После подарков пришло время серьезных разговоров. Старица предложил, чтобы не везти остаток товара в Новгород, не выбивать там разрешения на торговлю, да не платить лишнюю пошлину, пригнать новгородских купцов с товаром прямо в Холмогоры.
Вошел среднего роста крепкий мужик. Властное, но уставшее лицо, борода ухоженная, нос картошкой, скуластый, губы упрямые, пухлые – ничего примечательного в гостье кроме роскошной шубы и шапки не было – эдакий типаж председателя колхоза из доперестроечных фильмов. Ближайший аналог – внешность замечательного советского актера Пуговкина.
Я угадал, азиат оказался родовитым казанским татарином на службе у русского государя. Мало того, ближником царевича Муххамеда-Эмина, изгнанного из Казани и обласканного Иваном Васильевичем. Очевидно, с перспективой вернуть его на престол, уже в качестве своего вассала.
- Да, княже, да... А как прикажет княгиня меня извести? Кто я для нее?
Дьяк пробовал намекнуть, что незачем в Москву тащить такую прорву народа, а охрану было бы неплохо сократить вообще до десяти человек, но я эти левые разговоры пресек на корню, сославшись на четко определенное моим статусом количество свиты. Помогло, больше Курицын на эту тему не заговаривал.
Дальше была бешенная скачка по заснеженным улочкам Москвы. Кого из похитителей порубили, кого взяли живым, а Ванятку нашли в подвале одного из московских домов. Избитого, окровавленного, но живого.