И тут Гриша - неугомонный паяц и душа любой компании, которого не мог смутить никто и никогда - смутился.
Дернулась от волнения, и Павел открыл глаза.
Холл и гостиная - даже зал для приемов, с большими окнами в пол, за которыми виднелся сад, и роялем с музыкантом посередине - были полны народу. Многие на нас косились, но никто не набрасывался, чтобы отгрызть от меня кусочек. Павел не отставал ни на шаг, да и вообще вел себя как идеально-книжный герой - заботливый и внимательный. Чувствуя его горячую руку и слушая, что он мне шепчет на ухо - в противовес тем официальным представлениям, что проговаривал во всеуслышание - я даже пару раз хихикнула и, наконец, расслабилась.
- Теперь тебе так и придется стоять, - хрипло прошептал мужчина, наклонившись к моему лицу, - Иначе меня выведут за оскорбление чувств нравствующих.
Только потом до него дошло, что с её точки зрения это все могло выглядеть не слишком красиво и попытался объясниться, но девочка уже надулась и даже бодро проехалась танком по потенциальной женитьбе, что весьма неприятно его кольнуло.
- Аааааа, - прокричал этот обормот еще громче, держась за живот и изображая беременную женщину, но видя, что я еще недостаточно прозрела, чтобы его спасать, вывалился в проход вместе со стулом.