— Только я вначале здесь бельгийское ружье куплю, — сообщил Артём. — Всего двадцать восемь рублей!
— И что такого? — возмущался Серега. — Носки я уже третий день не менял, трусы тоже. Хорошо, рубашка была на замену.
— Вот и у меня в голове не так и не то, — вздохнул я. — Знаю, что я Виталий Белов, но почему-то оказался в теле Николая Ситникова, между прочим, 1869 года рождения.
Всю обратную дорогу в школу мальчишки молчали, явно переваривая увиденное и услышанное. Все же в невероятно интересное время я живу и вершу историю мира. Эти два пацана не могут ещё до конца осознать, что им предстоит осуществить. Павел Логунов и Михаил Архипов, я уже знаю, ваши имена войдут в историю моей страны. И я приложу к этому все свои силы.
Отошли мы немного от хутора, поставили лошадей с плугом и Архипа на пригорок. Солнце только начало всходить и дало интересное освещение. Практически черный силуэт на форе восходящего солнца — символ крестьянина, пашущего землю. Затем был общий план степи. Немного поснимали меня. Там потом будет добавлен текст, как я дал крестьянину не денег, а купил все сам (лошадей, повозки, семена) и нанял его арендатором.
Из станичников пережили голод тридцатых годов меньше половины. Даже если родители шли в колхоз, то кормили обедом только того, кто работал. Детям и старикам, сидевшим дома, еды не полагалось. В советские времена это было заменено красивой фразой о перегибах на местах.