– Ты с ума сошел, парень, – засмеялся Сэм, – Мне перестали приходить чеки и стало негде их тратить. А значит, мое существование утратило остатки осмысленности, я теперь просто здесь расту. Как вон тот куст, например.
У нас же всех руки тряслись после такого ударного труда, а покрытая цементной пылью мокрая от пота одежда липла к телу.
Так, погнали… его по трубам… Авионика выключена, все выключатели на "Off", подогрев карбюратора отключен, вся электрика выключена "мастер-свитчем", уровень топлива… закрылки вниз… селектор баков… органы контроля… окна чистые… все в порядке.
– Курить бросили все, что ли? – не понял я его последнего заявления.
– Да? – удивился Маркус. – И как он поживает?
Пусть глянет, пусть… Нам надо к пароходу прорываться, уже рассвело, уже видно вокруг неплохо, самое время, но мутанты эти… они ведь просто на крыше могут сидеть, над нами, дожидаясь, когда мы отсюда нос высунем. Как выяснить? Как выманить? Были бы просто мертвяки, можно было как-то еще рискнуть, выбежать, оглядеться, прикрыли бы, а "суперы" эти самые – они как гарантированная смерть, это как пулю в лоб себе пустить. Мне еще тот склад в Юме памятен, в котором я еле отбился от "бабуина", случайно почти. Если бы я тогда по его конечности хотя бы одной пулей промазал – мне бы хана была, он бы меня одним движением своей грабки располосовал пополам. И вот сейчас… рванешь отсюда, а оно сверху прыг… "Он ее, голубушку, шмяк-шмяк-шмяк-шмяк, мня-мня-мня-мня, да и прыг-прыг-прыг-прыг!" – вспомнились слова песенки из старой комедии. Актуальная песенка, ничего не скажешь.