Огляделся. К нам не бежали, хотя люди в разных местах аэродрома были. Это правильно, зачем к нам бежать? Охрана далеко, у самого периметра, им пока понять надо, что делается, а кто не охрана, тот погодит, сам под пули лезть не станет. Но в любом случае, у нас секунды лишней нет. Может быть вообще нет, даже не лишней, но будем надеяться, что есть.
На мосту нас опять остановили, опять предупредив о необходимости быть на связи, и о том, что "нельзя за флажки". Но это мы уже поняли и испытывать судьбу не собирались. Как хорошо, однако, было перед ураганом – полная свобода, а теперь вот так. Хотя, черт его знает, хорошо было, или плохо, потому что на Пасадена-Фривэй – самой главной и самой широкой улице в этом месте, мы увидели два обгоревших и расстрелянных из крупнокалиберного оружия грузовика, а возле них – объеденные останки человеческих тел. Военные, а кто еще мог быть, кому-то всерьез вломили. За что, интересно? Хоть по делу, или так, просто не понравились?
Я кивнул и отметил про себя, что вид у него был заметно обеспокоенный. Думаю, что и у меня примерно такой же быть должен, если не хуже, поводов к тому, чтобы расслабиться, жизнь нам пока старательно не давала.
– Вашингтону кранты, – вступил в разговор потный толстяк с широкой бородой, вытиравший руки от машинного масла. – Черные, едва там началось, как с цепи сорвались, устроили резню. Туда перебросили морскую пехоту, а потом каких-то наемников, "Блэкуотер", что ли, и те устроили резню уже черным. А потом все разбежались от мертвецов. Я как раз там оказался, когда все началось. Еле вырвался, хорошо, что всегда возил револьвер и коробку патронов в грузовике, хоть это и незаконно в округе Колумбия.
– "Или", – ответила Минк. – Нет там ни одного живого, сплошь гребаные зомби. Там всех так быстро сожрали, что магазины даже не разграблены. Да и вообще…
– Точно… – вроде как даже поразилась она. – А я и забыла.