Голод и жажда перебороли утомление и отчаяние. Покачиваясь, она встала и снова пошла. Солнце палило.
Невдалеке лежало древнее, поваленное ветром дерево. Поэт присел на ствол, опер лютню о колено, облизнул губы, вытер вспотевшие ладони о штаны.
— Што за деревня? Никогда тута не бывал. Ремиз, знашь это место?
— Окрошка, Дийкстра, — напомнил Геральт. — Проводи меня к Филиппе. Спокойно, с достоинством и без фокусов.
— Ты ему не сказала? Ты действительно ничего не знаешь, Геральт?
— Тяжкое обвинение. Поэтому и доказательства должны быть столь же весомыми. Но прежде чем ты, Филиппа, положишь на чашу весов свои доказательства, тебе следует знать мою позицию. Доказательства можно сфабриковать, действия и их мотивы можно интерпретировать. Но существующих фактов не изменит ничто. Ты разрушила единство и солидарность Братства, Филиппа Эйльхарт. Ты заковала членов Капитула в кандалы, словно бандитов. Поэтому не смей предлагать мне место в новом Капитуле, который намеревается сколотить продавшаяся королям шайка путчистов. Между нами — смерть и кровь. Смерть Хена Гедымдейта. И кровь Лидии ван Бредевоорт. Эту кровь ты пролила с презрением. Ты была моей лучшей ученицей, Филиппа Эйльхарт. Я всегда гордилась тобой. Но теперь я тебя презираю.