Новиков сразу вспомнил, что они виделись в последний раз два дня назад, а в кабинете всесильного маршала он был никак не позже пяти дней назад.
На военном совете с участием императора Кирилл изложил свое видение операции, и Хирохито, впечатленный выступлением советского маршала, отдал под его командование и японские сухопутные силы, которых в регионе было ни много ни мало триста двадцать тысяч. Правда, довольно плохо вооруженных и совсем скверно обученных. Флот, как всегда, забирал себе лучших, а армии доставались крошки с этого стола. И несмотря на проведенное перевооружение на советские АК и поставленную легкую бронетехнику, положение все равно было не блестящим.
При этих словах Булганин, знакомый с Розалией Самойловной Землячкой по работе в СНК РСФСР, непроизвольно поежился. Берия заметил это движение Николая Александровича и чуть улыбнулся, вспомнив, как год тому назад Землячка «застукала» любившего вкусно поесть Булганина в кремлевском буфете. Николай Александрович шествовал к столику, нагруженный тарелками, полными бутербродов с икрой, осетриной и бужениной. От скандала, который тогда закатила ему неуемная «Демон» за разбазаривание продуктов, бедняга Булганин уронил тарелки и тут же налетел на еще одну выволочку – за пренебрежительное отношение к продуктам питания. Сама же Землячка, грозно сверкая очками, демонстративно всегда брала в буфете лишь порцию селедки с вареной картошкой и стакан чая. После такой бурной встречи Николай Александрович с полгода в кремлевском буфете не появлялся, да и потом заходил туда с опаской и с оглядкой.
– Thanks a lot, – поклонился Кирилл и вышел прочь.
– Товарищ сержант! Давай-ка с нами – за Победу!
– Где же плохое? А, товарищ… – тут он запнулся, сообразив, что до сих пор не знает, как зовут гостя.