Сев в машину, композитор и режиссер диковато покосились на адъютанта, который пересел к водителю, и сначала робко, словно девушки, а потом чуть более вольготно разместились на широких кожаных диванах советского лимузина.
– Эта бозия кричала, что товарища Лакобу отравили по приказу товарища Берии. Говорила, что товарищ Берия – мама дзагхли!
Гостиничная обслуга, предупрежденная суровыми товарищами из НКВД, встретила высоких гостей во всеоружии: рядами стояли горничные, дежурные и администраторы, официанты и метрдотели, а из ресторана доносился дразнящий аромат вычурных блюд кавказской кухни. Директор гостиницы товарищ Згуриди лично выскочил навстречу и принялся настойчиво приглашать в самые лучшие номера, в ресторан, в знаменитые бани «Ориента». Но его ждало горькое разочарование: несмотря на усталость от перелета, следствие тут же приступило к работе.
Нарком внудел удивленно взглянул на майора, а потом снял пенсне и принялся тщательно его протирать. Без линз его глаза подслеповато щурились и придали строгому лицу странно беззащитное выражение, которое часто бывает у сильно близоруких людей.
Пока парни заканчивали возню с новой формой, он спел «Бьют свинцовые ливни», «Русское поле» из «Неуловимых» и закончил «Мгновениями» из «Семнадцати мгновений весны».
И с этими словами он пропустил вперед запыхавшегося и вспотевшего японского солдата-очкарика, который катил рядом велосипед армейской модели. Самокатчик откозырял, гортанно что-то доложил и протянул Логинову запечатанный пакет.