— Григорий Давыдович — начал я, излагать свой замысел — А что, если в холле первого этажа, нам сделать фотостену?
Пока Шестаков докладывал, Еркин разглядывал в лупу чьи-то отпечатки пальцев, на специальных бланках.
Фразу «Только ты и я» — я вытягивал, как мог и на звуки песни в студию, стали заглядывать музыканты. Завадский и Клаймич, тем временем, уже пытались подобрать аккорды. Один на гитаре, другой, сразу записывая нотную запись. На припеве, мне уже подпевали все музыканты и Коля. Заканчивали мы все вместе, раскачиваясь, обнявшись за плечи. Вот это, сила песни!
— А что с Альдоной? — спрашиваю я, вволю натанцевавшись.
— Я его боюсь — пожимаю плечами я — Потом там ТАКОЕ написано!
А у меня на повестке дня, более серьезная проблема. Студийный стукач. Гнида, которая может пустить под откос мой паровоз, который, только-только стал набирать ход по рельсам истории.