Барлог был уже возле моста. На середине пролета, опираясь левой рукой на жезл, стоял Гэндальф. Опущенный Гламдринг, холодный и белый, сиял в правой руке мага. Барлог надвинулся на мост и остановился снова. За его спиной словно распахнулись два крыла тьмы. Он поднял бич, дымное пламя заклубилось и затрещало. Гэндальф не шелохнулся.
Произнося речь, Бильбо теребил в кармане золотое кольцо, то самое волшебное кольцо, которое он столько лет хранил в тайне от всех. Сходя со стула, он надел кольцо на палец, и больше его с тех пор в Хоббитоне не видел никто.
— Все ли готово? — спросил Бильбо. — Уложено, надписано?
Однако говорил он рассеянно, поглядывая на восток, где вздымались особенно крутые склоны Упокоищ, увенчанные белыми камнями. Они удивительно напоминали обломки зубов, торчащие из позеленевших десен. Смотреть на них было неприятно. Хоббиты тронули пони, стараясь не слишком приближаться к древним курганам. Скоро им повстречался одинокий камень. Особенной формой он не отличался и все–таки казался исполненным смысла, — не то межевой столб, не то сторожевой пост. Солнце стояло высоко, тени у камня не было, но хоббиты решили передохнуть и спешились. Только привалившись к камню спинами, они почувствовали, какой он холодный. Впрочем, после часов, проведенных на солнце, это было даже приятно. Поели–попили с удовольствием. Еще бы! Еда–то была из «дома под холмом». Том снабдил их запасом не на один день. Развьюченные и расседланные пони паслись неподалеку.
— Да вот так оно и получилось, сударь, — оправдывался Сэм. — Я как услыхал, что господин Фродо уходить собрался, аж поперхнулся. А вы–то, поди, и услыхали.