Мана, к слову, за время общения с вайедда просела фактически до нуля. Я, продолжая безмятежно улыбаться, чмокнул Минн-О в щёку и указал рукой на трап. И лишь когда принцесса отошла и скрылась из глаз, вытер обильно проступивший на висках и лбу пот. Это было невероятно трудно… Словно не ведёшь беседу с симпатичной девушкой, а своей грудью крушишь какие-то невидимые барьеры, рвёшь натянутые канаты и разряжаешь ловушки. Было очень похоже на то, что я действительно один за другим разрушал какие-то поставленные в мозгу принцессы блоки и ментальные ограничения. Видимо, дедом ещё поставленные, контролирующие поведение любимой внучки, ограничивающие и направляющие мысли Минн-О в нужное старику русло.
Свет в зале предсказуемо погас, как и мой фонарь, сборочные аппараты и лента конвейера вокруг замерли, летающие роботы попадали на пол. Из шахты лифта настолько сильно потянуло потоком воздуха, что я едва устоял на ногах – отключилось защитное поле, и пригодная для дыхания воздушная смесь уходила наружу из подземного комплекса. Однако спустя каких-то две-три секунды всё снова пришло в движение и заработало, как ни в чём ни бывало! Что за ерунда?! Должно же было всё обесточиться, всегда так бывало!!!
– Да какой там конфликт, – отмахнулся я от этих слов, словно от несущественной ерунды. – Просто молодой капитан Рикки подсунул мне фальшивые кристаллы вместо нормальной оплаты. Я же прилетел сюда на станцию и потребовал от него оплаты долга. Вот, собственно, и вся история…
На этом связь прервалась, голограмма кунга исчезла, я снова очутился в круглом зеркальном зале. Меня пошатывало от усталости – мана давно ушла в ноль, и последние минуты общения с великим кунгом сжирали уже Очки Выносливости. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я только после этого позволил давно сдерживаемым эмоциям прорваться наружу, от радости заорав во весь голос и едва не оглохнув от обрушившегося на меня со всех сторон сфокусированного эха.
– Герд Комар, а что такое «уразавэдэвэ»? – полюбопытствовал Баша Тушихх.