— Ты, наверно, тоже хочешь пить, Конек? — сказала она. — Но ведь грязь ты пить не станешь. Коньки грязи не пьют.
— А зверолова — к позорному столбу! Палок ему, палок! Такое чудовище — да в город, да к людям…
— На закате пустоши верстами тягнутси. Дык откедова шла-та?
— Я — чародейка! — торжествующе воскликнула она, высоко поднимая руки. — Явись, бессмертный Свет! Я призываю тебя! Aen’drean ve, eveigh Aine!
Ни один человек не сумел бы парировать такие выпады. Геральт понемногу начал понимать. Но было уже поздно.
— Я не злюсь. — Геральт положил руку барду на плечо, и тому показалось, что холодный до того голос ведьмака немного изменился. — Я рад, что ты приехал. Курицын сын.