Что дальше? Дальше уши слышат почти монотонный звук двигателя, вестибулярный аппарат ощущает вибрацию, а иногда и серьезные рывки. А вот тело резко потянуло вбок. Похоже на момент инерции при входе в поворот.
Но ничего подобного не дождетесь. Какое-никакое, а это оружие дальнего боя. Теперь остается сделать к нему стрелы.
И на этот раз град оказался куда неприятнее всех предыдущих. Очень уж болезненно-крупный и обильный. Его выпало столько, что в нем местами забуксовали потоки воды, образовав полужидкое месиво, намывающие на местах со слабым течением огромные массы ноздреватого льда. Читер то и дело падал, идти становилось все труднее и труднее. Бодрость сползла совсем уж печально, как и удовольствие, посыпались штрафы, и ничего с этим поделать нельзя. Надо просто шагать и шагать, все дальше и дальше, пытаясь радоваться тому, что в такую погоду шансы нарваться на зараженных стремятся к нулю.
— Да эти твари где угодно могут нарисоваться, на то они и боты. Но да, у моря — чаще всего. Поближе к нолдам держатся.
Читер, поднявшись, подошел к противоположному окну, проделанному в торце крыши, выглянул в него, с минуту напряженно изучал далеко раскинувшееся пшеничное поле. Не заметив никого, кроме пугала у дальнего края, поднес к глазам бинокль, осмотрел реденькую лесополосу, протянувшуюся вдоль проглядывающей за ней асфальтовой ленты. Шоссе, которое мертвяки избрали тропой для миграций, на вид пустынно, но кто знает, что там нарисуется через минуту.
«В логе написали, перед тем как очухался».