– Кое-что. – Сталин вздохнул. – Очень трудно просить составить план исследований, не раскрывая ни цели экспериментов, ни его ключевых условий. – Он поднялся и, подойдя к сейфу, загремел ключами. После чего вернулся к столу с парой тоненьких папок, одну из которых сразу же протянул Алексу: – Вот, посмотрите, что предлагают.
– А их раньше что, не было? – удивился Иосиф Виссарионович.
– Ладно, не обижайтесь на старика, – миролюбиво произнёс Сталин.
– Ну да. Вот я и попросил сформировать мне несколько курсов «нагрузка-восстановление» для двух-трёх сотен спортсменов. Хватит и втянуться, и выстрелить на Олимпиаде.
– Вот как! Удивительно, я бы счёл вас, скорее, художником. Ну, судя по вашим пристрастиям в одежде. Инженеры обычно более консервативны и не склонны к экспериментам.
А Алекс сидел и, улыбаясь, смотрел на них. И думал о том, что, несмотря на то что они уже совсем освоились в этом будущем, его «собратья по прыжкам во времени» всё-таки очень сильно отличались от людей этого времени. Они были… чище, цéльнее, сильнее и, вот такой вот парадокс, увереннее в себе. Во многом олицетворяя то самое великое (ну, на его взгляд) изречение императора-философа Марка Аврелия: «Делай что дóлжно – и пусть случится чему суждено». Каждый делал то, что считал должным, не щадя себя. Но при этом не впадая в пафос и не корча из себя неизвестно что. Современный мир сильно обеднел от того, что такие люди почти исчезли. И потому он считал для себя необходимым делать всё, чтобы в следующем такте реальности этого не случилось.