- Сир? – медикус вопросительно загнул бровь. – Простите, я не понял...
Однако, для меня исход поединка не вызывал никаких сомнений.
- Все уже случилось, графиня, – сел рядом с ней на кровать, наполнил бокал прихваченным из своей каюты вином и подал норвежке, – и поединок в том числе.
Следом посторонились остальные. Стриженные, бритые и умытые, все в строгом черном, хотя шмотье из дорогих добротных тканей и пряжки с остальной одежной фурнитурой серебряные. Не положено цветом блистать по должностям, да родовитости.
- Все? Вы решили простить мне? – с робкой надеждой поинтересовалась Инге.
Человечек успел раньше, оказавшись тщедушным мужичком с остреньким мышиным личиком и расчесанными на пробор и перехваченными ремешком жиденькими белесыми волосами.