- У тебя не вовремя прорезалось чувство юмора. -Наталья Вениаминовна поджала губы, но ссорится не захотела. Хотя Павел не возражал бы против ссоры - сегодня его раздражало все.Но ведь раздражение вполне привычное для него чувство, так что ничего, потерпят.
Меня до сих пор потряхивало, когда я вспоминала ту ночь. Правда, иногда к ощущению пережитого ужаса присоединялся истерический смех, когда я вспоминала всю ту нереальную картину одного раннего утра в подмосковном дачном кооперативе.
И это бесило гораздо больше, чем все её предыдущие действия. Хотя он не мог сказать, что ему не понравился её новый образ. Понравился бы, если бы он был ДЛЯ него, а не против. Если бы эти каблуки, этот обтянутый юбкой зад демонстрировался ему, а не уродам, с которыми она так весело щебетала, отчего уроды радостно скалились.
Я покачала головой. Никогда не придавала большого значения физической стороне отношений - да, это было вполне приятно, но не более того. Но сегодня меня ощутимо трясло.
Еще раз провела карточкой - красный огонек «закрыто» сменился на «открыто», но дверь не поддавалась.Я выругалась. Сняла варежки, согрела ладонями пластик, замок, снова провела картой - и снова никакого движения.
- Это вряд ли, - я вздохнула. Угораздило же влюбиться в трудоголика.