Хохот стал громче. В казарму на шум прибежали все остальные солдаты звена и присоединились к царящему веселью.
В ответ раздался покорный печальный вздох, и туфельки пошагали в сторону Леона: глазки потуплять и улыбаться. А Лара изо всех сил сдерживала в себе желание покусать эти тонкие ножки и разодрать в клочки этот колышущийся подол бального платьица. Желание это было явно не только свое собственное, но и усиленное яростью кошачьей сущности, которая признала в кормившем ее Леоне своего приятеля (понятие «хозяин» кошачьей сущности абсолютно чуждо, она ведь — «оплот бытия», какой уж тут «хозяин»).
Тем временем младший брат вдохновенно врал про то, что в лесу водится страшный дикий леший, который заманивает детей в чащу и водит их кругами, пока те не умрут от усталости.
— Огаст, скажи солдатам, чтоб в баню шли, — велел Леон. — А мне в доме ванну готовят.
Сперва они увидели черный пушистый хвост.
— И сейчас не хочу, — согласилась Лара и обхватила голову руками. — Я действительно сильно изменилась?