– Здесь? – нажимает он какую-то точку за ухом. – Что ты ощущаешь?
И мотоцикл разворачивается в другую сторону.
– И никто сюда не придет. Завтра-послезавтра командир полка проедет мимо, и про этот участок дороги все снова позабудут. Тело так и будет тут лежать.
– Вот видишь, – назидательно поднимает палец фельджандарм. – Конечно, может быть, ты называешь действительно свое имя. Но ведь может случиться и так, что ты попросту запомнил имя кого-то из сослуживц…
– Так точно, герр обер-лейтенант! Несколько километров отсюда.
Могилу погибшим вырыли в стенке низины, так что со стороны она была бы совсем незаметна. И это правильно.
Ларичев – угрюмый и неразговорчивый сибиряк. Был пулеметчиком. При неудачном нападении на вражеский артсклад был ранен в бедро. Теперь ходит, правда, с палкой.
– А ведь тебе делали рентген, Макс. И он показал, что в правой ноге у тебя действительно пуля. Винтовочная! И хочешь знать, из какой винтовки?
По-видимому, с точки зрения командования, это именно так и есть…
– Было – сорок. Пятерых на дороге положили, так что теперь…
Наконец яма готова, есть и ветки. Кладем их на склон ямы, сверху бросаем немецкие шинели. А внизу разжигаем костерок. Небольшой, да и выворотень закрывает огонь хорошо.
Услышит Зайдель и рванет на помощь. И его тут же срежет пулеметчик. Или этот парень, к тому моменту разделавшись уже и со мной, примет моего товарища на штык.
– И я прибью. Только вот есть разница в том, как прибить. Я как на него глянул, так чуть не проблевался!
Так, с этим вроде бы разобрались. Заканчиваю чистку винтовки и начинаю ее собирать.
– Да что ты заладил, фриц?! Много – не много… Нам есть нечего!
Вальку Лопатина подстрелил «духовский» автоматчик. По совершенной дури подстрелил!
– А твоя машина едет в какую-то другую сторону? – удивляюсь я.
Уже отойдя от машины несколько километров, слышим позади раскатистый грохот взрыва. Наш прощальный привет все-таки нашел своего адресата.
– Петер Краус, взводный фельдфебель второго взвода третьей роты! Саперный батальон Сто двадцать первой пехотной дивизии.
– Почти все. Даже и женщины. Одна из твоих прабабушек – так вообще всю войну прошла! Связисткой была. И оба прадеда – один из них капитаном войну закончил, артиллерист.
Под вашу личную ответственность, в кратчайший срок и под усиленной охраной доставить в разведотдел штаба 8-й армии бойца Красовского Максима Андреевича и все находящиеся при нем предметы, включая лич…
Вот язык-то мой неуемный! Сейчас мне в торец дадут – и справедливо, ибо за дело!
– Во! Ты нас и будешь корректировать! Сможешь ведь туда проползти незаметно?
– Так это вам я должен сказать спасибо, герр фельдфебель?
Меняю магазин и вижу, как длинными прыжками по своим следам ломятся сразу пятеро фрицев. И тоже, кстати говоря, волокут с собою что-то неприятное. А, так это они первого пулеметчика ограбили! Хотят у…
Помогая друг другу, гости начинают вылезать на берег. При этом первый из них, молодой вихрастый парень, скользит по камню и вот-вот полетит назад, в болото. Он беспомощно размахивает в воздухе руками…
– Ежели на нее вылезти, то позиции драгун будут видны сверху.
Какие еще есть возможности для нападения?
– В последнем своем донесении, которое было нами принято с большими купюрами из-за неисправности радиостанции старшего лейтенанта, он сообщал, что вынужден оставить часть раненых у местного лесника. …
– Вставай! – меня бесцеремонно толкнули в плечо. – Твоя машина подошла!
Прямо передо мной лежит тело бойца в советской форме. Выброшенная в сторону рука еще сжимает трехлинейку.
Фонтаны разрывов встали у подножия холма, раскидав в стороны остатки колючей проволоки. И опрокинув на землю темные фигурки, поднявшиеся было из каких-то ямок и укрытий.
Поэтому, не дав мужикам присесть, я в темпе гоню их дальше, попутно объяснив свою оплошность с переодеванием. Обдумав все, сходимся на том, что испытывать судьбу и дальше – глупость несусветная.
Бух! Дым, пыль и летящие во все стороны тряпки. В кузове орут сразу на два голоса. Стреляю на звук.
– Ты о чем это? – непонимающе гляжу на него.
ранеными – один офицер, два унтер-офицера и четырнадцать рядовых.
– А вот госпитальные порядки ты знаешь очень даже хорошо. Приходилось лежать и раньше? Так ведь?
– А ты это правильно придумал! – уважительно кивает Мюртц. – Пожалуй, я кого-нибудь пришлю тебе на помощь, как закончат свою работу, разумеется…
– Смотри-ка! – Через плечо моего собеседника заглядывает бывший пассажир мотоцикла, что ехал со мною до развилки. – Даже комсомольский билет сохранил?!
– Готово, господин старший стрелок! – поворачивается ко мне старший.
Оставив автомат в яме, стрелок медленно выполз наружу, повернулся, и первое, что там увидел, – это автоматный ствол, угрюмо уставившийся ему в морду.
Гранаты… тут сложнее: как их бросить, чтобы никого из пленных не задеть?
Броневик точно в охранный батальон не входит и прибыл сюда на время. Так?
Выходит что-то много – человек шестьдесят. И даже больше.
Неслабый такой тючок вышел… Ничего, мне его далеко не тащить.
Догадался – нет, не прокатит. Вычислил – и вовсе чушь полная: кто я такой, чтобы вычислять? А вот прямого приказа – не выполнил. И фиг меня больше кто выпустит из лагеря!
– И что же он такого тебе приказал? – ворчливо спрашивает водитель.
– Не переживай, парень. То, что ты не помнишь имени своего ротного, – это еще не самая большая проблема. Кто знает, может быть, Господь Бог, лишив тебя некоторых воспоминаний, поступил во благо. Ты с…
Руки мои совершенно автоматически выполняют указанные операции. Снимаю машину с ручного тормоза. Только с передачей я чуток задерживаюсь, не сразу сумев выполнить то, что от меня требуется.
– Как пойдет. К вечеру вернусь. Это если немцев на дороге не встречу, – тогда придется прятаться в лесу.
– А раньше встречались? Он тоже из ваших?
Присаживаюсь на поваленное дерево и открываю комсомольский билет.
– Добро добытое сторожит. Давайте в темпе разгружайте мотоцикл! Первым делом – оружие в лагерь тащите, пусть сюда еще человека три-четыре подойдут – еще кое-что привезу. Но – не с пустыми руками: не …
Один из мнимых конвоиров забирается в коляску: он поедет со мной.
Стоит на открытом месте, подойти к нему незаметно – не выйдет. Взять с наскока – так его пулеметы на вышках прикроют. Выбить этих пулеметчиков? Экипаж броневика успеет подготовиться и так нам вломит…
Лотар, посмотрев им вслед, поворачивается и спускается вниз.
Поднимаемся на ноги – это надо проверить! Оружия у нас нет, его не выдают выздоравливающим, но пудовые кулаки Кегеля – весомый аргумент! А я подбираю с земли увесистую палку: ею тоже можно врезать по…
Машину использовать нельзя: где мы ее там заныкаем? Да и кузов у нее сильно гранатой попорчен, тоже не вариант – первый же встречный запросто что-то заподозрит. Ладно… буду изображать моторикшу. Госп…
Но меня окликают, Корчной подзывает нескольких человек к себе. Подходим и присаживаемся на землю рядом.
Марат Валиуллин вскакивает на ее край и высаживает вниз длинную очередь. Все – с этим конец.
– А, Хельмут! Проходите, присаживайтесь… Как ваши успехи?
– Сейчас перезарядится – два диска будет. И все, больше патронов нет.
Одна собака впереди, вторая чуть сзади, в основной цепи. Берегут, значит, собачек-то. И что из этого следует?
И рушится в песок Лотар – пуля пробила грудь.
– Скажешь тоже… не спал я. Чего тебе надо?
– Ракетами! Между тобой и драгунами – ручей, народ к тебе не пошлют. В смысле – много не пошлют, берег там крутоват, не подойти. Да и сверху ты их перещелкать можешь, как куропаток.
– Я, пока вы там хоронились, у лагеря машину ихнюю расстрелял. Водителя и еще двоих – что с собакой ехали. Ну и собаку эту… Опасался шибко, что они вдругорядь по следу пройдут! И тогда, Борисыч, сам …
Марк повернулся к столу и взял с него лист бумаги.
– Если по дороге чуток пройдем, – торопливо поясняю я, – то тайничок там у меня есть… еды чуток, еще малость добра всякого… А завтра – можно и за оружием сходить, есть тут недалеко ухороночка.
– И что с ним дальше стало? – интересуется любопытный Леон Кочарян. Ему хуже всех – вставать не может, нога еще не до конца зажила. Деятельный и активный по натуре, Леон очень тяготится тем, что прик…
Значит, выходим на дорогу и пасем грузовик, идущий со стороны лагеря. Почему именно его?
Егорыч ставит его на траву и, присев на корточки, расстегивает крышку.
Пока не пойму, но вроде бы… один! Один он едет!
Возвратившись назад, первым делом лезу в кусты.