Бурча себе под нос, дошла до вырастающих из песка черных осколков, разбросанных по берегу. Даже возле ворот местами торчали такие обсидиановые метровые куски скалы, а здесь их стало в разы больше. Теперь приходилось эти останцы то обходить, то взбираться на них, чтобы продолжить путь. Море билось о берег серо-синей волной, беспокойной и завораживающей, вдали, на горизонте, сливалось с небом, так что и не понять было, где заканчивается вода и начинаются облака. И сверху, и снизу двигались и перемещались вода и воздух, смешивались синее, белое и оранжевое, создавая невероятную в своей гармоничности картину. А сбоку поднимались скалы, упирались в небо, белели макушками… Я замерла на миг, покоренная суровой и величественной красотой этого края. Холодный, каменный, еловый… было в нем что-то пленяющее.
Я изумленно нахмурилась. Куда позвал? Кататься со склона? Ну так что же? Или, может, это какое-то особое табу? Но какое может быть табу в детском и невинном развлечении?!
— Водяной поток завалило, вот мужчины и убирают. Не переживай, лирин, им не впервой. Горы порой гневаются и трясутся, вот камни и летят!
Движение Краста заставило меня вскрикнуть — слишком оно было быстрым, слишком стремительным. Вот риар стоит расслабленно рядом, а вот уже около возмущающегося красавца, хватает его затылок и с силой прикладывает к столу. Что-то чавкнуло, хрустнуло, а я судорожно сглотнула.
— Я не знаю, — капитан устало потер переносицу. — Иди вниз, дева. Иди.