Ага, Моцарт с айфоном и ютубом в одном комплекте.
— Уоррен! Давайте поговорим спокойно — я киваю в сторону столика с двумя креслами. Леха аккуратно подталкивает туда мужчину. Садимся, я выкладываю на стол вексель.
— А, если, все-таки, полыхнет? — опять напал на Андропова Романов — Да там рядом Азербайджан.
— Допустим, есть — ухмыльнулся я — А, на каких условиях?
— Смотри — Леха кивнул в сторону телевизора, что висел над баром.
Я, поведу себя шокирующе! Итальянцы, а еще лучше, европейцы, должны меня хорошенько запомнить. Пока, нас гримируют, ничего не предвещает скандала. Но, как только помощники режиссера, выводят меня и Кальви в студию, я снимаю свой пиджак. Под ним майка с принтом. Красный Ленин, крупно на белом фоне. Спереди и сзади. Узнаваемый образ — борода клинышком, усы, кепка, дополнены протянутой рукой с опущенным, большим пальцем. Древнеримский «дизлайк», приказ добить гладиатора. Так как, никакой технологии нанесения принтов в Союзе нет, Львова, просто, вышила Владимира Ильича красными нитками. Ведущий, молодой стройный мужчина — Фабио Фацио — открывает рот, пытается что-то сказать, но не может. Рядом, раздается стон режиссерши. Уже идет обратный отсчет эфира, что-либо, поменять нельзя. Кальви откровенно потешается. Показывает мне большой палец. Поднятый вверх. Смеемся.