Шурка, спохватившись, тоже попыталась изобразить нечто подобное, но у нее, в отличие от матери, получилось куда менее изящно. Затем они вышли из покоев герцогини и отправились к себе. Их комната находилась не слишком далеко, и они скоро добрались.
– Мой сын будет единственным наследником правителя всей Померании, и потому моя репутация должна быть безупречна!
– Кто вы, сударь? – почти спокойно спросил у него принц, в то время как его товарищ продолжал отчаянно вырываться.
– Он просто тебя боится, – вступилась за малыша Шурка и забрала его у мальчишки.
– Не проявили усидчивости, не так ли, Ваша Светлость? – саркастически продолжила ей фразу Катарина Шведская. – Да будет Вам известно, что только желание закончит портрет удерживает меня в Берлине и заставляет злоупотреблять гостеприимством курфюрста и его семьи! И потому я нахожу недопустимым…
– Като, отчего ты не захотела оставить Клару Марию при себе? – спросил король, оставшись с сестрой наедине. – Кажется, она весьма мила!