— Маски и хлысты не нужно — я помотал головой, чувствуя, как щеки и уши заливает предательский румянец — Остальное несите.
— Где письмо?! — жестко спрашивает Щелоков.
Конгрессмен Магнус наклонился к ящичку, чуть встряхнул его, подравнивая колоды, и прижал к сукну указательным пальцем первую карту, показавшуюся из отверстия, отодвинул ее вправо, в сторону Синатры. Потом вытащил карту для себя, затем вторую для певца и еще одну для себя. Застыл, не прикасаясь к картам и пристально вглядываясь в лицо Синатры.
— Не жалко. Если надо — завербуем нового. Кандидатура — идеальная. Информатор, уже давно тяготиться своей ролью, устраивает истерики, грозиться все рассказать директору студии Клаймичу и Селезневу. Играть его в Италии, будем втемную. Сотрудник нашей резидентуры в Риме, под видом црушника, установит контакт с музыкантом. Пообещает золотые горы. Побег, в крайнем случае, похищение, произойдет в последний день гастролей, перед вылетом в Союз. Искать беглеца, будет уже поздно, после чего, его увезут на нашу конспиративную квартиру под Римом. Там, он даст несколько интервью на камеру, где расскажет «всю правду» о социалистическом строе. Кассеты с записью, подкинем итальянским и немецким телеканалам.
— Зачем? — наш директор впал в легкий ступор.
Успокоив, как мог Клаймича, я отправился в кабинет. Мне предстояло, еще одно важное дело. Завтра вечером, проводы у Щелоковых. Соответствующее приглашение, передала мне Светлана Владимировна, через маму. Я увижусь с генералом в неформальной обстановке, а, значит, пора приготовить первую «бомбу» для ЦК и Политбюро. Она, конечно, не сразу рванет. Поперекидывают ее друг другу старцы, может быть, даже, посмеются. «Витька-певец» — великий аналитик. Прогнозы строит. «Прополз в советники к Ильичу, задницу драть некому». Ну, ничего, потерплю. Капля она камень точит.