Как пес, взявший след, я пошла вперед. Нюх не подвел: винный погреб оказался смежным с кладовой, где вызревали головки сыра, а с потолка свисали, ожидая своего звездного часа, копченые колбасы и окорока.
И только тут я взглянула на свою дубинку. А точнее — здоровенную бедренную кость. Вот тебе и палочка…
Хотя меня и трясло в лихорадке, я невольно хихикнула. Какое у плешивой, однако, пафосное имя.
— Потравили. Представляешь? В монастыре, доме светлых богов, и потравили. Причем качественно так, с гарантией.
Смерть обиженно оседлала косу и взвилась под потолок, а оттуда — через стрельчатое окно, что находилось на стене почти в самом конце лестницы.
— Сейчас ты что-нибудь чувствуешь ко мне? — посерьезнел чернокнижник. — Желание? Влечение?