Охраны не видно, никого из пожирателей – ни трубочников, ни шатунов, ни утилизаторов, царящую вокруг мертвую тишину нарушает лишь тяжелый шелест моего дыхания. Здесь даже воздух – мертвый, он сушит горло, заставляет сжиматься легкие, протестующие против этой отравы. И каждый тик Ауры бьет по сознанию погребальным набатом, порождая вспышки нарастающей слабости.
Разумное предложение, прямо с языка снял.
Мы все больше забираем вправо, отклоняясь от условной прямой, соединяющей обе наши группы. Несколько минут спустя, преодолев около пяти километров, добираемся до края острова.
И каким-то образом чувствую самого Призрака – как он неторопливо движется по короткому проходу в святилище, и как ему не нравится здесь находиться, но голод намного сильнее его недовольства…
– Вижу, – хмурюсь, всё ещё не сводя взгляда с Семени.
Я уже сообразил, что раз Марана была в курсе, когда снаряжала меня возле Колыбели, то все необходимое должно быть со мной. Без тени сомнения запускаю руку в подсумок и выуживаю жертвенный расходник. Выстраиваю доноров в круг двухметрового диаметра, приседаю в центре на корточки и опускаю кристалл острым концом в землю.