— Я решу этот вопрос, с министром — мое лицо излучало уверенность и директор сдался.
Самолет выруливает на ВПП, а я закрываю глаза и попытаюсь провалиться в сон. Не тут то было. В голове продолжает крутиться вчерашний разговор с Романовым. Несколько раз я видел, как «хозяин» Ленинграда был близок к тому, чтобы сдать меня «куда надо». Почему же не сдал? Личная выгода? Пожалуй. Конфликт с Андроповым? И это тоже. Григорий Васильевич не забыл историю с сервизом Екатерины Великой, что «придумал» председатель КГБ для западных газет. Но представляется, что это еще не все. На проверку, самые заядлые материалисты все-равно где-то внутри верят в чудо. И когда встречаются в реальной жизни с непонятным и шокирующим — моментально ломаются. Как глава Госплана Байбаков с мошенницей Джуной. Конечно, если бы Романов знал, что я улетаю на следующий день в Штаты — шансы, что он меня не отпустил, были бы велики. Но Щелоков ему почему-то не сказал.
Последний куплет исполняю с опаской. Ну как они проглотят Россию?
Улица Селезневская занесена снегом по колено. Но к нашей входной двери протоптана дорожка. Вхожу внутрь, отряхиваюсь. Здороваюсь с дежурным милиционером, раздеваюсь. В студии еще пусто и я первым делом разжигаю камин. Внутри сразу становится тепло и уютно. Весело потрескивают полешки, снаружи завывает вьюга. Теперь еще горячего чая с медом и я мысленно вновь в теплой Италии.
— Тут, Лех, выбор такой. Либо клепать бомбы и помогать разным «вьетнамцам» строить социализм, либо шить джинсы. И похоже, что первый вариант уже народ не устраивает.
Выруливаю обратно на дорогу, держу скорость под сто. Въезжаем в пригород. Тут уже Анна отвлекается от отца и начинает давать рекомендации.