Первым умер младший сын. Прокоп заболел от горя и больше не встал с лежанки. А может, душа решила, что долг мужчины как раз в том, чтобы умереть раньше своих голодающих детей и не отнимать у них последний кусок.
— Одноухий гоблин! — взволновался мальчик. — Сколько сложностей во всего лишь хлебе!
Крики перебивались взрывами на других трибунах.
— А если бы я была дурнушкой, ты меня пригласил бы?
— Нет, мама, в первый раз пришёл! Бен с Джорджем затащили.
Чистый лоб Симоны обуглился, свежая щека превратилась в дымящуюся язву, в которой виднелись пронзительно белые зубы. Лицо покрылось трещинами, которые быстро распространились на всё тело, волосы и даже одежду.