Всё ещё настороженно поглядывая на камнеедов, возвращаюсь к останкам пастуха.
Уверен, сокланы меня поймут. В конце концов, мой голос в клане по-прежнему решающий, а обстоятельства можно считать особыми.
– Наша Марана – существо с тонкой душевной организацией, – поясняю я с самым серьёзным видом. – Если за сутки никого не приголубит, то болеет и чахнет, теряет силы и волю к жизни. Лучше её не раздражать по пустякам.
Из жезла вырываются щупальца тьмы, тянутся к Маране, впиваются в её спину, и несмотря на исключительную прочность её тела, пробивают насквозь, выскакивая из груди и живота кровавыми остриями. Демонесса успевает лишь вздрогнуть, в глазах вспыхивает яростное пламя и тут же гаснет, когда индикатор её жизни обнуляется, и она безжизненной куклой падает на каменистую землю.
Несмотря на тягу к приключениям, без своих ненаглядных алтарей фейри долго обходиться не может, системных подтверждений ей недостаточно, всякий раз желает убедиться лично, что все в порядке. Поэтому я киваю, и Фурия гигантскими прыжками уносит Кроху в ночь, исчезая в направлении астрального маяка.