— Здорово! — Глаза Мари горели. — Вот это ощущения! Никогда такого ужаса не испытывала.
Голубка уже никогда не полетит! Какая-то ось в мироустройстве сдвинулась, и уже никогда оно не пойдёт по старому пути.
— Можно. — Илья нажал кнопку на т-фоне, и диафрагма на телескопе бесшумно разошлась. — Она сама закрывается днём или когда дождь идёт.
«Вот оно!» — обожгло Бэрримора, но ответить он ничего не смог — язык его словно отнялся.
Кошка спокойно спит на подоконнике. Откуда она знает, что её не зажарят к пиву? Она этого не знает, но надеется на лучшее.
Мать села рядом с расстроенной Элизой и ласково обняла её.