Дальше я самоустранился: дело в руки взяли люди из службы великокняжеского протокола.
Рагнар гулко кашлянул и посмотрел на меня. Я кивнул в ответ, давая разрешение говорить.
Норвежке отвели покои не в пример скромнее моих – темную келейку, очень смахивающую на чулан. При ней обнаружилась сухонькая старушка в черном, со строгим иконописным лицом.
- Да, твое блестя... ваше сиятельство... – мальчик с удивительной быстротой перенимал иноземные обычаи, но все еще путался в обращениях.
Мне очень захотелось его послать. Бля... Так и вспоминается русская же пословица про коня, подарки и зубы.
- Сейчас же прикажу заковать в кандалы, стервеца! – Ярославский изображая гнев шарахнул ладонью по столу.