Алекс окинул взглядом фигуру в джинсах, худи с мобильником на нашейном шнурке, от которого тянулся провод наушников, в настоящий момент небрежно заброшенный на шею, и едва заметно хмыкнул.
– Хм, мы об этом догадывались, – усмехнулся Сталин. – Ну не конкретно о ядерной взрывчатке, но о чём-то куда более мощном, чем обычное оружие. Флагман Галер, которого мы ознакомили с вашим докладом о тенденциях развития военно-морского флота, то есть, конечно, с его адаптированной версией, ещё полтора года назад также написал записку, в которой утверждал, что заявление о том, что подводные лодки должны стать основной ударной силой флотов будущего, не имеет под собой оснований до тех пор, пока на них не будет установлено какое-нибудь намного более смертоносное оружие, нежели имеющееся в распоряжении военных флотов в настоящее время. А почему вы нам о нём до этого не рассказывали?
Уже лежа в постели, Сталин долго не мог заснуть, вспоминая детали обоих разговоров с Алексом и просматривая заметки, которые сделал в их процессе. Что ж, радует, что, похоже, в армейские дела по возвращении вмешиваться особенно не придётся. Судя по тому, что парень рассказывал во время своих прошлых «посещений», а также тому, что сам Иосиф Виссарионович прочитал в этом времени и что было рассказано этим вечером, лучшего результата, чем получился, добиться будет почти невозможно. А скорее всего, его придётся даже ухудшить. Как минимум по времени. Заканчивать войну в сорок третьем рано. И рваться напрямую к Берлину тоже не стоит. Чем больший кусок Европы по итогам войны окажется под контролем СССР, тем более сильным будет для страны послевоенный рывок. Так что направления стратегических ударов второй половины войны придётся серьёзно скорректировать. Как бы ещё вот извернуться и не выделять «союзничкам» оккупационных зон на территории Германии. Нет, в Берлине-то их придётся выделить по-любому – это к бабке не ходи! Но как бы суметь ограничиться только этим. Впрочем, к сожалению, самые большие проблемы с дальнейшим развитием СССР были не в этом…
– Немецкое? – удивился Алекс. Он считал его испанским или португальским. Поскольку оно у него ассоциировалось скорее с Латинской Америкой…
И вот на даче Енукидзе этот процесс как раз и дошёл до своего логического завершения. Все недовольные договорились объединиться и образовать силу, которая остановит скатывание партии и страны к отвратительному примитивному итало-немецко-литовскому «вождизму» и вернёт в жизнь «ленинские принципы коллективного руководства»… При которых у каждой из собравшихся на, так сказать, объединительную встречу группировок окажется куда больше возможностей продвигать свои интересы и влияние, чем нынче.