Лестница на второй этаж оказалась металлической и гулкой, и привела нас в просторный и светлый офис, в углу которого стояли две раскладушки с заправленными постелями. У дальней стены возвышалось целое нагромождение блоков всякой радиоаппаратуры, явно подававшей признаки жизни. Посреди офиса стоял совещательный стол, на котором были расставлены чашки. Пахло кофе.
А затем был момент абсолютной ясности сознания. Мы бежали к машинам в обход офисного домика. Я замыкал нашу крошечную колонну, вертясь юлой на бегу и наставляя ствол карабина на все подозрительные места.
– Я? Я нормально, – ответила она и сильно потерла руками в перчатках лицо.
Могли и разграбить, но я в это не верю. По всему видно, что эпидемия захлестнула этот город как цунами, я помню репортажи по телевидению. Если Финикс накрылся весь чуть ли не за четыре дня, город, где половина населения вооружена и где широкие улицы, что говорить о в разы большем Нью-Йорке, где оружие только у полиции? Его не то что сожрали, его растерзали.
Дрика уже всхлипывает. С самого начала держалась молодцом, а вот теперь все, расклеилась.