Костер горел весело, потрескивая, на нем, на треногом таганке, висел чайник, и мы, как-то наплевав на предосторожности, расселись вокруг него втроем, положившись на чутье кота, быстро перебравшегося к теплу. Он, выспавшийся за долгую дорогу в кабине, теперь лежал в позе египетского сфинкса и вглядывался в темноту. Я решил, что пока он спокоен, то и нам особо опасаться нечего. На людей, разве что, кот не среагирует, скорее всего, но люди отвыкли шляться по ночам. В мире, где ожили мертвые и жрут живых, это первый рефлекс, который проявился у людей, и этот рефлекс я давно заметил что у себя, что у других. Какие люди полезут среди темной ночи вглубь леса, километра на тот дороги, по едва заметному проселку?