Солвейг вскинула голову. Брат с сестрой переглянулись.
И с каждым шагом разливалось внутри острое и хмельное предвкушение, кружащее голову…
Черный дракон рухнул сверху, вцепился когтями в извивающееся тело Лерта. Я схватилась за гладкий камень, надеясь, что волна не утащит на глубину. Два чудовищных зверя сцепились, брызнула кровь из разодранной шкуры водяного хёгга.
Я пожала плечами, хотя он на меня и не смотрел. И присела возле стола, с вожделением оглядывая принесенное. На деревянном подносе теснилось несколько не совсем чистых тарелок с холодным, подсохшим мясом, большая тушка пучеглазой и жутковатой рыбы, плесневелый сыр и две крохотные лепешки. Очевидно, на скалистой полоске земли, зажатой между горой и морем, зерно в дефиците. В центре возвышался кувшин, до краев наполненный темным напитком, и судя по запаху — хмельным. Вилки и ножа не наблюдалось. Как и кружки или стакана. И, честно говоря, выглядело все настолько неаппетитно, что я всерьез задумалась, действительно ли голодна или можно и потерпеть?
Ильх молча поднял сброшенные сапоги, обулся, накинул меховую безрукавку. Я в это время оторопело глазела на застывших йотунов. Сейчас чудовища были похожи на снежные скульптуры — устрашающие и неподвижные шедевры сумасшедшего мастера. Их было много, не менее сотни, и все они замерли в неподвижности.
— Моя, — негромко произнес ильх. Он привалился к дверному косяку, яркие глаза скользнули по моему телу. Нахмурившись, я мотнула головой. Волосы оказались распущены, и отросшие пряди касались спины.